«И вот вам результат…»

Владимир Перцов, 2017

Есть сегодня большая литературная ниша, куда безнадежно заглядывают многие. Заглядывают умные, отчаявшиеся в хорошей литературе или просто ищущие – а что, сами не знают. Вот книга. Ее автор Владимир Перцов – философ, а в прежней жизни известный эстрадный драматург и режиссер (легендарный некогда театр «Христофор», «Кролики – это не только ц.м.» и пр.). Но в первую голову – писатель. Писатель-юморист. Но юмор – это «побочный продукт». Главное, отчаявшийся в литературе обрадуется, умный «тощ не отыде», ищущий незнамо что скажет: вот, что я искал! Содержит нецензурную брань.

Из сборника «Кролики — это не только ценный мех»

Вообще-то автор относится к исчезающему племени эстрадных драматургов. А драматург, кто помнит, — это человек, сочиняющий пьесы. За деньги, конечно. Получается, что эстрадный драматург тоже сочиняет пьесы, только это называется «малая драматургия». Очень малая, смотреть не на что.

И деньги такие же.

Бернард Шоу, к примеру, или там Мольер в жизни не взялся бы за подобное. Только, понимаешь, размялся, взял дыхание, дошёл до четвёртой страницы, а уже велено заканчивать! А куда прикажете остальные, числом восемьдесят?! Шекспир бы разругался: что за дела?! Ещё был такой северный человек Ибсен — тот мог бы и заушить. Характер-то нордический.

А Чехов бы простил. Он всем прощал.

Вот. А автор, в отличие от всех упомянутых, вынужден был окорачивать свой гений, заталкивать его в прокрустово ложе заказчика. Каждый раз такая была морока — пришлось бросить и забыть. Но кое-что сохранилось. Помнится, народ всё это смотрел и смеялся. Иногда до слёз.

Ниже можно почитать и обнаружить, что автор не врёт.

Впрочем, он давно не врёт, что-то надоело.

«Кролики — это не только ценный мех»

Лето. Украинское село. Правление колхоза. В раскрытое окно слышится придавленное мычание трактора. Или тракториста. За столом — председатель этого всего Иван Михайлович. Перебирает колхозные бумажки, бросает костяшки на бухгалтерских счётах, сопит, занося в графики фиолетовые цифры. Вполголоса клянёт шариковую ручку.

Жарко.

В кабинет вбегает правленческая девчонка:

— Иван Михайлович! К вам корреспондент!

— Зачем?

— Из столицы!

Иван Михайлович клянёт эту жизнь вообще, затем — столицу, начальство, жару, зачем-то амбарного сторожа. Говорит:

— Проси!

Входит столичный корреспондент с магнитофоном через плечо. Знакомится.

— Иван Михайлович, мы давно с интересом следим за вашим хозяйством!

— Просю садиться.

— Вы опять разводите кроликов, а некоторые не хотят!

— Не хотят, говорят, мороки много, чтоб они повыздохли!

— А вот вы и расскажите нашим слушателям.

Корреспондент рассупонивает магнитофон, достаёт микрофон, готовится к работе. Председатель тоскливо наблюдает за операцией, жмурится, затем вскакивает, кричит в окно:

— Да выключи ты его, пока я тебе этот трактор на голове не побил!

Становится тише и жарче. Наконец у корреспондента всё готово:

— Иван Михайлович, начнём с броской такой рекламной фразы… Например: «Кролики — это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического, легко усваиваемого мяса!» Вот сюда — в микрофон.

Председатель смотрит на микрофон, как один из его диетических питомцев на удава. Говорит почему-то шёпотом:

— Оно уже включено?

— Ну да!

— Выключьте… Счас. Это же кролики быстро размножаются, а этые интервью мне прямое наказание! Весной приезжала корреспондентка, так я…

— Иван Михайлович! У меня ни минуты времени! Буквально десять фраз! Итак, «Кролики — это не только ценный мех…» Давайте.

— Уже включили?

— Нет.

— Включайте!.. Включили? Выключьте. Что вы спросили?

— Повторите: «Кролики — это не только ценный мех…»

— Давайте! /говорит чужим голосом/ «Труженики нашей артели вышли на новые рубежи по производству яиц от каждой овцемамки!..»!.. Извиняюсь, матки! Всё?

— Стоп! Какие овцематки?!

— Ну такие, весь двор в катышках, гляньте нарочно.

— Давайте сначала! Иван Михайлович, соберитесь!

— Счас, только пускай у меня в животе перебурчит…

— Давайте! «Кролики — это не только ценный мех, но и…» Ну!

