Абловы. Забытые имена

Владимир Александрович Пономарев

Герои книги — семья изменившая ход истории и стоявшая у истоков революционного движения. События охватывают период семидесятых годов позапрошлого века и двадцатых годов прошлого столетия. Читателя ждут остросюжетные истории братьев Абловых, описанные по архивным материалам, а также по воспоминаниям, историям и семейным легендам.

ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР

Каждое лето, на каникулы Николай, приезжал к родителям на побывку. Он был привязан к своей семье, и проявлял теплые чувства к родителям.

Особенно он был дружен с отцом, он и внешне походил на него,

и усы, и бородку носил, подражая ему.

Сначала когда семья жила в Кузнецке, он добирался домой поездом, ему нравилось путешествовать, как и отцу, он с удовольствием слушал рассказы старшего Николая Николаевича о службе на железной дороге.

Ему всегда хотелось приезжать погостить не с пустыми руками,

но своих средств у молодого Николая еще не было, но на сэкономленные на питание деньги он умудрился купить заварной фарфоровый чайник для семейных чаепитий.

И теперь, когда семья собиралась в очередной раз побаловаться чайком, Надежда Лаврентьева разливая чай по чашкам, вспоминала. Как там наш Коленька, давно, что-то от него нет весточки…

С приездом Николая, дом наполнялся радостью, он часто устраивал семейные концерты, ставил спектакли одного актера, читал стихи, рассказывал сестрам о прочитанных книгах…

Став постарше, и получая свои первые гонорары от издательства, он не забывал и о семье. Пытался выкроить на скромные подарки, карандаши, альбомы, тряпичные куклы младшим сестрам, как-то купил для Макса деревянный револьвер, а Еньке детскую книжку с картинками и странным названием Пинокио…

Ну и конечно, каждый раз он привозил какую-нибудь книгу для отца.

А Надежда Лаврентьевна получала от сына то цветастый платок, то теплый пуховую шаль.

Каждый приезд Николай помогал отцу с работой в типографии, и полностью освоил и профессию наборщика и печатника…

Он даже, как-то самостоятельно распечатал текст своей лекции,

и частенько пользовался этим листком на выступлениях…

В этот раз Николай ехал из Питера с тяжелым сердцем, как просить отца о финансовой помощи для отъезда в Париж, это же не шуточное дело у него и без него шесть ртов, и учить их нужно, и кормить, и одевать…

Да и поймет ли зачем Николаю ехать в Париж, или посчитает чудачеством…

Правда, он ехал не с пустыми руками, товарищи по организации

Попросили распечатать сотню прокламаций, и даже дали задаток за работу, но, опять же, а не испугается ли он, не прогонит в шею…

Ну вот и дома… Все рады, за чаем просят рассказать, о Питере, видел ли царя, был ли в синиматоргафе, какие музеи посещал… разговор затянулся, а слушатели, так и не отпускали рассказчика, уж больно интересно рассказывает…

На следующий день, Николай зашел к отцу в типографию, он все не решался начать разговор. Ну как батя, заказов много. Да, повеселее стало, это вам не Кузнецк, да и расценки здесь повыше…

Да, сделав паузу произнес Николай, а ты слышал что ни будь про марксистов… на его удивление отец ответил утвердительно… когда он получал заказ в жандармерии, то слышал разговор их начальника с кем то по телефону… Начальник управления кричал в трубку, что было слышно даже за дверью кабинета. Мол, обнаглели эти марксисты, подрывают, мол устои государства, занимаются пагубной агитацией, народ к бунту подбивают, сажать, мол их, и вешать безжалостно…

А тут намедни, директор классической гимназии господин Некрасов, приходил, заказывал журналов им распечатать. Так и думаю человек образованный дай-ка я его про марксистов попытаю.

Борис Николаевич, спрашиваю, а слыхали, чего про марксистов.

А он говорит, как не слыхать, у нас один такой в гимназии учился, Володька Ульянов, умный парень. А батюшка его проверяющим по образованию был, помер лет кажется как десять… А что их жандармы-то не любят, а чего же их любить-то, они против царя смутьяны, говорят свободу мол всем и равные права, и рабочим и крестьянам, вон чо, ироды придумали…

Ушел он Николай, а я и думаю, так и я, наверное марксист, не люблю я этих держиморд, вон как народ замордовали, продыху не дают…

У Николая с сердца прям камень спал, я вот чё батя переговорить с тобой хотел, но все не решался, тема серьезная. Я в партию марксистов вступил, хочу новый мир строить.

Николай Николаевич старший, замер и выронил стопку нарезанной бумаги из рук. Свят, свят, свят, ну дела живой марксист передо мной…

Ты батя того не ругайся, мои товарищи просили испросить у тебя разрешения, отпечатать листовки с текстом для рабочих, ну не бесплатно конечно, вот задаток дали 50 рублей, и после работы обещали 100.

Да деньги хорошие, а не опасно Коленька. Опасно конечно, но если, что скажешь сын мол самовольно, без спроса напечатал…

Да нет, так нельзя не по-божески, сказал отец. С каких это пор ты Бога вспоминать начал, рассмеялся Николай. Ну тогда не по-человечески…

Ладно, будешь печатать по ночам, окна закроем дерюжкой, что бы света не видать…

Батя, это еще не все, выдавил Николай,

Ладно, вали кулем до кучи, с тревогой ответил Николай Николаевич.

Мне в Париж нужно выехать… Куды, куды… Да заграницу во Францию,

Хочу доучится по специальности в университете ихнем, в Сорбоне…

Это куда Вас понесло, воны вы куда взлетели, до Парижу… Вот оно как…

Николай Николаевич даже присел на сундучок, ноги его стали

ватными… Столько навалилось в один день…

Деньги нужны, понятное дело, а кому же они не нужны. Но я еще деньги печатать не научился. Ладно, сын, подумаем… вот гонорар за листовки свои у своих товарищей заберешь, ну может аптечный лабаз в Кузнецке продам, все равно туда не наездишься, а Фридман похоже подворовывает…

Ты батя не переживай, мне обещали в их газете печататься, ИСКРА называется, лекции читать буду, работу буду искать… Мне бы на билет на дорогу, да на жилье, пока работу не найду…

А там, как обустроюсь, деньги верну, я не тать какой-то.

Ладно, по рукам, француз задрипанный, матери пока не говори, устроишься, напишешь…