В шаге от войны

Владимир Заковряжин, 2020

1941 год. Вторая мировая уже началась, Германия вторглась в Польшу, но на политическом поле Европы – обманчивое весеннее затишье. Гитлер, отдыхая на даче в Баварских Альпах, придумывает, как подсунуть Рузвельту важную дезу, и эта задумка дала старт большой игре, в которой столкнулись интересы гестапо, РСХА, а также американской и советской разведок. Глубоко законспирированный советский резидент Сибиряк просто обязан победить в игре, ведь от этого зависит будущее СССР и его собственное. Обо всех этих событиях в романе ветерана органов внешней разведки Российской Федерации, около 20 лет проработавшего за рубежом.

Часть IV

Последствия авантюры с книгами

Глава 1

Странный продавец редких манускриптов

Волнения Лемке не были напрасными. Пару недель назад он крупно проиграл в покер. В его клубе «Пенальти» царило строжайшее правило. Проигрыш необходимо было погасить в течение недели до очередной игры в пятницу. Если должник этого не делал, он навсегда отлучался от стола. Но постепенно карточная игра стала для Лемке болезненным пристрастием. Он уже не представлял своей жизни без загадочного зеленого сукна под уютным кругом теплого света, без волнующего полета карт, сулящих быструю удачу, без того острого азарта, который отодвигал на задний план все его дела и мысли. Однако деньги найти не получалось. Пятница близилась. Тогда после тяжелых душевных колебаний Лемке взял необходимую сумму из фонда, предназначенного на негласные расходы. По его расчетам, деньги удастся постепенно небольшими порциями вернуть в фонд, тем более что плановая проверка предстояла через полгода. Но жестокая реальность опрокинула все его намерения. Когда он был дежурным по отделу, пришла телефонограмма из финансового управления о внеочередной проверке расходов из негласных фондов. Если ему не удастся в ближайшее время покрыть недостачу, то с работой можно будет распрощаться.

Лемке ломал голову в поисках выхода из сложившейся ситуации. На его состояние уже обратили внимание коллеги, но он отговаривался плохим самочувствием. Именно в таком смятении духа Лемке участвовал в обыске на квартире профессора Лоингера, которым интересовался Крюгер. Гестаповец машинально просматривал множество книг, сгрудившихся на полках. В душе возникали картины его позорного изгнания со службы и, что еще страшнее, лишение возможности играть в карты. В одной из ветхих книг он наткнулся на пожелтевший листочек, на котором карандашом была выведена очень крупная цифра, означавшая стоимость этой книжки. Лемке вначале не поверил своим глазам. Но все сходилось. Книга была редким экземпляром древней Библии, отпечатанной еще самим Гутенбергом. Теперь она стоила раза в два дороже. И что самое главное, этой суммы с лихвой хватало бы для покрытия недостачи.

Но Лемке сразу же отогнал такую мысль. Опускаться до банального воровства сотруднику гестапо не пристало. Однако вредный внутренний голос ехидно заметил: «А кто ты есть, ты и так уже вор».

«Действительно, — подумал уже спокойнее Лемке. — Девчонку скоро выгонят из университета, и она одна сгинет. Книги все равно растащат. А так их можно продать букинисту и сохранить для знатоков».

На этом его внутренние колебания закончились, и он уже целенаправленно стал искать наиболее дорогие экземпляры. Вскоре нашелся антикварный альбом со старинными гравюрами Дюрера, стоимость которого открывала радужную перспективу не только рассчитаться с долгами, но и вернуться за карточный стол полноправным участником. Подобранные издания быстро и незаметно перекочевали в объемистые карманы плаща гестаповца. На данное мелкое происшествие, естественно, никто не обратил внимания. Дочь профессора была в шоке от свалившихся на нее несчастий, и ей было не до книг. Но въедливый интерес Крюгера к обстоятельствам обыска напугал Лемке.

«Может, этот хмырь что-то пронюхал? Нет, не может быть, — успокаивал себя Лемке. — Хотя от книг надо скорее избавиться».

