8, 9 – аут. Потустороннее

Владимир Борисович Буров

Вторая книга трилогии про девушек-боксерш. В мире Потустороннего почти ничего нет, кроме, как сказано: покоя и маленьких радостей. Море, старый катер и дом с баром. Попасть на этот пляж просто. Надо только сделать так, чтобы вас убили. Туда прибывают только покойники. Но не все и не всегда. Иногда Поле Потустороннего затягивает находящегося рядом с убийством человека. Как Оно затянуло Алексея, главного среди мужчин героя этого романа.

Глава третья

И все же им пришлось сесть в банкетном зале. Пока Алексей, Даша и София умывались, одевались, красились, в зале возник спор из-за их стола.

— Представляете, пришел этот предприниматель, Пилигин. Хочет занять ваш стол, — сказала Галя. — Че будем делать?

— Пусть садится, — сказала Даша.

— Да, мы уместимся в банкетном между коробок, — сказала София.

— Тем более, нам придется одновременно работать на кухне, — сказал Алексей. — Мы вообще могли быть здесь жить.

— Да, был бы народ, — невозмутимо сказала Галя. И добавила: — Тогда так: этот Пилигин заказал три флорентийский стейка.

— Их трое?

— Три килограммовых стейка на четверых, — сказала Галя. — Это нормально. Он вообще просил три стейка по два с половиной килограмма каждый. Говорит, что ел такие в Италии.

— Ну, ты сказала, что у нас нет таких больших коров? — спросила София. — Надеюсь…

— Простите, но мы используем для питания наших гостей только быков, — сказала Галя, и вышла в зал.

— Чего это она? — спросила София.

— Думает, что ты имела в виду себя, — сказала Даша. — Я имею в виду подсознательно.

— Нет, я просто так сказала.

— Ну, я и сказала, что ты хочешь этого предпринимателя не сознательно, а подсознательно. А она, — Даша кинула на дверь в зал, — сознательно.

— Нет, я люблю Моцарта, — сказала София.

— Почему Моцарта? — спросила Даша. Потом добавила: — Ах, да, Моцарта. Я тоже.

Они взяли Алексея под руки, и повели в банкетный зал.

— Подождите, дамы, — сказал Валера, — я один не справлюсь. Алексей, ты, может быть, останешься?

— Сейчас мы выпьем холодненького шампанского, и я приду.

— Ага.

Вошла бывшая официантка Света. Она сразу хотела броситься на шею Валере, но повар предостерегающе поднял руку.

— Мы здесь не за этим, — сказал он. — Надо работать. Картошку жарить умеешь?

— Конечно, умею.

— Давай, жарь. Бери сразу две сковородки с толстым дном. По три порции в каждой.

— Может быть, сначала начистить по больше и нарезать?

— Без сомнения.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— Я начинаю.

— Тебе выдали паспорт? — спросила София.

— Да, — сказал Алексей. Он раскладывал вино и закуски на столике.

— Можно посмотреть?

— Я первая, — сказала Даша.

— Посмотрим вместе. — Они открыли паспорт Алексея и ужаснулись.

— Ты немец? — спросила Даша.

— Я немец? Почему? — удивился Алексей.

— Я даже не догадывалась, что твоя фамилия Моцарт.

Алексей подошел и заглянул в раскрытый Софией паспорт.

— Моцарт Алексей, — прочитал парень. — Не может быть! — Он взял и повертел паспорт в руках. — Это мой паспорт? Где вы его взяли?

— Да, твой, твой, — сказала София, — я взяла его в твоей сумке.

— Тем более, здесь твоя фотография, — сказала Даша.

Они находились на кладбище. На могиле Алексея. Он сам ее нашел. Они ходили, ходили по кладбищу, но такой могилы не было.

— Чего мы ищем? — спросила София.

— Кого мы ищем? — сказала Даша.

— Когда найду — скажу, — ответил Алексей. И вот нашли. Правда, пришлось дать на бутылку сторожу, который подумал, подумал, и, наконец, показал ребятам эту могилу.

— Когда это было? — спросил Алексей.

— Так на могиле, чай, написано, — сказал сторож. — Впрочем, сейчас я подумаю. Сейчас, сейчас вспомню. — И вспомнил: — Два года назад. Даже меньше. Ну, где-то так. И да: может, еще на закуску у вас еще есть бабло? — добавил он.

