Боги былых времен

Влада Ольховская, 2017

После вызова, брошенного Огненным королем, магические семьи разделились на два лагеря: одни готовы признать нового правителя, другие отрекаются от древнего закона. Дана и Амиар, оказавшиеся в центре этого противостояния, готовятся к последнему поединку. Но внезапно они обнаруживают ключ к разгадке гибели отца Амиара, одним из первых узнавшего о рождении Огненного короля. Теперь они вынуждены покинуть надежное убежище и вернуться к тайнам прошлого, а их союзникам предстоит сделать последний выбор – отречься от Огненного короля или сразиться с забытыми богами, которые много веков ждали шанса отомстить.

Глава 3

Вернуть свое

Он потерял контроль над своей жизнью. С тех пор, как Катиджан это понял, его не покидало чувство, что он надает в бездонную пропасть и не сможет уже ни остановиться, ни спастись.

Такого с ним прежде не случалось. Он всегда четко знал, кто он такой и кем он должен быть. Шутка ли — наследник третьей ветви клана! Это не только давало ему солидные привилегии, но и накладывало определенную ответственность.

Причем раньше играть свою роль Катиджану было совсем не сложно. Он чувствовал, что семья Инанис — особенная, ему легко было обозначить границу между собой и остальным миром. На людей он смотрел с презрением, которое, впрочем, никогда не переходило в ненависть или злобу. К другим магам он относился так, как того заслуживал уровень их силы. Катиджану важно было все время оставаться лучшим, первым, свободным от привязанностей и обязательств. Он сам выбрал свою дорогу и двигался по ней много лет.

И тут он вдруг сбился с пути. Вся эта история с Огненным королем буквально выбила почву у него из-под ног и лишила контроля. Разве не клан — самое важное в его жизни? А если клан, то почему он выступает против них? Не позорит ли он имя Инанис тем, как ведет себя? Во что он вообще превратился?!

Чем больше Катиджан думал об этом, тем яснее понимал: во всем виноваты Амиар и Дана. Они стали его слабостью, втянули его в мир, который был ему совсем не нужен. Ему было не все равно, живы они или нет — такого с ним раньше не случалось, по крайней мере, не в отношении тех, кто не принадлежит к клану Инанис. Он несколько раз чуть жизни не лишился!

Но даже смерть не страшила его так, как потеря контроля. Ему казалось, что он теряет себя, превращается в марионетку, которую можно использовать. Пока они все вместе спасались от наемников, Катиджану было не до философствований о своей жизни. Но вот наступило затишье, и он испугался тех перемен, которые произошли в его душе. Он даже не мог сказать, когда и как это случилось!

Он твердо решил, что ему нужно вернуть свое. Обратить время вспять, снова стать тем Катиджаном Инанисом, который когда-то приехал в Красный гарем в поисках развлечений. А для этого ему необходимо было уничтожить две свои главные слабости.

Одной из них стали его друзья. Амиар, Дана, Рин Интегри, Наристар Арма… все они были не просто магами, они стали частью его жизни. Было такое ощущение, будто связь с ними вросла в его кожу, и нужно было вырвать ее прямо сейчас, пока не стало слишком поздно. Будет ли больно? О да! Но Катиджан не сомневался, что выдержит это. Он больше четверти века обходился без друзей и привязанностей, и в своем равнодушии он был неуязвим. Ему требовалось вернуть это чувство.

Поэтому теперь он стоял перед Амиаром и Даной и говорил им правду.

— Это какой-то бред, — покачал головой Амиар. — Я знаю, что ты псих и засранец, каких мало, но не до такой же степени! Слушай, если тебе кто-то угрожает, так и скажи, мы тебе поможем!

Они даже сейчас видели в нем лучшее и хотели его защитить… от этого почему-то было больно, а боль еще больше разозлила Катиджана. Вот она, та слабость, которой он так боялся!

— Никто мне не угрожает, это полностью мое решение.

— Но почему сейчас? — поразилась Дана. — Ты был с нами, когда это было опасно для жизни! Ты знал, что твой клан может наказать тебя, но не боялся.

— Я и сейчас не боюсь. Я просто не хочу, чтобы меня использовали.

— Да кто тебя использует?! — возмутился Амиар. — Ты сам к нам примаршировал, тебя даже не звали!

— Я допустил ошибку, которую теперь исправляю.

— В этом нет смысла, — заявила девушка. — Это совсем на тебя не похоже.

