Город

Владимир Лехэм, 2018

Город – огромная столица империи, ведущей нескончаемые войны, место, где правят ненависть, террор и пропаганда. Сможет ли кто-то пошатнуть эту твердыню? Один человек – слабый, сомневающийся, но с верным сердцем, хранящим память о давней дружбе.

Круг первый

1

Я спустился по темной лестнице и попал в коридор, пропахший машинным маслом, бензином и еще какой-то гадостью. Коридор освещался тусклыми желтыми лампочками в грязных плафонах, а стены были исписаны так, что уже не разглядеть было, каков их изначальный цвет. В конце коридора виднелась дверь, за которой что-то происходило…

В огромном помещении гаража, перед старой легковой машиной, скорчившись, сидел выглядевший усталым механик и лениво стучал гаечным ключом по какой-то трубе. Увидев меня, он повернулся и положил ключ на землю.

— Вы кто? Вам машину поставить? Уже поздно, оставьте на стоянке. Тут за углом стоянка.

— Нет-нет, я не с машиной. Мне нужен…

Я осекся. «Помни, что враги тоже будут тебя искать. Берегись. Не говори никому ничего».

Механик подозрительно смотрел на меня и ждал.

— Кто? Кто вам нужен?

Я молчал.

— Почему вы молчите?

Я готов был развернуться и уйти.

— Стойте на месте и отвечайте. Кто вы такой?

«Так я и сказал…»

— Бесполезно молчать. Я все равно узнаю.

«А сам ты кто, интересно знать?»

— Вы проникаете в чужой гараж ночью, неизвестно зачем, когда вас спрашивают — молчите; кто вы такой?

«Спокойно… Кажется, меня всего-навсего приняли за вора. Как же ему ответить?»

Тут я сам понял, что толком не знаю, чего мне здесь нужно.

«Твоя задача — найти Иоганна»

Ну где мне его искать, Матиуш?

«Не говори никому ничего».

Это я уже понял. Но тогда в чем смысл поиска?

«Кому надо, те все знают и сами тебя найдут».

Кажется, я понял…

— Мне нужен тот, кто меня знает.

Теперь замолчал механик. Он обдумывал мои слова.

— У вас есть здесь знакомые? Надо было сразу сказать. Кто именно?

— Я не знаю.

— Приехали… Вы не сумасшедший?

— Я не знаю.

— Ладно, попробую вам помочь.

«Берегись».

— Тут рядом мастерская. Там сейчас дежурит мой напарник. Может, это и есть ваш знакомый? Как вы думаете?

— Я не знаю.

— Никому не пожелаю такого знакомства, — механик ухмыльнулся. — Странный он какой-то…

2

Мастер бросил свою трубу, вытер руки грязной тряпкой и, звеня ключами, отпер железную дверцу в углу, которая со скрипом открылась. Оттуда почему-то потянуло холодом. Мы вошли и оказались в полумраке, который безуспешно пыталась разогнать грязная неоновая лампа, мерцающая под потолком.

Механик прикрыл дверь и велел мне следовать за ним по коридору.

— Так вот… Пришел он к нам недавно. Мастер — так, ничего себе. Вот только странно. Документов при нем нет. Раз. Говорит, что сгорели. В машинах разбирается неплохо, но особенно хорошо — в военных. Два. Черт, глядите, крыса!.. Так, о чем это я… Ах, да… Вот еще. Работает всегда один. Иногда запирается, друзей не водит, не пьет. Три. А еще… — механик, надеясь, видимо, произвести впечатление, перешел на шепот, словно сообщал самую страшную тайну. — По ночам он говорит с кем-то по радио! Я видел у него передатчик! Странный он! Как вы считаете?

— Черт его знает…

Наши шаги глухо отдавались в полутемном коридоре. Он терялся где-то в темноте. Ночь властвовала и здесь. Сырой туман размывал контуры ламп и клубился вдоль стен, оседая тяжелыми каплями на кирпичах, решетках и плафонах. Послышался шум поезда — где-то внизу, под ногами.

— Метро, — глухо произнес мой спутник.

Мы молчали.

То и дело под ногами проскакивали крысы. Это была их территория. Там, наверху, шли войны, случались перевороты и революции, а здесь, в тоннелях, эти твари процветали, плодились, захватывали себе новые земли… И если мы, люди, когда-нибудь по своей глупости уничтожим себя, я уверен — империя крыс так и останется торжествовать над своими подземельями под опустевшими улицами.

В тумане показалась дверь, от которой на бетонный пол падала полоска света.

— Пришли.

Когда я взялся за ручку двери, мой спутник вдруг схватил меня за локоть.

— Вот еще! Чуть не забыл! До вас тут его искал еще один. Я тогда заглянул в эту мастерскую, и он, видимо, тоже как-то прошел сюда. Какой-то парень, очень похожий на вас. Он вошел и что-то спросил… Кого-то ему нужно было… Сейчас, погодите… Нет, не вспомню… Странно, как вы думаете?.. Ладно, — он вдруг засуетился, — я с вами не пойду. Идите.

И я толкнул дверь.

3

Дверь распахнулась, и я зажмурился от света лампы, висящей на противоположной стене.

В громадных размеров мастерской вдоль стен выстроились полуразобранные автомобили. Я заметил сверхскоростные «ММ-Вихрь», и тяжелые «СЦ-Удар», и наши — военные «Кресты», и полицейские «Штыки»… Посередине, над ямой, висел на тросах «Гронд», который называли «молотом преисподней» — машина-призрак, прошибающая стены домов, и вагоны поездов, и чугунные ограды — как будто они из бумаги. Такие машины не делают для городов — они созданы для атаки. В той войне — я хорошо помню — целая армия их атаковала город N***…

Я сидел в кузове машины, которая везла нас на штурм. Машины встали на шоссе и чего-то ждали. Начинало светать, степь окрасилась в светло-коричневый цвет, первые лучи отражались в разбитых стеклах встающего над землей в километре от нас города N***… На севере полыхал пожар — это горели кварталы, в которых всю ночь шли бои. По радио объявили, что повстанцев становится все меньше — они укрываются под землей и избегают открытого боя. Их травили как крыс.

