Ява

Владимир Войновский (2023)

Действие романа происходит на рубеже 90-го года прошлого столетия на Дальнем Востоке. Автор реалистично и подробно повествует о сложном периоде становления мужского характера — едва закончив техникум, главный герой отправляется на службу в армию. Читатель вместе с ним проходит эту школу жизни от первого дня до демобилизации: тут и знакомство военными нравами, и принятие присяги, и муштра, и боевые задания. Особое внимание уделено личным взаимоотношениям военнослужащих. Есть в романе и дружба, и предательство, и любовь, и шутки, и размышления героя, позволяющие сохранять человеческие качества даже в очень трудных ситуациях.Образ Валеры собирателен, но не лишен автобиографических деталей. Непримечательный на первый взгляд юноша крепок духом и телом, чуток душой, непоколебим в своих принципах. Он склонен к творчеству, верен Родине, жене, сослуживцам, любимому делу. Так воспитали его любящие родители. Такими, скорей всего, вырастут и его дети.

14

Минут через пять вся семья сидела за столом. Валерке в рот ничего не лезло. Он выпил чаю. Папа, мама, сестра и жена ели, медленно пережёвывая пищу.

— Мамуль, а ты чего это не разрешаешь Маринке меня проводить? Я целых два года её не увижу. Какая может быть сегодня школа? Разве что «кучерявый» её потеряет.

— Это кто? — насторожилась Нина Николаевна.

— Да я так к слову. Может все вместе?

— Поедем. Хорошо. Дай поесть. И сам завтракай. Кто знает, когда ещё покормят? Я там, в пакет сложила продукты. Немного, но дня на два растянешь. И вот тебе на дорогу пятьдесят рублей.

— Ого! Целое состояние… не многовато ли? Положила бы ему бутылочку. Пусть с мужиками за знакомство дёрнут, — со знанием дела подсказал отец.

— Положить-то можно, но заберут. Жалко будет.

— Перестрахуемся. Сынок, принеси-ка из серванта плоскую фляжку, что мне подарили любители охоты и рыбалки.

— Бать, не надо. Ведь это подарок, а я могу потерять.

— Я сказал, неси — значит, не спорь. Мы в неё нальём, сколько войдёт. В карман куртки положишь, и никто не увидит.

Валера сходил за фляжкой и передал её отцу, который держал в правой руке початую бутылку водки.

— Так. Ага, вот. В неё вмещает триста миллилитров. Каждому по глотку за знакомство… и весело… и не пьяные, — говорил Владимир Леонтьевич, переливая жидкость. — Смотри, да здесь и мне на пару рюмочек осталось за твоё здоровье выпить вечером. Держи.

— Нина Николаевна, мне что-то плохо. Изжога и живот сжимает, — неожиданно произнесла Наташа.

Лицо у неё было бледное. Руками она держалась в области паха. Свекровь помогла ей встать и провела в комнату.

— Пойдём, приляжешь.

— Наташа, что с тобой? — супруг шёл сзади.

— Не волнуйся, сейчас отпустит.

Сестрёнка прибралась на кухне. Яванский-старший взял Валеркин рюкзак, вложил в него пакет с продуктами:

— Я в машину. Выходите. Не хватало ещё опоздать.

Валера вошёл в свою комнату. Супруга лежала на кровати. Она смотрела на него своими большими и чистыми глазами. Губы застыли в виноватой улыбке.

— Не проходит?

— Нет, не полегчало. Ты не волнуйся за меня. Поезжай, а то время.

— Сынок, отправляйся с отцом и Маринкой. Я с нею останусь. Давай целоваться, и посидим на дорожку.

Мать подошла к Валерию. Обняла, чмокнула его в щёки. Из её глаз выкатились слезинки.

— Всё будет хорошо. Береги, пожалуйста, Наташку. И себя. Я тебя люблю.

— Ну, всё. Не трави душу. Иди.

Валерий подошёл к кровати и припал к губам жены.

— Поправляйся. Приеду на место, сразу дам телеграмму. Интересно только, где это оно? До свидания. Чертёнок, ты где?

— Только тебя жду, — донеслось из прихожей.

Муж не оглядываясь, быстрым шагом вышел в коридор. Обул на пороге старые полусапожки, и с сестрой вышел из квартиры. Возле подъезда уже стояла семейная легковушка.

— А где Нина с невесткой? — папа повернулся, когда дети садились в салон «Жигулей».