— Это не похоже на того меня, каким я стал рядом с вами. Поэтому я и возвращаю себя настоящего.

— Мудришь ты сильно, — вздохнула Дана. — Хипстота! Я бы посмеялась, но для этого сейчас нет времени.

— Мы обнаружили нечто очень важное, — добавил Амиар. — Это связано с Огненным королем, нам может понадобиться твоя помощь! Речь идет не о простых тренировках…

— Тем более нет.

— Вот, значит, как? В один день ты с нами, а на следующий уже передумал? Вроде как логично для тебя. Но я что-то расслабился и решил, что это я был неправ, когда считал тебя самовлюбленным ублюдком.

Как и ожидал Катиджан, Амиар легко поддался обиде и злости. Как иначе? Они много лет были если не врагами, то соперниками так точно. Мост в прошлое сгорает быстро, если он уже присыпан порохом, так проще, легче…

С Даной простых решений не было. Она, казалось, видела его насквозь — потому что она, в отличие от Амиара, хотела видеть. Только вот Катиджана это не умиляло. Он не хотел, чтобы она заметила его сомнения.

Некоторое время она молчала, раздумывая о чем-то, и наконец сказала:

— Ты прав, ты не можешь помогать нам, пока ты в таком состоянии.

— Он не должен был помогать нам с самого начала, — гневно фыркнул Амиар.

— Нет, — мягко улыбнулась Дана. — Он спас нас. Но сейчас… чтобы участвовать в этом противостоянии, нужна уверенность. Если уверенности нет, отсидеться в стороне и правда лучше. Мы не угрожаем твоему клану, Катиджан, и ты это знаешь. То, что мучает тебя, связано не с нами, а с тобой самим. Я только надеюсь, что ты быстро разберешься с этим и вернешься к нам.

— Еще чего не хватало! Кто ему доверять будет после такого!

— Можешь не кипеть, — отмахнулся Катиджан. — На этот раз Дана ошиблась. Я знаю, что делаю, и я не вернусь. Я пришел сказать вам об этом лично, чтобы вы знали: я не сменил сторону. Я просто выхожу из игры. А про ваши дела я болтать не буду, потому что это недостойно мага из клана Инанис — лишний раз языком трепать.

Они не стали его задерживать, а он ушел, так и не сказав им о главном. В момент, когда его сомнения достигли предела, он получил письмо от главы клана. Ему предложили прощение! Причем для этого не нужно было даже выдавать тайны Огненного короля, достаточно было лишь прекратить нарушение законов клана.

Значит, Амиара все же сочли серьезной угрозой, потому что иначе глава клана не был бы так милостив. Но какая разница, в чем там причина? Катиджан воспринял это как знак судьбы. Если ему и правда хочется сделать шаг назад и стать тем, кем он был раньше, о лучшей возможности и мечтать не приходится.

Поэтому теперь он готов был принять предложение Трофемеса Инаниса. Первое условие он уже выполнил. Катиджан поспешил покинуть Пустошь-813, все еще чувствуя на себе взгляды своих недавних друзей: раздраженный — Амиара, разочарованный — Даны.

Это было сложнее, чем он ожидал, и все же он справился. А сожаление в душе и жгучее чувство вины… Оно пройдет. Все проходит.

Можно было считать, что первую слабость он устранил, и его связь с Огненным королем была разорвана навсегда. На пути к свободе оставалось всего одно препятствие, последнее… Вот только преодолеть его будет куда сложнее.

По сути, и во второй слабости был виноват Амиар, пусть и косвенно. Именно помогая Огненному королю, Катиджан оказался в закрытом кластерном мире Эден, где встретил ее…

Эйтиль Хелиге. Она свое имя ему несколько раз повторила, прежде чем он запомнил. Не потому что оно было слишком сложным, Катиджан просто не хотел запоминать. Он собирался использовать дриаду, пока она была ему полезна, а потом вышвырнуть ее из своей жизни навсегда.

Но она сама осталась рядом с ним. Ей было плевать на его протест, Эйтиль хотела быть с ним, и она этого добилась. Сначала она выманила у него обещание вытащить ее из Эдена. Свое слово Катиджан сдержал, и она должна была уйти, а она еще сильнее привязалась к нему.

Он прекрасно знал, почему. Эйтиль, выросшая в полной изоляции, спасалась от кошмара, окружавшего ее в Эдене, детскими сказками. И когда там появился Катиджан, эта глупая дриада вообразила, что он и есть тот самый прекрасный принц, о котором она столько читала. Она не скрывала свою влюбленность, он пытался образумить ее, да только все напрасно.

