Горящий тур

Владимир Колычев, 2021

Студент Данила был несказанно рад, когда Маша пригласила его отдохнуть на Черном море. Так случилось, что в пансионате, в котором они остановились, оказались дочь и любовница известного криминального авторитета. Бандит спрятал их там, так как им грозила смерть. Лучше бы Данила и Маша не знали об этом, но… чужая тайна оказалась для них ловушкой. К тому же выяснилось, что выезд с территории пансионата перекрыт, а телефонная связь не работает. Тревожные предчувствия не обманули молодых людей. Вскоре начались события, превратившие безмятежный отдых в настоящую криминальную войну…

Глава 3

Самое теплое, светлое и доброе море — пшеничное. Сколько помнил себя Дымов, его всегда охватывал тихий восторг, когда он проезжал через эти поля. На душе становилось тепло и как-то сытно. А сегодня ему вдруг захотелось встать за штурвал комбайна, почувствовать себя капитаном, от которого зависит судьба целой страны. Но при этом он не забывал, куда едет и зачем.

Батог жил среди полей, на хуторе, который сам же и построил. Дом высокий, основательный, а забор вокруг как крепостная стена. Такую усадьбу можно было взять только штурмом.

Был у этой крепости и свой посад, несколько таких же богатых домов по кругу. Все это поселение огораживал еще один кирпичный забор с колючей проволокой поверху. Общая территория охранялась, на воротах стоял дюжий хлопец с тяжелым взглядом. С него и нужно было начинать.

— Батогов Петр Яковлевич здесь живет? — спросил Лопатников, раскрывая корочки.

Он чувствовал себя как минимум неуютно. Его неуверенность передавалась Дымову, но страха у него не вызывала. Батог, конечно, мужик крутой, весь район в кулаке держит. Братва у него суровая, но сейчас не те времена, когда мента можно убить безнаказанно.

Громила угрюмо кивнул, снял с кармана рацию.

— Кузьмич, тут мусора. — Он сказал это тихо, но без всякого смущения, совершенно не боялся обидеть гостей.

— Нам бы проехать к нему, — без особого энтузиазма сказал Лопатников.

Что-то не очень хотелось ему класть голову тигру в пасть. Вдруг дрессировка пойдет прахом, а зубы-то острые, длинные. Голову насквозь прокусит. Взбесившегося зверя пристрелят, но покойников это не воскресит.

— Пульт не работает, — заявил детина, ухмыльнулся и небрежно хлопнул себя по карману.

Ворота были распахнуты, путь преграждал только шлагбаум.

— А мы пешком.

— А вдруг заблудитесь?

— У вас тут целая крепость, как я погляжу, — сказал Дымов.

— Вот и я о том же. Вдруг под землю провалитесь? Не найдут вас потом.

— Может, и Батогов сквозь землю провалился?

— Не понял, — буркнул бык и нахмурился.

— Здесь провалился, а в Краснодаре всплыл.

Дымов не знал, когда тут появится какой-то Кузьмич. Да и не факт, что его удастся разговорить. Охранник на воротах также не склонен был к откровениям, но вдруг получится вытряхнуть из него хотя бы крупицу истины. С быка нитка, с Кузьмича две. Глядишь, и рубаха сошьется. Будет в чем похоронить Батога.

— Мог и в Краснодаре.

— А ты не знаешь, где он теперь?

— Сейчас Кузьмич подъедет, он скажет. Наверное.

— А сам Батогов не скажет?

Громила пожал плечами и посмотрел на дорогу, на которой мог появиться его начальник. А Дымов глядел на него, цепко, внимательно.

— Немногословный ты.

— Работа такая.

— Я бы тебя в киллеры взял.

— Да? — Детина фыркнул от возмущения или восторга.

— Или ты уже там?

— Где там?

— Где ты был вчера в районе четырнадцати часов?

Дымов выразительно глянул на своего молодого начальника. Мол, пора включаться в игру. Лопатников кивнул, обещая поддержку и понимание.

— Где я вчера был? — Парень нахмурился.

— Он это! — заявил Лопатников и ткнул пальцем ему в грудь. — По приметам сходится! Здоровенный, мордастый!

— Забираем? — Дымов снял с пояса наручники, звонко тряхнул ими.

— Эй, вы чего? — Громила шарахнулся от них, споткнулся о бордюр и едва не сел на задницу.

— А ты зачем Батогова убил? — осведомился Дымов.

— Я убил?!

— А кто?

— Не знаю. Эй, постойте! Кого это убили?

— Батогова.

— Как это убили?!