На следующий день после работы он переоделся в штатское платье и выдвинулся в район Кройцберга, где было много антикварных лавок и букинистических магазинов. Рекогносцировка в паре таких заведений на центральной улице не вдохновила. В них толпились студенты и какие-то подозрительные личности, мешавшие доверительно поговорить с хозяином. Несколько расстроившись, он свернул в тихий переулок и сразу же наткнулся на симпатичный букинистический магазинчик. Хозяин не спеша поливал цветы на подоконнике и, заметив остановившегося у входа Лемке, приветливо кивнул ему. Ноги сами привели гестаповца внутрь. После взаимных приветствий Лемке бегло оглядел раскинувшиеся вокруг полки с книгами. Они имели почтенный старинный вид.

«Это, видимо, то, что мне нужно», — подумал успокоенно картежник.

— Господин ищет что-то определенное? — вежливо поинтересовался хозяин.

— Видите ли, я скорее сам хотел вам предложить одну книгу, — с солидной неторопливостью ответил Лемке и показал Библию Гутенберга.

Он с удовольствием заметил, как задрожали руки у торговца. Тот схватил антикварную лупу и тщательно изучил несколько страниц. Потом, как бы нехотя возвращая книгу, с сожалением в голосе сказал:

— Это большая ценность. У меня сейчас нет столько денег, чтобы купить ее. Хотя я могу предложить один вариант. Я немедленно плачу вам половину суммы, а на вторую даю расписку. Через пару дней вы сможете получить у меня вторую часть.

Перспектива уже сегодня почувствовать в кармане солидную пачку денег взволновала Лемке. Хотя для приличия он стал настаивать на немедленной уплате всей стоимости книги, ссылаясь на то, что в соседнем магазине ее у него с руками оторвут. Хозяин смиренно согласился с такой вероятностью, но при этом добавил:

— Господин не получит деньги немедленно. Книгу отправят к эксперту, который должен определить ее подлинность и установить, не числится ли она среди похищенных.

«Мягко стелет, сволочь», — с раздражением подумал Лемке, но вслух сказал:

— Меня не волнует никакая экспертиза. Просто я должен скоро покинуть Берлин и хотел бы побыстрее решить вопрос с книгой. Я согласен с вашим предложением.

— Вы сделали правильный выбор, — услужливо поклонился хозяин. — Попрошу секундочку подождать. — Он выскользнул в соседнюю комнату, где послышался лязг сейфового замка. Затем на прилавке возникла толстая пачка денег, нестерпимо гипнотизируя гестаповца. Хозяин открыл квитанционный блокнот и выписал расписку на оставшуюся часть суммы.

— Прошу прощения, мой господин, мне нужна ваша драгоценная фамилия.

Лемке от неожиданности несколько замялся, потом буркнул первое, что пришло на ум: «Шмидт». Тем более что такую фамилию носит половина Германии.

— Кстати, у меня еще есть старинный альбом гравюр Дюрера, — как бы мимоходом обронил Лемке.

— Я буду рад, если вы его в следующий раз принесете, — затараторил обрадованный продавец.

«Конечно, он имеет со всего этого свой процент», — неприязненно подумал гестаповец. Но других вариантов все равно не было.

Глава 2

Гестаповский след

Вполне вероятно, что случайность — это непознанная закономерность. Ведь иначе трудно объяснить, почему Лемке зашел именно в тот букинистический магазин, хозяин которого являлся старинным приятелем семьи профессора Лоингера.

После того, как Лемке свернул на кривую дорожку мелкой кражи, у него закономерно должны были возникнуть неприятности. Рано или поздно они обязательно возникли бы, но случай не заставил себя ждать.

Вполне понятно, что у хозяина магазина задрожали руки, когда он увидел хорошо знакомую ему книгу, которую сам доставал для Лоингера. Будучи человеком многоопытным в своем бизнесе, он легко определил, что принесший ее мрачноватый тип ничего не смыслит в редких изданиях и наверняка достал ее незаконным путем. Фамилию свою он, конечно, скрывает.

После того, как довольный Лемке с облегчением покинул магазин, хозяин поспешно закрыл двери и последовал с удивительной для его профессии ловкостью за ним.

Мысли гестаповца были заняты только одним — поскорее донести драгоценную ношу до своего дома. Поэтому он не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг него. Через некоторое время он пришел к трехэтажному особняку на несколько семей. По загоревшемуся свету в окне на втором этаже, видимо в прихожей, преследователь определил, что воришка живет в правом крыле.