Ему нужно было покончить с этим, когда она появилась в его квартире. Их договор исчерпал себя, Эйтиль не имела права ничего требовать у него, это была просто ее прихоть. А он впустил ее в свой дом, в свою постель, в свою жизнь.

Ему казалось, что в этом решении нет ничего особенного. У Катиджана было много таких любовниц, он сразу обозначил границы, которые Эйтиль безропотно приняла. Им предстояло жить вместе, пока это устраивало обоих. Почему нет? Он на тот момент ни с кем не встречался, дриады всегда отличались страстью в постели, а эта превосходила всех, кого он знал, она готова была уйти в любой момент, ему достаточно было просто сказать.

Как и в случае с помощью Огненному королю, Катиджану потребовалось время, чтобы заметить: контроль ускользнул. То есть, он вроде как был, ничего не изменилось, Эйтиль даже речи не заводила о серьезных отношениях… Но Катиджан не мог ее выгнать. Он привык улыбаться ей по утрам, когда она спит и не может этого увидеть — иначе он не показал бы такую слабость. Привык к ее стрекозам, которые добавляли ярких пятен в его белоснежную, неживую квартиру. Он привык к еде, которая встречала его дома — не ресторанной, а такой еде, как в детстве, немодной, зато по-настоящему вкусной. Привык к смеху Эйтиль, к тому, что она не притворялась, будто понимает его, она действительно понимала. Внезапно делиться с ней своими переживаниями оказалось легче, чем молчать.

Он понял, что счастлив с ней. Одно лишь это испугало его. Где счастье, там и до любви недалеко, а на любовь он не имел права! Только не на такую…

Это маги из какой-нибудь девятой или десятой ветви могли жениться на ком угодно. Ему, представителю третьей линии, полагалось думать о чистоте крови. Никто не позволил бы ему привести в клан наследника с «грязными» генами нелюдя.

Как он, всегда гордившийся своей принадлежностью к клану Инанис, вдруг оказался на грани такого преступления? Ему нужно было избавиться от Эйтиль, и срочно. О том, чтобы остаться с ней, и речи не шло. Это было бы худшим предательством по отношению к самому себе, чем помощь Огненному королю. Поэтому она должна была исчезнуть, раз и навсегда.

«Нужно просто пройти через это один раз. Потом станет легче», — напомнил себе Катиджан. По крайней мере, на это он надеялся. Уверенности не было.

Эйтиль дожидалась его в городской квартире, как всегда. Он сам обучил ее выживать во внешнем мире, и она отлично приспосабливалась. Иногда, когда он приходил, она встречала его у дверей, оживленная, не скрывавшая своего счастья от того, что он вернулся, а иногда ждала в спальне, словно знала, что он весь день только о ней и думал.

Сейчас она снова угадала его настроение. Когда он вернулся, Эйтиль стояла у большого окна в гостиной и наблюдала за городом. Она старалась скрыть свою тревогу, но получалось у нее плохо.

— Что-то случилось, — сказала она. Это не было вопросом, она знала.

— Тебе нужно уйти.

Вот так, сразу. Как нырнуть в ледяную воду: нужно пережить это в один миг, а не плести тут намеки, которые она все равно не поймет.

— Ты хочешь побыть один?

— Я имею в виду, тебе нужно уйти отсюда навсегда, — жестко пояснил он. В груди что-то болело — не на уровне эмоций, боль была реальной, физической. Катиджан не знал, что так бывает, да и не было у него сейчас времени разбираться в этом.

— Почему вдруг? — все так же тихо спросила Эйтиль, не глядя ему в глаза.

— Это не вдруг. Я сразу предупреждал, что тебе не место рядом с наследником третьей линии.

— Я знаю. Но разве я просила себе вечное место? Я думала, нам хорошо сейчас… У тебя появился кто-то другой, твоя будущая жена?

— Нет.

Может, и следовало соврать ей, но у Катиджана просто не получилось.

— Тогда почему?

— Потому что надо уже. Надоели мне эти отношения, все равно слишком много постоянства для меня!

— Ты врешь.

— А ты так уж хорошо меня знаешь!

Он отчаянно призывал на помощь ту злость, что помогала ему вести переговоры с Даной и Амиаром: злость на себя, на них, на весь белый свет. Но в беседе с Эйтиль так не получалось. Она была безобидна и… она его любила, это отрицать нельзя.

