Грубые хроники. Роман из цикла «Пространство холода»

Владимир Митюк

Цепь не связанных между собой событий приводит к неожиданным последствиям. Здесь и мистика, и любовь. И появление странных персонажей. Они что-то замышляют, или всё происходит в воспалённом мозгу героя? В жизни он – обычный человек, со своими чувствами и желаниями. Но часто погружается в иную реальность, которая внезапно становится явью, и он вынужден действовать предельно жёстко. Книга содержит нецензурную брань.

МНЕ НЕ ПОМЕШАЮТ!

Инсульта я счастливо избежал. И кошмарных сновидений тоже. Правда, на некоторое время пришлось отказаться от вредных привычек, стать спокойнее. Некоторое время я продолжал посещение излюбленного места, чтобы избежать излишних, так сказать, вопросов. Только не понимаю, от кого. Я принял определённые меры предосторожности, с месяц появлялся там с той же регулярностью, постепенно, именно постепенно увеличивая промежутки между ними. И также бесстрастно проходил по асфальту, особенно, если кто-то шел впереди меня или навстречу. Пару раз я видел смешных субъектов, которые с умным видом обследовали территорию, и не скажу, что их манипуляции не заставляли учащенно биться мое сердце. Со стороны — я мог смеяться над их попытками.

Однажды мне показалось, что они решат вскрыть асфальт, но, видимо, какие-то обстоятельства или лень воспрепятствовали их намерениям. Ну-ну. А потом мне стало скучно. Листья опали, на работе начались традиционные авралы и заморочки, выходных практически не было. Однако же. Как-то мне показалось, что в городе я видел похожую женщину. Я следовал за ней, но она бесследно исчезла в жерле метро. Утром заболела голова, и мне пришлось взять отгул, прихватить субботу и воскресенье и привести себя в порядок. Подъехал к её дому, притаился — при моем-то росте, и ждал. Да, я не ошибся, это она. Выходит, в моем сознании провалы, заполняемые вымышленными, и нереальными событиями?

***

Особо напрягаться мне не хотелось, но куда денешься — средства к существованию добывать надо. И о здоровье заботиться, не перенапрягаться. Ритуальное пиво как-то не шло, я следил за здоровьем, и лишь к концу осени. Именно в середине ноября я вновь увидел каток. Почему-то они решили положить новый слой. Я даже подошёл, поинтересовался. Типа летом клали, так зачем? Мне популярно разъяснили, что одного слоя мало, надо выждать время, выровнять после того, как уляжется и утрамбуется, и сейчас, пока не заморозило совсем, самое время, ещё бы мне не знать! Надеюсь, что мой интерес не вызвал особых подозрений, наверняка не я один спрашивал, но, повторюсь, стало совсем скучно. А тот памятник был ухожен.

***

Я в последний раз сделал уборку, снес в бак мешки с листьями, посидел напоследок. Все, хватит. Чувствую, прихватывает мотор, немного. Надо себя беречь.

Собаки, будто чувствуя расставание, проводили меня до выхода, где меня и подобрала маршрутка. Я доехал, вышел и попал — внезапно поднялся ветер — на город надвигалось очередное наводнение, с неба повалил сухой снег, понесла поземка. Ожидающие транспорта подняли воротники, пытаясь скрыться от пронзающих порывов, стало совсем темно, фонари едва светили, на город спускалась длинная, почти полярная ночь.

Мне никто не ждал, только работа завтра. Я приготовил чай, горячий, с лимоном, но не крепкий, только бы согреться. Спать я старался ложиться раньше, не позже половины одиннадцатого, соблюдая режим. Сам для себя решил — до нового года никаких нарушений. Но от окна дуло. Конечно, проложил щели поролоном, однако этого оказалось недостаточно. Пришлось подниматься и заклеивать его лентой. А потом плотно задернуть шторы, чтобы ветер не приносил холод в комнату. В день посещения я, как правило, не занимался делами, посему принял душ, не слишком горячий, чтобы не мешал сну. И все, новости по телевизору, уже лежа в кровати. Газету почитаю утром, больше для порядка, хотя вряд ли узнаю нечто новое. Вы надеетесь, что я расскажу что-нибудь о своем жилище? Извольте. Дом — стандартная пятиэтажка, напротив — возрастом чуть старше, — сталинский дом, во дворе. Стандартно, столик доминошный, облезлая скамейка. Рядом — веревочные качели, привязанные к березкам. Осенью, после листопада, полянка пустеет.

