Брат, останься в живых

Владимир Колычев, 2007

Нигде нет покоя нашему человеку, даже на Багамских островах. Никита Брат поселился там вместе с женой и детьми после того, как «погиб» в устроенной им самим авиакатастрофе, чтобы навсегда скрыться от недругов. Но местный воротила с соседнего острова положил глаз на его жену и решил уничтожить соперника. Так бы и остался Никита на дне моря с гарпуном в сердце, если б не его отменная реакция. Брат нашел способ, как обезвредить «соседа», да только пришлось ему вернуться с семьей в Россию. Знал бы он, что его ждет. Судьба сделала очередной фортель, и оказался Никита на алмазном прииске в качестве раба…

Глава третья

Стас умел управлять всеми видами боевой техники. Даже на засекреченном тягаче с автоматической коробкой передач довелось покататься. Ему ничего не стоило освоить технику вождения «Мерседеса». Тем более что водительские права на данную категорию у него имелись.

Мощная машина почти бесшумно шла по гладкому асфальту Кутузовского проспекта. Рядом сидела Симона. Это был их первый самостоятельный выезд. Один ее родственник по маминой линии пригласил ее на вечеринку, и Стас должен был сопровождать ее. По столь торжественному случаю Симона нарядилась в какое-то модное, но жутко нелепое платье, в котором выглядела, как болонка в попонке из банановой кожуры. Накрасилась, намазалась… С ее лицом работал профессиональный визажист, но тем не менее макияж ей шел как мартышке очки. Без косметики она выглядела куда лучше…

— А ты хорошо ездишь, — заметила Симона.

И небрежным движением достала из сумочки сигарету, замерла в ожидании. Неужели думает, что Стас поднесет ей огонек?

— А ты нехорошо себя ведешь, — сказал он.

И так быстро махнул рукой, что Симона даже моргнуть не успела. Не сразу до нее дошло, что сигареты во рту больше нет.

— И зачем ты это сделал? — возмутилась она.

— Капля никотина убивает лошадь, — с умным видом пояснил Стас.

— Но ведь сам-то ты куришь?

— А это из любви к лошадям, — усмехнулся он.

— Чего?

— Выкурил сигарету — спас лошадь…

— Может, и я лошадей хочу спасать, — улыбнулась она.

— Рано в твоем возрасте курить. Сама в лошадь превратиться можешь…

Симона поджала губы. Но сделала это не только от обиды. Закрыла ортопедические «звездочки» на зубах… Неужели решила, что он всерьез сравнил ее с лошадью?

— Прости! — искренне извинился Стас.

Ведь он не хотел ее обидеть.

— Не прощу… Ты слишком много на себя берешь… Ты всего лишь телохранитель, не забывай об этом! — не зло, но с вызовом отчитала его Симона.

Теперь он обиделся. И замолчал… Хочет — пусть курит. Сама потом пусть перед отцом отчитывается. А его дело маленькое. Он же должен спасать ее от внезапной смерти, а не от той, которая мало-помалу просачивается в организм через фильтр сигареты. Если вообще просачивается…

— Извини… — тихо сказала она.

Симона могла быть такой же жесткой, как и ее отец. Но в отличие от него ей не чуждо было раскаяние…

Вечеринка должна была состояться в модном боулинг-клубе. Судя по всему, родственники Симоны по маминой линии не были бедными. Арендовали для своего несовершеннолетнего сыночка целый зал. Разумеется, вход только по пригласительным. У Симоны был такой билет, и у Стаса тоже — он проходил под видом ее брата, не более того. И не важно, что у него под полой пиджака боевой пистолет. Плоский, для скрытого ношения. И очень-очень дорогой, поскольку сплошь состоял из пластика. Секьюрити на входе прогнал его через детектор, но металлоискатель даже не пискнул. Все чисто… Всего две недели понадобилось Эдуарду Витальевичу, чтобы оформить на него лицензию и все разрешительные документы. Рекордно короткие сроки для такого мероприятия. Казалось, для него не существовало неразрешимых вопросов…

Симону встречал ее братец Алеша. Длинный и худой как жердь очкарик в идиотском наряде — пиджак-смокинг, черная бабочка и драные джинсы. Впрочем, и его друзья-приятели выглядели не лучше. Картина — «Тинейджеры уходят в отрыв…». Девчонок было не густо — всего две особы. Симона была третьей. В основном наблюдались сопливые отроки — типичные ботаники с замашками крутых перцев. Много понта из ничего. И девчонки им под стать. Апломбу много, но вульгарщины ни на грамм. Обычные домашние девочки — тепличные фиалки, изображающие собой полевых ромашек… Стасу было двадцать четыре года, вроде бы молодой, но в этой компании он себе казался древним стариком.

