Звезда упала

Владимир Алеников (2005)

Роман Владимира Аленикова — долг памяти и уважения тем людям, которые в годы Великой Отечественной войны оказались на оккупированных территориях. Но также это и попытка оспорить выражение — «у войны не женское лицо», ведь особенно жестока война именно по отношению к женщинам. Трагичный 1941 год и оккупация города навсегда изменили жизнь двух подруг — Веры и Нади. Красавица Вера оказалась незаменимой переводчицей в немецкой комендатуре, а Надя устроилась медсестрой в госпиталь. С риском для жизни каждая на своем месте пыталась помочь Родине. Но самым большим испытанием для подруг стала благосклонность немецкого офицера к Вере — последствия этого сложно было предугадать и еще сложнее было собрать по кусочкам хрупкий женский мирок, однажды уничтоженный войной.

3. Восход

Уверенно всходило солнце, золотило прохладную утреннюю воду, словно опытный дирижёр невидимо, но умело управляло птичьим многоголосьем. Посреди реки Пусти, в самом широком её месте, тихо покачивалась на плавных волнах лодочка-плоскодонка. В ней вальяжно расположились двое рыбаков — Николай Антонов и Михаил Денисов. Они неспешно беседовали, не отрывая внимательных взглядов от поплавков.

Михаил чуть пониже ростом, но шире в плечах. Когда улыбался, по лицу во все стороны разбегались морщинки, делавшие улыбку необыкновенно обаятельной. Вообще, от него исходило ощущение добродушной медвежьей силы, хотя увальнем он никак не был, напротив, в движениях Михаил казался ловок и скор.

На дне лодки уже плескался солидный улов. Клёв с раннего утра шёл отличный.

— Коль, так ты мне теперь по блату может на МТС техники подбросишь? — подавив зевок, спросил Михаил. — Пару новеньких тракторов добыл бы, а? Ведь работать не на чем! А то Егорыч, паразит, меня заманал! Два года уже обещает, старый чёрт!.. А, Коль?..

Николай ответил не сразу. Сначала сбросил телогрейку, восходящее солнце уже начинало припекать, становилось жарко.

— Постараюсь, Миш! Что смогу, то сделаю. Я зря обещать не буду, ты ж меня знаешь.

Михаил согласно кивнул, умело подсёк и вытащил из воды заблестевшего в солнечных лучах пескаря. Николай одобрительно посмотрел на друга. Он всё никак не мог решить, заводить ли с ним разговор о том, что услышал от Наташи. Нужно ли возвращаться к старому, всё-таки для Мишки тогдашняя история была достаточно болезненной. Несколько лет понадобилось, чтобы вернулись их прежние тёплые отношения. Помогла разница в возрасте — сначала одного забрали в армию, спустя четыре года другого. А когда уже и Мишка отслужил и вернулся, то опять и сдружились. Кто старое помянёт, тому глаз вон.

— Я вот о чём хотел с тобой погутарить, Миш, — всё-таки решился он. — Насчёт Надьки…

— А чего насчёт Нади? — нахмурился Михаил. — Да вон она сама, глянь! — вдруг тут же улыбнулся он.

Весёлые морщинки разом побежали по его широкому лицу.

— Прямо как по заказу, да?

Николай повернулся в сторону берега, прищурился. По косогору и вправду сбегала Надя. Что-то кричала, призывно махала платком.

Михаил перестал улыбаться.

— Нас зовёт. Случилось, что ль, чего?..

— Да чего там могло случиться?!. — беспечно пожал плечами Николай. — Насчёт гулянки небось хлопочет, беспокоится… Ох, бабы-бабы, мать вашу за ногу, не могёте вы своим умом жить! Куда вы без нас!.. Ладно, поплыли!..

Михаил вытащил якорь, Николай сел за вёсла и погрёб к берегу.

— Так чего ты насчёт Надежды-то хотел сказать? — спросил Михаил.

Но Николай уже опять передумал. Толкового разговора сейчас всё равно не получится, раз Надя пришла. Как-нибудь в другой раз.

— Да потом поговорим, не к спеху, — подмигнул он другу. — У нас, Миш, с тобой ещё вся жисть впереди! Наговоримся выше крыши!

Через несколько минут берег приблизился настолько, что уже можно было услышать друг друга.

— Ну чего машешь-то, Надь? — обернувшись, проорал Николай. — Чего тебе уже невтерпёж?

Но Надя отчего-то молчала, вела себя странно, ничего больше не кричала в ответ. Николай пожал плечами и навалился на вёсла. Вскоре лодка мягко уткнулась в берег.

— Чего, Надь? — опять спросил он.

Надя по-прежнему молча смотрела, прикрыв глаза ладонью. Солнце взошло окончательно, жарко слепило её между пальцев.

Она подождала, пока оба они вышли на берег, и только потом ответила:

— Война! Война началась!