Я иногда смотрю из окна, можно увидеть что-то примечательное, интересное. Жизнь, проходящая своим чередом. Летом меня раздражали оставленные бумажки, бутылки, объедки, странным образом исчезающие к утру. Пожалуй, достаточно. Самореклама мне ни к чему, без наводящих подробностей и, сдается, что мое местопребывания лучше не анонсировать. К тому же я прописан в совершенно другом месте. Как это получилось? Да не скажу, не надейтесь.

Вот, забыл выключить чайник, он засвистел, придётся вставать. Ныряю ногами в тапки, шаркаю на кухню. Коль встал, надо выпить ещё стаканчик зелёного, с медом. От него сон крепче. У честного человека он и должен быть правильным. Надо держать себя в форме.

Я попытался в очередной раз изменить образ жизни. Поскольку обычно мне спешить было некуда, я старался возвращаться с работы, проделывая определенную часть дороги пешком, совершая, так сказать, моцион, пусть дорога занимала лишних минут двадцать — сорок. Выходил не на своей станции метро, а за две, три, в зависимости от погоды. Это позволяло хоть немного отрешиться от работы, где меня здорово доставали — видите ли, конец года, надо закрыть наряды, выполнить план. Не могут организовать, все в последний момент. Начальство давит, как же так, честь фирмы, заказы. А разве ж я могу выпустить некачественные документы? А кто не хочет брать людей? Все же выкручиваются, на меня сваливаются премии, сувенирчики и невообразимое количество спиртного. Естественно, я употреблю его, скорей всего, даже в компании, если такая вдруг образуется, но только после окончания установленного мною же срока реабилитации. Только утром — завтрак не плотный, но калорийный, я беру газету из лотка, ныряю в метро и пристраиваюсь в уголке. Как-то привык к метро, не люблю пробки.

Прихожу минут за десять до начала, теперь пью чай — кофе тоже входит в перечень излишков, и приступаю к делам. Впрочем, в чем они заключаются, я уже рассказывал прежде. Мне нравилось, что я делаю, только к концу года стопки не просмотренных папок все увеличиваются, простите, но быстрее невозможно, как ни проси. Иногда в мою деятельность вмешивается начальство, что-то приходится делать вне очереди, что-то передавать менее опытным сотрудникам. Или кто-то сумеет найти ко мне правильный подход. Вы понимаете, я о чем.

Примерно к началу февраля я, — по моему субъективному и правильному мнению, к врачам не обращался, окончательно прихожу в норму, — за этот период не произошло чего-то особо примечательного, на чем следовало бы остановить внимание. Или потому что приближалась весна? Или потому, что не мог забыть женщины, невольно вернувшей меня к жизни ценою своей.

Прошлое, — вы понимаете, о чем я, кажется ужасно далеким и нереальным, но его не хватает, даже кошмарных снов. Никак не удается их вызвать, я пытаюсь, но безрезультатно. И делаю неутешительный вывод — абзац, то есть, нужно начинать что-то сначала, я осознанно повторяюсь, ибо это и есть главная мысль. Впадать в отчаяние не в моих правилах, идея должна прийти сама по себе. Опять опустим месяц, да. Март перевалил за половину, жидкий снег сошёл сам по себе, я шёл уже по почти сухому проспекту, и засветло. Потеплело, на газонах стали проявляться результаты жизнедеятельности и выгула животных, скоро их смоют дожди и скроет выросшая травка. Но и остального мусора, разнесенного ветрами по территории, предостаточно. Сам инстинктивно поднимешь, выбросишь. Стало немного чище. Вот только бесконечное количество бутылок и банок. Банки, как я слышал, принимают. Но даже на них желающих не так много. Как-то раз я для интереса, и, совершенно случайно, наполнил ими пустой полиэтиленовый пакет. А потом посчитал. Ничего себе! Двадцать три штуки! Причем не специально. Но чего только не пьют. И кто? В принципе, лишь бы не разбрасывали. Задумавшись, я машинально прошёл мимо помойки — она у нас во дворе огорожена, и нужно делать небольшой крюк. Что я и делал, вынося утром по дороге на работу неизбежные остатки.