Дымов внимательно смотрел на парня и видел, что его удивление искреннее, неподдельное. Это его не очень удивляло. Почти сутки прошли с тех пор, как Батогов преставился, а в полицию по его душу никто не обращался, морги не обзванивал. Да и на телефон ему не звонили по причине отсутствия такового. Не было у Батогова мобильника. Может, он нарочно избавился от него, прятался у Оглобли, а по телефону его могли найти?

— Так убили! — Лопатников ткнул пальцем в фотографию, на которой был изображен мертвый Батог.

— Это что, фейк? — Парень оторопело захлопал глазами.

— Вовсе нет! Зачем ты его убил?

— Да не убивал я!

— А кто убил?

— Да не знаю я!

— А почему мы мусора? — наседал на быка Дымов.

— Так это, я думал…

— На киче будешь думать! — Дымов снова брякнул наручниками.

— Эй, за что?

— За все! Потому что Батогова плохо охраняешь!

Дымов окинул взглядом внешнюю ограду. Чтобы попасть к Батогову, нужно было преодолеть как минимум два забора. Дом такой, что издалека виден. Если у него проблемы возникли, то он мог бы отсидеться здесь, но нет, подался в Краснодар. Вот и спрашивается, почему у Оглобли Батогов чувствовал себя в большей безопасности, чем здесь? Вдруг он прятался от своих?

— Я не охраняю. Я здесь просто…

— А кто Батогова должен охранять?

— У него там охрана. — Парень махнул рукой вглубь поселка.

— Не было с ним охраны.

— Это у Кузьмича надо спрашивать.

— А он здесь?

— Ну да.

— Где здесь?

— В доме. Я ему звонил, он уже должен подъехать.

— Почему не подъехал?

— Не знаю.

— Нет, знаешь! Тебе известно, что ты нам голову морочишь! Давай, в машину его! — скомандовал Лопатников. — В отдел отвезем! Там с ним поговорим!

— Так это, вы же к Батогову! Я вас пропущу! — Детина окончательно расклеился.

— Все равно в машину! — заявил Лопатников.

Кто-то же должен был провести их к дому Батогова.

Дом этот и вблизи напоминал крепость. Забор высокий, гладкий, зацепиться негде. По всему периметру видеокамеры. Через ворота без шеста не перепрыгнуть. Сам дом стоял на высоком фундаменте, двери мощные, бронированные, на окнах крепкие решетки. Но Батогова эта неприступность не спасла.

Тут же выяснилось, что не уберегла она и начальника его охраны. Кузьмича нашли в доме, он сидел на диване с простреленной головой и держал в опущенной руке пистолет. Вокруг ни единой живой души. Ни хозяйки, ни детей, ни прислуги. Из охраны только Кузьмич, да и тот уже покойный.

Рана свежая, кровь еще не совсем свернулась.

— Странно. — Дымов присел перед покойником, провел рукой сверху вниз, показывая, какой путь должен был проделать пистолет, падая после выстрела.

«Беретта» — штука тяжелая, под килограмм веса. Покойнику такой пистолет в руке не удержать, если, конечно, пальцы не вцепятся в него мертвой хваткой. Но они разжаты, не скрючены. По всем законам физики оружие должно было упасть на пол, но этого не произошло потому, что стрелял из него совсем другой человек. Он слегка согнул уже мертвые пальцы и прицепил к ним пистолет, который держался сейчас на честном слове.

— Похоже, ствол был вложен в руку после выстрела, — сказал Дымов. — Для большей наглядности.

— Кто это сделал?

— Тот человек, который оставил дверь открытой.

Калитка и входная дверь были не заперты. Преступник будто бы приглашал полицию на место преступления.

— Могу поспорить, что видеокамеры не работают.

— Я тебе даже больше скажу, Костя. Возможно, пистолет тот самый.

Экспертиза установила систему оружия, из которого был убит Батогов. Стреляли в него из «беретты», которая исчезла вместе с киллером или таковыми.

— Это многое прояснит, — сказал Лопатников, поворачивая к выходу.

Системный блок находился в сторожке у ворот, дверь была открыта, заходи, кто хочешь. Но ведь ее мог открыть преступник, когда заходил в караулку, чтобы вынуть блок записи. Не было в компьютере памяти, видеокамеры работали, но изображение не записывалось. Объяснение мог дать тот же самый детина Миша Мельниченко, документы которого уже находились в кармане у Лопатникова.

Однако парень и сам ничего не понимал. Он вместе с сотрудниками полиции зашел в дом, увидел мертвого шефа и остолбенел. Его вывели на крыльцо. Там он сейчас и стоял, как будто в штаны наложил, развел руки и смотрел куда-то в небо, ворон считал. Дымов проследил за его взглядом. Вдруг на самом деле он за беспилотником наблюдал?

— Значит, мусора к вам подъехали? — сказал Дымов, пристально глядя на Мишу.