Перед входом в дом он выяснил по табличке жильцов, что это квартира номер три и проживает в ней семья Лемке. Уже в магазине, порывшись в адресной книге, он нашел по этому адресу некоего Хайнца Лемке, служащего полиции. Дело принимало интересный оборот.

* * *

Старинные часы на стене пробили восемь раз. Еще прилично было нанести визит в частный дом. Букинист выключил свет, тщательно запер ставни и дверь и уселся в запаркованный во дворе небольшой «народный автомобиль», «Фольксваген Жук». Оставив машину несколько вдалеке от дома, в котором жил Лоингер, Арним прошелся пешком и внимательно осмотрел обстановку вокруг особняка. Никаких скучающих субъектов на улице не было, и он торопливо вошел в подъезд.

Марта несколько последних дней находилась в шоке, который никак не проходил. Еще совсем недавно жизнь казалась ей легкой и полной маленьких приятных приключений. В университете ее каждое утро ждала интересная работа, веселое щебетание с подружками за обеденными бутербродами и кофе. По вечерам за ней заходил Гюнтер, аспирант с соседней кафедры, который провожал ее домой и развлекал легкомысленными разговорами и томными вздохами. У дверей квартиры ее встречал любимый папа в неизменном шерстяном кардигане и с трубкой в руках. Они не спеша ужинали, и Марта рассказывала отцу, как прошел ее день. Все закончилось в одночасье, когда в дом ворвались люди в гестаповской форме, скрутили отца и перерыли всю квартиру. Она несколько раз бегала в полицию, чтобы передать отцу теплые вещи и выяснить, за что его арестовали. Пожилой полицейский грубо рявкнул, что ее отец — враг фюрера и рейха и ему посылки не положены. Затем в квартире вновь появились гестаповцы, которые искали антифашистскую литературу, побросав на пол книги со стеллажей. Девушка долго водворяла их затем на место.

Она сразу заметила, что на работе вокруг нее возникла пустота. Подружки полдничали без нее, Гюнтер перестал приходить и отвечать на телефонные звонки. В дополнение ко всему как раз сегодня позвонил руководитель кафедры и, запинаясь, разъяснил, что Марта уволена с работы и больше в университет может не приходить. Перед ней словно упал жесткий мрачный занавес, навсегда отрезав ее от прошлой беззаботной жизни. Она не представляла, что ей делать дальше, и безучастно устроилась в кресле, завернувшись в плед. В этом состоянии ее и застал Арним. Выслушав сбивчивый рассказ Марты, прерываемый рыданиями, и оглядев разгром в комнате, он быстро понял, что произошло.

— Послушай, девочка, — твердо сказал он Марте. — Отец уже не вернется. Тебе сейчас нужно думать о себе, как ты будешь жить дальше. У тебя остались какие-то средства?

Марта несколько обескураженно заметила:

— Я как-то не подумала о деньгах. Все финансовые дела обычно вел папа. Он мне давал деньги на ежедневные расходы. Наверное, у него осталось что-то на счете в банке.

— Если гестапо не арестовало его счет, — мрачно подытожил дядя Арним. — Я это постараюсь выяснить. Теперь давай договоримся. За тобой может следить гестапо, чтобы поймать на каком-то неосторожном поступке и отправить вслед за отцом. Будь крайне осторожна в общении со знакомыми и особенно с незнакомыми людьми. По любому непонятному для тебя вопросу обращайся сразу же ко мне, приходи прямо в магазин. Не надо предварительно звонить по телефону, гестапо может его прослушивать. Когда пойдешь ко мне, обязательно возьми с собой какую-нибудь книгу отца. Якобы ты ее принесешь на продажу. Если кто-то будет интересоваться, на что ты живешь, ты как раз и скажешь, что понемногу распродаешь редкие книги отца. О том, что мы давно знакомы, никому ни слова. Ты все поняла? — строго спросил Арним.

— Да, да, — поспешно закивала Марта.

— Ну хорошо, — вздохнул дядюшка. — Я тебе оставлю деньги на первое время, а пока постараюсь найти для тебя подходящую работу. Встряхнись, начинай обычный образ жизни, продолжай дома подготовку той научной статьи, которой ты занималась в университете. В свое время я пообещал твоему отцу, что, если с ним что-нибудь случится, я буду заботиться о тебе. Ничего не бойся, считай, что у тебя появился приемный отец.

