Мой бывший адвокат

Влада Одинцова (2024)

— Я сказал, развода не будет! — рявкает муж мне прямо в лицо. — С этого дня ты — бледная тень! Будешь делать то, что я скажу! Есть с моей руки и покорно кивать головой!Он хватает меня за шею и впечатывает затылком в стену, отчего в глазах темнеет. — Прекрати, — прошу, всхлипывая.Я не узнаю того мужчину, за которого вышла замуж. Сегодня, когда я узнала о его любовнице и потребовала развод, он как будто озверел.– И не смей рта раскрывать, пока я не позволю! — рычит он.Мой муж за один день превратился в монстра, который теперь не дает мне жизни. Я хочу развестись, но добровольно он на это не согласится. Мне приходится нанять самого лучшего адвоката. Но есть проблема — это мой бывший. И цена может оказаться слишком высокой.

Глава 2

Медленно поворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с самыми синими глазами на свете. Быстро окидываю Диму взглядом, краем сознания отмечая, что он еще больше похорошел. Вот подонок! Мог бы загнивать где-нибудь в канаве под мостом на радость моему эго. Но нет. Стоит весь из себя привлекательный до невозможного, и смотрит с превосходством. И улыбка еще эта кривая. Бесит!

— Здравствуй… те, Дмитрий Александрович, — произношу, задирая подбородок. — Боюсь, ваша консультация мне не понадобится. Всего хорошего, — бросаю торопливо и пытаюсь его обойти, но Ладыгин нагло хватает меня за локоть и тормозит.

— А гонору у тебя так и не поубавилось, — хмыкает он. — Пойдем хоть кофе выпьем.

— Мне с тобой не о чем пить кофе, — цежу.

— Марта, ты пришла к адвокату, потому что нуждаешься в помощи. Хватит строить из себя оскорбленную невинность. Идем.

Он тянет меня, а я пытаюсь упираться

— Пусти меня немедленно! Ты не имеешь права! — шиплю, чтобы не привлекать слишком много внимания сотрудников фирмы, снующих по коридору.

— Да ладно тебе, — потешается Ладыгин. — Мы просто попьем кофе. Расскажешь о своем разводе с драгоценным депутатом.

— А ты откуда знаешь?

— Ты сама об этом сказала, когда записывалась на консультацию. Катя передала, что будет дело о разводе.

— Какая Катя? И вообще это не я записывалась, а Вера. Она ошиблась.

— Твоя сестра и лучшая подруга? Ошиблась? Сделай еще одну попытку, — произносит Ладыгин и толкает дверь, на которой написано “Приемная директора”. — Оль, нам два кофе, — коротко командует, таща меня мимо опешившей секретарши. Я даже не успеваю сообразить поздороваться, как оказываюсь в кабинете Димы. — Оль, один с холодным молоком без сахара! — добавляет он и захлопывает за нами дверь.

Наконец отпускает мой локоть и смотрит на меня, слегка склонив голову набок.

— Ты не можешь вот так затаскивать меня на консультацию. Или это у вас такой способ заманивать клиентов?

Дима ухмыляется, окидывая меня не совсем приличным взглядом.

— Ты поправилась.

— А ты охамел! — восклицаю. Меня окатывает жаром от его слов и бесцеремонного взгляда. — И вообще! Отвали! Я хочу уйти.

— Все так же чувствительна к своей внешности, — качает головой. — Проходи, поболтаем.

— Не о чем! — выпаливаю, сложив руки на груди.

Внезапно улыбка сползает с лица бывшего, когда его взгляд устремляется мне на шею. Я поднимаю руку и поправляю съехавший шейный шарфик. Но синяки ведь замазаны плотным слоем тонального крема, он не может их увидеть. И все же Дима подходит вплотную ко мне, отталкивает мою руку и тянет шарфик вниз.

— Это что? — произносит низким, тихим голосом, в котором сквозит угроза.

— Не твое дело, — отмахиваюсь и отталкиваю его руку, а он — мою.

Касается кожи большим пальцем и трет. Я пытаюсь его оттолкнуть, но Ладыгину плевать на мои попытки.

— Марта, что это такое? — спрашивает он, и я вижу, как его лицо перекашивает от ярости. — Это муж сделал?

— Дим, — вздыхаю.

— Отвечай, черт подери! — рявкает он, а я молча киваю.

Ладыгин сжимает пальцами переносицу и делает глубокий вдох.

— Иди садись, — кивает влево. — Давай, Марта, не заставляй меня тащить тебя туда! — рявкает раздраженно.

Развернувшись, иду к нише, на которую он указал. Место, окруженное панорамными окнами, в котором с уютом расположились диван и два кресла, лоснящиеся натертой до блеска черной кожей. А между ними — стеклянный кофейный столик, на который вошедшая секретарь уже расставляет чашки с кофе.

— И шоколадную посыпку принеси, — сухо командует Ладыгин, а я вздрагиваю.

Помнит…

Как же хочется надавать ему пощечин! Столько всего мы вместе пережили, а он поступил как последний подонок! И вот эти все мелочи… приятные, особенные для нас, как посыпка для кофе… Он все это растоптал парой фраз.

Я судорожно втягиваю воздух, пытаясь вырвать себя из воспоминаний.

Устраиваюсь в одном из кресел, а Дима садится напротив на диван. Секретарь возвращается с баночкой шоколадного порошка. Ставит его на стол и, еще раз бросив на меня взгляд, удаляется, закрыв за собой дверь.

Положив сумку на соседнее кресло, беру шоколад и, перевернув, щедро посыпаю молочную пену. Дима без единого слова хмуро наблюдает за моими действиями. Беру ложечку и размешиваю, а потом подношу к лицу чашку и вдыхаю. Краем глаза замечаю, как Ладыгин сглатывает. Кадык дергается вверх, а потом опускается. Синие глаза прожигают насквозь, заставляя покрываться мурашками.

Несколько секунд наслаждаюсь горько-сладким ароматом своего кофе и делаю несколько глотков.

— Ты хотел поговорить, — произношу, обняв чашку руками.

— Да, — отвечает Дима коротко и берет свою “мензурку” с эспрессо.

Ладыгин всегда пил такой кофе, от которого у меня сводит скулы. Крепкий, черный, как его душа. Настолько густой, что после одного глотка хочется выпить пару стаканов воды. Но ему нравится. Правда, он всегда говорил, что кофе его не столько бодрит, сколько просто помогает сосредоточиться.

Господи, ну почему я опять ныряю мыслями в прошлое? Мне надо остаться здесь и сейчас. А еще сосредоточиться на своем желании сбежать отсюда. Оно просто непреодолимое. Настолько мощное, что горят стопы.

— Дим? — зову его.

— Почему он тебя ударил? — спрашивает Дима так, что теперь хочется убежать еще и от страха.

— Ему не понравилась моя идея с разводом.

— И часто он бьет тебя?

Сглатываю, улавливая, как темнеют от ярости глаза Ладыгина. Замираю, боясь, что вся эта ярость сейчас обрушится мне на голову.