Какое-то время парень тупо смотрел на него, возвращаясь в реальность, потом наконец-то сообразил, о чем разговор.

— Да, сказал, не подумал.

— Кому сказал?

— Кузьмичу, понятное дело.

— А Кузьмич в это время мертвый был.

— Нет! — Парень дернулся так, как будто на коровью лепешку наступил.

— Да как это нет, если да!

— Живой он был. Сказал, что сейчас подъедет. — Мельниченко показал на бордовый внедорожник, который стоял у самых ворот.

— Кто с ним был?

— Серега с Лехаимом.

— Где они?

— Не знаю.

— А живут где?

— В Березовской.

— А здесь где могут прятаться? — Дымов кивнул в сторону ближайшего дома.

— Если только у Шишкова.

— Кто такой?

— Да уже никто. Мало кто. Раньше да, он шишкой был, а потом… — Миша щелкнул себя по горлу. — Просто Шишков. Если переночевать надо, берешь пузырь и к нему.

— Пузыря у нас нет, — глянув на Лопатникова, сказал Дымов. — Но сходить нужно.

— Сходим. — Лопатников бросил взгляд по сторонам, вынул из кобуры пистолет, дослал патрон в патронник.

Дымов кивнул. У него тоже возникло такое желание, причем давно. Кузьмича упокоили совсем недавно. Убийца вполне мог находиться где-то рядом. Причем не один.

За Батогом вчера охотились трое. Один оставался в машине, двое пошли к Оглобле. Но самого Батога застрелил именно водитель. Он увидел, как тот спрыгнул с балкона, и пошел за ним.

Возможно, эта троица прячется где-то здесь. Но как она попала на охраняемую территорию? Вряд ли это дело обошлось без участия Мельниченко. Парень стоял на воротах, обеспечивал пропускной режим.

— Давай! — Дымов больно ткнул его пистолетом в бок.

— Эй! — Миша вдруг вспомнил, что круче него здесь только яйца.

— Пристрелю! — цыкнул на него Дымов.

— Да я ничего! — Парень мигом вспомнил, что яйца могут быть и всмятку.

Дома были поставлены по кругу. В центре находился особняк синьора, справа, слева, спереди и сзади от него стояли дома вассалов. Огороженные участки плотно примыкали один к другому, между ними не было проулков. К общему забору можно было выйти только по дороге, которая окружала главный особняк, начиналась у контрольно-пропускного пункта, к нему же и возвращалась. Мельниченко просто обязан был держать эту дорогу под наблюдением.

— А ведь ты знаешь, кто убил Кузьмича, — сказал ему Дымов.

Он шел по улице, осматривая дома, укрывавшиеся за высокими сплошными заборами. Поселок будто вымер, людей не видно. Слышно было только как гавкают собаки. Хоть бы на балкон кто вышел или просто из окна выглянул. Боятся люди. Видимо, закончился праздник на их улице.

— Да не знаю я!

Увы, но киллеры вчера были в латексных масках с лицами людей. Фотороботы, конечно, составили, но глупо было бы предъявлять их для опознания. Даже если Мельниченко видел эти маски на физиономиях своих дружков.

— Не знаешь, стало быть. Ты говорил, что у Батогова охрана была. А Кузьмич один в доме находился?

— Была охрана.

— Так куда же она делась? — спросил Лопатников, одобрительно глянув на Дымова.

Его тоже заинтересовала версия с личной охраной Батога. Мир полон случаев, когда слуги предают своих хозяев и переходят на сторону их врагов. Не исключено, что охранники Батога стали его же убийцами. Может, он скрывался у Оглобли как раз от своей охраны, которая теперь служила… надо разбираться, кому именно.

— Я не знаю. Вот, пришли! — Миша толкнул калитку, за которой надрывно и зло лаяла собака.

Дородная немецкая овчарка рвала цепь, пыталась дотянуться до непрошеных гостей. Взгляд лютый, на губах пена. Дымову показалось, что гавкает она уже давно, даже охрипла от лая. Может, потому ей и не хватало громкости, и ее не очень-то было слышно с улицы. Калитка не заперта, открыть ее мог любой. Собака не дотягивалась до дорожки, которая вела к дому.

— Фюрер, место! — Миша смело приблизился к собаке, схватил за цепь, подтащил к огромной кирпичной будке, затолкал внутрь.

Дверь в дом была открыта. Дымова это совсем не удивило. Более того, он даже догадывался, что их ждет в самом доме.

Дурное предчувствие его не подвело. Хозяин дома лежал на полу, раскинув руки. С веревкой на шее. Рядом валялась разбитая люстра. На лице покойника блестели осколки стекла.

— Хреновые строители, — тихо сказал Дымов, глядя в потолок.

