Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

Владимир Борисович Буров

Поэтому и нужен холст, чтобы успеть сохранить радость в печали. Но не в том смысле, что Холст записывает приходящую радость, – он ее и: – Создает как раз. Мы захвачены невидимыми Существами, живущими, видимо, в людях. Действовать, следовательно, только можно с помощью бога. Будущее – это не более того, как деформированное прошлое. Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут. – Прости, но меня на всех не хватает. Ибо все хотят, но не все – как ты, например, готовы встать в общую очередь.

На обложке"Die Rede von Grandcamp"Georges-Pierre Seurat, 1885

© Владимир Борисович Буров, 2021

ISBN 978-5-0055-2657-1 (т. 9)

ISBN 978-5-0050-0895-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление в цитатах

Поэтому и нужен холст, чтобы успеть сохранить радость в печали. Но не в том смысле, что Холст записывает приходящую радость, — он ее и:

— Создает как раз.

Мир захвачен невидимыми существами, живущими, видимо, именно в людях.

Действовать, следовательно, только можно с помощью бога.

— Будущее — это не более того, как деформированное прошлое.

— Поэтому ты всегда поешь эту песню:

— Горят мартеновские печи

И день и ночь горят они.

— Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут.

— Прости, но у меня на всех зла не хватает.

Ибо все хотят, но не все — как ты, например, готовы встать в общую очередь.

— Ты не Тарзан, чтобы к тебе стояли целыми очередями.

И вот как когда-то дорога от клуба до дома — полчаса — стала тем путем, который вывел меня в очень непростые люди — так и:

— Ты что-то сказал, или просто на-просто попросил меня раздеться? — вот именно, что буквально, неизвестно как, влез в ее мысли и действия без их специального разделения.

И удивительно:

— Всё решается по одному и тому же открытию А. С. Пушкина, записанному, — как:

— Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.

Расшифровка Пушкина поконкретней, чем Код Войнича, — что:

— Истина находится под микроскопом, — ибо выделено главное:

— Только и именно Человек может ее узнать — как в кино:

— Прямо в лицо!

Печальный вывод:

— Пока существует враньё — жизнь будет продолжаться.

Хотя, конечно, я и так знал, что во мне приличное количество собачек и некоторое кошечек.

Надумал, что она — это всё-таки На-Ви — первая красавица факультета, волею судьбы оказавшаяся никому не нужной. Ужас.

— Тигровые доги такие ласковые, такие маленькие до трех лет, что боятся даже овчарок.

Спал со мной почти всю его жизнь, дорогой мой, ребеночек, бывший выше меня — стоя — почти на голову. Положит лапки на плечи и кусает тихонько мне уши.

Думали — это счастье. Но уже и знал — что стоит оно на обмане. Решил:

— Пусть обманывают — я:

— Возьму.

— Продолжать заблуждаться, считать всех поголовно людьми?

— Нет, нет, этого уже не надо.

— Так и запишу: считать себя человеком уже не обязательно.

— Так и напомни всем, что Былое всё еще есть, но без Дум.

— Мы смотрели на тебя, мечтая, как ты учил нас, мил херц, что тебе всегда всё лучше видно, так как незаметно — даже для самого себя — можешь подниматься вверх для осмотра ближайших кустов и окрестностей.

Так получается, что не стесняться танцевать на столе голой — это Дар, как у Набокова:

— Найти секс там, где он почти невозможен, как до Пушкина у русских считалось невозможным любить себя в роли своей не только жены, но и, как Татьяна Ларина:

— Пока еще любовницы.

Первое отличие, которое я обнаружил здесь, если не считать, что — кажется — иногда получается летать. С другой стороны, я и на воле — так сказать — мог летать, если только видел неподалеку:

— Художественное произведение.

Бог — следовательно — это:

— Художественное Произведение, — считающиеся в Ра-Ши, — тока маленькой аномалией самого сознания.

— Искала, но не нашла. Ты мне поможешь, найти ее?

— Только за трахтенберг в полную силу.

— Ну-у, опять начинается!

— Я не проститутка.

Абсурдность происходящего в Ши-Ра настолько абсурдна, что — получается — уже не похожа на правду, — но ей является буквально:

— По определению.

В пространстве и времени существует искра, могущая соединять уже отделившиеся друг от друга части. Что и значит:

— Дубровский мог прикрыться второй своей половиной:

— Князь Верейский, — а это не одно и то же — вот в чем суть.

В конкретной ситуации всё логично просто:

— Тибальт убил Меркуцио — случайно — у Шекспира так и остается до самого конца без пояснения, — что Тибальт лишь выполнил заказ:

— Под видом случайной ссоры убить Меркуцио.

В Голливудских фильмах происходит то же самое, но в самом конце кино всё же разъясняется — как в детективе:

— Реальная причина.

Если она — эта причина — не разъясняется как в данном случае у Вильяма Шекспира, то и игра эта уже идет:

— Всерьёз, — зритель и читатель сами должны увидеть Скрытую — так сказать — Угрозу, — в:

— Себе, однако.

Еще не легче решить Древнюю Загадку немецких домохозяек:

— Не брать в магазине больше того, чем надо.

Просто так — не получится! Нужно найти в себе Это:

— Деление одного предложения на два, которое выполнил А. С. Пушкин в запрещенном в 1948 году в легендарном тексте:

— Воображаемый Разговор с Александром 1.

