Картель

Владимир Колычев, 2013

В больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой доставлена пятнадцатилетняя девушка, которую нашли на стоянке дальнобойщиков. По предварительным данным, ее изнасиловали и выбросили на ходу из машины. Расследование поручают старшему следователю небольшого подмосковного городка майору Севастьяну Глушкову. И выбор начальства пал на него не случайно. Глушков не так давно пережил страшную трагедию – его дочь была зверски убита местным уголовником. Но смерть родного человека не сломала, а закалила майора. Он стал непримиримым борцом с преступностью, и жажда справедливости теперь не оставляет его ни на секунду…

Глава 3

Рука сама полезла в карман за леденцом. Севастьян развернул конфетку, положил ее на язык и только затем подумал о том, что сегодня с утра даже глотка пива не сделал. Так спешил в больницу, что забыл о двух банках, которые с вечера поставил в холодильник. Давно с ним такого не бывало.

Он направлялся в палату к Василисе. С пустыми руками к ней шел, это его и смущало. Мог бы догадаться апельсинов купить или еще что-то в этом роде. Не обязан следователь носить передачи потерпевшим, но Василиса для него — особый случай. И он уже знал, почему… Жаль, что с апельсинами промашка вышла, но ничего, в следующий раз не оплошает.

— Товарищ майор? — услышал он за спиной.

К нему направлялась Елена Матвеевна. Без шапочки, волосы уложены в красивую прическу, походка плавная, мягкая, грациозная, а взгляд улыбчивый и завораживающий.

— Здравствуйте, Елена Матвеевна… Как там наша больная?

— Прекрасно.

— Что, память вернулась?

— Нет, но внутренней гематомы нет, девочка идет на поправку. Дня через три можно будет выписывать. Вопрос, куда только, — и она выразительно посмотрела на Севастьяна. Дескать, если он следователь, то должен был установить личность потерпевшей.

— И для меня это пока вопрос, — развел руками Глушков.

— Что, ничего не узнали?

— Узнал. Василиса ее зовут. Ну, если она правильно назвала свое имя.

— Кому назвала?

— Несостоявшемуся насильнику.

Судя по заключению судмедэкспертизы, следов насилия на теле потерпевшей не было. Более того, даже девственная плева не повреждена. Так что Шемшуку очень повезло — отвечать ему придется за умышленное причинение вреда здоровью и применение насилия в отношении представителя власти. До пяти лет лишения свободы ему грозит, но получит два-три. А вот если бы дело дошло до изнасилования, тогда ему точно пришлось бы несладко.

— А ее пытались изнасиловать?

— Да, водитель фургона.

Севастьян осматривал куртку, которую Василиса оставила в машине. Не было там ничего такого, что помогло бы установить личность потерпевшей. Зато были обнаружены пятна бурого цвета, похожие на кровь. Экспертиза еще пока не дала своего заключения…

— За проститутку ее принял, пытался совратить, Василиса его укусила, и он ее ударил.

— Чем?

— Кулаком. Он у него как кувалда.

— Подонок!

— Ничего, он за это ответит.

— Это хорошо, что вы нашли преступника, — благодарно улыбнулась Елена Матвеевна.

— Ну, преступник он или нет, это установит суд. Но, в общем-то, подозреваемый сознался. Только вот непонятно, откуда взялась Василиса. Третий день уже пошел, а заявлений о ее пропаже не поступало.

— Может, сирота?

— Ну, может, и сирота. Но вряд ли беспризорная. Одежда у нее не из дешевых. Балетки фирменные, такие не меньше десяти тысяч стоят…

Балетки можно было и украсть. Или на панели на них заработать. Но Василиса не проститутка, Севастьян точно был в этом уверен. И вряд ли наркоманка. Возможно, кто-то просто пытался подсадить ее на иглу. От этого «кого-то» Василиса, видимо, и сбежала. Убежала от одного урода, чтобы попасть в лапы другого.

Преступник найден, изобличен, его ждет наказание. А дальше что? Нельзя выписать девочку в пустоту, значит, надо личность ее устанавливать, родственников искать.

В палату к больной Севастьян зашел в сопровождении Елены Матвеевны. Девушка полусидела на койке и листала глянцевый журнал. Повязки на голове уже не было.

— Привет, Василиса! — подмигнув ей, поздоровался Севастьян.

Девушка улыбнулась, с интересом глянув на него.

— Как здоровье?

— Ничего, голова не кружится, не тошнит, — бодро ответила она.

Голос у нее звенел как колокольчик. Севастьян вдруг загрустил. И все потому, что у его дочери тоже был такой же нежный и звонкий голос…

— Память не вернулась? — с надеждой спросил он.

— Нет, — вздохнула девушка.

