Хочу в Париж! Остросюжетная приключенческая повесть

Владимир Горбань

Одесский авантюрист начала XIX века Яков Мендель на старости лет загорается мечтой построить под Ла-Маншем железнодорожный тоннель. Его мечта имеет не только коммерческий, но и политический интерес. Мендель уверен: именно альянс Франции и Англии станет в будущем основой общего Европейского союза. Ради реализации своего авантюрного плана летом 1812 года во время наполеоновского нашествия Яков Мендель с подложными документами отправляется во Францию, где его ждут невероятные приключения.

Глава 4

…Не прошло и двух недель. Но только с четвертой попытки в воскресный день ушлая сводница — хлопотунья все же всеми правдами и неправдами умудрилась проникнуть в покои не менее ушлого авантюриста…

Как Циле Марковне удалось подбить старого холостяка Якова Моисеевича на женитьбу, это, видимо, навсегда останется великой и неразрешимой тайной для одесситов. Мендель даже не выслушал до середины красочных описаний Цилей Марковной всех прелестей внешности и душевных качеств Людочки, и малой части доводов о разумности и пользе брака, он тут же проявил жгучее желание немедленно посмотреть на невесту.

Яков Моисеевич звонким колокольчиком вызвал камердинера и каким-то подозрительно куражистым голосом громко скомандовал:

— Варфоломей, снаряжай лучший экипаж!

— Один момент! — обрадовался камердинер, предчувствуя веселую поездку, и моментально исчез.

— Что, прямо так сразу?! — переполошилась Циля Марковна, театрально хватаясь за то место, под которым у нее в бешеном ритме забилось сердце. — Даже кавы с ликером не попьем?!

— А чего тянуть драгоценное время за скользкий хвост?! Как говорится среди деловых людей, куй железо, пока порох в пороховницах не отсырел! Ты знаешь, где эта прынцесса живет?

— Конечно, знаю. Тут совсем недалеко. Сиротка живет в доме своего отца…

Уже через полчаса к самому крыльцу роскошного особняка Якова Менделя была подана золоченая карета, запряженная четырьмя парами великолепных коней вороной масти. Это был особый шик! И неслыханная дерзость, даже тяжкое преступление. Дело все в том, что еще царь Алексей Федорович Романов, батюшка императора Петра Первого, своим указом от 28 декабря 1681 года запретил пользоваться каретами всем, кроме членов царской семьи и представителей боярских родов. А Яков Моисеевич не имел даже малейшего дворянского титула. Но, он имел великое понимание жизни, деньги, связи и авантюрный склад характера. И это была та самая карета, которую Менделю в порыве рьяной щедрости подарил сам светлейший князь Григорий Александрович Потемкин. Случилось это в Екатеринославе примерно в 1788 году после одной весьма обильной, веселой и продолжительной пьянки с какими-то знатными особами, цыганами и распутными девицами из Кишинева. С тех пор каретой пользовался Мендель, а числилась она за Потемкиным, хотя светлейший князь и генерал — фельдмаршал почил в 1791 году. И хотя все в Одессе знали об этом, но перечить Якову Моисеевичу никто не мог посметь. Даже сам герцог Ришельё…

Путь был коротким, ехали молча, хотя Циля Марковна и порывалась пару раз завести разговор. Но Яков Моисеевич тут же решительно ее пресекал. Он был задумчив и печален…

Сиротка жила в доме своего отца, сорокапятилетнего Петра Петровича Дынина, мелкого городского чиновника в ранге кабинетного регистратора. Дом находился в узеньком проулке недалеко от Большого проспекта и был совсем маленьким, состоящим всего из трех тесных комнат. Прислугу Дынин не держал за неимением достаточных для этого средств.

Подкатившую к дому золоченую карету, запряженную восьмеркой лошадей, Петр Петрович увидел в окно и сильно перепугался. Сначала из кареты вышел Варфоломей, высокий статный мужчина, одетый в расшитую золотом ливрею. В руках у него был большой дорожный баул. Следом появился Яков Моисеевич Мендель. Он имел шикарный вид, подобно генералу, недавно вышедшему в отставку. Затем и Циля Марковна неуклюже, как утка, вылезла из кареты, при этом поправляя сбившуюся на голове шляпу. Процессия направилась в дом Дынина. Первой к двери дома подскочила Циля Марковна. Она взялась пухлой ладонью за массивное дверное кольцо, громко постучала и решительным голосом произнесла:

— У вас товар, у нас купец!

Но за той стороной двери стояла абсолютная тишина.

— Может быть, их не дома? — предположил Варфоломей.

— Как нет дома?! — удивилась Циля Марковна, в очередной раз, поправляя шляпу на голове. — Как это нет дома?! Куда они могли подеваться?!

И сводница — хлопотунья вновь громко постучала кольцом в дверь.

За дверью послышались робкие шаги.

— У вас товар, у нас купец! — прокричала Циля Марковна.

Шаги моментально смолкли.

— Петр, открывай! — командовала Циля Марковна. — Мы знаем, ты дома!

Через минуту дверь отворилась и в узком проеме показалась всклокоченная голова Дынина. Глаза его были переполнены страхом.

— Что случилось?! — спросил Дынин поникшим голосом.

— У вас товар, у нас купец!