Поднявшись на свой этаж, с удивлением обнаружил сей факт. Ладно. Выброшу завтра. Я поставил пакет у входа, переоделся, поужинал. Но пакет мешал, я задел его, банки высыпались мне под ноги. О, черт. Собирать. Я снова пересчитал их и построил, словно кегли. Если бы я был хоть чуточку сентиментальным, то, наверное, попытался бы воспроизвести историю каждой из них. А что, идея. Пожалуй, в другой раз так и сделаю.

Меня отвлек телефонный звонок, редкий. Но отвлек. Не скажу, чтобы разговор доставил мне удовольствие. Мысль сбилась. Я вернулся в коридор и снова наткнулся на банки, они покатились, наступил на одну, она жалобно пискнула и попыталась меня поранить. Хорошо, что подошва у моих домашних тапок довольно-таки толстая. Удобно, знаете ли, почти пляжные, пластиковые. Ноги в них не потеют, и гигиенично. Достаточно помыть, и как новенькие, никаких там вирусов или микробов. Разделавшись с остальными банками, я получил небольшую кучку, и снова пересчитал. Действительно, двадцать три.

Так, если умножить двадцать три на шестьдесят копеек, вернее, шестьдесят на двадцать три — я слышал, как меж собой переговаривались, то получится, получится. Не важно, где-то рублей двенадцать-тринадцать. Типа одна поездка на метро. Хм, да. Но все это только по дороге, минут за двадцать. А если этим заниматься целенаправленно, то можно. Я попытался прикинуть, мысль меня заинтересовала. Но было уже достаточно поздно, и я отправился спать.

И утром не выбросил пакет. Было ли мое действие осознанным, кто знает. Однако опять по дороге домой я, на всякий случай прихватил пакет пустой, и пошёл той же дорогой. На сей раз мой улов оказался несколько скромнее — всего восемнадцать штук. Мимо некоторых — случайно, остальные же появились за прошедшие сутки. Странно, их никто не подобрал. Неужели такой бизнес не выгоден? Вчерашняя добыча плюс сегодняшняя. Просто смешно. Однако когда я таки добрался до нашей помойки — утром мусор не выносил, заметил ещё с десяток, они лежали почти на виду.

Было достаточно темно, поэтому я, ничтоже сумняшеся, накидал их в мешок и — домой. Таким образом, у меня собралось банок пятьдесят. Это уже что-то. Дойдем до сотни, и потом решим, что будем делать.

Сотня образовалась к выходным. Причем я опять не выбирал специально дороги, лишь слегка изменил маршрут. Я отсортировал их по кучкам, стараясь не пораниться. Мало ли какая зараза пристала. Так, сюда — из-под пива, сюда — джин-тоники, сюда — всякие пепси, энергетики. Получилось почти поровну. Вот, придумал. Теперь буду собирать, и сортировать каждую сотню. Взял тетрадку, сделал первую запись. Нет, нарисовал табличку. Разграфил, дата, сюда — пивные, сюда — пепси. Что будет, если выборка окажется достаточно большой? ещё одна строка — так называемые энергетические напитки. Что это за новация? Нет, я, конечно, был осведомлен, но процент — десять — навевал на определенные мысли. И цена — дороже и тоников, и пива, и кофе. Я раз попробовал — разрешенный легальный наркотик. Или же допинг. Так или иначе, они тоже пошли в дело.

Настал день, когда я, по моему расчету, достиг уровня тысячи, и решил. Пойти и сдать. Неподалеку от моего места работы находился приёмный пункт, но не будешь же тащить мешок, сдавать в камеру хранения, а потом в обед, или после работы стоять в очереди вместе с маргинальными личностями. Не хватало, чтобы меня заметил кто-то из знакомых, и доложил по инстанциям, или просто растрепал. Понятно, это меня не устраивало ни с какой позиции. Таким образом, возникла новая задача — найти. А потом — транспортировать и реализовать. Ни один из телефонных справочников подобную информацию не распространял. Вы помните, пока что я никоим образом не контактировал со своими, так сказать, конкурентами, лишь мимоходом подбирая незамеченное ими.