И тут я увидел, как степной горизонт затянуло чем-то похожим на дым… Шестьсот второй насторожился, выглянул в окно и сказал:

— Идут. Сейчас будет бойня.

Степь как будто ожила. Послышался шум моторов, нарастающий с каждой минутой. Я понял — по степи шли «Гронды». Несущиеся как вихрь, тяжелые, черные, суровые машины шли на штурм.

Город вскрикнул. С ужасающим треском и звоном разметая осколки стекол, бетона и арматуры, первые истребители ворвались на его улицы. Рухнули первые здания… Загорелись синим огнем трубы, из которых хлестал газ. Повалились столбы с искрящимися проводами. Квартал превратился в муравейник. «Гронды» пробирались в развалинах, ища выход, чтобы встать в выгодную позицию и нанести новый удар…

После войны их перестали выпускать.

Из угла комнаты вышел бритый парень с громадным шрамом во всю голову.

— Вот и ты. Я ждал тебя. Ты триста шестой. Погоди, я сейчас.

Он отошел к столу у выхода и начал копаться в нем. Я заметил, что стою рядом с рацией военного образца — значит первый механик не врал.

— Вы служили в автомобильных войсках? — спросил я, неловко чувствуя себя из-за повисшей паузы.

— Нет. Я был в пехоте. Матиуш был моим командиром. Я из тех немногих, которых он увел под землю.

— Что мне нужно делать?

— Твоя задача — найти Иоганна. Я пытаюсь найти тебе карту… Правда, не знаю, куда ее сунул… Ага, вот… Нет, это не она. В общем так, я понятия не имею, где его искать. Но тебе надо взять… ага, нашел! Тебе надо будет взять книжку у электрика. Там что-то о работе подстанций на этот месяц. Пройдешь по мосту над тоннелем, спустишься по лестнице, там будет канализационный коллектор. И где-то там — еще одна лестница, выводит наверх, в будку. Там он и сидит, электрик. Вот тебе карта подземелий. Все круги здесь есть. Особо ей не доверяй — вернее будет все искать самому. В общем, ладно, давай, иди, у меня еще много работы. Видишь — дверь в углу? Это выход в тоннель. Мост увидишь сам.

Странно все это.

4

Со скрипом захлопнулась дверь у меня за спиной, и я очутился в полной темноте. Я замер и, припав ухом к двери, прислушался. Но в мастерской царила тишина. Затем оттуда раздались удары молота и какой-то грохот, а потом все стихло.

Я обернулся. Впереди тусклым прямоугольником обозначилась еще одна дверь, из-за которой доносился равномерный и сильный шум — такой бывает в вентиляционных шахтах.

Я открыл ее, и в мой узкий коридор ворвался горячий и горький ветер, разметавший мои волосы и заставивший меня закашляться. Шум стал сильнее.

Передо мной открылась картина подземного автомобильного тоннеля. Здесь одна из магистральных городских трасс уходила под поверхность земли и несла свои железные потоки, зажатая черными стенами каменной кладки.

Машины, сливающиеся в желтую светящуюся полосу, с бешеной скоростью проносились внизу. Десятки железных змей — дорожных полос — шипели и извивались подо мной, поднимая в воздух тучи ядовитого угарного смрада.

Мое лицо горело от горячего воздуха. Появилась резь в глазах. Я закашлялся и тут же испугался, что неожиданным звуком обнаружу себя. Но потом рассмеялся, подумав, что в этом шуме не услышишь даже труб страшного суда…

Механик говорил про мост… Я оглянулся. Под низко нависавшим у меня над головой потолком была закреплена какая-то металлическая конструкция, которая при желании могла бы сойти за мост. Во всяком случае, преодолеть тоннель по ней было бы возможно.

По старым железным скобам я поднялся по стене и, уцепившись за перила, вступил на зыбкую сетку того, что называли «мостом». Под ногами у меня раскрылась бездна. Здесь, наверху, ветер был почему-то сильнее — он раскачивал «мост», и мне казалось, что вся эта конструкция может легко рухнуть и утонуть в том ревущем потоке, что несется внизу.

Вдруг послышался грохот, и я увидел, как одна из железных змей дрогнула и рассыпалась на атомы. Тут же тоннель осветился вспышками взрыва. Движение застопорилось. Но это продолжалось всего несколько секунд — и железная змея снова заискрилась и зашипела, и вскоре набрала прежнюю скорость.

Я миновал страшный мост и спустился на приступку на противоположной стороне тоннеля. Тут меня ждала приоткрытая кем-то дверь, и я, вдохнув с облегчением спертый, но, по сравнению с тоннельным, такой сладкий воздух, почувствовал, что стою в темном, просторном помещении.

5

Я сделал шаг, и зубы мои лязгнули, а весь скелет перетряхнуло. Прямо у моих ног начиналась лестница. Пробираясь ощупью, я начал медленный спуск куда-то в неизвестность. Шум тоннеля какое-то время слышался из-за стены, но вскоре он остался наверху, и я очутился в полной темноте и тишине.

Вскоре воздух стал влажным. Рука моя скользила по перилам — и на пальцах повисали капли, срывались, падали в темноту. Откуда-то донесся шум, словно где-то идет поезд — донесся и тут же пропал. Снизу потянуло запахом канализации, который усиливался с каждой минутой.

Я вступил на железный люк. Похоже, первый круг пройден…