Арина Великая

Владимир Александрович Бердников, 2019

В СССР накануне его распада проводились работы по клонированию людей. В 1991 году появились на свет три клона успешных ученых: Арина, Олег и Илья. Арина нацелилась стать президентом России, Олег решил построить робота, наделённого сознанием, а Илья бросил свои силы на создание клонов, превосходящих по интеллекту современных людей. Через 20 лет напряжённого труда клоны достигают своих целей, но к чему приведёт их успех?

6

Утром позвонила Арина.

— Николай Михайлович, я хотела бы с вами встретиться.

— Ради бога, Ариночка. Назначайте время и место.

— Как вам пять вечера у входа в Русский музей?

— Подходит.

Быстров прибыл к месту встречи без пяти пять. Арина уже ждала его. Они прошли в Михайловский сад и сели на незанятую скамейку.

Шелестела листва старых лип и дубов, сверкало зеркало живописного пруда. И снова Быстров перенёсся в своё прошлое: те же деревья, тот же пруд и точь-в-точь та же девушка рядом с ним.

Начала разговор Арина:

— Пожалуйста, расскажите мне побольше про ту вашу сокурсницу, столь якобы похожую на меня.

— Карина была замечательная девушка, — мечтательно ответил Быстров.

— Почему «была»?

— Потому что умерла лет десять тому назад. Рак лёгких. Слишком много курила. Надеюсь, вы не курите?

— Бог миловал.

— Значит, чем-то вы от Карины Титаровской всё-таки отличаетесь.

— Николай Михайлович, — лицо девушки напряглось, — вчера, говоря о своих родителях, я не решилась в присутствии Олега кое в чём признаться… Вы угадали, я приёмная дочь. Меня взяли из дома малютки.

— Как вы это узнали?

— Случайно. Лет семь назад, роясь в старых вещах, невесть когда заброшенных на антресоли, я наткнулась на чемоданчик с документами. Среди них было и свидетельство моего удочерения.

— Там был указан адрес учреждения, выдавшего документ?

— Да. Свидетельство было оформлено в каком-то сибирском городке с незнакомым названием. Честно сказать, я и позабыла это название, помню только, что оно начиналось с буквы «Т».

— Тюмень, Тобольск, Томск, Тайшет, Тында…?

— Нет-нет, я тогда поискала тот город по именному указателю в атласе-нет СССР. Он оказался где-то на Севере Сибири.

— Может быть, Тикси?

— Нет-нет… Точно не Тикси, — Арина немного помолчала и наконец, собравшись с мыслями, продолжила: — Поначалу у меня было желание найти своих биологических родителей, но потом я подумала, зачем искать людей, которые отказались от своего здорового ребёнка? Наверное, какие-нибудь алкаши или бомжи, — слёзы наполнили прекрасные глаза Арины, живо напомнив Николаю Михайловичу картину его расставания с Кариной.

— Да, конечно, зачем вам их искать? Вы уже выросли, и, сдаётся мне, вас воспитали прекрасные люди.

— Николай Михайлович, позвольте мне скопировать фотографию той Карины из вашего ноутбука. Она, понятное дело, не может быть моей матерью, но всё-таки меня почему-то волнует наше заметное сходство.

— Да никаких проблем. Ведь для этого даже интернет не нужен. Здесь под сенью старого дуба и скопируем. Давайте вашу флэшку. К сожалению, Карина не может быть вашей матерью по одной простой причине — у неё не было детей. К тому же, двадцать лет назад ей было уже под пятьдесят, что, как вы понимаете, поздновато для заведения потомства. И, наконец, вот вам мой главный аргумент: такое потрясающее сходство между Кариной и вами возможно лишь при непорочном зачатии. Но девственное размножение (партеногенез) у людей не отмечено. Скажите на милость, куда подевались гены отца?

— Неужели после окончания университета вы никогда-никогда, даже мельком единым не видели ту вашу Карину? — спросила Арина.

— Увы, никогда… Хотя… — Быстров мечтательно улыбнулся, — летом 1990-го мы с нею едва не пересеклись. Представляете, мы оба побывали в одном и том же месте под Норильском, но не встретились, разминулись на несколько дней. Я был там первого июля, она — чуть раньше.

Эти слова Быстрова породили в душе Арины смутное волнение: «С ума сойти! А ведь моё зачатие падает на июнь-июль 90-го».

Перед копированием Арина ещё раз внимательно разглядела групповую фотографию с Кариной Титаровской.

— Кстати, Николай Михайлович, — не могла бы я взглянуть, хоть глазком одним, на ваши фотографии тех лет?

Он уже хотел было сказать: «Да ради бога!», как вдруг ему показалось, что знает, кого напомнил ему Олег.

— Извините, Арина, свои фотографии я храню дома в отдельном накопителе, — солгал Быстров.

Повисла тягостная неудобная пауза, говорить, казалось, было уже не о чем, но Арине не хотелось кончать беседу с интересным много повидавшим человеком.

— Мы с Олегом, чего уж там, хотим в будущем работать вместе. Я считаю его очень способным человеком. Как он Вам?

— Олег производит впечатление умного и приятного юноши. А кстати, какая у него фамилия.

— Его фамилия Кузнецов. Вы знаете, у нас с ним много общего. У нас почти одни и те же убеждения и интересы, — девушка лукаво улыбнулась. — Представьте, у нас даже дни рождения практически совпадают. Я родилась третьего апреля, а он — пятого.

— Говорят, это добрый знак, Арина. Кстати, я не исключаю, что вас связывает с Олегом кое-что ещё. Мне кажется, ваш Олег тоже приёмный ребёнок.

