Красная линия метро

Владимир Владимирович Евменов (2024)

От лауреата премии «Русский детектив 2021» и победителя питчинга «Лаборатория саспенса: Экранизации». 2005 год. Молодой врач из Орла Юля Петрова приезжает в Москву. Здесь ей предстоит пройти курсы повышения квалификации и заодно набраться самых приятных впечатлений от столицы. Но одна встреча кардинально меняет все… Как раз в это время в Москве орудует неуравновешенный психопат Александр Колкин. Он охотится на рыжеволосых девушек и делает их своими рабынями, помечая особым кровавым ритуалом. И внешность Юли, к несчастью, точно соответствует его фантазиям. Однако, по характеру девушка совсем не рабыня. Ей удается обмануть Колкина и сбежать. Но маньяк не желает оставить столь лакомый трофей в покое — следит за жертвой, угрожает по телефону… Милиция не в силах помочь, так как девушка страдает прозопагнозией. Она совершенно не различает лица людей и не способна опознать своего преследователя. Отныне Юлина жизнь похожа на ад… «Эта книга заставит вас погрузиться в самые темные глубины больной психики маньяка, узнать, как он мыслит и что чувствует. «Красная линия метро» — неожиданный по стилю психологический триллер, в котором читатель сможет и оказаться внутри убийцы, и увидеть его глазами жертвы». — Александра Маринина

Глава 7

— Седов, ты что, дебил?! — Прокурорский следователь по особо важным делам по фамилии Власенко, уперев руки в стол, с угрозой подался вперед и уставился тяжелым взглядом на молодого оперативника. — Как можно было заранее не обговорить с потерпевшей систему ответов на вопросы? Всегда же существует вероятность, что маньяк выследит жертву и совершит повторную попытку нападения! — От распиравшего его возмущения грузный мужчина с трудом подбирал правильные слова. — Если бы ты сразу догадался, этот сучок сейчас сидел бы здесь, в моем кабинете, а не расхаживал по Москве в поисках очередной жертвы! Ты хоть это понимаешь?!

Молодой парень спортивного телосложения молчал, понуро опустив коротко остриженную голову на могучую грудь.

— Это уже третье нападение чертова психа за последние три месяца! И заметь, Седов, он не просто психопат — это маньяк, повернутый на определенные ритуальные действия! Он сначала обривает жертв, затем отрезает мочку уха, а тем, кто его ослушался, — выкалывает глаза. Это что ж за изверг такой у нас завелся?.. Старлей, ты хоть понимаешь, что это может означать?

Не в силах больше сдерживаться, оперативник встрепенулся и, кинув быстрый взгляд на следователя, глухо ответил:

— Да, Геннадий Петрович, я все отлично понимаю. Маньяк входит во вкус. Он почувствовал безнаказанность, и… это чревато тем, что он может пойти намного дальше. Если уже не пошел… И это будет страшнее первых экспериментов.

— Конечно, ты правильно рассуждаешь, теоретик. — Власенко раскраснелся и начал нервно разминать пальцы рук. — Только вот, ты, наверное, не знаешь, Седов, что меня уже второй раз за этот месяц вызывают в Генеральную прокуратуру на ковер к начальству. Мы ведь с тобой живем и работаем не где-нибудь в Урюпинске, а в столице нашей Родины. И нашим генералам очень не нравится, что рядом с ними, с их женами и детьми по улицам разгуливает новый Чикатило. Ты понимаешь, о чем я, Седов?

— Так точно, Геннадий Петрович! — отрапортовал старший лейтенант и отвел глаза в сторону.

— Так точно, так точно… — уже намного спокойнее передразнил его Власенко, после чего обратился ко второму присутствовавшему здесь же человеку: — А вы, Михаил Альбертович, что на это скажете? Как нам дальше быть? Ну, имеется у нас словесный портрет преступника, и что? Вы только вдумайтесь — описание преступника дано жертвами, которые никогда больше не смогут опознать его на очной ставке, поскольку он их ослепил! Я надеюсь, вы понимаете, что в качестве доказательства в суде другой вид опознания — да тот же голос мерзавца! — будет в разы меньше весить. А у нас до сих пор даже его отпечатков пальцев нет — стервец творит свои дела в медицинских перчатках. И, что намного важнее, не оставляет никаких биологических следов. Нет ни спермы, ни слюны, ни крови, ни волос — ничего у нас на него нет. Да он этих баб даже не насилует в обычном понимании! Вот что плохо! — Поймав себя на мысли, что сказал откровенную глупость, следователь в сердцах воскликнул: — Черт, да что за околесицу я несу!