Как странно… Никогда раньше чужая любовь для него столько не значила. Он с легкостью выгонял из своего дома неудачливых охотниц за богатым мужем, разгневанных ведьм, лесных нимф, которые были в сто раз красивей Эйтиль. Катиджан знал, что на их место придут новые, еще лучше, и ни о чем не жалел. Поэтому он не понимал, почему ему так плохо сейчас.

Он был бы рад, если бы дриада вела себя так, как его предыдущие любовницы: кричала, рыдала, бросалась на него с кулаками. Тогда ему проще было бы поверить, что она — очередная истеричка, без которой его жизнь станет намного легче.

Однако Эйтиль просто смотрела на него мерцающими серебряными глазами, нечеловеческими и все равно такими близкими, и печально улыбалась.

Кажется, она снова понимала больше, чем он сам.

— Ты испугался того, что умеешь чувствовать.

— Тебя это не касается! — отрезал Катиджан. — Разве мы все не обговорили в самом начале?

— Ты мог бы позволить себе быть счастливым.

— Счастье тут не при чем! Мне нужна нормальная жена с чистой кровью. Резвиться с дриадой — это, конечно, здорово, пока не родится ублюдок! Мой клан и так на меня косо смотрит. Я не собираюсь из-за тебя и Огненного короля губить репутацию, которую я создавал столько лет!

Он хотел ранить ее, но она была неуязвима. Эйтиль видела сквозь слова, добиралась, кажется, то самой его души, ей было все равно, что он там болтает.

Тем лучше. Значит, она поймет, что он и правда хочет от нее избавиться. Нужно просто переболеть этим, а потом идти к главе клана и сказать, что он заслужил прощение, выполнил все условия. В его жизни больше нет Огненного короля, нет друзей, нет Эйтиль, вообще никого нет. Но только так и становятся сильными.

— Уходи, — повторил он. — Когда ты приперлась сюда, ты обещала, что выгнать тебя будет просто!

Эйтиль кивнула и шагнула к нему. На секунду ему показалось, что вот теперь-то она точно его ударит, отвесит ему пощечину, которую он, как ни крути, заслужил. Но вместо этого дриада приподнялась на цыпочки, чтобы их лица были на одном уровне, осторожно провела пальцами по его щеке и поцеловала. Не страстно, как обычно, а мягко, осторожно, легко касаясь губами его губ. Когда она отстранилась, серебряные глаза были так близко, что заслоняли собой весь остальной мир.

— Я обещала уйти и уйду, потому что вижу: тебя переубедить нельзя, ты не разрешишь мне тебя любить, — прошептала Эйтиль. — Но… мне жаль тебя. Однажды даже тебе станет слишком холодно, ледяной принц.

А потом ее не стало. Дриада, стоявшая перед ним, распалась на сотни стрекоз, разлетевшихся в разные стороны. Она ушла от него так же, как и пришла когда-то: одна, без вещей, без просьб и условий. Несколько секунд — и стрекозы исчезли, оставив его в одиночестве.

Ему не хотелось думать о том, что произошло. Хотелось просто забыться… Завтра можно уехать, вызвать сюда бригаду уборщиц, чтобы они вынесли все, что он успел купить для Эйтиль. А пока ему пришлось остаться в квартире, потому что он понимал — в таком состоянии ему лучше по городу не бродить.

Он достал телефон, нашел номер одной из своих человеческих знакомых. Хорошая девочка: красивая, умелая, дело свое знает. Дорогая, но это никогда не было проблемой. Раньше она могла заставить его забыть о чем угодно. Катиджан надеялся, что у нее и сейчас получится. Он отправил ей короткое сообщение: «Приезжай», а через мгновение получил ответ: «Через полчаса буду у тебя, котик».

Ему стало тошно от самого себя, но отменять он ничего не стал. Осталось продержаться полчаса — и эта звенящая тишина будет нарушена. Ожидая девушку, Катиджан прошел на кухню, достал из бара первую попавшуюся бутылку — коньяк, неплохой вариант. Под его дыханием пробка покрылась льдом и просто слетела с бутылки.

Катиджан на секунду замер, вспомнив, что не касался выпивки с тех пор, как в его доме появилась Эйтиль — как и многие дриады, она не терпела запах алкоголя. Воспоминание обожгло, и он раздраженно сделал несколько глотков залпом.