По большому счету это был клуб по интересам. Первое время дерганые мальчики неуклюже ухаживали за хихикающими девочками. Но это быстро им надоело, и они переключились на излюбленную тему — компьютеры, гейм-плеи. Стас поймал на себе тоскливый взгляд обреченной на скуку Симоны. Увы, он ничем не мог ей помочь. Не тащить же ее в ночной клуб, где наркота и стриптиз… Ни к чему ей это. И ему тоже. Здесь хоть и скучно, зато пристойно. Пусть лучше молодежь компьютерными играми увлекается, чем мордобоем-поножовщиной и наркотиками.

Со спиртным здесь было строго. На столе только соки и газировка — никакого пива, никаких слабоалкогольных коктейлей… Мальчики недолго сидели за столом — быстро все склевали и сейчас оттягивались на всю катушку… на игровых автоматах. Вечеринка проходила в боулинг-клубе, но в арендованном зале не было ни одной дорожки. Только игровые автоматы. Видимо, родители виновника торжества прекрасно знали, чем можно увлечь друзей своего отпрыска.

Мальчики по очереди погружались в виртуальные миры, но время от времени перебрасывались анекдотами. Естественно, из репертуара непревзойденных по своему разуму компьютерщиков. Искрометный юмор, лазерной заточки остроты. Во всяком случае, они бы все разом набросились сейчас на смельчака, посмевшего сказать, что плоскость их ума необозрима…

— Чайник звонит в сервисный центр, да. С моим компьютером проблемы, он не включается. Все время пишет: «Вставьте дискету, вставьте дискету…» Ну, его спрашивают, вставил он дискету, да? А он: да нет, как-то не догадался…

— Ха-ха-ха!.. Го-го-го!.. Ой, не могу!..

Хохот, гогот… Как будто на самом деле смешно. Таких тупых анекдотов Стас никогда не слышал. Но он хоть улыбнулся — из вежливости. В то время как девчонки чуть не плакали от отчаяния. И уже все с надеждой смотрели на него — как будто хотели, чтобы он увез их туда, где настоящее веселье и настоящий драйв…

Стас и сам смотрел на девочек с надеждой. Взяли бы они его под руки да утащили бы куда-нибудь, ну хотя бы в главный зал — шары бы по дорожкам покатали, мороженого поели бы, он мог бы рассказать им пару не пошлых, но по-настоящему смешных анекдотов… Но, увы, девчонки были лишены инициативы — по воле обстоятельств. И он был ее лишен — по воле инструкции. Не должен он был покидать этот зал, ни с кем…

— А этот анекдот… В свои семнадцать лет он знал девять операционных систем. И ни одной женщины!..

Вот на этом месте Стас мог бы улыбнуться. В точку попала стрела компьютерного сатира… Только вот мальчики почему-то не развеселились. Как-то сразу все сникли. И даже обратили взоры на девочек. Но скоро поняли, что ни у кого из них не хватит духу на непристойное предложение… И все же у них был шанс блеснуть перед ними своим виртуальным мужеством. Для этого они устроили стрельбу по компьютерным мишеням из компьютерных же пистолетов… Кстати сказать, пистолеты эти по своему внешнему виду напоминали настоящие, в частности были очень похожи на ствол, который держал при себе Стас. И никаких проводков, тянущихся к мишени, то есть к монитору компьютера…

Лучшим стрелком оказался кузен Алеша. С пяти метров он перестрелял всех компьютерных «индейцев», посмевших напасть на «ковбойское ранчо»… Действительно неплохой результат, если учитывать, что пистолет обладал реальной тяжестью и даже имитацией отдачи…

— Постреляем? — Алеша протянул пистолет Стасу.

— Да можно… — не очень уверенно отозвался он.

Будь это боевой пистолет, он бы в себе не усомнился. Но это компьютерная примочка, со своими взбрыками, о которых он ничего не знал. Не хотелось опростоволоситься по неопытности и прослыть локшовым лузером…

Стас взял протянутый пистолет, и в это время зазвонил мобильник.

— Да…

— Как обстановка? — спросил Погребняк, начальник службы безопасности господина Скворцова.

— Стреляют… — усмехнулся Стас.

Погребняку он подчинялся постольку-поскольку. Поэтому мог позволить себе шутку юмора в общении с ним.

— Что?

— Компьютерные войнушки…

— А-а… Тут такое дело… Есть информация, что Серафиме грозит опасность…

— От кого?..

— Да пока не ясно… И смутно все…

Судя по звучанию голоса на том конце провода, можно было предположить, что опасность не очень серьезная и грозит издалека. Не очень озадачен был Погребняк. Видно, информация необъективная и неподтвержденная. С его стороны это сообщение скорее напоминало дежурную ориентировку, нежели штормовое предупреждение…

— Но ты все равно держи ухи на макухе… А я к тебе сейчас на всякий случай людей пришлю, — пообещал Погребняк. — Для усиления. Мало ли что…

— Вам видней.