Он полез в тумбочку, достал оттуда боржоми, налил себе в стакан и залпом его опустошил. Изжога, мучившая с самого утра, до сих пор не желала успокаиваться. «А все эти проклятые сырники, которые теща на завтрак приготовила! Вот дернул ее черт в гости приехать! Сидела бы дальше в своих Чебоксарах, и бед бы никто не знал! Уж скоро восемьдесят пять стукнет — так нет, по внукам, видите ли, соскучилась бабушка! А о том, что внуки уже давно переженились и живут отдельно, она как-то подзабыла. И мне теперь расхлебывай за всех».

Из размышлений о семейных неурядицах его выдернуло тактичное покашливание в углу кабинета.

— Да, на чем это я остановился, Михаил Альбертович? — уточнил Власенко и, нахмурив взлохмаченные брови, строго продолжил: — Ага… Что все это означает, господа муровцы? А то и значит, что мы имеем дело не с рядовым сверкачом-онанистом из подворотни, а с умным жестоким извращенцем. Итак, что будем делать? Какие есть идеи, Михаил Альбертович?

Мужчина со строгим лицом под шестьдесят, в звании подполковника милиции, неопределенно качнул головой.

— Зацепиться нам пока не за что, это факт. Разве что, особая примета — преступника выдает его высоченный, под два метра, рост, да одевается он для маньяка довольно нетипично — дюже ярко. Плюс — это мы выяснили у потерпевших со стопроцентной достоверностью — этот парнишка балуется наркотой и посещает ночные клубы. — Подполковник нервно потеребил лежащую перед ним папку из кожзама. — Согласен, Геннадий Петрович, что пока не особо густо, но хоть что-то. На безрыбье, как говорится, и рак — рыба. Уточненный фоторобот предполагаемого преступника мы разослали по всем отделам ГУВД Москвы, а также по линейным отделам милиции на транспорте. И конечно же, ознакомили с ним сотрудников Московского метрополитена. Пока результата никакого нет.

Докладчик взял небольшую паузу, деловито раскрыл папку, вынул оттуда лист бумаги и протянул его Власенко. Это был тот самый фоторобот предполагаемого маньяка.

— Ну и рожа… — неприязненно протянул следователь по особо важным делам. — Как только с такими кренделями молодые девахи знакомятся? У него же на лбу крупными буквами написано: «Я опасен»…

— Видимо, именно эта черта и привлекает определенный тип женщин, — неожиданно вмешался в разговор молодой оперативник. — По крайней мере, такую версию мне высказали психологи-криминалисты, которые работают с жертвами этого упыря. Девушки изначально были бессознательно нацелены именно на такой тип мужчин, поскольку, вероятно, имеют явный или скрытый комплекс потенциальной жертвы.

Власенко удивленно приподнял брови и уставился на летеху.

— Седов, ты где это таких умностей нахватался? Книжки, что ли, по психологии в свободное от службы время читаешь?

Голос следователя стал вновь повышаться, и в нем отчетливо проступили гневливые нотки.

— А руководство по оперативно-разыскной деятельности еще разок проштудировать не пробовал?!

Однако очередной выброс кислого содержимого из желудка прервал гневную речь следователя и быстро понизил градус напряжения в диалоге. Власенко закашлялся и торопливо отхлебнул прямо из горлышка пару крупных глотков минеральной воды.

Немного придя в себя и отдышавшись, он кивнул в сторону подполковника:

— Продолжайте, Михаил Альбертович.

Тот снова что-то перелистнул в своей папочке и достал очередной документ. Это был еще один отпечатанный на черно-белом принтере снимок.

— В том ночном клубе, где наш маньяк знакомился с жертвами, мы изъяли видеозаписи с камер наблюдения. Сейчас наши специалисты изучают их. Правда, надежды на то, что мы получим качественное изображение лица преступника, честно признаться, маловато. Он крайне осторожен и тщательно маскируется. Складывается такое впечатление, что ему отлично известно, где в помещении располагаются камеры. И хотя никто его так и не опознал, один бармен вспомнил, что похожий тип не раз бывал в их заведении. И опять-таки, запомнил он его исключительно благодаря высоченному росту, — резюмировал подполковник и перешел к следующему разделу. — К сожалению, поиск по номеру сотового нам ничего не дал, сим-карты ублюдок меняет регулярно, строго после каждого нападения. Да и трубки он использует, видимо, разные. Сотовые операторы помочь ничем не смогли, разве что выяснили, что последний раз запрашиваемый нами абонент появлялся в сети где-то в районе станции метро Юго-Западная. Кстати, хочу отметить одну важную деталь: в том районе есть два крематория, государственный и частный. Однако на сегодняшний день все поиски человека с подобной внешностью среди работников этих предприятий нас ни к чему не привели. На территории этих крематориев никто этого типа не видел. Что еще добавить?.. — Он с сомнением пожал плечами. — Ищем, одним словом, гада…