— Хорошо, вот тебе пятак серебром, — сказал Алексей, и дал сторожу стольник. Он посмотрел на деньги, и сказал, что пятак-то они за полтинник считают. А тут, выходит, два пятака.

— Так серебром! — рассмеялись девушки. — Серебром в два раза больше!

— И то правда, — ответил сторож. — Пойду куплю кило краковской и хлеба батон, да буханку черного.

— Вы — немец? — осведомилась София. И почему-то даже на Вы.

— Я-то? — переспросил Алексей и вдруг задумался. — Да, пожалуй, немец, — сказал он.

— Для немца вы слишком хорошо говорите по-русски, — сказала Даша.

— Я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков, — ответил Моцарт.

— А у вас какая специальность? — осведомилась София.

— Я — специалист по черной магии.

— Ох, Моцарт, Моцарт! — воскликнула Даша. И добавила: — Хватит врать. Это я специалист по языкам и также по черной магии.

Они выпили, закусили.

— Что бы это могло значить? — спросила София, в очередной раз оглядываясь на мраморный памятник с фотографией Алексея. — Может быть, это не ты, — добавила она. — Фамилия здесь другая, не Моцарт. Илларионов.

— Так это и была его фамилия, — сказала Даша. — Я помню. — Вдруг Даше показалось, что между ней и Алексеем возникла невидимая преграда. — Алексей, нас разделяет ограда, — неожиданно для самой себя сказала она. — Точно, тебе говорю. Вот только что она появилась. И даже сейчас еще вибрирует. Настоящая стена.

— Брось выдумывать, Даша, — сказала София. — Я боюсь привидений на кладбище. А что? Я слышала, они иногда появляются. Особенно вечером. Кажется, что все покойники уже собрались. Надели выходные одежды, ждут, когда все уйдут с кладбища. А вы, как назло, тут. Они, естественно, начинают злиться. И честно вам говорю, это чувствуется. Лучше их не злить, и быстрее, быстрее уходить.

— Еще не вечер, — сказала Даша. И добавила: — А привидения уже здесь. Точно вам говорю, я чувствую стену.

— Я тоже, — сказала София.

— Не ври, София, — сказала Даша. — Ты не экстрасенс, ты не можешь ничего чувствовать. Нет, вот что интересно! Между мной и тобой тоже появилась ограда. Кошмар!

— Что это может значить? — спросил Алексей.

— Это? Думаю, это значит, кто-то из нас действительно умер. Или вы, — Даша обвела эллипсом Софию и Алексея, как будто переносила часть текста в другое место и в другое время, — или я. Мама! я потеряла тебя, Алексей. — Она горько заплакала.

— Ты много выпила, подруга, — сказала София, — успокойся. Успокойся, мы все здесь. В одном месте.

— Мне кажется, вы умерли. Нет, правда. — И она опять заплакала.

— Ты просто много выпила, — сказала София, и тут же подумала, что они выпили только по полстакана красного сухого вина. — И да: как нам теперь вас называть?

Алексей подумал.

— Лучше, наверное…

— Моцарт, — сказала София.

— Лучше бы, конечно, Алексей, — сказала Даша. Она помолчала и добавила: — Но, думаю, теперь уже это невозможно. — И она опять заплакала.

— Ну, что ты плачешь? — Алексей обнял Дашу. — В чем дело? Что случилось?

— Что-то случилось, — сказала Даша, и заплакала еще сильнее.

— У нее нервный срыв, — сказала София. — Не пойму только, с какой стати?

— Может, мы действительно умерли? — сказал Алексей, и, обернувшись, осмотрел кладбище.

Никого, кроме них, не было.

Между прочим, Алексей побывал в библиотеке, и сделал выписки из толстой книги. Как-то:

— Могут ли покойники видеть на расстоянии? Например, на другом конце города? Или на километр, на двести метров? Просто пронестись взглядом через расстояние между домов и машин, и увидеть кого-то, напр., на стоянке такси, или у подземного перехода? — Далее:

— Убитые покойники через несколько минут исчезают. И могут опять появиться только через три дня.

Как исчезают те, кто не был убит? М.б., рядом убили кого-то? И они могут уйти вместе с ним по открывшемуся каналу?

Как убрать покойника надолго или даже навсегда? Из реальной жизни?

