Экология чувств. Истоки сохранения духовно-нравственных традиций семейных отношений

Владимир Иванович Казимирский

Программа курсов повышения квалификации предусматривает как формальное, так и неформальное повышение квалификации, что в наше время находить все более и более широкое распространение в связи с появлением тезиса – lifelong learning – обучение на протяжении всей жизни не только педагогов, но и самых главных воспитателей – родителей. Хотелось, чтобы программа создала некую культурно – образовательную среду для личностного развития родителей и педагогов.

Тема 3.

Исторические традиции семейного воспитания

«Мы ничего не должны растерять

из нашего великого наследия»

Д.С.Лихачев

Для понимания процессов, определяющих сегодняшние приоритеты семьи в области воспитания и образования, необходимо иметь четкое представление о генезисе отечественных традиций семейного воспитания. Семья, как и другие социальные институты, существует, воспроизводя традиции, следуя определенным образцам деятельности, без которых немыслимо само ее развитие. Разные сферы жизнедеятельности семьи строятся в соответствии с различными типами образцов, которые воспроизводятся каждым новым поколением семьи и регламентируют создание новой семьи: супружеские, родительские отношения, ведение домашнего хозяйства, проведение досуга, общения и т. д.

На протяжении всей истории человечества было создано огромное количество самых разнообразных норм поведения и общения. Одним из первых регуляторов человеческого поведения стали нравы, которые были предназначены регулировать повседневное поведение людей, способы реализации ценностей, оценивать различные формы их отношений и т. д. Из всех культурных норм нравы являются наиболее подвижными и динамичными, поскольку призваны регулировать текущие события и поступки. Нравы — это моральные оценки допустимости тех или иных форм как собственного поведения, так и поведения других людей. Под действие этого вида культурных норм попадают такие формы поведения, которые бытуют в данном обществе и могут быть подвергнуты нравственной оценке. В силу такого своего характера нравы не предполагают немедленного их практического исполнения, а ответственность за их нарушение в целом значительно меньше, чем во всех других нормах. Эта ответственность носит относительный характер, поскольку наказание за нарушение нравов может быть разным — от неодобрительных взглядов до смертной казни.

Среди других видов культурных норм наиболее распространенными являются обычаи — детальное предписание определенных действий в конкретных ситуациях, предписывающие правила поведения. Влияние обычаев, главным образом, распространяется на область частной жизни людей и стабилизируют те или иные звенья семейных отношений и воспроизводят их в жизнедеятельности новых поколений. Таковы, например, обычаи ухода за детьми, поведения в общественном месте, приема гостей, ведения книги расходов-доходов семьи и многие другие. По своему назначению они призваны регулировать взаимоотношения и коммуникации внешнего характера с близкими и дальними родственниками, со знакомыми и соседями, публичное поведение человека за пределами собственного дома, бытовой этикет со знакомыми и незнакомыми людьми и др., т.е. регулятивная роль обычаев заключается в том, что они предписывают строго установленное поведение в определенных ситуациях.

В каждой культуре формируется своя система обычаев, распространяющаяся на все стороны повседневных отношений. Тот или иной обычай всегда связан с соответствующей специфической ситуацией. Поэтому характер и основные черты обычаев соответствуют образу жизни общества и его социально-сословной структуре. Обычаи возникли в незапамятные времена как традиционные формы поведения, благодаря которым обеспечивалась культурная стабильность. В такой их роли было заинтересовано все общество, и оно стремилось их сохранять и культивировать. Поэтому многие обычаи оставались на протяжении веков неизменными. Обычаи, будучи массовыми простыми привычками, регулируют те социальные отношения, которые уже прочно утвердились. В качестве иллюстрации обычаев и их применения может служить замечательный педагогический памятник XYII века — книга «Гражданство обычаев детских», написанная видным деятелем русского просвещения Епифанием Славенецким. Сочинение представляет сборник «благонравия» и «благочинного» поведения детей, изложенных в 164 вопросах — ответах. Даются подробные указания детям, как прилично держать себя (поза, жесты, мимика, одежда и т.д.), как вести себя дома и в гостях за столом, при встрече с кем — либо, в играх с детьми, в школе и т. п.