Вкуса он не чувствовал, эффекта тоже не была. Толку от этих дорогих коньяков! И где вообще ездит та баба?

Он наматывал круги по квартире, ожидая ее, старался смотреть только себе под ноги, потому что когда он оглядывался по сторонам, то невольно замечал хоть что-то, принесенное Эйтиль. Цветы в вазе — букет из ирисов и тюльпанов, которые стояли тут уже много дней и никогда не вяли. Так бывает, когда в доме дриада… теперь уже не будет.

Нелепые плюшевые игрушки на безупречно стильных белоснежных диванах. Прямо как собака — всякую дрянь в дом тащила! Свитер на кресле бросила… и запах ее остался: луговые травы, древесная смола и цветущие кувшинки… Зараза!

Катиджан вышел в коридор, чтобы избавиться от этих раздражающих пятен в его светлой квартире. Уж здесь-то ничего не должно быть!

Но было. На подставке возле дверей висели две связки ключей. Одна — его, вторая — точная копия, которую он сделал для Эйтиль. Он помнил этот день…

— Зачем мне ключи? — удивилась она. — Мне удобней передвигаться с помощью стрекоз.

— В мире людей нельзя так часто использовать магию, тебя могут заметить, — пояснил Катиджан. — Да и потом, хватит пробираться сюда, как домушница! Ты здесь живешь, у тебя должны быть свои ключи, заходи через дверь!

Он снял с крючка ее связку ключей; Эйтиль даже сюда умудрилась приплести какие-то цветные ленточки и подвесить крошечную игрушку — маленького плюшевого человечка. Кому теперь эти ключи отдать? Не той же клубной шлюхе, что едет к нему сейчас…

Боль и горечь нахлынули волной, накрыли с головой теперь, когда он меньше всего был к этому готов, — из-за каких-то дурацких ключей! Катиджан замахнулся и швырнул связку ключей в стену. Попал в зеркало, послышался грохот, и пол усыпали сияющие осколки.

Семь лет несчастья, еще семь — ко всем годам, что были до этого. Он даже не знал, что не был счастлив, пока ему не с чем было сравнить.

Теперь уже ему хотелось одиночества, но в дверь позвонили. Надо же, явилась даже быстрее, за двадцать минут добралась! А что ей еще делать? Разгар дня на дворе, не ее рабочее время! Решила, должно быть, что если быстро его обслужит, то к вечеру еще одного богатенького папика подцепить успеет.

Но у Катиджана не было никакого желания касаться ее — противно. Он тяжело вздохнул, глядя на плюшевого человечка, валяющегося среди осколков. Нужно просто заплатить ей, чтобы убралась отсюда молча, а потом уже думать, что делать дальше. Поэтому он без сомнений распахнул дверь, даже не проверяя, кто там.

Это было ошибкой, простительной разве что новичку, но никак не наследнику третьей ветви. Он решил, что раз не чувствует угрозы, то можно не волноваться. А ведь самые сильные из магов умели скрывать свою ауру, он прекрасно знал об этом! Просто Катиджан верил, что напасть на него никто не посмеет, только не в мире людей. На его стороне было громкое имя, принадлежность к Великому Клану, сила, с которой не каждый рискнул бы столкнуться.

Только все это было бесполезно сейчас. В открытую дверь ворвалась непроницаемая пелена черного дыма, застилающего все вокруг. Заклинание было подобрано идеально:

Катижджан почувствовал, что теряет сознание, до того, как успел призвать собственную силу. Погружаясь в темноту, он был рад тому, что прогнал Эйтиль — кто бы ни пришел за ним, навредить ей они больше не могли.

* * *

Это был провал, который и в страшном сне не привидится. Его втоптали в грязь — в самом буквальном смысле! Да еще и на глазах у всего клана… Такое не забудут. Олфере прекрасно знал, что многие давно уже недолюбливали его. Он и не рвался получить всеобщую симпатию, он был уверен, что никого сильнее в клане все равно нет, а сила искупает любые недостатки.

Но вот появился Роувен Интегри, и карточный домик его иллюзий рухнул. То, что случилось на Арене, исправить уже нельзя.

Придется как-то жить с этим, но как — Олфере пока не представлял. Даже его проклятая прабабка, на поддержку которой он так надеялся, куда-то запропастилась! Но это и не важно. От старой кошелки давно уже не было толку, проблемы одни.