— С ума сойти! С чего вы это взяли? — громко возмутилась Арина. — Объясните!

— Извольте. У эвенков полно доминантных признаков, взять хотя бы их чёрные жёсткие волосы, тёмно-карие глаза, широкое лицо и наконец, знаменитый эпикантус монголоидов. Но ваш Олег — сероглазый блондин с волнистыми русыми волосами, с узким лицом и с европейским разрезом глаз! Не знаю, кем была его мать, но отец его уж точно не был эвенком.

Как только Арина ушла, Быстров извлёк из ноутбука свои фотографии студенческих времён и не без удовольствия отметил, что в те годы — без очков, без морщин, без мешков под глазами и тем более без лысины — он выглядел очень даже неплохо. Потом внимательно разглядел снятую накануне фотографию Олега с Ариной. Смутная догадка Быстрова подтвердилась: его юное лицо, фактически, совпало с лицом Олега! Правда, Олег был чуть выше ростом и лучше развит физически. «Вот она игра случая! — подумал Быстров. — Ведь даже моё отцовство не могло бы объяснить столь разительное сходство, ибо не может сын быть точной копией отца».

Николай Михайлович попробовал порассуждать:

— Олег Кузнецов родился в Норильске в апреле 91-го, и, следовательно, зачат был летом 90-го. Забавно, что и я побывал возле Норильска летом 90-го. Ещё забавнее, что моя Карина тоже заезжала в тот же научхоз, фактически, в одно время со мной. Интересно, есть ли городок на «Т» в окрестностях Норильска? Слава богу, в наше благословенное время, когда все мы впутаны во всемирную паутину, главное — задать вопрос.

Быстров зашёл в кафе с интернетом, и поисковая система «Яндекс» любезно предоставила ему карту Таймыра. И точно! Рядышком с Норильском находился маленький городок на букву «Т» — Талнах!

Быстров тут же позвонил Арине.

— Ариночка, ваш сибирский городок, случаем, не назывался ли «Талнахом»?

Короткая пауза и взволнованный отклик:

— Да! Я вспомнила: совершенно точно, это был Талнах! Боже! Вы снова угадали!

— Ну и прекрасно, — Быстров приложил усилия, чтобы его голос не выдал волнение.

— Из этого что-то следует?

— Да ничего. Мне просто было интересно, что это за город, где могла появиться на свет точная копия моей Карины.

Она рассмеялась и повесила трубку.

Итак, Быстров узнал, что в районе Норильска примерно в одно время появились на свет два младенца — девочка и мальчик. Из девочки выросла Арина, как две капли воды похожая на молодую Карину, а из мальчика — Олег, чрезвычайно похожий на него самого в молодости. Примерно за девять месяцев до рождения этих таинственных младенцев и он и Арина заезжали на короткое время в Научхоз-21, где у них взяли кровь и образцы кожи. «О, Господи! Да они нас просто расклонировали!» — прогремело в голове Николая Михайловича, и изумление, смешанное со сладким чувством обретения истины, наполнило его душу.

Как ни удивительно, но приходилось принять, что советские учёные первыми в мире сумели разработать весьма сложную процедуру получения клонов, то есть генетических копий людей. По-видимому, от суррогатной матери брали яйцеклетку, а её собственное ядро заменяли на клеточное ядро, извлечённое из тканей «гостя» Научхоза. Выношенные младенцы поступали в норильские детские дома и распределялись по бездетным семьям.

«Почему же они выбрали для клонирования Карину и меня? — спросил себя Быстров и нашёл правдоподобный ответ: — Макаров упомянул, что Карина вроде бы совершила какой-то прорыв в понимании механизма сна. Да и я был в своём институте на неплохом счету. По-видимому, перед высокопоставленными кураторами Научхоза-21 была поставлена задача — получить клонов от мало известных, но перспективных учёных. Неужели партийная верхушка Союза рассчитывала с помощью талантливых клонов догнать и перегнать дряхлеющий Запад? А что? Задумка, надо сказать, хитроумная, правда, гражданские права гостей Научхоза были бесцеремонно попраны».

Быстров, привыкший критично относиться к любым гипотезам (и чужим и своим), снова и снова пытался опровергнуть свой вывод о клоновой природе Олега и Арины и не мог.

Больше месяца Быстров терзался мыслью, что в Петербурге живут, ни о чём не догадываясь, два человеческих клона: копия Карины и копия его самого. Наконец он набрался мужества и рассказал жене о своих встречах с двойниками. Но Наташа сочла его выводы игрой пылкого воображения. Дескать, с нею не раз случалось встретить на улице человека, которого она принимала за старого знакомого, но когда заговаривала с ним, оказывалось, что обозналась. «Видишь, — убеждала Быстрова его трезво мыслящая жена, — в русском языке для этого случая даже припасён специальный глагол «обознаться». Наташа слышала, что на мавзолее во время знаменитого парада в ноябре 41-го стоял вовсе не Сталин, а его двойник. И, дескать, чтобы говорить об абсолютном сходстве двух людей, нужно провести тщательные измерения. Тогда как для ощущения сходства реального человека с образом, сохранённым памятью, достаточно совпадения всего нескольких характерных черт. Иначе было бы невозможно составлять фотороботы преступников. А предположение Быстрова, что встреченные им двойники — клоны, она назвала просто смехотворным. Она из личного опыта знала, как сложна работа с клеточными культурами, и насколько успех в ней зависит от состава питательных растворов и чистоты дорогущих и малодоступных импортных реактивов. Иными словами, по мнению Наташи, уровень советских исследований в области клонирования был слишком низким, чтобы добиться таких немыслимо высоких результатов да и ещё в каких-то диковинных заполярных пещерах.