Приведем в качестве примера некоторые указания. Говоря о выражении лица, о мимике, «Гражданство обычаев детских» подробно указывает, каковы должны быть у благовоспитанных детей чело, брови, глаза, губы. Например, не следует высоко удивленно поднимать брови или хмурить их: первое делает лицо глупым, второе — гордым и жестоким. Когда пригласят в гости на пир, «не имать поздно приходити, но в час уреченный притти», не подносить ко рту «кусов зело великих», локтей на стол не класть и не подпираться ими; не хватать жадно наиболее понравившиеся кушанья; подождать, пока их положат на свои тарелки соседи и т. д.

«Гражданство обычаев детских» считает, что соблюдение детьми правил общежития является отражением их высоких внутренних качеств: благорасположения и уважения к людям, сдержанность, сознание чувства собственного достоинства и др.

Становление различных регуляторов поведения человека шло одновременно с развитием и усложнением его взаимоотношений с окружающим миром. По мере накопления культурного и социального опыта стали возникать устойчивые формы поведения, которые предписывали наиболее рациональные действия при взаимоотношениях различных групп людей в соответствующих ситуациях. Имеющие рациональный характер и многократно проверенные на практике, они стали передаваться от поколения к поколению, что придало им традиционный характер и породило новый вид культурных норм — традицию.

Традиция» (от лат. traditio — передача) — исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, порядки, правила поведения. Первоначально это слово обозначало «предание», подчеркивавшее наследственный характер соответствующих культурных явлений, как бережное почитание традиций своих дедов и прадедов, уходящих вглубь веков и передаваемые своим детям и внукам, т.е. семья, как и другие социальные институты существуют, воспроизводя традиции, следуя определенным образцам деятельности, без которых немыслимо само развитие. В основе традиций всегда лежит ценность семьи, которая определяет смысл традиционного поведения. В традиции отражаются этнические, культурные религиозные особенности семьи, профессиональная принадлежность ее членов. Например, у древних восточных славян в условиях первобытнообщинного строя воспитание детей было общественным и ориентированным на подготовку подрастающего поколения к труду земледельцев, охотников, скотоводов и т. д. У детей воспитывались такие качества как любовь к своей земле, трудолюбие, уважение к старшим, а также качества, необходимые защитникам родных поселений.

В настоящее время изучаются традиции, которые веками складывались в отечественных семьях. Это — традиции семейного чтения, пения, рукоделия и иного совместного труда, и творчества, игр взрослых и детей, эпистолярной культуры, домашнего театра, коллекционирования цветов, листьев в гербариях, камней и других материалов. Важным правилом для каждого человека было знание своей родословной. В каждой дворянской семье составлялось генеалогическое древо. Подробная родословная бережно хранились, история жизни предков передавались из поколения в поколение.

Ты думал ли о том, что предок наш — Адам?

Хоть мы разобщены благодаря векам,

Чужими кажемся и чуждыми друг другу,

Родство — мое с тобой — нельзя оспорить нам.

Омар Хайям

Родословное или генеалогическое древо

Родословное, или генеалогическое древо — схематичное представление родственных связей, родословной росписи в виде условно-символического «дерева», у «корней» которого указывается родоначальник, на «стволе» — представители основной (по старшинству) линии рода, а на «ветвях» — различных линиях родословия, известные его потомки — «листья» (настоящий пример иллюстрирует древо «нисходящего родословия», каковые являются наиболее распространёнными); но зачастую, если она, роспись, не стилизована в виде дерева реального, что было очень распространено в прошлом, схема представляет родословное древо в перевёрнутом виде, когда родоначальник располагается в верхней части таблицы. Характерным генеалогическим древом для нас может служить память о своих предках А. С. Пушкиным, выраженная в стихах и прозе.

Для А. С. Пушкина — великого поэта, историка и мыслителя — героическое прошлое Русского государства всегда было и семейной хроникой. Деяния многих его пращуров оставили заметный след в истории Отечества. Поэт относился к своей родословной с неослабевающим интересом. По праву благодарного потомка доблестных родичей он писал: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».

В письмах, биографических заметках и стихах поэта мы находим его высказывания о собственной родословной. Так, в одном из писем 1831 года Пушкин подчеркивал: «…я чрезвычайно дорожу именем моих предков, этим единственным наследством, доставшимся мне от них».