Он мог спокойно себя чувствовать только в саду, окружавшем их особняк во внешнем мире. Здесь всегда было так тихо и пусто… Эти деревья, птицы, бабочки — никто из них не видел его позор. Тут все было как раньше, когда он был ребенком и ни о чем не беспокоился. Но стоит ему сделать шаг за пределы сада, и вернутся все беды, с которыми ему нужно разобраться. А сил-то нет!

Услышав шаги в стороне, он не обернулся. Олфере прекрасно знал, кто это, чувствовал энергию. Поэтому он остался сидеть на изогнутом стволе березы, совсем как в детстве, когда он убегал сюда от наказаний родителей.

Его сестра покинула завесу деревьев и шагнула на лужайку, поближе к нему.

— Я знала, что найду тебя здесь, — признала она. — Как ты?

Она улыбалась — она всегда улыбалась. Никто и никогда не видел Рошель Интегри в плохом настроении, и за это ее все обожали. Пожалуй, если бы в клане провели голосование, лидером назначили бы ее, а не Олфере. Но голосования не было и быть не могло! Свою сестру он никогда не опасался, потому что знал — она слабее. Его вполне устраивали законы клана, по которым сила решает все. Кто бы мог подумать, что однажды это обернется против него!

Рошель не могла понять его сейчас, она никогда не хотела править. Она даже не собиралась возглавлять вторую ветвь, ей проще было просто жить, считаясь почетным членом первой ветви, но не имея реальной власти. Что толку с ней говорить?

— Нормально, — буркнул он.

— Вообще-то, вопрос я задала из вежливости. Я вижу, что ты не «нормально».

— Тогда буду в норме, рано или поздно! Какая разница? Все уже случилось. Праздник хоть будет?

— Не будет, — ответила Рошель. — Прабабушка официально передала власть Роувену там, на Арене. Все, теперь он — глава клана, это решено. Все волнуются, конечно, потому что никто не знает, что он будет делать.

— Все волнуются и смеются, вспоминая мой позор!

— Им не до того сейчас, не переживай, они скоро забудут.

— Забудут — и позор, и меня! Кто я теперь? Да никто!

— Ты — глава второй ветви.

— А мог стать главой всего клана!

Он понимал, что Рошель всего лишь пытается его утешить, но ему сейчас хотелось спорить и побеждать хотя бы в этом споре. Однако с таким противником это не радует: его сестра даже теперь продолжала улыбаться.

— Неужели тебя совсем не беспокоит то, что случилось? — поразился Олфере.

— Беспокоит, но только из-за тебя. Что же до судьбы клана… Я давно считаю, что система наследования изжила себя, так же как и вся иерархия. То, что случилось на Арене, лишь подтверждает мою теорию.

— Вообще-то, это наш образ жизни, он не может изжить себя!

— Нас просто к этому приучили, — поморщилась Рошель. — Мы другого мира и не знаем! Но посмотри, сколько несчастья принес этот образ жизни! Вся наша семья уже не первое поколение живет мыслями о троне.

— Которого теперь не будет!

— Вот именно. Одна система разрушила мечты и надежды стольких людей…

Олфере нахмурился, пытаясь понять, к чему она клонит. В целом, это было совсем не похоже на Рошель — делать чуть ли не политические намеки. Она всегда порхала по жизни, как бабочка, легкая и беззаботная. Она держалась в стороне от серьезных проблем и в этом была отрадой для многих.

Может, она и сейчас оставалась в своем репертуаре, а он просто придумал лишнего? Олфере ни в чем уже не был уверен, схватка с Роувеном все исказила. Теперь ему нужно было учиться жить заново, а он понятия не имел, как.

Ему хотелось продолжить этот разговор, но его отвлекло появление новой энергии. Огромная сила, которую невозможно не заметить, только что приблизилась к их дому.

Рошель тоже почувствовала это.

— У нас гости! — изумилась она. — Ты приглашал их?

— Нет… Может, это к прабабушке?

— Ты что, она ж в этом доме не бывает! И папы сейчас нет, он в городской квартире. Тут только мы с тобой.

— Тогда они, наверно, ошиблись, но нам все равно нужно встретить их.

Разговор с Рошель мгновенно потерял значение, Олфере уже и не помнил, что его беспокоило. Все его мысли были направлены на неожиданных гостий.

Такое абсолютное могущество легко запомнить и невозможно перепутать с кем-то. Маг, встретивший их один раз, ни за что не забыл бы их. А Олфере виделся с ними часто — он ведь считался наследником своего клана и посещал все балы и общие собрания.