Сеанс связи закончился. И Стас подошел к барьеру. Расстояние до цели пять метров, совсем не мало, если учитывать, что компьютерные человечки обладали такими же компьютерными, то есть уменьшенными, размерами…

Первый «индеец» спрыгнул с дерева на дощатый забор. На землю должен был упасть его «труп», но Стас промазал, и «противник», преодолев опасную зону, скрылся из виду… Да, совсем не простым оказался компьютерный тир, без сноровки блестящих результатов не показать…

Второй «индеец» ворвался в сектор обстрела верхом на черном мустанге. Красивая картинка. И конь скакал быстро. Так быстро, что Стас не смог взять правильную поправку на скорость. И как итог, промазал…

Стасу было неловко. Профессиональный разведчик-диверсант, боевой снайпер посрамлен перед лицом сопливого бой-геймера. Да и Симона смотрела на него с недоумением. Стас спиной чувствовал ее удивленный взгляд…

А после третьего неудачного выстрела он почувствовал на себе еще один взгляд. Не в меру злобный и ехидно-колючий. И не в меру подозрительный… Стас обернулся и увидел жуткую в силу своей неожиданности картину. Спиной к закрытым дверям, метрах в десяти от него стояли три субъекта мужского пола. Ничто не выдавало в них террористов, если бы не маски на лицах и пистолеты-пулеметы «узи» в руках. Маски с прорезями для глаз, оружие с глушителями…

Стасу некогда было выяснять, как эти парни здесь оказались. Нужно было срочно спасать ситуацию. По возможности…

— Плохо стреляешь, чувак! — обращаясь к нему, с ухмылкой крутого мэна сказал один.

В ответ Стас плавно направил на него руку с пистолетом. Глупейший шаг с его стороны, даже при всей его преднамеренности. Сейчас его могла спасти только идиотская улыбка на лице. Террористы знали, из какого пистолета он стрелял, а сейчас они еще видели перед собой придурковатого стрелка с мозгами дауна… И еще спасало его то, что свое оружие налетчики держали стволами вниз — в готовности мгновенно перевести его в боевое положение. Но компьютерный пистолет их не напугал. Скорее рассмешил…

— Забейся в угол, придурок! — неспешно наставляя на него «узи», сказал злоумышленник.

Стас не видел его лица, но представлял, как оно кривится сейчас под маской. А глаза видел. В них было столько презрения, что у него невольно могла возникнуть мысль о собственной недоразвитости. Может, он и в самом деле придурок?..

— Всем к стене! — повел автоматом второй налетчик. — Раз-два…

Тинейджеры не стали пытать судьбу. В паническом ужасе всем скопом прибились к дальней стене, куда им показали. Симона тоже присоединилась к толпе, но ее вырвал оттуда резкий гавкающий голос.

— Скворцова! Сюда!

Симона конвульсивно дернулась и на негнущихся ногах, как парализованная страхом жертва, направилась к своим похитителям…

А ведь Стаса предупреждали… Впрочем, сейчас это не имело значения. Нужно было исходить из ситуации. Налетчики выбрали из толпы только Симону, значит, они прибыли сюда за ней. Плохо, если для того, чтобы похитить, еще хуже, если убить. Стас обязан был что-то предпринять…

Симона еще только шла к налетчикам, а он, воспользовавшись суматохой, подменил пистолет. И с той же идиотской улыбкой вышел из толпы, с виду неторопливо, но на самом деле очень быстро поднимая руку… Противник отреагировал на изменение обстановки, но очень вяло. Ведь Стас как бы и не представлял никакой опасности, но раз уж он заигрался, то пора было его упокоить… Один из похитителей повел в его сторону стволом, плавно утапливая спусковой крючок. Но Стас был гораздо быстрей. Он мог стрелять на поражение, но сейчас гораздо важней было «обесточить» спущенную с цепи вражью руку…

Пистолет не был оснащен прибором бесшумной стрельбы, но выстрел прозвучал на удивление тихо. Но все же прозвучал — громом среди ясного неба. Пуля попала противнику точно в правую ключицу. Мгновенный болевой шок и полный паралич руки. Он падал, не успев выжать всю слабину на спусковом крючке. Пистолет-пулемет вываливался из рук с полным магазином…

Еще выстрел, еще… Разрыв между выстрелами — доли секунды. Точность попадания — плюс-минус миллиметры… И у второго налетчика раздроблена ключица, и у третьего. И эти укладывались на пол без сознания. И эти живы… Осталось только подойти к ним и произвести серию контрольных выстрелов, но Стас не киллер. К тому же эти парни могли умереть от кровопотери. Тем более что помощь подоспеет не скоро. Стас не собирался открывать двери в зал до приезда подкрепления, которое должен был прислать Погребняк. Никакой клубной охраны, никакой милиции, никакой «Скорой помощи»… Стас не знал, как эти трое попали в зал. Может, им помогал кто-то из сотрудников клуба. Возможно, их прикрывали оборотни с милицейскими погонами на плечах…

Стас осмотрел бесчувственные тела, спрятал боевой пистолет и взял в руку компьютерный. Просмотрел на растерянного Алешу.

— Постреляем?