В «Начале автобиографии» Александр Сергеевич с удовлетворением сообщал: «Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории». Там же читаем: «Четверо Пушкиных подписались под грамотою о избрании на царство Романовых…^* В драме «Борис Годунов» одним из действующих лиц является думный дворянин Гаврила Григорьевич Пушкин, который обрисован, по собственному признанию Пушкина, «con amore^*, но безо всякой дворянской спеси». В наброске предисловия к «Борису Годунову» Пушкин писал о Гавриле Григорьевиче: «…я изобразил его таким, каким нашел в истории и в наших семейных бумагах. Он был очень талантлив — как воин, как придворный и в особенности как заговорщик». Гаврила Пушкин показан неукротимым врагом царя Бориса. Последний с горечью восклицает: «Противен мне род Пушкиных мятежный…» Другой Пушкин, Афанасий Михайлович, также выведенный в драме, — лицо исторически нереальное, вымышленное.

Особенно ярко проявилось отношение великого классика к истории своего рода в стихотворении «Моя родословная» (1830).

Смеясь жестоко над собратом,

Писаки русские толпой

Меня зовут аристократом.

Смотри, пожалуй, вздор какой!

Не офицер я, не асессор,

Я по кресту не дворянин,

Не академик, не профессор;

Я просто русский мещанин.

Понятна мне времен превратность,

Не прекословлю, право, ей:

У нас нова рожденьем знатность,

И чем новее, тем знатней.

Родов дряхлеющих обломок

(И по несчастью, не один),

Бояр старинных я потомок;

Я, братцы, мелкий мещанин.

Не торговал мой дед блинами,

Не ваксил царских сапогов,

Не пел с придворными дьячками,

В князья не прыгал из хохлов,

И не был беглым он солдатом

Австрийских пудреных дружин;

Так мне ли быть аристократом?

Я, слава богу, мещанин.

Мой предок Рача мышцей бранной

Святому Невскому служил;

Его потомство гнев венчанный,

Иван IV пощадил.

Водились Пушкины с царями;

Из них был славен не один,

Когда тягался с поляками

Нижегородский мещанин.

Смирив крамолу и коварство

И ярость бранных непогод,

Когда Романовых на царство

Звал в грамоте своей народ,

Мы к оной руку приложили,

Нас жаловал страдальца сын.

Бывало, нами дорожили;

Бывало… но — я мещанин.

Упрямства дух нам всем подгадил:

В родню свою неукротим,

С Петром мой пращур не поладил

И был за то повешен им.

Его пример будь нам наукой:

Не любит споров властелин.

Счастлив князь Яков Долгорукой,

Умен покорный мещанин.

Мой дед, когда мятеж поднялся

Средь петергофского двора,

Как Миних, верен оставался

Паденью третьего Петра.

Попали в честь тогда Орловы,

А дед мой в крепость, в карантин,

И присмирел наш род суровый,

И я родился мещанин.

Под гербовой моей печатью

Я кипу грамот схоронил

И не якшаюсь с новой знатью,

И крови спесь угомонил.

Я грамотей и стихотворец,

Я Пушкин просто, не Мусин,

Я не богач, не царедворец,

Я сам большой: я мещанин.

Post scriptum

Решил Фиглярин, сидя дома,

Что черный дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки шкиперу попал.

Сей шкипер был тот шкипер славный,

Кем наша двигнулась земля,

Кто придал мощно бег державный

Рулю родного корабля.

Сей шкипер деду был доступен,

И сходно купленный арап

Возрос усерден, неподкупен,

Царю наперсник, а не раб.

И был отец он Ганнибала,

Пред кем средь чесменских пучин

Громада кораблей вспылала,

И пал впервые Наварин.

Решил Фиглярин вдохновенный:

Я во дворянстве мещанин.

Что ж он в семье своей почтенной?

Он?.. он в Мещанской дворянин.

Александр Сергеевич Пушкин гордился тем, что Пушкины отличались незапятнанной честью и воинской доблестью. Бескорыстие пращуров в служении Родине восхищало и радовало поэта. И он гордился тем, что ведет свой род из глубины веков — от легендарного Ратши (Рачи), «мужа честна», который «мышцей бранной святому Невскому служил». Предки А. С. Пушкина были людьми независимыми, уважаемыми («Бывало, нами дорожили», — читаем в «Моей родословной»). Прадеду своему Абраму Ганнибалу, сыну владетельного абиссинского князя, а затем «птенцу гнезда Петрова», Пушкин посвятил оставшийся незавершенным роман «Арап Петра Великого», писал о нем и в автобиографических заметках.