— А то, что я назвал тебя Василисой, тебя не удивляет?

— Так меня Василисой и зовут, — удивленно вскинула она брови. — Да, меня Василисой зовут!

— А фамилия?

— Не помню. Но если вы скажете, я вспомню… Мне кажется, что вспомню…

— Иванова? — скорее в шутку, чем всерьез спросил Севастьян.

— Нет, не Иванова, — наморщив лоб, покачала головой Василиса.

— Кашеварова?

— Нет, и не Кашеварова… Не помню.

— А живешь где?

— Тоже не помню.

— Может, в Черноголовке?

— В Черноголовке? Нет, не в Черноголовке… А почему вы про Черноголовку спросили?

— А это название кажется тебе знакомым?

— Ну, слышала про Черноголовку… Но я там не жила…

— А что, вспомнилось что-то?

— Он про Черноголовку говорил…

— Кто он?

— Ну, человек…

— Какой человек?

— Большой такой! — Раскинув руки на всю ширину, Василиса обвела ими круг.

— Круглый?

— Бесформенный. И растекающийся.

— Растекающийся?

— Ну да, растекающийся. Как сливовое желе… Это я его таким вижу…

— Может, ты его таким видишь? — Севастьян достал мобильник, вывел на экран фотографию Шемшука, показал Василисе.

— А кто это?

— Водитель автофургона. Дальнобойщик. Это он ударил тебя по голове. Кулаком. Ты его укусила, а он ударил…

— Не помню.

— Он тебя в районе Черноголовки подобрал. И про Черноголовку мог говорить.

— Нет, это не он… А может, и он. Я не помню…

— А что ты в Черноголовке могла делать?

— Не знаю. Не помню.

— Но кто-то про Черноголовку тебе говорил.

— Ну, мне кажется, что да… Он когда вез меня, кому-то говорил…

— Куда вез?

— Не знаю…

— Кому говорил?

— Не помню… Ничего не помню, — Василиса пальцами сжала виски.

— Может, это ты говорила ему про Черноголовку? Может, тебе нужно было туда?

— Не помню.

— А родителей помнишь?

— Нет, не помню. Пытаюсь вспомнить, но не получается, — виновато посмотрела она на Севастьяна.

— И где жила, не помнишь?

— В Москве жила… Точно, в Москве… А где, не помню…

— Ну вот, уже что-то… — улыбнулся Севастьян.

— Да, это уже хорошо, — кивнула Елена Матвеевна. — Василиса, я тебе карту Москвы сейчас принесу, будешь смотреть и произносить вслух названия улиц. Вдруг вспомнишь.

Глушков одобрительно посмотрел на женщину: ему понравилась ее идея. Действительно, вдруг что-то щелкнет у Василисы в мозгу, когда она прочтет название некогда знакомой улицы. А там и номер дома вспомнится…

Елена Матвеевна ушла, а Севастьян взял девушку за левую руку и показал ей на следы от уколов:

— Наркотиками увлекаешься?

— Наркотиками?.. Нет, это в первый раз… И я не хотела…

Судя по выражению ее глаз, в голове у Василисы действительно что-то щелкнуло.

— Что ты не хотела?

— Ну, Женя предложил, а я сказала, что не буду…

Девушка зависла в напряженном раздумье. У Севастьяна зачесалось от желания узнать, кто такой Женя, но он не решился вклиниваться в ее мыслительный процесс.

— Женя предложил… Мы у него дома были… — медленно, растягивая слова, проговорила она. — Музыка играла… Шампанское было… Все, больше ничего не помню.

— А дом у него где?

— Не помню…

— Может, в Черноголовке?

— Не знаю… А Черноголовка далеко от Москвы?

— Километров пятьдесят…

— Ну, может, и там.

В палату зашла Елена Матвеевна, неся под мышкой автомобильную карту Москвы. Хорошо, если эта карта поможет узнать, где живет Василиса, и неплохо было бы выяснить, кто такой Женя и почему он предлагал ей наркотики.

Но стоило ли Севастьяну лезть в прошлое Василисы? Ведь он же нашел человека, который причинил ей физическую травму. Осталось только разыскать ее родителей, и можно умывать руки.

А вдруг Василисе угрожает опасность? Что, если ей нельзя возвращаться домой?.. В таком случае он должен принять участие в ее судьбе. Ведь если бы кто-нибудь заступился за его дочь, когда Шухов затаскивал ее в свою машину, она была бы сейчас жива…

Василиса начала с алфавитного указателя улиц, просмотрела все, но так ничего и не вспомнила. И карту она рассматривала очень внимательно, но и это не помогло. Про Женю она тоже ничего не вспомнила. Но Севастьян не унывал. Лед в ее голове тронулся, значит, рано или поздно воспоминания вернутся.