Утром же я видел, как некие субъекты крутились возле помоек, вооружённые крюками, ожидая подходивших с мусорными мешочками граждан. Их реакция и навык меня потрясли — мгновенное извлечение интересующей тары, буквально, через несколько секунд, после того как жилец покинет территорию.

Столь же моментально добыча отправлялась в притороченные к тележкам на колесиках рюкзаки, пройдя неизбежную стадию расплющивания. Для интереса, а также с целью изучения диспозиции, я обошёл все близлежащие помойки. Мусоровоз приезжал по определенному графику, мощные клещи захватывали баки, переворачивали их, и содержимое устремлялось в бездонное лоно. Каждые день. И всё в одно время. Но до того бачки были исследованы, а уж те, которые специально предназначены для сбора металла, стекла и пластики — и подавно. Я, чтобы не привлекать внимания, присаживался на скамейку неподалёку — благо, старался не вызывать подозрений. Разве что ко мне обращались — если замечали — с просьбой дать закурить, но это редко — я старался оказываться вне зоны обзора.

Но в столь ранний час был один. Ближе к половине восьмого — я находился в полной готовности, работа ждала, появлялись жильцы.

Они торопливо пробегали мимо помойки, делая небольшой крюк, с размаху закидывая пакеты в контейнер, часто промахивались, оттого рядом образовывалась груда. Раздолье для крыс. Это неправильно. Я же всегда, как бы ни спешил, подхожу и аккуратно кладу пакет. Отдельно — отходы, отдельно — газеты и бумагу, пластик и бутылки. Нет, чтобы все так! Но интересующее содержимое можно определить и по звуку — бутылки звенели, пластик тоже издавал характерный звук. И тут, откуда ни возьмись, появлялись сталкеры. Совершив отработанный ритуал, они направлялись к следующей помойке. Проведя исследование, а на это ушёл почти месяц, нужно было делать скрытно, дабы не бросаться в глаза, я заметил, что каждая помойка или группа, находится в ведении определенного контингента. Из этого следовал вывод — территория поделена. И доступ на чужую — как бы это сказать, карается. Конечно же, встречались нарушители конвенции — сделают наскок, будто так, случайно, и сваливают.

Пока мои физические кондиции позволяли вступать в конфронтацию почти с кем угодно, я мог особо не таиться, но извлечение выгоды отнюдь не было моей целью. Сохраняя инкогнито, я вступил в нелицензированное сообщество, и некоторое время старался действовать по его правилам. Но, если доход практически невесомый, то, что объединяет их?

Повторяю, пока что я не играл по правилам сообщества, сознательно привлекая внимание. Лишь изредка утром удавалось что-то схватить. Первое время меня пыталась мучить мысль — мол, обираю кого-то, а потом — зачем? Если не успеть до приезда мусоровоза, то вообще все пойдет на свалку, а так хоть какая-то польза. То есть, на то, чтобы ухватить момент и попасть на свеженькое, а не рыться в отходах, остается совсем немного времени. Не более получаса. А потом поток народа, спешащего на работу, иссякает. Следовательно, и добыча будет доставаться с большим трудом. Тем, кто не успел, остается рыться в урнах, а это, скажу вам, мало эстетическое занятие. Причем днем и на виду у прохожих. В середине дня можно отслеживать школьников и студентов. А первые, я удивился, дают больший доход — на папины — мамины денежки покупаются кола, слабоалкогольные и энергетические напитки, банки же выбрасываются по дороге. И в большинстве я мог особо не таиться, девчонки, молодые люди предпочитают пиво из горла, да я и сам понимаю, что так лучше ощущаешь вкус. Но в банках пиво сохраняется лучше. Это факт.

А вот места пребывания — возле магазинов, так это жестко. Надо найти место постоянной тусовки, — как, например, у меня под окном. Меж березками или на детской площадке. Люди посидят, попьют, бросят все на месте и расходятся, а тут и другие приходят на смену.

Раньше я просто собирал мусор и выкидывал. Теперь же. Да нет, ничего не изменилось — не слишком выглядело, если бы меня, солидного человека, застали за таким занятием. Хоть мне на соседей, мягко говоря, все равно не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, что мой статус изменился, или находится под угрозой. Оставалось, если я решу-таки продолжать действия в этом направлении, перемещаться на более удаленные от дома территории. А там свои правила. И катать тележку за собой не будешь, у меня её вообще нет.