Парень ничего не сказал. Лишь виновато опустил глаза. На мокрое место. Как будто извинялся за то, что не смог сохранить сухость собственных штанов…

* * *

Алексей Погребняк не отличался гренадерской статью и мышцей не оброс за сорок с гаком лет своего существования. Но это ничуть не умаляло его достоинств. При всей заурядности своей внешности он отличался высокими бойцовскими качествами. И голова у него работала, как швейцарские часы. К тому же в прошлом он был боевым офицером, воевал, что ставило его в ряд начальников, которым Стас не только подчинялся, но и уважал…

Но сегодня своим поведением он ставил под угрозу доброе отношение к себе.

— Ты должен закончить начатое, — заявил он.

Не так сложно оказалось установить заказчика незавершенного похищения. Не очень умный человек из конкурирующей структуры. Симона должна была стать разменной монетой в серьезной игре, в суть которой Стаса не посвящали. Зато ему предлагалось убить злодея заказчика. Раз уж он расправился с исполнителями, то почему бы ему не поставить кровавую точку в этой истории…

— Я не киллер! — упрямо мотнул головой Стас.

— Ничего не поделаешь, обстановка требует…

— Обстановка требует ограждать Серафиму от неприятностей. Этим я и должен заниматься. Этим я и буду заниматься…

— Значит, отказываешься? — сурово посмотрел на него Погребняк.

— Наотрез!

— И правильно делаешь… — Начальник сменил гнев на милость, но, как показалось Стасу, без особого желания. — Считай, что это была проверка. Считай, что ты выдержал испытание…

Он говорил уверенно, но все же ему не хватало убедительности… Из этого можно было сделать вывод, что Стас как раз и не выдержал испытания. Не захотел он стать на все сто процентов своим человеком в команде. Но ведь он к этому и не стремился. Его дело маленькое — охранять Симону. И пока что он справляется со своими обязанностями. Никто, даже стервозная Диана не могла сказать обратное…

От Погребняка Стас уходил в полной уверенности, что поступил правильно, отказавшись от непристойного предложения. Он не киллер и не проститутка, чтобы продаваться за деньги…

Симона ждала его в зимнем саду. Ждала в самом прямом смысле этого слова. Обрадовалась его приходу, расцвела…

Ее апартаменты занимали добрую половину третьего этажа. Холл с зимним садом, три комнаты — игровая, кабинет и спальня. На том же этаже было еще несколько комнат, одну из которых занял Стас. После неудавшегося покушения Эдуард Витальевич обязал его постоянно находиться вблизи его дочери. И он находился вместе с ней — под его неусыпным наблюдением. Стас точно знал, что апартаменты Симоны оборудованы системой скрытого наблюдения. Он даже знал, где находятся видеокамеры. Но все же оставались комнаты, где Эдуард Витальевич не решился установить видеоконтроль. Спальня и ванная… Во всяком случае, Стас не отыскал там скрытые характерные признаки. А глаз у него на это дело наметан. Специальный курс обучения прошел…

Но в спальню и ванную ему заходить не полагалось, разве что для беглого осмотра. И уж тем более нельзя было находиться там вместе с Симоной. Впрочем, он к этому и не стремился.

Стас отсутствовал совсем недолго, каких-то полчаса. Но за это время много чего могло измениться. Хотя вряд ли. Охраняется поселок, охраняется дом. Чтобы попасть к Симоне, злоумышленникам нужно продраться через множество препон, и возможность этого ничтожно мала. Но как бы то ни было, ухо нужно держать востро. И глаз должен быть как алмаз… Стас осмотрел все комнаты, но ничего подозрительного не обнаружил. Выглянул во двор, но и там все спокойно. Относительно спокойно. Охранник с автоматом у ворот стоит, голова, как на шарнирах — влево-вправо, вперед-назад. Плюс видеокамеры по периметру, и оператор за мониторами. Если вдруг что, будет дан сигнал тревоги. Тогда и Стасу придется взяться за оружие… Да, нелегка доля российских миллионеров. Вроде бы все у них есть, но проблем больше, чем благ. Видно, не бывает так, чтобы все и везде было гладко.

Стас отошел от окна, задернул занавеску, и в это время в спальню вошла Симона. Несколько мгновений смотрела на него полными смятения глазами, затем робко подошла к нему.

— Я по тебе соскучилась…

Он и опомниться не успел, как она прижалась к его груди. И руки нежно обвивают его шею…

— Эй, так нельзя!

Он мягко отстранил ее от себя. Но она снова попыталась повиснуть у него на шее. Не совсем удачно…

— Что с тобой?

— А ты что, не догадываешься? — Она смотрела на него глазами удивленного младенца.