— Наташе плохо. Мама с ней дома будет, — сказала дочь.

— Ну, тогда поехали, — и отец включил передачу.

Народа возле военкомата оказалось не очень много. Посчитав призывников, отличающихся от всех причёсками и одеждой, Валерий сказал:

— Всего пятнадцать человек и пятнадцатое мая.

— Первая партия. Наверное, поэтому, — предположил Владимир Леонтьевич.

Из подъезда вышел уже знакомый призывникам майор и скомандовал:

— Убывающие заходят в помещение с паспортами, повестками и приписными свидетельствами. Провожающие, ожидаем, — отчеканил офицер и спокойно добавил. — Это ненадолго.

Со всеми ребятами Яванский-младший оказался в небольшом кабинете на первом этаже здания. Здесь у будущих солдат собрали документы. Отметили повестки о прибытии на призывной пункт и выдали под роспись новенькие, пахнущие типографской краской военные билеты. Процедура действительно заняла немного времени.

— Минуточку внимания, — майор встал у стола. — От военкомата никуда не отлучаться. С минуты на минуту прибудет автобус. Опоздавшие будут считаться дезертирами и пойдут под трибунал.

— Товарищ военный, а куда нас повезут?

— А где мы будем служить?

— Нас оставят в области или отправят к черту на куличики?

— Не знаю, где и как. Знаю, что для начала вы поедете на распределительный пункт в посёлок Раздольный. А там, согласно номерам команды, которые у вас проставлены в военных билетах. Уже сегодня кто-то из вас убудет к месту службы. Ожидайте.

Выходя из помещения, все рассматривали и сравнивали цифры и буквы своих команд. С Валеркиными совпали номера ещё восьми ребят. На улице он подошёл к отцу и сестрёнке.

— Ну что, куда? — поинтересовался батя.

— Не говорят. Вот, выдали военники и довели, что скоро повезут на распределительный пункт под Кеткино. А оттуда, возможно, вечером отправят по частям.

— Всё ясно, — покрутив в руках документ, сказал Яванский-старший, — всё предельно ясно. Как и положено у военных. Понятно то, что ничего не ясно. Может, сходить поговорить с командиром?

— А зачем?

— Действительно. Ты узнаешь вечером, а мы, надеюсь, утром получим от тебя первую весточку.

Подъехал старенький «ЛАЗ». Все: и призывники, и провожающие их родственники, и знакомые заметно зашевелились. Девчонка повисла на шее у брата.

— Валера, ты обязательно пиши, и много, и про всё. Мне… нам интересно. Как у тебя дела? Как служба? Чем занимаешься в свободное время? Братик, миленький, не ленись. И фотографию в форме сразу вышли, посмотреть, какой солдат. Хорошо?

Маринка «строчила» словами, как из пишущей машинки. Брат кивал ей головой, а отец молчал.

— Ну, сынок, служи достойно, чтобы потом стыдно не было. Защищай Родину. Давай пять. Беги. Вон старший вышел. Сейчас будет командовать.

— Прощаемся, граждане родственники. Нам пора отправляться, — спокойно объявил офицер.

Владимир Леонтьевич крепко обнял сына и поцеловал в щёку. Пожал руку и, отвернувшись, пошёл к машине.

— Расстроился, — размазывая кулачками слёзы, проговорила сестрёнка. — Ну, прощай братик.

— До свидания, — улыбнулся призывник. — Чего, меня хоронишь? Рано ещё…

— До свидания, — она прижалась к нему. — Иди, а то заругают.

Парень шёл к автобусу, а Марина провожала его взглядом. Он встал на подножку, обернулся. Сестрёнка сразу замахала руками. Валерий улыбнулся, рассматривая провожающих, ища среди них отца. Его он увидел сидящим в «Жигулях». Папа смотрел на него и улыбался.

— Рассаживаемся. Места на всех хватит. Сегодня нас немного, — в салон вошли майор и молодой лейтенант, который держал в руках несколько папок с личными делами убывающих.

Яванский ещё раз посмотрел через боковое стекло на улицу, но легковушки уже не было. «Что ж, наверное, так и надо. А чего рассусоливать и слезами давиться при всех. Правильно. Пошёл в армию, значит, служи. Не трави душу себе и близким. Всё наладится. Не навсегда же, а только на какие-то два года», — думал юноша и грустно смотрел в окно уже выезжающего на проезжую часть автобуса.