Прогуливаясь — моцион мне показан, да, я нашёл несколько подобных мест. Пару сотен банок собрал за два дня, особо не напрягаясь. Нагнешься — и в пакет. Потом помнешь — не слишком выпячиваясь — и в сумку на длинном регулируемом ремешке. Вроде, как бы гуляешь. Интересно, а кто-либо отслеживает мои перемещения?

За несколько кварталов от дома я приметил детскую площадку, с качелями, домиками, скамеечками. Вернее, она была всегда, и я мог бы воссоздать по памяти, если бы мне пришла в голову мысль составить план местности. А теперь я завернул на нее.

Она почти точь-в-точь повторяла детский городок в моем квартале, не под окнами, правда, а рядом со школой, но там всегда было многолюдно, да и вероятность нарваться на соседей. А здесь — уже не совсем рядом. Проходя мимо, я не мог не обратить внимания на собирающиеся там компании. После них должно остаться нечто, интересующее меня. И вечерком решил заглянуть, с надеждой поживиться и подтвердить свои предположения. Площадка как бы закрыта обзору со стороны, и никто не мог помешать мне, в случае удачи, собрать, смять на месте. И положить в сумку. Действительно, пять баночек из-под пива словно ожидали, пока их не оприходуют. Нет, даже шесть. Я смял одну, вторую.

— Мужик, а что ты здесь делаешь? — Я, видимо, радуясь удаче, потерял бдительность. А зря. Нет, не тому, что нашёл несколько банок, а нечто забрезжило.

— Как что? Мусор собираю.

— Нет, гад, ты не наш.

Против меня стоял крепыш, опирающийся на палку, не совсем понятной наружности — бомж не бомж, однако… От него не пахло, в такой курточке, даже по сезону, с сумкой на колесиках и только фуражка — морская, с крабом, выдавала… А колеса — специальные, с утолщением, чтобы легко было катить. И сумка явно не пустая. На слух, даже побрякивала.

— Вы что?

— А ну, вытряхивай! — Он с силой пнул мою сумку, та отозвалась жестяным звуком, ибо была далеко не пуста. Я попытался ретироваться, вступать в конфронтацию не входило в мои планы, но чуть не получил палкой по голове, едва успев заслониться сумкой. Все равно удар был болезненный, меня ощутимо саданули по уху, я невольно отступил, и, споткнувшись о качели, упал. Следующий удар, довольно-таки сильный, пришёлся по телу, я выронил сумку. Супротив лома, даже палки с набалдашником, и неожиданного нападения мне было слабо. К подобному развитию событий я был не готов. Короче, мне прилично досталось, напавший на меня конкурент бросил меня зализывать раны, и победителем покинул поле сражения, унося сумку с её содержимым в качестве трофея.

— В следующий раз. Давно я не испытывал подобного унижения! К тому же куртка оказалась испачканной и порванной в нескольких местах. Хорошо еще, что было уже темно, я закоулками добрался до дома. Сердце отчаянно билось, опять поднялось давление. Пришлось лечь. Куртку, хорошо, что старая, однозначно придётся выбросить. А физиономию — чинить. Завтра на работу — ну, скажу, что упал.

Некоторое время меня просто трясло, пришлось выпить успокоительного. Придя в себя и поразмышляв, я пришёл к однозначному выводу, — и в этой сфере деятельности царит ужасающая конкуренция. Я, конечно, предполагал, и даже наблюдал со стороны, но вот, впервые столкнулся с реальностью. Что ж, в следующий раз необходимо быть более осмотрительным. Я не собирался оставить своего занятия. Засыпал тяжело, не помог даже чай с медом. А ночью вернулся сон. Но место было не то. Я помнил только вскрывающийся асфальт, машину с гравием, засыпающую яму, каток. И человек в желто-чёрной униформе за рулем, возвышающийся над дорогой. Остальное — лица, движения, строения, оставались как бы в тумане. Они что-то почувствовали?