Ибо расшифровка этого события — воистину:

— Разгадке Жизни — равносилен, — насколько высок порог этой прелести.

Ибо происходит деление:

— Неделимого.

— Прости, но я не могу отказаться от работы на остальных. И дело не в том, что мне деньги опять будет некуда девать, но люди.

— Да?

— Уже ко мне настолько привыкли, что без трахтенберга делать вообще ничего не будут.

— Простите, дорогие боги, но все настолько хотят отвалить отсюда, что остается только узнать, — как?!

Ибо раньше думали, что для сего мероприятие надо сначала умереть.

— Я допустил где-то ошибку.

— Нет, сэр, ибо перед тем вы предупредили, что обманывать можно только тех, кого еще не трахнули, а вы — извините — уже трахнули всех.

Так как строить космические корабли уже не из чего, следовательно, приходится заскакивать на пролетающий мимо астероид, с координатами того же примерно направления.

— Там?

— Там, да, по ходу дела можно сделать пересадку на другое облако.

— На Земле счастье заражено странным вирусом, — сказала она, а здесь хорошо.

Ужаснулся:

— Она — Дэ-Вэ-Пэ — деревенская принцесса не заражена этим вирусом всех прилетевших со мной одним кораблем: помнит прошлое!

— Я уже начал считать, что его не было.

— Никогда?

— Не входит вообще в мой лексикон.

— Они это делают! — со знаком восклицания, но без особого торжества очень быстро выпалила свою речь На-Ви, — которая:

— Ждала меня всегда и на любой дороге, ведущей к счастью.

— Революция 17-го года — это именно Любовь за деньги.

Трахнуть Россию так, чтобы было всем ясно:

— Только за ее большое богатство.

— Люди ко мне тянутся, — пояснила, но все они попадаются такие безденежные, что хотят трахаться, но только за бесплатно.

— Местные мужики, да, — согласилась, особенно такие, которые нашлись у тебя в баре.

Вот почему мы покидаем Землю, что запрещено то, что — собственно — нам только и нужно, — как и:

— Констатировал Ширик-офф, проведя серию наблюдений за профессором Преображенским:

— Говорит, что посещает теа-теры, а сам — практически и денем и ночью только и делает, что трахает одну из Даш во всех частях её:

— Хождений по мукам.

Получилось так, что не только не осталось в запасе никаких идей, но и:

— Будут ли — вот что страшно, ибо, что мне делать без них — непонятно же ж абсолютно!

Неужели, — решил, — нельзя раздавать людям деньги за бесплатно, а уже тем более дарить бессмертие?

По Шекспиру:

— Нет сладостей восточнее на свете,

— Чем скрип кровати при Джульетте.

Человек, следовательно, — это есть тот Самый Хомо Сапиенс, — который только тем и занимается, что исполняет.

— Ась?

— Да, май диэ-диэ чайльд, исполняет только отрицательные роли.

Иначе Богу — ему:

— Предложить нечего.

Скорее всего, женщин и вообще-то никогда не было на свете, как производных от бога, а сам Адам и сделал это открытие:

— Почему обязательно надо трахать самого себя, если можно другого, — без знака вопроса уже, как мысль радостно-риторическая.

Что он отдал от себя:

— За Это? — надо тоже додуматься.

Иду, как Авиценна в Палестину — в Силиконовую Долину, где лечить уже мало, ибо и мечта моя не мосты переставлять с места на место, — а:

— Открытие Жизни Вечной.

Думаю, надо скрыть, что я пришел сюда — в Сили-Доли — сделать открытие о вечной жизни — некоторых:

— Натюрлих.

Или пообедать сразу всем? Но, как, если об Этом нельзя говорить вслух? Ибо самый высший уровень легко сглазить.

— Всё равно дали только Волгу, — ну и, щетку импортную к ней, чтобы чистил свои туфля, которые привез далеко не намедни из Владивостока, где делал пересадку до чемпиона мира в Мельбурне.

Вся истина не видна с фронта, поэтому не только надо, но и придется заглянуть за угол.

Объяснила так, что пришлось спросить, какова у нее есть имя и фамилия?

— Дак, эти мы, — как их?

— Естественно, милая, я тоже не знаю.

— Спасибо на добром слове, сэр

— Ибо мы и есть здесь инопланетяне?

Я это знал до Этого. И к тому же: как, то бишь тя?

— Да, Малышка мы на Мильён.

— Доллар-офф?!

— Счет идет таперь, мил херц, тока принесенными жертвами.

Вот думаю даже, что Ван Гог для того только хотел продать при жизни хоть одну картину, — чтобы таким образом сохранить ее, — именно:

— Навсегда.

И понял, что все части информации распределены между всеми прохиндиадами — я думал — моей подручности, — но, получается уже так, что они на эти полшага впереди.

Скорее всего, никто не ведет их — система работает автоматически:

— На, — а, точнее, за нас.

И мысль, что существует ли до си пор трахтенберг, прошла мимо, но как-то так:

— Не только не очень заметно, но и тень Отца Гамлета — сам Гамлет в прошлом.

— Мне тоже так хочется, — сказала она.

И.

Даже я понял, что эта возможность — значит — еще есть, чтобы мои прохиндиады так навсегда и остались со мной.

И так и решили мы ночью — она, как обычно, а я поплыву с ней рядом, но немого наверху, но как тень прошлого, — в роли самого же:

— Себя.

Я горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

ПЕРЕВОД — понимают все, — без:

— АКЦЕНТА