Ау! Где вы, 18 лет? Дневник из 1960 года

Владимир Конарев

Из фанерного чемодана рука вытащила коленкоровую тетрадь. Раскрылись страницы. В них замелькали годы с цифрами дней. Глаза принялись жадно и торопливо читать. Нахлынули меж строк воспоминания. Ах, жаль… так много позабыто, там, за дверьми юности. И всё же, всё же не набрякайте брови, не закрывайте имён, фамилий, первых строк стихотворных переживаний. Я с вами! Впишу в книгу! Эва, вы куда? К людям? Что же, расскажите, шестидесятые…

Позёмки января

27 января 1960 год. Среда. Теория. Утро

Спешим на занятие. Время «бежит», и мы с Николаем торопимся обогнать её. Ноги не касаются земли. И вот — столовая №19. Успели! Ура! Километр «взяли»! Оказалось «пионеры»! Столовая пуста!

Вечер. Колька влюблён в голубей. Рассказывает с восторгом о породах. Ждём писем. Уже скучаем по дому: все глаза в окно. Ура! почтальон! Колька, стремглав, без шапки, выскочил на улицу, а там холодина. Зубы выбивают чечётку! Скрип дверей и… письмо, но не мне, а другу. Ему повезло!

Сегодня к 100 — летию Чехова — кино. Погода скверная — слякоть!

У нас юбилей: 3 месяца на квартире. Новое: хозяйская дочь бросает реплику — парохода! (Ударение на «а»). Удивились тупости

28 января 1960 год

Та же слякоть с утра. Плохие вести (секрет!) Устюжанину Н. (четвёртому квартиранту). Однако хохмарить с хозяйской дочкою: «Где тёща?» Хохот до пота! Настоящий вертун полуголый, вертит фразы, что — то рисует. Он художник. Картины восхищают. Учит меня и Николая их понимать: масляные, написанные углём, карандашом, акварелью

Вечер. Тишина. Поплыли мысли по строчкам. В осадке, там, в душе… буза. Ну, всё — спать, спать, спать!

29 января 1960 год

Математика! Ура!

«Если не вникать в объяснения учителя, то остаётся пустота!» — так изрёк, «лапчатый гусь» одногрупник Любимов на уроке. Просто — гений Александр. Рисую словами картину. Учусь! Читайте. Заключаю в кавычки

«Скорый Ростов — Батайск. Глаза — в окно. Туман буквально прилип к окну. Стоим в тамбуре, стучим зубами. Зачем тащимся в город? Возвратились. Топаем, до ул. Набережная №19, то есть до съёмной квартиры. Скорей бы»!

Вечер. Яковин (третий квартирант) будет «учить» есть правой рукой, не забывая хлеб брать левой!

30 января 1960 год

Четвёртые сутки дождь. Небо затянуто тучами. Оттуда извергается поток на суглинистую почву. Превратилась в мочалку.

Яковкин И. зарёкся пить вино. Я и Николай Павлович Устюжанин впали в хандру. Яковкин сказал что, между прочим, бессмысленный набор слов подобен мусорному ящику, в котором, если порыться, то отыщется пятак

Подумаешь удивил пацанов! Да мы с другом выросли в чернзёмной квашне

У. Н. П. — учится в Батайском художественном училище. Недавно сказал, что в живописи можно многого добиться при условии. И пропел: «Кто весел, тот смеётся, Кто хочет, тот добьётся, Кто ищет, тот всегда найдёт»

Пробую перо. В милом доме, не беда ль стряслась. Жду письмо, с надеждой споря. Почтальон — редчайший гость! Он зайдёт. Я верю: вскоре!

31 января 1960 год. Воскресенье

Январь, прощай! Твой последний день — цветущий май!

Утро. У. Н. П. с гантелями балуется. Иван Яковкин — будущий киномеханик дрыхнет. «Талия» — дочь хозяйки — распустила косы — обрубки. Николай Устюжанин вспоминает о сибирячки тёплыми нотками в голосе. Попутно критикует хохлацкую речь и акцент. «Талия» слышит и «дымит словами». Павлович вскользь напоминает о том, что в городе Батайске хохлов называют «перевертышами». Ха! ещё одна национальность!!! А вот отец Павловича художника — беглый казак. Служил на пароходе. Кем не упомянул

Встрял в разговор Иван. Мы его зовём «иностранец». Изрёк историческую фразу Македонского: «Лесть — самое верное оружие!»

Петровна, она же и талия, продолжает у зеркала «штукатурится». Я и Павлович затянули песню:

«Ты меня никогда не любила, и не видела даже во сне, но шарф голубой подарила, и не знала, что это, же мне!»

Посетили столовку, по пути нашли «дефицит» — сапог для ремонта и, утопая в грязи, поволочились по ул. Горького с востока — на запад. Уф! И… вот дом №39! Что я вижу!? Средь зимнего пейзажа… «розу»!

Она читает книгу. Взглянула. Моргнула. Остолбенел! Онемели ноги. Прикипел к земле! Богиня улыбалась, и ёкало сердце.

В обычный мир вернули слова Николая: «Хватит любоваться, пошли, не нашего полёта пташка: взрослая и опытная кокетка!»

Вечер. Рассказ Костенко Николая

— Слышишь, Вов, я увлекался в школе стихами, как ты. Так вот, у знакомых вечер. Игру в почтальона придумали. Включили танец вальс, и я всем разношу письма по именам на записках. И тоже пару слов одной, ко мне неравнодушной, написал. Она мой стишок получила, улыбнулась, надеясь, что буду с ней вальсировать. А я пригласил на вальс её подругу. Она остолбенела, как ты сегодня перед окном, когда шли на квартиру. Рассказывая о должности почтальона, попутно поделился секретом: — Если танцуешь с девушкой, и она кладёт руку на плечо, то дружбы не жди, а если за спину, то ясно: понравился ей. Ясно?