Меняется ли судьба человека умершего, а потом опять появившегося «на людях»?

Умершие могут попадать сюда, а настоящее, на экскурсию?

Они остаются Там, в Прошлом, живыми. Раз в год к ним можно при… прибыть в гости.

— Лучше вы к нам!

Может быть, человек таким и является? Не рожденным, а опять ожившим.

Вошла Галя и поставила на стол один большой флорентийский стейк.

— Ты не забыла, что мы заказали три? — спросила София.

— Но не сразу же?

— Да. Но главное, чтобы ты не забыла. А то, как прошлый раз раздашь все флорентийские, а мы после говядины есть свинину не будем.

— Почему?

— Просто не полезет. Можешь себе представить: есть хочется, а ничего вкусного и сочного нет.

— Ладно, ладно, — сказала Галя, — я все помню.

— Ну, ты точно записала? — спросила на этот раз Даша. — Мы ведь сегодня ничего не ели. Так что не дай боже, ты толкнешь кому-нибудь за чаевые наши стейки.

Почти все стейки Алексей жарил сам. Приходил из банкетного и жарил. А Даша уговорила адвоката взять на троих флорентийский стейк.

— Я сама обслужу вас, — сказала она. — Покажу вам, как его резать. В принципе очень просто. Нужен только острый нож.

Вроде бы никаких проблем. Но проблема все-таки возникла. Адвокат подарил часть своего стейка девушкам с другого стола.

— Как так? — не поняла Даша, когда Галя пришла к ним в банкетный зал, и сказала, что сейчас опять будет скандал с адвокатом.

— Вот так, — сказала Галя. Мы этот стейк разрекламировали, а адвокат стал рассказывать девушкам с другого стола, что стейк этот флорентийский очень вкусный. И пока его дамы танцевали, он угостил этих других дам, с другого стола, своим стейком. Когда пришли его дамы, стейка уже не было. Все сожрали соседки. Чуть не началась женская драка.

— Хорошо бы устроить бой, — сказала София. И добавила: — За двухкилограммовый флорентийский стейк.

— Здесь нет таких. Сколько можно повторять. Не больше килограмма. Редко кило двести.

— Теперь адвокат хочет еще один стейк, — сказала Галя. И добавила: — Да и этот предприниматель, которого охраняет Том — тоже.

— Что?

— Говорит, мне на вечер еще один.

— Я так и знала, — сказала София.

— Ты хочешь отдать им наши два стейка? — спросила Даша. — Да вот — сл. на х — им.

— Иди сама с ними поговори. Даша, сходи, — попросила Галя. — Я ничего не могу с ними поделать.

— А что я им могу предложить? Себя, что ли? Или вон, Софию? После этого мяса другое они есть не будут.

— Сами напросились, — сказал Алексей.

— Кто знал, что сегодня столько нормальных людей припрется? — Галя закурила, и выпустила вверх длинную струю дыма. — Хорошо еще, что Том не выступает, — добавила она.

— Помнит, как прошлый раз его здесь жарили — вот и не дергается, — сказал Алексей.

— Это еще ничего не значит, — сказала Галя. — Если у него переклинит, забудет все, что было. И хорошее, и плохое. Вспомнит только, что его Нинку увез немец в Германию. И начнется!

— Он уже так делал? — спросила София.

— Да. Только не здесь. Рассказывали, что сломал два стола и несколько стульев в Випе. Одному официанту сломал нос, а с официантки сорвал всю одежду до пояса.

— Снизу, или сверху?

— Сверху. Прибежал охранник, Томми кинул в него стулом, он убежал вниз вызывать милицию. В общем, если вспомнит, надо кого-то ему подсунуть, — сказала Галя. И добавила: — Я бы сама согласилась, но у меня вид не тот. Вот София, или ты, Даша, подойдете.

— Можешь на нас рассчитывать, — сказала София. А Даша ее поддержала.

— Я с вами, — сказал Алексей.

Сначала на кухне появился адвокат.

— Я зашел только спросить, — сказал он. — Мой флорентийский стейк в порядке? Никто его не съел? — И тут же добавил: — Закури, Валера. Мальборо. Настоящие, американские.

— Мне тоже можно? — спросила малышка Света.

— Тебя? Только через банкетный зал, — серьезно сказал Семен Семеныч.