Они тоже там были. Эвридика и Диаманта, во всем великолепии своего уникального дара. В клане Легио у них конкурентов не было, им не приходилось беспокоиться, что внезапно появится маг из прошлого и попытается забрать у них трон! Хотя тут все сложно — ведь Огненный король, получается, их родственник… и настоящий наследник их клана. Может, поэтому они чувствовали солидарность с Олфере и пришли поддержать его?

Хотя нет, не их стиль. Вряд ли эти двое вообще знали, что такое сочувствие. Их манеры на общих встречах были безупречны, но они никогда ни с кем не сближались. Сколько бы Олфере ни думал об этом, он не мог найти причину для их визита. Возможно, он вообще ошибся и сюда прибыли не они!

Но нет, когда он вышел из сада, то увидел тех, кого и ожидал. Близнецы Легио дожидались его на крыльце особняка, и он, глядя на них, не мог сказать, кто — Диаманта, а кто — Эвридика.

Они ведь были абсолютно одинаковыми! Высокие и стройные, настоящие модели с точеными фигурами, они и одежду носили одинаковую: элегантные черные платья с изумрудными вставками, выгодно подчеркивавшими их светло-зеленые глаза. Длинные волосы девушек пепельными водопадами падали на плечи и тоже не отличались ни одной прядью. Их взгляды были холодными, неживыми даже, несмотря на юный возраст, Эвридика и Диаманта были непревзойденными мастерами самоконтроля.

Как странно… Когда он был наследником своего клана, они обращали на него не больше внимания, чем на коврик под их изящными туфельками. Но стоило ему опозориться — и они уже здесь! Неспроста это.

— Добро пожаловать в дом Интегри! — широко улыбнулась им Рошель. — Мы вас не ждали, но мы вам рады!

— Это похвально, — кивнула одна.

— Но мы приехали к Олфере, — добавила вторая.

— То есть, как?… — смутилась Рошель.

— Мы приехали, чтобы поговорить с ним наедине. Это возможно?

— Конечно! — ответил Олфере, прежде чем сестра успела хоть слово произнести. — Рошель как раз собиралась уезжать в город, у нее встреча с подругами. Не так ли?

— Да, конечно… — растерянно отозвалась Рошель.

— Вот и славно. Прошу, проходите!

Он все еще не знал, что им нужно, и эти двое его пугали — своей силой, властью, ледяным спокойствием. Но он ведь уже упал, опустился на самое дно. Возможно, они протянут ему руку помощи.

Для них накрыли стол на застекленной террасе, а после этого Олфере проследил, чтобы вся прислуга покинула дом. Эвридика и Диаманта Легио не приехали бы к нему, чтобы поговорить о погоде!

Они не только выглядели, они и делали все одинаково. Олфере завороженно наблюдал, как их тонкие пальцы одновременно подхватили чашки с кофе, поднесли к жемчужно-розовым губам, как девушки одновременно сделали глоток и поставили тонкий фарфор обратно на столик. В этой синхронности тоже была магия.

— Я могу спросить?… — начал было он, но смутился, не смог закончить вопрос. Это прозвучало бы слишком глупо, если не сказать грубо!

Однако они, как ни странно, поняли, о чем речь. Должно быть, их постоянно спрашивали об этом.

— Эвридика, — представилась одна.

— Диаманта, — назвалась вторая.

Что ж, по крайней мере, сейчас он знал, кто есть кто. Олфере не сомневался, что снова перепутает их, как только они встанут из-за стола.

— Вы ведь уже слышали о том, что случилось, не так ли? — мрачно осведомился он. — Поэтому вы здесь?

— Естественно. Мы хотели узнать, как это повлияло на тебя.

— А как это может на меня повлиять? Я в заднице, конечно! — не выдержал Олфере. Он хотел бы быть таким же рассудительным и хладнокровным, как они, да только не получалось. — Я всю жизнь к этому шел! Но сначала эта проклятая бабка уселась на трон и так и не удосужилась помереть, теперь объявился Вольный Ветер… И все потеряно!

— Это как посмотреть, — загадочно улыбнулась Диаманта.

— Жизнь непредсказуема, — добавила Эвридика.

— В смысле?…

— Ты думаешь, что восхождение Роувена Интегри на трон печалит только тебя, но это не так. Клан Легио тоже не рад твоему поражению.