Марта заплакала от благодарности и прижалась к плечу дядюшки Арнима.

— Да, — как бы вспомнив о чем-то, спросил он. — Где у тебя Библия Гутенберга, которую я помог купить папе? Девушка стала рыться в книгах, но это издание на своем месте не нашла.

— Нет, видимо, и альбома с гравюрами Дюрера, — задумчиво предположил дядя Арним.

Его действительно среди книг не оказалось.

— Послушай, Марта, ты не можешь вспомнить внешность гестаповцев, которые искали антифашистскую литературу? — спросил Арним. — Не было ли среди них такого субъекта? — И дядя подробно описал внешность Лемке.

Марта вначале отмахнулась, заметив, что ничего не запомнила. Но затем удивленно подтвердила, что весьма похожий тип рылся на полках, где хранились исчезнувшие книги. Арним попросил ни в коем случае даже не упоминать кому-либо об этом человеке. На том и распрощались.

Букинист еще долго колесил на своей машине по Берлину, посещал булочную, почту, прачечную и авторемонтную мастерскую. Здесь он поручил знакомому механику посмотреть тормоза, а пока попросил разрешения воспользоваться телефоном в небольшой конторке. Механик добродушно кивнул в знак согласия. Арним набрал номер телефона.

— Уважаемый доктор, у меня назначен прием завтра в семнадцать часов. Я могу рассчитывать, что процедура состоится?

— Да, приезжайте, — коротко ответил врач. Арним рассчитался с механиком и через некоторое время оказался на автостраде, ведущей в Мюнхен.

Глава 3

Неприметный доктор в Зальцбурге

В три часа пополудни на узенькой средневековой улочке в правобережной части Зальцбурга из небольшого старинного дома, прилепившегося к горе Капуцинерберг, вышел подтянутый моложавый мужчина. Справа от окованной фигурным железом дубовой двери висела надраенная медная табличка: «Штефан Фаркаш. Доктор медицины. Бальнеолог. Прием по предварительной записи». Мужчина не спеша начал спускаться к набережной реки Зальцах, рассекавшей город на две части. Одет он был по типичной для местных жителей национальной моде: темно-зеленая тирольская шляпа с пером, такого же цвета пальто, сильно расклешенное книзу, в руках неизменный зонтик-трость. Дождя пока не было, но низкие тучи уже цеплялись за местные горы. Ежедневный, пусть и короткий дождь был визитной карточкой Зальцбурга. Доктор с иронией вспомнил раздраженные слова одного из французских императоров, посетивших однажды город: «Зальцбург имеет полное право претендовать на звание главного писсуара Европы».

На набережной Зальцаха Фаркаш, как всегда, на минутку остановился, чтобы лишний раз полюбоваться чудной картиной красивого средневекового замка «Высокий Зальцбург», раскинувшегося прямо перед ним на горе Менхсберг в центре старого города. Сказочный вид несколько смягчил внутреннее напряжение, которое испытывал доктор, и в душе даже всплыл какой-то фривольный мотивчик из оперетт Штрауса. Встречавшиеся Фаркашу редкие прохожие приветствовали его, вежливо приподнимая шляпу. Он отвечал им тем же.

У живописного моста через Зальцах местный житель в тирольском охотничьем костюме ловил нахлыстом приличную горную форель.

— Петри хайль, — доброжелательно поприветствовал его доктор обычным для этих мест пожеланием удачного улова.

— Петри данк, — так же доброжелательно ответил рыбак.

Штефан Фаркаш неспешно перешел через висячий мост в старую часть города и остановился у памятника Моцарту, чтобы послушать местный аттракцион «глокеншпиль», чудный колокольный перезвон местных соборов. Затем он решительно углубился в узкую старинную улицу Гетрайдегассе и сразу же растворился в толпе прохожих.