Утром встал злой и разбитый и поплёлся на работу. Там некоторые изменения в моей внешности не могли не привлечь внимания — что, мол, да как. Посему обедать в столовую не пошёл, дабы не нарываться на ненужные вопросы ещё и там. Вследствие всего этого настроение к концу дня испортилось окончательно. И куртку, которую пришлось выбросить, тоже жалко. А ночью сон повторился, но опять неявно, обозначены несколько знакомых но, казалось, надежно забытых моментов. Это был знак. Однако я пока что противился искушению.

Несколько раз я попытался снова обойти окрестности, дабы убедиться в своих предположениях, все же минуя злосчастный двор. В выходной наладил тележку, и отправился в разведанный мною приемный пункт. Вступить в контакт. Моя казна обогатилась — трудов много, а всего-то три с небольшим сотни, и ещё пришлось отстоять очередь вместе со сборщиками. Да, именно это название подходит. Я наслушался жалоб вновь обретённых коллег на то, что принимают плохо, пепси вообще не берут, у них там что-то с покрытием. Врут, сказала бабка передо мной, — мы тут оставим, а они сами сдадут. Типа — «жить стало совсем невозможно, кругом одно жульё». Новая среда общения. Что ж, подрядился — терпи. Я только слушал разговоры, не вмешиваясь и не комментируя. Главная задача — только присмотреться. Оказалось, что во многом я прав — помойки не являются оптимальным местом для сбора, вот в парках. Однако не во всем можно верить — сомневаюсь, что у кого-то появится желание поделиться секретами добычи с конкурентами. Через час, наконец, я вывали на прилавок — точь-в-точь такой, как и при советской власти, когда принимали и банки, и стеклотару. Приемщик пересчитал расплющенные банки, скинул их в ящик со словами — лучше сортировать надо, посчитал на калькуляторе и протянул мне деньги. Я машинально сунул их в карман, единственным желанием было поскорее покинуть пункт приёма. Это было неправильно, я понял позже. Если сдаешь тару, как бы вынужденно, считай даже мелочь. — Что, обманывает? Гоша всегда так, жулик, что с него возьмешь, — кто-то согласно кивнул, — а вот Равшан рассчитывает точно, ещё и здоровается. — Куда ж ему податься, пожалуются, так в двадцать четыре часа депортируют, если не отмажется. — А у них все схвачено. — Но не у бедных. У меня на сей счет было особое мнение, сомневаюсь, чтобы у всех стоящих в очереди с документами был полный порядок. И понятно, не престижная работа. Но на неё идут, да. А среди сдающих тару я был чужаком, и у меня не получится внедриться в их ряды.

Надеюсь, некоторое время меня не раскусят. К счастью. Однако меня потихоньку затягивало. И, к тому же, я отнес далеко не все, мне предстояло сделать ещё несколько ходок. И тут я внезапно испытал беспокойство — а вдруг встречусь с тем самым типом? Тогда мне неизбежно придётся дезавуировать его притязания, это отравило жизнь. Пока мне везло, возможно, потому что я не придерживался строгого графика. Признаюсь, я боялся. Да, именно боялся, как самый настоящий трус. Источник был известен, избавить от страха я не мог. Приближалось лето, и я уже больше месяца находился в подвешенном состоянии.

И сны не прекращались. Как бы намекая. А мне и не надо было. Это я уже проходил в свое время. Бороться с наваждением и страхом бесполезно. Как говорил известный персонаж — только хирургически. Единственная пауза — история с женщиной, я до сих пор не мог понять, было ли все это наяву, либо в моем подсознании.

А сны — они приносили головную боль. Разбитое состояние. И что мне оставалось делать? Опыт-то был.

***

Май. Я так и не продвинулся, несмотря на то, что не прекращал своих занятий — я уже собирал в месяц почти на тысячу, сдавал в приемные пункты — нашёл, по наводке стоявших со мной в очереди — слушал, но не спрашивал, ещё парочку в относительно достижимых местах. Но своего обидчика в капитанской фуражке так ни разу и не встретил. Я работал, весьма успешно, и мне было не так просто выкроить свободное время. Возможно, некто совершал свой обход с некоторой закономерностью, это привычка, подстраиваясь под возможные варианты. Или, с наступлением хорошей погоды, передислоцировался на болеё доходные территории. Например, пригородные парки. Но там тоже конкуренция тоже будь здоров.