— Догадываюсь. Что ты ведешь себя неправильно, догадываюсь…

— Правильно я себя веду… Потому что люблю тебя, потому и веду себя правильно…

Стас не очень удивился. Он уже догадывался, что в голове у Симоны бродят недетские мысли…

— Ты любишь меня как своего брата…

— Какой ты мне брат?.. — упрямо мотнула она головой. — Седьмая вода… Я люблю тебя как мужчину… Как своего мужчину…

При всем своем желании Стас не мог относиться к этому заявлению серьезно. Симоне уже почти семнадцать, но душой она еще маленькая девочка. Что она видела в этой жизни? Рафинированные мальчики-мажоры, у которых только операционные системы на уме… А тут появляется взрослый парень, прожженный ветрами и закаленный невзгодами. Да еще и герой к тому же — как лихо трех злодеев уложил… А девочки любят героев. И бедные девочки, и тем более богатые, которым не так свойственны меркантильные интересы… Вот и пошла у Симоны кругом голова…

— Это детское, это пройдет…

Стас рвался выйти из комнаты. Но боялся, что Симона последует за ним и уже в холле, под прицелом видеокамер, обрушит на него свою детскую блажь…

— Я давно не ребенок! — возмущенно заявила она.

— Да, но ведешь себя, как неразумное дитя…

— Разумное!

— Хорошо, пусть разумное. Но дитя…

— Не надо делать из меня дуру!

— Ты сама ее из себя делаешь…

— Я же знаю, что нравлюсь тебе…

— Откуда ты это можешь знать?

— Догадываюсь… А что, не нравлюсь?

— Нравишься… Но как сестра…

— Да ерунда это все — брат, сестра. Ты — мужчина, я — женщина…

— Вот что, женщина, ложись спать и постарайся, чтобы я тебе никогда не снился…

— Стас, ну я же знаю, что ты в меня влюблен… — увещевающим жестом протянула к нему руки Симона.

Вне всякого сомнения, она была очень симпатичной девушкой. И очаровательной в своей беззащитности… Стас мог бы ее полюбить, чтобы всю жизнь оберегать ее от всяческих невзгод, носить ее на руках… Но не было любви. Как будто преграда какая-то стояла на пути к высоким чувствам. Порывы были, но все они разбивались об эту преграду… Может, потому, что она хозяйская дочь. Может быть, потому, что сестра, хоть и троюродная… Но ничто не мешало Стасу относиться к ней с особой симпатией. И заботиться о ней хотелось, как о родном человеке. А не так давно он поймал себя на желании прийти к ней ночью, посмотреть, укрыта ли она, не замерзла ли… Насколько он знал, столь нежное проявление чувств не входило в обязанности телохранителя. Не от замерзания он должен был хранить хрупкое девичье тело…

— Скажи, что любишь! — умоляюще смотрела на него Симона.

— Ты хоть знаешь, что такое любовь?

— Знаю! — без промедления ответила она.

Как будто точно знала ответ на вопрос, который при всей своей очевидности оставался загадкой для человечества…

— Думаешь, любовь — это гирлянды из роз и стихи-поэмы? Нет, любовь — это когда тебе всю ночь рассказывают об устройстве боевой машины десанта, и ты с удовольствием это слушаешь…

Стас не мог записать эти слова на свой счет, потому что они принадлежали их ротному, знатному остряку и балагуру…

— Я буду слушать про боевую машину! — В клятвенном порыве Симона сомкнула у своей груди ладошки.

— Смешная ты…

Ему вдруг захотелось обнять ее, приголубить. И заодно объяснить ей, что между ними нет ничего общего…

— Ты меня такой сделал…

— Быть такого не может…

— А вот и может!..

— Пойми, твой отец меня убьет, если узнает…

— Что узнает? Что мы любим друг друга? — просияла Симона.

— Он меня убьет!

— Не убьет. Мы убежим!

— Куда? На какие шиши?

— У меня есть немного… Сейчас покажу! — встрепенулась Симона.

— Мы что, уже убегаем? — насмешливо посмотрел на нее Стас.

— Нет, но… А может, и не надо убегать. Я поговорю с отцом, объясню ему, что не могу без тебя…

— А он убедит тебя в том, что можешь. И сделать это будет совсем не трудно. Потому что это не любовь. А влюбленность. Ну, может быть, надежда на любовь… А надежду на любовь не стоит терять с кем попало…

— Это невинность нельзя терять с кем попало. А ты — не кто попало… Я хочу потерять невинность с тобой!..

— А это ты зря! — осуждающе покачал головой Стас. — Даже не думай…

— Ну почему?

Симона готова была расплакаться, как маленькая девочка, у которой забрали конфету… Глупая она еще и наивная, как дитя. Разве можно воспринимать ее серьезно…

— Потому что потому…

Стас медленно повернулся к ней спиной и вышел из комнаты. И облегченно вздохнул, когда понял, что она не собирается преследовать его. Достал из кармана платок и утер взмокший лоб. Как будто в бане побывал…

* * *

Спал Стас чутко, при открытых дверях. Легко было попасть в его комнату, но трудно было развить успех… А кто-то вошел, посреди ночи.

— Стой! — негромко, но резко скомандовал он.

Пистолет уже в руке, ствол направлен на ночного гостя. Осталось только спустить курок. Но Стас не торопился. Гостьей могла оказаться Диана. С очередной провокацией…

И это действительно была гостья. Но не Диана. К Стасу подходила Симона. В ночной рубашке до пят. Руками себя обняла за плечи, тело дрожит, зубы выстукивают дробь…

— Мне страшно!