— О, перебурчало! Включайте.

— Включено давно!

— Ага. Выключьте. Это, наверное, у вас бурчит.

— Иван Михайлович!

— Я понял, это Славик опять дизель гробит!

Председатель высовывается в окно, громко ругает Славика. Корреспондент смотрит на часы, барабанит по столу пальцами, затем кулаком:

— Иван Михайлович, давайте работать!

— Ага!.. Счас водички!

— Вы поняли, повторяете фразу за мной! Давайте!

— Счас водичку поставлю… Про каких животных вы спросили?

— Кролики! Кролики такие мордастые!

— Что ж я кроля не видел: вот такие уши, лицо красное, хвостами машут и гавкают! В смысле…

— У меня нет времени! Итак, «Кролики — это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического легко усваиваемого мяса!» Включаю!

— /пауза/ Кролики — это не только ценный… Кто?

— Мех!

— Ага… мех, но и… как?

— Три-четыре килограмма…

–…три-четыре килограмма…

— Диетического…

–…диетического… что-то там про «легко» было…

— Легко усваиваемого мяса.

–…легко усваимого мяса!.. Фу, слава всем святым сразу!!

Председатель откидывается на спинку стула, вытирает лицо графиком. На лице счастливая улыбка, большое душевное облегчение.

Корреспондент:

— Иван Михайлович, очень хорошо. Только не «усваимого», а «усваиваемого» мяса.

— В смысле?

— В смысле надо переписать.

— Кого?

— Этот кусочек. Давайте.

— Вы же сказали, очень хорошо! Я слышал!

— Там одно слово неверно. Надо «усваиваемого».

— А я как сказал?

— «Усваи́мого».

— Ну правильно, усваимого мяса!

— А надо «усваиваемого»! Пошли!

— Куда?

— Что куда?

— Вы сказали: пошли!

— Ну, поехали! Записывать. Включаю.

— /испуганно/ Уже пошло? Выключьте! Теперь включайте… «Друзья!..» Обратно не так…

— /сквозь зубы/ Продолжайте, продолжайте, пишем!

— /в микрофон/ Продолжаю: кролики — это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического легко… как?

— /сквозь зубы/ Усваиваемого.

–…усва… усваямого мяса! Правильно?

— Стоп! Нет такого слова «усваямого»!

— Как нет, когда вы только что его сказали?!

— Это я вас повторил, а правильно будет «усвамаегаего», тьфу!

— Видите, вы городской и то с одного духа не скажете.

— Это вы меня запутали! Ещё раз: «Кролики — это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического легко усв… усмага…», короче, мяса! Давайте!

— Знаете что. Приезжайте к нам осенью.

— Но мне сейчас нужно! У меня автобус через…

— Зато осенью у нас вот такие коропа! Убийцы!

— Иван Михайлович!..

— Один корреспондент вот так залез в пруд, а они его хвать за стыдно сказать что… Короче, приезжайте, не пожалеете!

— Иван Михайлович! Я на работе! Дорогой! Одну фразу! Слово!

— Хорошо, только вы его мне напишите!

Корреспондент хватает бумагу, начинает писать по слогам. С лёгким подвыванием:

— «Ус-ва-ма…» нет… «усваямо…», да что же это такое?!

— Может, усваюмаго?!

— Подождите!! «Усма…», «устраняемого…». Как же оно пишется?

— Идёмте пообедаем у нас в столовке…

— Да постойте вы со своей столовкой!.. Про что мы говорили?!

— Что там на раздаче стоит такая Люба, как Брестская крепость, только полнее…

— Стоп! /собрал волю/ Мы начали про кроликов, правильно? Что они…

— До того жизнерадостные животные: посадишь парочку, смотришь, через месяц их там уже пятьдесят!..

— Что они дают три-четыре килограмма легко устранимого мяса. Чушь какая-то!

— Усваимого!

— Ага! /пишет/ «Усваряемого…», усваряемого!..Нет!

Корреспондент пытается вспомнить слово. Взопрел до мозга костей. Председатель подкидывает варианты. В кабинете стоит тихий бред.

Корреспондент: — Что за слово такое!

Председатель: — Кто его придумал! Покажите, я его убью!..О! Счас я девчонку свою позову, у нее по математике круглые четверки! Верка!

Входит Верка. С легким испугом смотрит на двух мужчин с безумными глазами и лицами цвета угорелой малины.

Корреспондент: — Уважаемая! Как будет правильно «усваиваемого»? /кричит/ Усваиваемого! Иван Михайлович, усваиваемого!..мого!

Конец ознакомительного фрагмента.