— Да вы что, Семен Семеныч, я прошу только сигарету, — сказала Света.

— Не надо, Семен Семеныч, это моя личная девушка, — сказал Валера.

— На работе не может быть никаких личных девушек, — сказал адвокат. — Ты помнишь Билла Клинтона? Он попал в историю из-за того именно, что имел свою личную девушку на работе. А этот, как его? француз? Тоже доприставался на работе к уборщицам. Ты к уборщице не пристаешь?

— А у нас нет уборщицы, — опять встряла Света.

— За то, что ты меня перебиваешь, сейчас скажу Гале, чтобы перевела тебя в уборщицы.

— Я согласна, — сказала Света.

— Валера, ты знаешь, что существует синдром уборщицы?

— Нет,

— Он так и называется: синдром Асмолова. Почему? Он его открыл, и сам испытал на себе.

— А в чем он заключается, Семен Семеныч? — спросила Света.

— В чем? Вот представь, что ты уборщица, а я показу на примере, что это значит.

— Хорошо. Я и так знаю, что эта — сл. на е — Галя переведет меня в уборщицы. Или, по крайней мере, заставит работать по совместительству.

— Это хорошо. Значит, ты готова. — И он схватил Свету, и потащил в банкетный зал.

— Там занято, — сказал Валера.

Услышав, что банкетный зал занят, Семен потащил Свету на мойку.

— Семен Семеныч, что вы делаете? Это моя телка.

— Нет, конечно, я не возражаю, пожалуйста. Но, пойми, Валера, если у меня синдром Асса, я не могу удержаться. У меня перед глазами только одна фраза:

— Больше всего на свете хочу уборщицу.

И добавил:

— Для некоторых деятелей уборщица и работница их офиса это одно и то же. А уж секретарш-то я… Впрочем, — он остановился, и не стал дальше развивать свою теорию. — Кто там?

— Где?

— В банкетном?

— Так, знакомые Гали.

— Я… впрочем, в другой раз. Я пошел, не забудьте про мой стейк. Валера, еще закурить хочешь

— Да, только я не докурил еще эту.

— Можно, я предложу сигарету твоей девушке? Она ведь еще не уборщица?

— Нет.

— А вы знаете, что у меня есть скидка?

— Скидка? На что? — спросила маленькая Света.

— Я имею право предложить интимную связь девушке, даже если она еще не совсем уборщица.

— Это такой закон есть во Франции, что ли? — спросила Света.

— Почему во Франции?

— Там постоянно идут разборки между членами парламента и уборщицами.

— Ты права. — Адвокат уже открыл дверь в зал, и добавил: — Вы не спросили, за что мне всегда делается скидка от женщин. За что мне всегда дают больше, чем я прошу. И не только уборщицы.

— Да, за что? — спросила Света.

Семен Семеныч ничего не ответил. Но выразительно похлопал себя по лысине. Прежде чем закрыть дверь.

Следующим на кухне появился Том.

— Я не помешаю, — сказал он. — Дело в следующем. Мой босс хочет посмотреть вашу кухню.

— Зачем? — спросил Валера.

— Надо спрашивать у нашего босса, — сказала Света.

— Ей некогда, — сказал Том, — народ в баре завалил ее заказами. И да: мой босс хочет тоже открыть кафе. Здесь неподалеку.

— Где неподалеку?

— За углом.

— Название уже придумали? — спросил Валера.

— Да, обычно все начинают с названия, — сказала Света.

— За углом.

— Что за углом?

— Так и будет называться, — ответил Том.

— Неплохо.

— Оригинально.

Появился Валентин Пилигин вместе с Томом. Не успели они осмотреть устройство мойки, как вошла Галя.

— Так, друзья мои, это промышленный шпионаж, — сказала она почти с порога. — С вас двойной счетчик. Счет, я хотела сказать.

— Да хоть тройной, — сказал Валентин. — Но мне надо посмотреть еще банкетный зальчик.

— Зайчик? — переспросила Галя.

— Банкетный зальчик. Послушай, зальчик, а не зайчик.

— Нет.

— Почему?

— Там люди.

Драка все-таки началась. И началась она из-за флорентийского стейка. Хотя Алексей, Даша и София и отказались от двух своих стейков в пользу Валентина и адвоката, нашелся еще один блатной, кто захотел этот великолепный стейк. Но его уже не было.