Да, как это я раньше не подумал! Ведь сам не раз проходил мимо. Но то было зимой и ранней весною. Сомневаюсь, что у кого-то без особой надобности появится желание посещать Бермудский треугольник Средней рогатки. Разве что в церковь. Но так как-то не принято, а укрыться от непогоды негде. Следовательно… Да, именно так. В выходной день я завернул туда. Нет, сначала — по пути с работы, гулять надо. Однако для предосторожности ничего не взял с собой, а так, просто осматривался. Типа прогуливаюсь. Скамейки концентрировались ближе к шоссе, но почти все пустовали. Урны забиты до предела — видать, времена субботников прошли — хотя нет, в апреле что-то убирали, и ветер разносил бумажки по медленно покрывающемуся свежей травкой пространству. Я степенно шёл, именно так, лишь мельком заглядывая в урны. Есть чему поживиться. Но цель моего обхода была совершенно иной. Я подошёл к прудам — народу там было больше, кто-то уже сидел с удочкой. Сезон начинается?

А что касается моего вопроса — почти всегда найдется, чем поживиться. Но территория наверняка кем-то застолблена. Если сказать по правде, для определенной категории личностей подобная деятельность почти единственный способ дохода. Мне объяснили в очереди, да и сам знал.

Я не заметил, как основная цель моя отошла на второй план, и мне просто понравилось прогуливаться здесь. Аура, создаваемая близостью природы почти в городе. Купола церквей, пруды, ещё не застроенная зелёная территория.

И мне не нравилась новая молодежная манера — сидеть на спинках, а ноги, наоборот, ставить на сиденья. Это же черт знает что! Приличному человеку не присесть. Не будешь же носить с собой раскладной стульчик! И мусор повсюду разбрасывают. Знают же, что никто убирать не будет, а завтра-послезавтра сами придут снова. Но я, кажется, отвлёкся. И засмотрелся на молодую парочку, потягивающую пиво из банок. Было не так тепло, понимаю. Интересно, а эти-то уберут за собой? Обход — в выходной — занял почти час. Солнышко пригревало, и я устроился с газетой. Позвольте, я не буду распространяться о своих пристрастиях, ибо, сопоставив некоторые факты, можно сделать определенные выводы. А я надеюсь, что, если кому-то придётся это делать, не получит конкретной информации. Самонадеянность? Отнюдь. Предыдущий опыт показывает, что, при желании, можно сделать всё, только необходимо принять превентивные меры.

Почему эта мысль пришла мне в голову? Почему именно сейчас? Почему сильнеё забилось сердце в предвкушении. Я даже присел на краешек свободной скамейки, и только сейчас заметил, как потемнело. Снял куртку, достал платок и вытер вспотевший лоб. Посидел минут пятнадцать, выкурил сигарету, аккуратно затушил окурок и пристроил в урну. Огляделся. Нет, никого с тележками. Не время? И снова появились видения, но наяву. Ясно представлял, как это произойдет. Нет, не то чтобы представлял конкретно, лишь обозначилась канва. Намеренно прошёл на другую — не свою — сторону парка, купил в киоске, не забыв посмотреть дату реализации, баночку пива, почти вернулся и сел на скамейку. Банка была в меру охлаждена, но не ледяная. Я выдавил дольку, пиво слегка поднялось и застыло на уровне. Хорошо. Я сделал несколько глотков, совершенно не задумываясь о том, что, мол, приличный человек и из горла. Мысль крутилась непрерывно, пока я не мог точно сориентироваться. Но, определённо, что-то намечалось. Двое пацанов лет по тридцать, вежливо поинтересовались, не занято ли рядом, и тоже достали несколько бутылок. Меня о чем-то спросили, я машинально отвечал. Даже не помню. Мне — не до того. Голова снова начала раскалываться. Я внезапно увидел свет в конце тоннеля — да, именно так, закрыл глаза, пытаясь представить хотя бы ориентировочно место — но, увы. Наверное, я ещё не вышел на необходимый уровень подсознания.