Она шла к нему полным ходом. Еще чуть-чуть, и она нырнет к нему под одеяло.

— Эй, эй, тормози!

Но Симона и не думала останавливаться. Все-таки забралась к нему в постель, до подбородка натянула одеяло. Но еще до того Стас успел вскочить с кровати. Как будто из горячего танка выскакивал…

— Иди ко мне! — попросила она.

— Снова за свое? — с укором спросил он.

Три дня она не подавала признаков жизни, вернее, делала вид, что в упор не замечает его. Но хлипкой, искусственно возведенной плотины хватило ненадолго…

— Может, ты голубой? — ошарашила его Симона.

— Что?! — как ужаленный, взвился Стас.

— А что, с женщинами не спишь…

— Кто тебе такое сказал?

— А Диана… Она мне рассказала, как пыталась тебя совратить…

— Дура она… И ты дура…

— Докажи, что ты не голубой!

На доказательство ушло не более одной минуты. Именно этого времени хватило на то, чтобы очистить помещение от глупой вздорной девчонки. Чуть ли не взашей выгнал он Симону из комнаты…

А утром, ближе к обеду, его вызвал к себе Эдуард Витальевич. По пути Стас встретил Диану. Не женщина, а жар-птица. Красивая, нарядная, но руками не трогать… Завидев его, она остановилась. Презрительно оттопырила губу, провожая его пренебрежительным взглядом.

Стас не должен был заговаривать с ней, но не удержался.

— Опять чем-то недовольна, — вслух заметил он.

— Зато ты, как я посмотрю, всем доволен… — бросила она ему вслед. — Понаехали тут всякие…

Эдуард Витальевич принял его в своем кабинете. Холодно кивнул в ответ на приветствие. Взглядом на диван не показал: не приглашает его присесть… Какая муха его укусила?..

— Я, конечно, благодарен тебе за спасение своей дочери. Но я, кажется, отблагодарил тебя в денежном исчислении…

Стас чувствовал себя неуютно под его морозным взглядом.

— Я что-то не так сделал? — спросил Стас.

Он мог только гадать о причине недовольства. Но ведь она была…

— А как ты думаешь, спать с моей дочерью — так это или не так?

Это было серьезное обвинение. Со всеми вытекающими… Трудно было оставаться спокойным в этой ситуации. Но Стас постарался взять себя в руки.

— Не знаю, я с ней не спал…

— Врешь! — Эдуард Витальевич со всей силы хлопнул раскрытой ладонью по столу. Жалобно звякнула крышка чернильницы…

— Докажите, что вру.

— Вот как ты заговорил!.. Хорошо, смотри сюда!..

Он взялся за «мышку» на столе, и на экране монитора ожила картинка. Стас увидел самого себя. Вот он заходит в спальню, а вслед за ним — Симона. Что они там делают, не видно, но слышно, как они о чем-то говорят. Качество записи не очень, потому что снималась она с микрофонов в холле. Но все же можно понять, что слова скоро переходят в страстные ахи-охи. Характерное пыхтенье, скрип кровати, женский стон… Нетрудно догадаться, чем занимаются объекты наблюдения.

— Это фальшивка! — обескураженно заявил Стас.

Но Эдуард Витальевич промолчал. Заговорил он лишь после того, как на экране снова появился взмыленный Стас. Он выходил из спальни, вытирая со лба пот. Как будто действительно запыхался после бурного секса с Симоной…

— Это подстава…

Фальсификация была налицо… Да, они говорили с Симоной о любви, но не занимались ею. Но кто-то хочет выдать белое за черное… Кто? Кому это выгодно?.. Неужели Диане? Но зачем? Опорочить Симону в глазах отца?.. Может быть…

— А это что такое? — свирепо спросил Эдуард Витальевич.

И высветил следующую картинку. Камера из коридора запечатлела момент, как Симона заходила в его комнату. Но ведь в этой комнате была другая камера, можно было посмотреть, что там происходило на самом деле… И Эдуард Витальевич переключился на эту камеру. Но вместо изображения — темнота, зато слышно, как возятся в постели мужчина и женщина. Все те же интимного характера звуки… Как будто камера из его комнаты сломалась и выдавала только аудиосоставляющую. И какая же сволочь все это сфабриковала?..

Эдуард Витальевич отключил изображение, вернее, его отсутствие. И звук выключил, чтобы не слушать стоны, как он думал, его дочери. Окатил Стаса леденящим взглядом.

— Ну и что ты мне на все это скажешь?

— Вы стали жертвой мистификации…

— Боюсь, ты сам скоро станешь жертвой…

У Стаса не было никакого желания оправдываться. Да и смысла в том не было. Тот, кто вел игру против него и Симоны, представил Эдуарду Витальевичу гораздо более веские аргументы, чем те, которые мог бы привести он.

— Я ни в чем не виноват.

— Плохо, что ты не чувствуешь за собой вины. Плохо, очень плохо… А ты должен осознать свою вину. Должен…

— Не было у нас ничего с Серафимой…

— Я тебе не верю… И ей не верю…

— Плохо же вы знаете свою дочь.