Его звали Итальянец. Стейка не было. Он начал приставать к Гале. Потащил ее в туалет. Хотел, чтобы она прямо там, в кабинке, сделала ему минет.

— Идем, — сказал он, — я приготовил тебе русский стейк.

— Я никуда не пойду.

— Хочешь получить по — производное от сл. на букву е? — сказал Итальянец, и придвинулся поближе к стойке, чтобы достать Галю. И он даже махнул. Правда, пока что ладонью. Галя сделала шаг назад, и он не достал.

Но Галя по запарке допустила профессиональную ошибку. Оставила на стойке полбутылки коньяка. Бутылка стояла хотя и за уступом, но дотянуться можно. Надо было поставить его назад. Там был стол для вина. Но Галя не сделала этого, после того, как налила кому-то пятьдесят этого великолепного Мартеля. Итальянец взял этот коньяк и прямо у стойки начал пить из горла. Не весь сразу, а так, сделает пару глотков, посмотрит на Галю, еще пару. Он допил весь коньяк — а это почти полбутылки — поймал Галю, когда она выходила из двери бара, и потащил в туалет. Тварь. Уже в туалете, в самой кабинке, она вырвалась и убежала.

Итальянец вышел из туалета и хотел зайти прямо в бар, но увидел выходящую из кухни Олесю.

— Иди сюда, тварь жопастая, — сказал он. — Стой, я тебе сказал. — Он обхватил новую официантку за талию, и, прямо с подносом начал тянуть в проход, в сторону фойе, где был туалет.

Тут у Тома тоже переклинило. Он почему-то подумал, что Олеся это его девушка. На самом деле его девушкой была Нинка. Но она уехала с Вальтером в Германию. Видимо, Том уже раньше думал об этом. О том, что надо заменить Нинку на Олесю. Тоже лошадь скаковая. Пахать можно. Он об этом думал, но забыл. А сейчас вспомнил.

— Ты куда, падла, мою телку потащил?! — крикнул он Итальянцу.

Итальянец бросил официантку, как обертку от съеденного мороженого. Так это оттолкнул небрежно. Но не сильно. Дама даже не покачнулась. Тварь, подумала она, и решила содрать со своих клиентов не по десять процентов от заказа, как разрешала делать Галя, а по пятнадцать.

— Может даже по двадцать, — сказала Олеся, и двинулась к своему столу. — Легче на стоянке такси работать, чем здесь, — добавила она, обращаясь к голове медведя, которая висела у стойки бара.

А ребята сцепились. Точнее, Итальянец успел провести только один прием. Свой коронный. Он в падении подсек наступающего на него Тома. И удачно. Томми не ожидал. Опорная нога его ушла назад, и квадратный охранник упал. Упал прямо носом под медведя. Тому показалось, что он прыгнул с крутого берега в воду вниз головой. Но дно оказалось ближе, намного ближе, чем он рассчитывал. Вот так! Тому опять не повезло в этом кафе Охотник. Один раз его поджарили, а теперь он сломал шею. Чуть не сломал. Просто свернул. Не мог смотреть вперед, а только вбок. Он попросил Олесю отвести его туда, где он сидел раньше.

— Я забыл, честно, — сказал Том.

А Итальянец не успокоился. Воспользовавшись тем, что адвокат опять убежал куда-то, он сел за его стол к Оле и Тане. Отрезал кусок стейка, попробовал, сказал:

— Вкусно, между прочим, — потрогал девушек за сиськи, резюмировал, что: — Практически одинаковые, — и отлетел к телевизору с прострелянной башкой.

Прибежал адвокат, и повернув несколько раз голову убитого Итальянца, начал орать, что это его хотели убить.

— Меня заказали! Перекрыть все входы и выходы! Кто стрелял? Валим отсюда, — обратился он к своим девушкам.

Потом успокоился и кому-то позвонил.

— Так мы уходим, Семен Семенович? — спросила Таня.

— Думаю, уже поздно. Нет смысла спешить, — сказал адвокат. Он опять зачем-то выбежал на улицу. И, наконец, опять появился на кухне.

— Энд вот эбаут ю, — сказал он. — Видимо, это должно было означать: — Это опять я.

— Окей, — сказала Света. — Что-нибудь нужно?