Вылазки и охоту пришлось прекратить — банально, пропал интерес. Я добился цели, знал почти все, мог составить подробную карту района — по памяти, с расположением помоек, урн, приемных пунктов, мест, наиболее часто посещаемых любителями выпить — я их не осуждаю. Даже закрасить разным цветом в зависимости от интенсивности. Помнится, в мои молодые годы, один из приятелей показывал похожую самодельную карту. Сейчас она была бы раритетом, даже артефактом. Все пивные бары, ларьки, давшие стартовый капитал некоторым олигархам, и общественные туалеты — от вокзальных до расположенных в различных районах города. Даже на Невском их было, если припомнить, не менее десятка. Жаль, карта не сохранилась. В то время было принято справлять нужду в туалетах, а не на глазах публики. Теперь же народ вообще распоясался. Во дворе под берёзками — помните, я о них говорил, даже девчонки, совсем бессовестные.

Окна моей квартиры выходят на северо-восток, поэтому я, отдыхая после праведных трудов, сидя у окна, как на ладони. Неправильные девчонки оставили после себя полдюжины бутылок, не мудрено, что пиво требовало выхода, но не только я наблюдал. С некоторых пор в доме напротив — сталинском, элитном, и весьма, даже по нынешним временам, поселился новый жилец. Я не присматривался специально, просто смена диспозиции неизбежно откладывалась в сознании.

Так вот, как только потеплело, он стал проводить вечера на балконе. Нет, скорее, в эркере. Судя по всему, он сидел за компьютером, почти допоздна. Я лишь отметил сей факт, но в тот день я почти случайно бросил взгляд на противоположную сторону. Он, как и я, оказался невольным свидетелем — или зрителем. Потом куда-то скрылся, но появился через некоторое время с телефонной трубкой в руках. Его эркер, не занавешенный, был как на ладони, хоть я и мог наблюдать только снизу вверх. Так, я понял, он ждал, когда аналогичную процедуру проделает вторая девушка. И дождался. Как и я. Мне было не интересно, я только зафиксировал сей факт. Сосед напротив был одиноким, до сих пор женщин не наблюдалось. Это я так отметил, знаете ли, подсознательно многое отмечаешь, и потом вырисовывается независимая картина. Может, когда-то она всплывет в памяти, а так будет лежать в тёмном отдалённом углу. До поры до времени. Так чего же он хочет? Визуализация представлений далека, ох как далека от материализации. Но столь откровенное бесстыдство, — вуайеризм и эксгибиционизм никоим образом не вписывались в мои представления. И, главное, не могли найти места в моем новом предназначении.

***

Как-то раз я пересёкся с соседом. К тому времени мне надоело собирать банки, я перешёл в стадию разведки и наблюдения. Но все же — что он выбрасывает? Да, бутылка пива, виски, пакеты из-под пиццы, яиц, пельменей. Все верно. В принципе, имеет право.

Сосед ежедневно просиживал вечера в эркере, что-то крапал на компьютере или мастерил. Инженер? Механик? Но это было поздно вечером, перед тем я обходил близлежащие кварталы, с вполне понятной целью, но безрезультатно. Я даже приготовил инструмент, привычный, но не представлял, когда пущу его в ход.

Наступило лето, и начались, или продолжились, прокладки и ремонт кабелей и труб, район начали отчаянно перекапывать, так интенсивно, будто завтра может наступить конец света. У меня инстинктивно раздувались ноздри, будто я что-то чуял. И, полагаю, не зря. После проведения работ приезжал каток, закатывал асфальт. Нет, сначала маленький трактор — экскаватор закапывал траншею. То есть, если я успею, то останется немного прикопать, а остальное сделают за меня. Я чувствовал невероятное возбуждение, работа спорилась, что не могло не отметить начальство. Адреналин буквально бурлил в крови. Женщины? Мне было не до них. В отличие от соседа. Я, размышляя над дальнейшим планом действий, иногда поглядывал, ничего предосудительного, на окна напротив, и заметил. Некое длинноволосое создание, почти лишённое предрассудков и одежды. Хотя бы шторы завешивали. Я с достоинством отвернулся. Хм, а это ж та девчонка, которая прогуливала удивительно мерзкую собачонку. Та облаивала всех вокруг, хотя была чуть поболее крысы, или даже меньше. Можно было не заводить будильник.

Конец ознакомительного фрагмента.