— Я хорошо знаю людей. И хорошо знаю, на что они способны… Но и я способен на многое… А я предупреждал, что убью тебя за Серафиму. Предупреждал?

Стас промолчал. Что толку говорить с человеком, который тебе совершенно не верит. А то, что его предупреждали… Невозможно было поверить в то, что его могут вот так просто взять и убить. Да и не тот случай, чтобы убивать…

— Предупреждал, — ответил за него Эдуард Витальевич.

— И что дальше?

— А дальше… Надо думать, что будет дальше… Думаю, убивать тебя не стоит. Все-таки ты родственник, хотя и дальний. И Серафиму однажды спас… Но больше ты у меня не работаешь. И в Москве ты не останешься. Тебя отвезут на вокзал, посадят на поезд и отправят домой… Считай, что легко отделался…

— Как скажете… — пожал плечами Стас.

Домой так домой. В любом случае он не мог больше оставаться в доме, где ему не хотят верить…

* * *

До отправления поезда оставалось пять минут, когда дверь в купе с грохотом отошла в сторону и на пороге появилась запыхавшаяся Симона. Не обращая внимания на его соседей, ворвалась в купе и решительно схватила Стаса за руку.

— Забирай вещи! Пошли!

— Куда?

— Тебе нельзя ехать…

— Почему?

— Потом расскажу…

Стас понял, что спорить с ней бесполезно. Тем более что не очень-то хотелось уезжать из Москвы. Они вместе покинули отправляющийся поезд, через здание вокзала вышли на площадь, где стояла машина, на которой она за ним приехала. Серебристый джип «БМВ» с округлыми формами — гордость германского автопрома.

Она сама повела машину.

— И куда мы едем?

— Куда глаза глядят… Я водитель, а ты мой телохранитель…

— Разжалованный телохранитель, — с горькой усмешкой поправил ее Стас.

— Это тебя отец разжаловал. А я тебя от себя не отпускала… Как ты мог уехать без меня? Даже не попрощался…

— Так было нужно… Так куда мы все-таки едем?

— А куда угодно! Лишь бы подальше от Москвы…

— Может, все-таки расскажешь, что произошло?

— Тебя хотят убить!

— Ты хоть сама поняла, что сказала?

— Тебя хотят убить. Еще раз повторить?

— Откуда информация?

— Погребняк сказал.

— Тебе?

— Нет. Он с Дианой разговаривал… В общем, у них роман… И служебный и вообще…

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно… Это они все подстроили. Это они меня шлюхой сделали…

Симона крутила руль. Внешне бесстрастное выражение лица, сосредоточенный взгляд устремлен вперед, а на глазах слезы…

— Зачем?

— А я не хочу, чтобы Диана замуж за отца вышла. И его отговариваю… Она меня ненавидит… И тебя возненавидела… Ты же ей отказал. А она на дух не переносит отказов…

Все это было похоже на правду. Диана еще та штучка — и сама по себе на многое способна, а если с ней еще и Погребняк заодно… Но если бы о ней рассказывал кто-то другой, искушенный жизнью. А Симона маленькая, хрупкая. Наивное дитя, одним словом.

— Откуда ты все знаешь?

— А думаешь, я дура, да?.. Нет, мой дорогой, не дура… В таком гадюшнике жить, сама гадюкой станешь… Погребняк сказал ей, что отец поверил, что согласился с ним…

— В чем согласился?

— Погребняк предложил ему тебя убить, а он согласился… Тебя убить хотят! За то, что ты со мной был!

Стас не верил Симоне. Не хотел верить. Вина его не доказана. К тому же Эдуард Витальевич — двоюродный брат его матери, он не может позволить убить ее сына только за то, что у него предположительно любовь с его дочерью…

— Этого не может быть…

— Может… С тобой в поезде два человека должны были ехать. В пути с тобой должен был произойти несчастный случай…

— Я тебе не верю…

— Ты не веришь!.. А я, думаешь, могу поверить в то, что мой отец так легко может лишить жизни человека?

— Не можешь. И не верь!

— А я верю… Ты думаешь, я не знаю, почему моя мама умерла?..

— Насколько я знаю, это был сердечный приступ…

— Да уж! Она никогда не жаловалась на сердце… А на отца жаловалась… У нее роман был. С одним человеком. Я случайно узнала… И отец случайно узнал. А через два дня после этого мамы не стало… Вот и думай…

— Думаю.

— И что?

— Ничего…

— А я думаю, что это отец с ней так поступил…

— Тогда почему Диана до сих пор жива? Она же изменяет ему с Погребняком…

— Потому что Диана — змея. А Погребняк — удав!

— И при этом он — зам твоего отца по безопасности. Он должен охранять и его, и тебя…

— Он его охраняет. От меня… Погоди, он еще себя покажет. Вот выйдет Диана замуж за отца, тогда и покажет…

— Ты должна была рассказать, что знаешь…

— Я говорила… Он сказал, что не верит мне, потому что я маленькая шлюха…

Симона всхлипнула, и слезы брызнули из ее глаз. В таком состоянии она не могла вести машину. Пришлось Стасу пересесть за руль.