— В банкетном кто-нибудь есть?

— А что?

— Мне срочно нужен секс. Иначе я не выдержу нервного напряжения. Вы знаете, что убили Итальянца?

— Нет, — ответил Валера. — Откуда? Мы не выходим отсюда.

— Иначе, сказала Галя, — сказала Света, — переведет всех в уборщицы.

— Вот так значит? Штрафа нет. Но есть перевод в уборщицы, — резюмировал он. — Так там, есть кто-нибудь? — адвокат показал дымящейся сигаретой в сторону банкетного зальчика.

— В зайчике? — спросила Света.

— В каком еще зайчике? — не понял Семен Семеныч.

— Я сказала в зайчике?

— Ты сказала в зайчике, — повторил адвокат.

— Да, мы теперь так называем этот маленький банкетный зальчик.

— Зайчик? Кто это придумал?

— Пилига, — сказала Света.

— Так он уже был там? — Семен опять махнул в сторону банкетного зала ароматной сигаретой Мальборо.

— Нет, — сказал Валера, — но очень хотел посмотреть. И да: у вас нет сигареты?

— В каком смысле? — адвокат прикинулся непонимающим. — Закурить, что ли?

— Да, сэр.

— Ну, так и говори. — Адвокат вытащил пачку Мальборо, прочитал, что на ней написано, и отдал всю пачку Валере. — Это вам на двоих, курите. Может быть, из ушей дым пойдет.

— Только из ушей, Семен Семеныч? — спросила Света.

— Пока да. Ибо… ибо я сейчас приведу своих дам. — Он почесал подбородок и опять спросил: — Значит, там никого нет?

— Там Алексей и София, — сказала Света. Была еще Даша.

— Ушла домой за коньяком без наценки, — сказал Валера. Он открыл пачку Мальборо, и думал: — Закурить или по экономить пока? Все-таки смолить одну за одной Мальборо жалко.

Тем временем адвокат заглянул в банкетный зал. Пошел

не прямо и направо к двери в зал, а повернул сразу налево в банкетный зал. Никого.

— Там никого нет, — крикнул он в сторону кухни, и

побежал за своими дамами.

— Я даже не видела, когда они вышли, — сказала Света.

— Я тоже не обратил внимания, — сказал Валера. — Мне кажется, они не выходили. Впрочем, мы могли не заметить. Прошли спокойно мимо двери и все.

— Где Итальянец? — спросил Семен. Он сел за стол и обернулся. — Увезли уже?

— Мы не видели.

— Мы выходили курить, — сказала Оля.

— Ну, реанимация приезжала? — спросил адвокат. — Вы должны были видеть ее и на улице.

— Мы не были на улице, — сказала Оля.

— Мы курили в туалете, — сказала Таня.

— Ладно, пока есть время, пойдем в банкетный зал.

— В банкетный? Там никого нет?

— Пока нет.

— А если придут?

— Мы запремся на замок.

— Да, это надо сделать обязательно. А то я люблю кричать во время секса.

— А мне тоже можно? — спросила Оля.

— Что, можно? — не понял адвокат.

— Кричать.

— Пусть кричит кто-нибудь один.

— Хорошо, тогда я буду рычать, — ответила Оля.

Они прошли в банкетный зал.

— Заколебали эти блатные, — сказала Света. — Трахаются в банкетном зале за бесплатно.

— Тихо, — сказал Валера. — Он нам дал пачку Мальборо. Настоящие! Даже курить жалко.

— Дай, я закурю.

— Бери.

— А ты?

— Ты мне оставишь. Хватит одной на двоих. — Валера протянул Свете сигарету.

Она прикурила, и сказала:

— Дай мне пачку.

— Зачем?

— Прочитаю, что там написано.

И она прочитала, что это не настоящие американские сигареты, а сделаны по лицензии в Финляндии.

— Подделка, — сказала она, выдохнув четыре кольца дыма. — Финские. Но ничего курить можно.

— Может быть, еще скажешь, что их штампуют в Мелехове?

— Вполне возможно, — ответила Света. — Финны сами ездят к нам в Питер за сигаретами. Откуда у них свои Мальборо?

— Ты думаешь, кто-то не знал, что у финнов нет своих сигарет, и сдуру написал на пачке, что это маде ин финланд?