— Ищите лучше, Михаил Альбертович, четвертый месяц ведь орудует. — Власенко нервно заходил по кабинету. — А нам с вами сроку отвели — ровно до Нового года. И если мы его не отыщем, то… полетят чьи-то погоны, в этом я точно могу вас заверить!.. Седов, что у тебя по первой жертве, которой все-таки удалось сохранить зрение на один глаз? Отыскал ее?

— Никак нет, Геннадий Петрович. Домой в Калужскую область гражданка Ковалева так и не вернулась, поскольку находится в ссоре с родителями. Я пробовал с ней связаться, но ее телефон не зарегистрирован в сети. Возможно, она сменила сим-карту… Правда, ее соседка по московской квартире уверяет, что после случившегося она тронулась умом. Перед отъездом сказала, что собирается в какой-то монастырь, мол, там ей, калеке, теперь и место.

— Эх, Седов, Седов… — вновь начал сокрушаться старший следователь по особо важным делам. — Такую свидетельницу профукал! Ищи-свищи ее теперь по всей стране! — Он вздохнул и тяжело опустился на стул.

— Геннадий Петрович, есть у меня одна идейка насчет маньяка. Можно я вам ее озвучу? — осторожно поинтересовался оперативник.

— Валяй, — безразличным тоном бросил Власенко, рассматривая фото предполагаемого преступника.

— А если нам показать эти видеозаписи специалистам по криминалистическому профилированию из соседнего ведомства? В Америке и Европе уже давно к расследованиям привлекают таких специалистов. Они даже название особое получили — профайлеры.

Власенко оторвался от фотографии и угрюмо уставился на Седова.

— Старший лейтенант, еще раз спрашиваю: ты где таких умных слов нахватался?

На мрачном лице прокурорского следователя впервые за все время промелькнула едва заметная улыбка.

— Профайлер…

Казалось, что Власенко пытается попробовать это слово на вкус. Он немного причмокнул губами, сглотнул, но, видимо, вновь ощутив дискомфорт в пищеводе, с гримасой недовольства буркнул:

— И много ты у нас таких спецов знаешь?

— Так это… — начал было оправдываться старший лейтенант.

— А я таких спецов повидал на своем веку немало, — авторитетно заявил седой следак. — Нет, конечно, среди них есть толковые ребята, как, например, профессор Бухановский из Ростовского медицинского университета. Кстати, тот самый, который в свое время выступал экспертом по делу Чикатило. Этот человек определенно смог бы нам помочь. Но запомни, сынок, одну важную вещь: для того чтобы эксперт смог расколоть маньяка, требуется этого самого маньяка поймать и доставить в соответствующее учреждение. Вон, научно-исследовательский институт имени Сербского у нас в Москве наверняка с превеликим удовольствием возьмет к себе на экспертизу подобного субчика. Только, Седов, для начала его нужно поймать. А ты… — Власенко с досады махнул рукой. — А ты ценных свидетелей уберечь не можешь!

— Геннадий Петрович, виноват! — все никак не успокаивался досужий оперативник, который, хотя и чувствовал себя виноватым, по-прежнему горел огромным желанием поймать преступника. — Но ведь опытный профайлер — он по одним лишь движениям тела, по языку жестов, по мимике — да бог знает по каким еще другим, не столь очевидным для дилетантов признакам! — сможет набросать психологический портрет садиста. А это даст нам ряд дополнительных преимуществ в по…

— Седов! — не сдерживаясь, снова прикрикнул на подчиненного Власенко. — Ты, давай, не теоретизируй, а поймай хоть кого-нибудь! Вот тогда будет тебе и профайлер, и прочие! Кого угодно для дела найдем! Запомни одно, старлей: сперва требуется задержать злоумышленника. Понимаешь? Поймать нужно этого сукиного сына! Все остальное — потом. Заруби это себе на носу. — Он поднялся из-за стола, окинул присутствующих решительным взглядом и твердо заявил: — Все, товарищи, совещание окончено, все могут быть свободны.

Опечаленный неудачной попыткой внести новизну в ход расследования, старший лейтенант Алексей Седов, одними губами произнеся «так точно», отправился выполнять распоряжения начальства.