— Он мне не верит, — всхлипывала Симона. — Он думает, что я с тобой…

— У тебя когда-нибудь с кем-нибудь было? — осторожно спросил он.

Она поняла, что он имеет в виду.

— Нет, никогда…

— Ты могла бы пройти врачебный осмотр. Могла бы доказать ему…

— Я говорила… Он сказал, что можно быть шлюхой и оставаться девственницей…

Симона была похожа на маленького воробушка с мокрыми перьями от слез. Жалкая, беззащитная. И милая-премилая… Стас не сдержал нахлынувших чувств и одной рукой нежно обнял ее. Она сама прильнула к нему, положила голову ему на плечо.

— Если так, то твой отец — чудовище! — решил он.

Разве ж можно так обращаться с дочерью?.. При желании можно было бы обнаружить элементы монтажа в том видеофабрикате, которым опорочили Симону и Стаса. Можно было бы провести гинекологический осмотр… Можно было бы, если захотеть. Но, видимо, Эдуарду Витальевичу хотелось другого, а именно — считать свою дочь шлюхой. Тогда он действительно чудовище. Или на генетическом уровне он выродок, или жизнь его сделала таким… А может, врет Симона или преувеличивает?.. Но ведь перед тем, как отправить Стаса домой, Эдуард Витальевич преднамеренно наводил его на мысль о возможном наказании с летальным исходом. Потом, правда, великодушно позволил ему жить вдали от Москвы. Но ведь намекал. Потому и согласился с предложением Погребняка убить виновника всех бед. А тому ничего не стоило озадачить киллеров, в которых, если судить по его манере работать с кадрами, у него не должно быть недостатка…

Неужели права была Симона, что все эти годы ей приходилось жить в самом настоящем гадюшнике? Отец — деспот, начальник службы безопасности — колода, под которой прячется змея Диана… Сложно было в это поверить. Но Стас уже верил…

— Я не хочу возвращаться домой… — сказала Симона и еще крепче прижалась к нему.

— Не хочешь, а придется…

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой? — возмутилась она. — Ни за что!

— И как же ты будешь жить?

— Не знаю как, но с тобой!.. Ты же мой телохранитель. Ты не можешь отказаться от своих обязанностей…

— Уже не могу…

— И я не могу без тебя… Мы уедем куда-нибудь далеко-далеко. У меня есть немного денег, мы купим дом, будем работать…

— Со мной у тебя не будет будущего…

— Мое будущее — это ты!

— Я твое настоящее… А в будущем нас найдут. И разлучат… Или ты думаешь, что твой отец не станет тебя искать?

— Пусть ищет. А ты сделай так, чтобы нас не нашли. Ты же все можешь…

— Боюсь, что нас уже нашли…

Стасу не давал покоя черный джип, пристроившийся в хвост к их машине. Он то терялся в потоке машин, то выплывал снова. Если это слежка, то за рулем профессионал. Но ведь и Стас не лаптем щи хлебает…

Он понимал, что уйти от погони нереально. Будь ты хоть трижды Шумахером, а от радиомаяка, которым оборудован автомобиль, не удерешь. От него нужно избавляться, но нет времени на поиск. Сейчас за беглецами идет одна машина, скоро присоединится вторая, третья. А там и гаишники подключатся. Тому же Погребняку легко будет обвинить Стаса в похищении дочери известного бизнесмена…

Стас не предпринимал попыток уйти от погони. Он делал вид, что ничего не замечает. В спокойном темпе доехал до ближайшего лесопарка, нашел автозаправку, искусственно втиснутую в зеленую зону. Остановил машину недалеко от кабинки туалета и вместе с Симоной отправился к ней. Как и следовало ожидать, кабинка предназначалась для служебного пользования и была закрыта на замок. Но сразу за кабинкой начинался лес, где можно было справить естественные надобности. И ничего странного не было в том, что он и Симона пошли дальше…

Ждать пришлось недолго. Три бравых молодца в черных костюмах быстро шли по их следу, но Стас не позволил им догнать себя. В лесу он чувствовал себя как дома. Мастерство диверсанта-разведчика не подвело, и внезапно для преследователей он оказался у них за спиной.

Оружия у него не было, но его с лихвой заменили фактор внезапности и многолетная практика рукопашного боя… Оружие он добыл в бою. Одно за другим обследовал неподвижные тела, после чего стал обладателем сразу трех пистолетов.

Одного из молодцев он привел в чувство и выяснил, что в задачу их группы входила его физическая ликвидация. Его должны были сначала напоить, а затем на полном ходу выбросить из поезда. Команду дал Погребняк… Последние сомнения отпали. Теперь Стас готов был убивать. Убивать, чтобы выжить самому и уберечь Симону от идиота-отца… И пусть его лучше не трогают. Пусть не мешают ему выбраться из Москвы, чтобы затеряться на необъятных просторах России…