— Думаю, именно так и было, — сказала Света, и посмотрела на сигарету сбоку.

— Давай сюда, — сказал Валера.

— Еще одну затяжку.

— Отдай мне ее. Ты выкурила больше половины.

— Хорошо. Я не буду затягиваться в себя. Иди сюда. Еще ближе. Я выдохну этот лишний дым тебе в рот.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Тут вошла Галя и рявкнула:

— Быстро отошли друг от друга. Кажется, я предупреждала. Или вам на лбу написать, что вы находитесь на работе? — И добавила без передышки: — Быстро три жареных картошки и три фаршированных свинины. И если сейчас я увижу, что нет нарезанной картошки, я — сл. на букву б — точно самих вас поджарю.

Картошка была, и Галя успокоилась. Но, тем не менее, сказала:

— Выбирайте: ли вы сегодня работаете бесплатно, или я сейчас напишу вам на лбу:

— Я на работе?

— Напишите лучше на лбу, мэм, — сказал Валера. — Ибо сегодня хороший день. Много народу. Зарплата за сегодня должна быть большая.

Галя на самом деле взяла из аптечки толстый фломастер, и спросила:

— Каким цветом, выбирайте?

— Мне красным, — сказала Света.

— Мне синим, — сказал Валера. — Я люблю синий.

— А я красный, — сказала Света. — Нет, — поправилась она, — я тоже люблю синий. Напишите мне, пожалуйста, синим:

— Я на работе.

Галя написала, и они начали работать. Света вынула из воды картошку, обсушила ее, и выложила на толстую сковороду. Валера жарил фаршированные яблоками и луком отбивные.

Галя вышла. Они посмотрели на лоб друг другу и рассмеялись.

— Надо было ей сказать, чтобы зашла в банкетный, и написала на лбу адвокату:

— Здесь не бесплатный бордель.

— Как же, ему напишешь. Ты не в курсе, что у нее неделю назад был суд?

— Нет, — ответила Света, — откуда я знаю. Она же меня уволила, и я здесь долго не была.

— Ее поймал проверяющий мент и музыкант. За музыку, что она крутит на дисках теперь, оказывается, платить надо. Этот музыкант приходил еще раньше, просил деньги для потенциальных авторов.

— А она? — спросила Света.

— А она послала его подальше. Сказала, чтобы сначала нашел авторов, а потом просил деньги. Не наоборот. Музыкант, бывший политработник, уволенный из армии, пошел в ментовку, и притащил проверяющего. Ничего особенного не нашли, но акт составили.

— И все? — спросила Света.

— Нет, не все. Предложили отдать музыкальный центр. До решения суда. А то, говорит, этот проверяющий, заберем и вино.

Она отдала, а потом рассказала все Семену Семеновичу. Тот говорит, — Валера кивнул на стену, за которой находился банкетный зальчик, — надо было сразу позвонить.

— И чего дальше? — спросила Света.

— Пришли к мировому судье, а судья дал этому менту по рогам. Потом приходил, просил подписать бумагу, что Галя не имеет к нему претензий. А этот — сл. на х — музыкант, совсем пропал.

— А судья? — спросила Света.

— Судья? — переспросил Валера. — Тоже приходил с двумя телками. Заказывали вот таких же фаршированных поросят. — Валера кивнул на жарящийся с яблоками и луком карбонад. Я думаю, это небольшая расплата за то, что отмазал ее от ментов. Правда, и адвокат потом приходил с двумя телками. И тоже не расплатился. Но Галя говорит, что он не взял с нее ни копейки за суд и все дела.

— Это нормально, — сказала Света. — Сейчас адвокаты дерут много.

— Конечно, хорошо. После этого на лбу ему не напишешь:

— Здесь трахаться нельзя!

А Итальянец один раз помог ей против каких-то дешевых блатных, так потом постоянно половину не доплачивал. Или даже вообще не платил. И чуть что — тащит трахаться.

— И все бесплатно? — спросила Света.

— Конечно! — ответил Валера.

— А вот теперь его грохнули, — сказала Света. — Кто бы мог это сделать?

— Ты меня спрашиваешь? Я не знаю.

Но приключения этого дня еще не закончились. Пришла Даша с коньяком, но Алексей и София так и не появились. Более того, их не было три дня.

Даша заплакала. Потом сказала:

— Я так и знала.