Вдоль обеих сторон улицы мелькали вывески многочисленных небольших магазинов, лавочек, кафе и ресторанчиков. Фаркаш иногда останавливался и разглядывал рекламные предложения, но нигде не задерживался. Через некоторое время он оказался на рыночной площади, пересек ее и вошел в здание местного земельного банка. Пока клерк оформлял оплату счетов, доктор со скучающим видом разглядывал через широкое окно рыночную площадь. Она в это время была практически безлюдной. После посещения банка Фаркаш узким средневековым переулком прошел ко входу в местный университет и поднялся на второй этаж по широкой лестнице. Знакомая сотрудница библиотеки сразу же подала ему каталог новых поступлений по медицине. Доктор внимательно ознакомился с ним и сделал несколько выписок в свой блокнот. За это время в читальный зал никто не зашел.

Фаркаш покинул библиотеку и, огибая небольшую гору Ноннберг, проследовал в католический госпиталь при монастыре. Некоторое время у него заняли консультации двух пациентов, по завершении которых он вышел из госпиталя и в нерешительности некоторое время постоял у входа. Затем направился по узкой, вымощенной грубым булыжником тропе в сторону горы Менхсберг. Метров через пятьдесят показалась удобная скамья, где доктор с удовольствием передохнул и поглядел на часы. Время двигалось к пяти. Фаркаш вернулся вниз и зашел в уютный дворик большой монастырской пивной «Августинер келлер». Это заведение было в некотором роде достопримечательностью Зальцбурга. Ее содержали монахи одноименного монастыря, варившие уникальное пиво «Августинер», которое можно было попробовать только здесь. Своеобразной особенностью пивной было установленное здесь самообслуживание посетителей. Каждый гость у входа брал со стеллажей глиняную кружку, сам мыл ее в проточной воде источника, бившего из скалы, оплачивал в кассе пиво и подходил к прилавку, где дюжий монах нацеживал ему из огромной бочки вожделенную влагу.

В буфете можно было купить немудреную закуску. Но дозволялось приносить ее с собой. Этим с удовольствием пользовались местные крестьяне, которые приезжали за покупками в Зальцбург, захватывая из дому свежие окорока и колбасы. Официантов не было, и это особенно устраивало Фаркаша. Он знал об их профессиональной памяти на лица и способности даже через год узнать того или иного посетителя и его собеседника.

Доктор взял пиво и свежеиспеченный соленый крендель, бретцель, как его здесь называли, и прошел на второй этаж. Здесь в большом уютном зале, отделанном старым деревом, он устроился в углу за дубовым столом, так, чтобы видеть вход. Слева от него в кустарной рамке висело произведение неизвестного монаха, в стихотворной форме прославлявшее заведение:

Не счесть наречий и имен

Тех многочисленных племен,

Что здесь блаженно отдыхали,

Обнявшись с кружкой в этом зале.

Глава 4

Рискованный план согласован

В мирное время здесь бывало много туристов. Сейчас же с гостями стало хуже. Пивную навещали в основном местные жители да приезжавшие из Германии редкие отпускники. Без четверти пять в зал вошел явный немец, пифке, как их называли между собой австрийцы. Это можно было без труда определить по костюму, серьезному выражению лица и отсутствию закуски из буфета (немцы боялись отравиться). Увидев Штефана Фаркаша, новый посетитель прямиком направился к нему. Следом за ним в зал никто не зашел. Это был, конечно, Арним. Он тепло поздоровался с доктором, и после взаимных приветствий собеседники приложились к кружкам.

— Слежки не было? — озабоченно спросил Фаркаш.

— Нет, все нормально, — успокоил его Арним.

— У меня тоже все чисто. Так с чем ты примчался в Зальцбург? — нетерпеливо поинтересовался доктор. — Что стряслось?

— Да вот вырисовывается одна интересная комбинация, о которой ты должен знать, — возбужденно продолжил Арним. И он подробно рассказал о краже редких книг у Марты, о гестаповце Лемке и его попытках втихаря сбыть эти издания. Фаркаш внимательно и с возрастающим интересом слушал Арнима.

— Очевидно следующее, — подытожил он. — Гестаповец срочно нуждается в деньгах и готов пойти ради этого на нарушение закона. Ситуация интересная, и жаль будет ее упустить, хотя и риск велик.

— Штефан, — настаивал Арним, — надо этого «букиниста» прижать.

Собеседники еще около часа что-то заинтересованно обсуждали. Затем Арним направился в Берлин, а Фаркаш вывесил на двери своего дома объявление о временном прекращении приема пациентов.