Мысли и слова Пушкина о своей родословной проникнуты бережным, любовным отношением к памяти предков, к их делам и заслугам.

Со временем, когда появились фотоаппараты, началось ведение и хранение семейных альбомов, передача их по наследству молодым поколениям. В современных семьях появился интерес к своим корням, что выражается в традициях, связанных с экскурсом в родословную своей семьи (сбор и хранение семейных реликвий, создание фотоальбомов «Моя родословная», посещение мест, памятных для предков, и т.д.). и мн. др.

Эпистолярная культура

Вспомним немного о следующей традиции — эпистолярная культура.¹

Эпистолярный жанр как особая форма словесности уходит корнями в далекое прошлое и имеет свою историю в русской культуре, беря начало в традиции письменного общения, сформировавшейся в России в XVIII в. Укоренившись в быту как столичного, так и провинциального дворянства, частная переписка выполняла функцию передачи информации и позволяет судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах участников переписки.

«Материальными памятниками» этой культуры были личные архивы — письменные общения через потребность в самовыражении и способности к культурной рефлексии. Участие в переписке предполагало наличие элементарной грамотности, то есть навыков чтения и письма. Иногда вовлечение в процесс письменной коммуникации предшествовало приобретению навыков письма и ведения переписки, как в случае, когда, первоначально мать, общаясь с сыном, пребывавшим за границей, через посредника, писавшего письма от ее имени, она вскоре сама бралась за перо, выучившись грамоте. Позднее в середине XIX в. участие в переписке наравне с другими членами семьи становилось одним из побудительных мотивов обучения грамоте дворянских детей, в том числе девочек.

Написание личных писем родным и знакомым становилось жизненной потребностью и неотъемлемой частью культурного опыта. Именно дворянке, посвящавшей себя устроению домашнего быта и созиданию атмосферы внутрисемейного согласия, принадлежала важная роль в организации переписки между отдельными членами дворянской семьи. Дворянка воспринимала письмо как своего рода разновидность разговора, что выражалось при подаче информации в употреблении ею слов «беседовать», «рассказывать», «говорить», «болтать». Очевидно, женская эпистолярная культура находилась под сильным влиянием традиций устного общения. При написании писем дворянские женщины пользовались обычным разговорным языком, в соответствии с требованиями которого оформляли свои мысли.

В письмах мужчин нет подобного отождествления письма и разговора. Дворянин обычно «описывал» происходившее, а не «рассказывал» о нем. Мужчине удавалось осознать грань, разделявшую устное и письменное общение, тогда как женщина прямо переносила нормы одного способа осуществления коммуникации на другой. Важным структурным элементом эпистолярной культуры было так называемое «ожидание почтового дня». Героиня пушкинского «Романа в письмах» обращалась к подруге со словами: «Пиши ко мне как можно чаще и как можно более — ты не можешь вообразить, что значит ожидание почтового дня в деревне». Переписка для провинциалок означала «прорыв» за пределы собственной обыденности, даже если речь шла о мысленном перемещении при чтении очередного полученного письма в соседний уезд или имение. При этом женская переписка содержит производимые со знанием дела рассуждения и о «высокой культуре», о музыке, о насущных общественно-политических проблемах, таких как нравственное состояние русского народа, общественное служение дворянства, исполнение им должностей в местных учреждениях. Свойственная дворянке экономическая активность и осведомленность в ряде социальных вопросов позволяли ей довольно уверенно выражать свое отношение к некоторым реалиям российской действительности.

Семейное чтение

«Если с детства у ребенка не воспитана любовь к книге, если чтение не стало его духовной потребностью на всю жизнь в годы отрочества душа ребенка будет пустой»

В. А. Сухомлинский

Традиции семейного чтения уходят корнями в далёкое прошлое нашей истории. О них можно говорить, начиная примерно с IX века, с процесса воспитания в семьях древних восточных славян. На Руси книга считалась источником знаний, главным учителем. Книга (в то время еще рукописная) считалась сакральным предметом и была подобна иконе: это духовный авторитет и духовный руководитель. Книга была малодоступной для многочисленного населения и была достоянием исключительно монастырей или очень состоятельных семей. Уже тогда в Древней Руси осознавали воспитательную функцию книги как одного из главных средств воспитания. В «Повести временных лет» говорится, что «книги наставляют нас на пути покаяния, ибо мудрость обретаем мы в словах книжных». В связи с чем, семейное чтение представляло собой чтение вслух «душеполезной литературы», к которой относили: Св. Писание, Св. Предания, сочинения русских авторов, причисленных к лику святых.