— При чем тут клан Легио? — поразился Олфере. — То есть, я благодарен, конечно… И все-таки, разве для вас есть разница?

— Разница есть для всех. Настали непростые времена, и политика одного клана может повлиять на судьбу остальных.

— Роувен уже успел сказать, что будет делать?

— Ему и не нужно говорить, мелкие дела вашего клана нас не волнуют, а главное мы и так знаем, — пояснила Эвридика. — Все знают. Роувен переведет ваш клан на сторону Огненного короля.

— А, это… факт, — вздохнул молодой маг. — Думаю, ради Огненного короля он тут и устроил показуху.

— Это верно, Роувен Интегри был на его стороне еще до рождения Огненного короля — и этим вмешивался в дела клана Легио. Теперь ты понимаешь, почему мы не рады его возвращению?

— Полностью с вами солидарен. А толку? Я уже свой шанс упустил.

— Ты слишком молод, чтобы себя хоронить. Ведь ты мог бы стать таким хорошим лидером для своего клана! — многозначительно произнесла Диаманта. — Ты и правда готовился к этому всю жизнь, ты знаешь, что нужно делать.

— И ты бы, конечно, не пошел на сговор с Огненным королем, — поддержала ее сестра.

— Об этом и речи быть не может! Огненный король погубит наш клан, я уже сейчас это знаю, а когда поймут остальные, будет слишком поздно.

Олфере начинал догадываться, зачем эти двое явились в его дом. Но идея казалась ему настолько дикой, что он не решался в нее поверить.

— Вот поэтому клан Легио и был опечален тем, что произошло с тобой, — заявила Эвридика. — Мы сразу поняли, что ты видишь мир как мы — и не как Роувен.

— А толку говорить теперь об этом? Да, став лидером, я был бы на вашей стороне. Но я облажался! Он ни за что не уступит мне добровольно, а битву я уже проиграл. Он сильнее…

— Это верно, — кивнула Диаманта. — Ваши силы несоизмеримы, он всегда будет сильнее тебя.

Хоть Олфере и знал об этом, обида и задетая гордость все равно обожгли его душу.

— И что? Вы пришли, чтобы поиздеваться?

— Нет, мы пришли поддержать тебя. Трон ведь наследуется не только победой в битве или добровольным отречением, знаешь. Ты — наследник второй линии, но ты же и первый в очереди после Роувена.

А ведь верно… Роувен Интегри одинок, детей у него нет, да и не было никогда. Если он погибнет, трон автоматически достанется наследнику второй линии — то есть, Олфере, на Хионию, которая отказалась от власти, уже никто и не посмотрит всерьез!

Он молод, он хороший воин, он силен. Все это будет значить больше, чем его позор на Арене. Клан, потрясенный смертью Роувена, сам попросит его стать лидером!

Вот только…

— Я стану правителем, если Роувен умрет. Но с чего бы ему умирать? Смерть от старости исключаем, биологически его телу около сорока, если не ошибаюсь, прыжки через время возраста не добавляют. И он так силен, что его и в бою убить будет непросто!

Близнецы переглянулись между собой и улыбнулись ему. И в этот момент, несмотря на всю их красоту, они казались Олфере двумя гадюками, приготовившимися к нападению.

— Мы ведь и не говорим, что он умрет, — заметила Диаманта. — Мы просто приехали, чтобы выразить сочувствие и поддержку клана Легио.

— Но мы и не говорим, что он не умрет, всякое случается, — пожала плечами Эвридика. — Роувен Интегри непредсказуем и нестабилен, кто его знает, кому он бросит вызов! Нам важно было узнать, какой точки зрения придерживается другой вариант главы клана Интегри.

Такого прежде не было. Интриги существовали и внутри кланов, и между кланами. Но чтобы один Великий Клан так сильно влиял на судьбу другого, превращая главу семьи чуть ли не в свою марионетку… немыслимо!

Но вместе с тем — заманчиво. Олфере прекрасно понимал, что самостоятельно избавиться от Роувена он не сможет. Так почему бы не воспользоваться помощью, получив и для себя, и для семьи такого влиятельного союзника? У них ведь общий враг — Огненный король, и это меняет правила игры.

Олфере наклонился вперед и тихо сказал:

— Передайте лорду Легио, что если с Роувеном Интегри что-то случится, — невероятно, конечно, но ведь и правда, чем черт не шутит! — я и весь клан Интегри будем полностью в его распоряжении.