— Какой товар?! — удивился Дынин. — Нет у нас никакого товара! Мы живем бедно, законов не нарушаем, излишек не держим…

Варфоломей резко дернул дверь и до конца распахнул ее. Дынин стоял на пороге в жалкой позе, поджав ноги и сильно ссутулившись. Он был в стареньком сюртуке и в тапочках на босу ногу.

Завидя Якова Моисеевича Менделя собственной персоной, Дынину и вовсе стало не по себе. К тому же он стал сильно заикаться:

— З…з…з…з…

— Варфоломей! — воскликнул Яков Моисеевич. — Налей ему чарку вина! Разве не видишь, хозяин от радости дар речи потерял.

Дынин трясущимися руками принял чарку и стал спешно пить вино, проливая часть его на сюртук. Вернув пустую чарку Варфоломею, Петр Петрович заговорил увереннее:

— З…з…здравствуйте! З…з…заходите.

Светелка у чиновника Петра Дынина была весьма скромной. Два небольших окна, не плотно занавешенные голубыми ситцевыми шторами, смотрели в проулок. У противоположной стены располагались платяной шкаф и комод. Справа от них почти в углу стоял старенький диван. Над ним висел скромненький ковер. На ковре были изображены медведица с медвежонком. Посреди комнаты стоял небольшой круглый стол, покрытый голубой скатертью с кистями и три дешевых коричневых стула. Гостей здесь явно не принимали.

— А где дочка? — спросила Циля Марковна.

— Т… там, — махнул рукой Дынин, указывая на дверь в другую комнату.

— Налей ему еще! — приказал Яков Моисеевич.

— Варфоломей налил чарку вина и протянул ее Дынину.

Петр Петрович выпил, глаза у него заблестели, и он увереннее почувствовал себя в своем доме.

— У нас мало времени, — сказал Яков Моисеевич. — Предлагаю сразу перейти к делу.

— Я вас внимательно слушаю, — залепетал Дынин. — Да что же вы стоите посреди хаты, как не родные?! Присаживайтесь на диван.

— У вас товар, у нас купец…, — начала было Циля Марковна, но Мендель ее резко перебил:

— Петр Петрович, мне известно, что у вас дочь на выданье. Так?

— Да…

— Хотелось бы посмотреть.

— На кого?

— На вашу дочь, естественно.

— Ах, да, — растерялся Петр Петрович. — Она у себя в комнате.

— Пусть выйдет!

— Да, да, я сейчас ее позову.

Дынин неуверенной походкой отправился в комнату дочери. Там он пробыл минут десять. Затем вернулся один и весьма опечаленный.

— Ну?! — вырвалось из пышной груди Цили Марковны.

— Она боится выходить.

— Азохен вей! — воскликнула сводница — хлопотунья и с решительным видом отправилась в комнату Людочки. — Ничего путного без меня в этом мире не происходит!

Яков Моисеевич взял под руку Петра Петровича, отвел его к окну и что-то шепотом стал объяснять ему. Дынин внимательно слушал и часто в знак согласия кивал головой. Прошло еще минут пять, прежде чем из комнаты в горницу вышли Циля Марковна и Людочка. Невеста была до крайности бледна и дрожала от испуга всем телом. Завидя жениха, она сразу упала в обморок. Все сразу же переполошились. Мендель осторожно приподнял девушку на руки и отнес ее на диван. Циля Марковна, обмахивая Людочку своей широкополой шляпой, причитала:

— Это от радости. Это быстро пройдет. Это от неожиданной радости. Петр, принеси воды. Варфоломей, налей Петру Петровичу вина. Яков Моисеевич, не волнуйтесь, это она от радости. Это быстро пройдет. Варфоломей, налей и мне вина. Душно у вас тут. Петр, открой окно, дай свежему воздуху погулять по хате…

И тут входная дверь дома резко распахнулась, и на пороге появился высокий широкоплечий и усатый мужчина в зеленой форме подпоручика Лейб-гвардии Его Императорского Величества Преображенского полка. Он громогласно спросил:

— Кто из вас Яков Моисеевич Мендель?

— Я, — ответил Мендель.

— Вам срочная записка!

— От кого?

— От герцога Ришельё!

— Давайте!

Подпоручик быстро подошел к Менделю и протянул ему записку. Яков Моисеевич быстро развернул ее и быстро прочитал.

— Благодарю за службу! Вы свободны, подпоручик! — четко произнес Мендель, и гвардеец тут же исчез.

— Господа! — громко произнес Яков Моисеевич. — Ситуация резко меняется, как погода на море! Мне нужно в Париж по делу безотлагательно!

— А как же свадьба?! — сильно разволновалась и раскраснелась Циля Марковна. — Ведь все уже почти полностью сладилось! Осталось только под венец сходить!

— Какая свадьба?! — нервно прокричал Яков Моисеевич. — Успенский пост на носу! Невесту я забираю с собой!

— Как с собой?! Куда?! — Циля Марковна вскочила с дивана и суматошно замахала руками.

— На кудыкину гору! Ты, Циля, иди домой. Вознаграждение твое я пришлю с нарочным!

Яков Моисеевич тут же подошел к дивану, осторожно взял Людочку на руки и негромко скомандовал камердинеру:

— Открывай дверь!

Мендель аккуратно на руках вынес невесту из дома и поместил ее в карету. Людочка была по-прежнему бледна и без сознания. Следом он сел сам, а за ним и шустрый Варфоломей.

— Гони со всех ног! — приказал Мендель кучеру.

И карета быстро удалилась от дома Дынина…