В деревнях и у простых горожан осенние и зимние вечера бабушки и дедушки посвящали, это прекрасное таинственное сумрачное время, своим внукам. На теплой печи или полатях рассказывали им сказки, пели песни, загадывали загадки. Особой популярностью пользовались былинные легенды с пением, где говорилось о героях, которым следовало подражать, о моральных нормах и требованиях к поведению ребёнка.

Этап развития семейного чтения и расширении его традиций начинается с середины XVIII века. К этому времени особую роль в русской культуре начинает играть женщина-мать, которая чётко улавливала общественные настроения и потребности. С большой долей вероятности можно сказать, что именно она поняла роль семейного чтения в детской жизни и воспитания гражданина.

XIX век стал свидетелем уже закрепившейся традиции семейного чтения. Значительным явлением в русской народной традиции явились вечера семейных чтений. Вспоминая об отцовской библиотеке Д. Н. Мамин — Сибиряк с благодарностью говорил о тех «семенах», которые были заброшены в его сердце давным — давно в родной семье, о том благодатном влиянии, которые оказали на него прочитанные в детстве произведения русских классиков. Книга для чтения «Детский мир» К. Д. Ушинского оказала большое влияние на формирование читательских интересов Дмитрия Наркисовича. В его воспоминаниях мы читаем: «В нашей библиотеке первой детской книжкой явился „Детский мир“ Ушинского. Эту книжку пришлось выписывать из Петербурга, и мы ждали её каждый день в течении чуть не трех месяцев. Наконец, она явилась и была, конечно, с жадностью прочитана от доски до доски. С этой книги началась новая эра». И далее: «Мне с особой яркостью представилась картина нашей жизни в Висиме, любимый шкаф с книгами. Чтение по вечерам, разговоры о прочитанном… Как все это было недавно и как далеко!» («Из далекого прошлого»)

Книги хранили очень бережно, передавая от поколения к поколению как бесценный дар. Владельческие записи на кириллических книгах XV—XIX веков говорят о том, что они передавались по наследству в семьях разных сословий, в том числе и «простолюдинов». Надпись на полях Евангелия 1564 года издания, сделанная в 1798 году ямщиком из города Клина Григорием Фадеевым, сыном Баранихина, свидетельствует о том, насколько бережно люди относились к принадлежащим им книгам. Владелец боится, что его сын Андрей, «заблудившийся в пьянстве», захочет расстаться с семейной реликвией, и поэтому просит тех, в чьих руках книга окажется, «по духовной христианской совести… сие святое Евангелие не покупать и в заклад не брать». Традиция передавать личные библиотеки по наследству существовала в России всегда и существует до настоящего времени.

Для России отношение к книге в течение долгого времени было знаковым понятием. «Человек с книгой» появляется на полотнах русских художников в жанровых сценках и портретной живописи. Нередко поэты, писатели для более рельефной характеристики персонажа подробно описывали его литературные пристрастия.

В последнее время в обществе появился интерес к тем формам работы с книгой, которые были популярны раньше. Вновь возвращаются к чтению классики и лучших образцов современной литературы радиостанции России, на канале «Культура» все чаще транслируются записи классических спектаклей, библиотеки проявляют интерес к популярным ранее формам пропаганды книг. Традиции семейного чтения, обсуждения прочитанного, характерные для России, нуждаются во внимании, и в возрождении.

Почему важно возродить традицию именно семейного чтения?

Во — первых, семейное чтение способствует раннему и правильному овладению родной речью, формирует эмоционально — эстетическое восприятие книги, прививает любовь к чтению.

Во — вторых, семейное чтение это не просто способ получения информации, а важнейший и лучший способ общения и ненавязчивого воспитания. Именно совместно проведенное время становится тем мостом, который соединяет родителей и детей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

От греч. epistole — письмо, послание — текст, имеющий форму письма, открытки, телеграммы.