Не выдержал крюк двойной тяжести, вылетел под весом люстры и человеческого тела. Но это произошло не сразу. Сначала Шишков задохнулся в петле, а затем уже рухнул на пол вместе с люстрой.

В комнате было жарко, но лицо Шишкова распухло не от этого, а от водки. Уродливая печать смерти легла уже на готовенькое.

Здесь же валялся и стул, но Дымов почти уверен был в том, что опрокинул его не Шишков.

Дом строили основательно. Мощный фундамент, толстые кирпичные стены, система отопления, камин, сплит-системы. Мебель здесь была далеко не самая дешевая.

Но запустение чувствовалось. Мебелью хозяин еще не торговал, но следить за ней уже перестал. У одного стула сломана была ножка, у кресла оторван подлокотник, в душевой кабинке отсутствовала дверца. В комнатах пыльно, на полу мусор, на кухне завалы из посуды.

В спальнях тоже полный кавардак, Дымов не нашел ни одной заправленной кровати. Мельниченко говорил, что Шишков принимал постояльцев на ночь за бутылку водки. Похоже было на то, что и сегодня в доме кто-то ночевал.

Дымов озвучил эти свои мысли.

— Кто мог сегодня тут ночевать? — в раздумье спросил Лопатников.

— А кто повесил Шишкова?

— Мельниченко здесь ночевал.

Дымов кивнул. У него накопилась масса вопросов к этому парню. Он никак не мог не знать, кто хозяйничал в поселке, раскидывал смерть налево и направо.

— Кстати, где он?

— Так во дворе остался.

Мишу они действительно нашли во дворе. Он безжизненно лежал на боку, вытянув руку и пальцем показывая на открытую калитку. Его убили выстрелом в грудь, но умер он, похоже, не сразу, упал, протянул руки к своим убийцам, возможно, кричал, требуя отмщения.

— Твою мать!

Дымов выскочил на улицу с пистолетом на изготовку, но стрелять ему не пришлось. Убийца исчез. Он мог скрыться в соседнем доме, а то и вовсе покинуть поселок. Ворота нараспашку, никто их не охранял. Даже если бы на выезде стоял Миша, то все равно у преступников не возникло бы проблем. Они все это время были для Миши своими. Пока не убили его, чтобы замести следы.

— Я вызываю группу, — сказал Лопатников.

— Давай потом! — заявил Дымов и направился к машине.

Скорее всего, преступники ушли из поселка. Если так, то не исключено, что их еще можно догнать.

— Стоять! — крикнул ему вдогонку начальник.

— Не понял. — Дымов остановился, повернулся к нему.

— В погоню собрался?

— А вдруг повезет?

— А трупы? Вернемся, а их уже нет.

Дымов кивнул, соглашаясь с начальником. Омут здесь тихий, но нечистая сила лютует. Трупы появляются из ниоткуда и исчезнуть могут так же таинственно. Вот и докажи потом, что тут черти водятся.

Дымов вернулся во двор, закрыл калитку на засов. Мало ли, вдруг тут и в самом деле появится черт с бесшумным пистолетом. Глазом моргнуть не успеешь, как поймаешь пулю.

— Это охрана Батогова резвится, — сказал Лопатников, набирая номер.

— Зачем же они тогда Мельниченко зачис-тили?

— Затем, что знал много. Или ты в этом сомневаешься?

— Ты видел, как он собаку в будку затащил? — Дымов кивком показал на труп.

— И что?

— Батоговская охрана Фюрера знает. — Дымов повел рукой в сторону будки.

— Давай, не тяни.

— Фюрер давно уже гавкает. С того момента, как хозяина убили. На его убийц лает. Даже голос сорвал.

— Думаешь, собака их не знает?

Дымов пожал плечами. Собака могла разлаяться, просто учуяв смерть своего господина. Но не исключено, что она рвала цепь, пытаясь остановить незваных гостей, которых никогда прежде не видела.

— Разберемся. Сейчас подъедет группа, всех здесь перетряхнем! — Лопатников улыбнулся, пытаясь взбодриться.

Он тоже чувствовал себя здесь не в своей тарелке.

Дымов ощущал давление извне. Ему казалось, что убийца затаился где-то за воротами, поджидал там жертву, у которой все никак не получалось стать охотником. Возможно, преступники ждали своего часа в соседнем доме и прямо сейчас целились в Дымова через окно. Жутковатое это ощущение, когда смерть смотрит на тебя из-за угла. Не хотелось бы получить пулю, когда до пенсии осталось всего четыре шага.

— Зачем ждать? Сейчас по соседям и пойдем, — сказал Дымов, стряхивая с себя оцепенение.

Вот когда он сдаст оружие и удостоверение, тогда и можно будет праздновать труса. А сейчас надо делать свое дело. Пусть киллеры трепещут.