Дела небесные, земные… Взглядом программиста

Владимир Свердлов

Любовь человеческая – что это? Кто пишет коды наших судеб? Что остаётся, когда уходит надежда и кавалерия не придёт? Всегда ли белые одежды – символ чистоты, а царственный пурпур – знак благородства? В фэнтезийном романе В. Свердлова мы не всегда можем распознать: кто же главный герой? Обычный программист, чей день начинается с чашки кофе, или тот, кто в ответе за всех – там, на земле, и готов на восстание и падение, чтобы в конце все фрагменты сошлись в одно целое, и всё оказалось очень просто.

Среда

Он листал дело. С самого начала он понял, что случай крайне сложный. Сопровождение и охрану дают новичкам, для которых наскоро сколачивают Совет Наблюдателей из первых попавшихся сотрудников. Более молодой на его месте переспросил бы, правильно ли он понял. Ему это было не нужно. Он знал, что понял правильно. Поэтому сразу же, не дожидаясь положенных материалов, сделал запрос на все возможные данные, включая те, что обычно не запрашивают и не выдают. По тому, что он получил почти всё, что запросил, и по скорости получения, он понял, что он не ошибся.

Опыт — великая вещь. Он не просто не ошибся. Будь он помоложе, он заподозрил бы ошибку Планового Отдела. Два объекта не просто не подходили друг другу по заложенным параметрам и посткреативной доводке. Они были совершенно разные. Он читал дело и обводил карандашом едва заметные штрихи, знаки, пропущенные аналитиками. Нет, они не сделали ошибку. Просто… Не всегда белые одежды — символ чистоты, а царственный пурпур — знак благородства…

Он отодвинул папку и задумался. Вспомнил свои прошлые назначения. Смутно, издалека — переходы в полутёмных замках. Тайные лестницы. Шум, сдавленные крики. Порошки в бокалах. Жестокость… Жестокость. Нет, они были слишком разные. Настолько, что он впервые подумал, что здесь задача уже не в сопровождении и охране. Скорее уже надо говорить о спасении. Его опыт подсказывал, его ум говорил ему, что соседи готовят захват. И весь вопрос теперь — на каких стадиях они находятся. Он ещё раз пролистал дело. Если уже на поздних, тогда и про спасение, наверноее, можно уже не думать. Тогда объект потерян. Но тогда и, пока не поздно, надо выводить всех, кого можно ещё попытаться спасти. И в первую очередь…

********

На экране высвечивались цветные графики. Он стоял на месте докладчика и рукой указывал на точки пересечений и перегибов. На заседании в среду обсуждался его план. Он был простой: спасение путём вывода тех, кто не является основной целью захвата и кого ещё возможно спасти (и все понимали, о ком речь). И, насколько возможно, попытаться спасти сам объект операции. Хотя это уже может быть слишком поздно. В таком случае — пытаться выиграть время.

Он увидел обращённые на него взгляды и добавил:

— На всякий случай, чтобы сохранить оперативную свободу.

Да, про сопровождение и охрану говорить уже не приходится. Операция соседей развивалась полным ходом, и у Канцелярии оставалось не так много времени для манёвра.

— Дополнительно, — он продолжал ровным профессиональным голосом, — вывод спутника позволил бы ввести в действие новый объект и с его помощью попытаться переломить ситуацию. Для этого надо будет подобрать кого-нибудь из тех, у кого свой путь. Кто не попадает в сферу интересов соседей. Плановики смогут подобрать подходящую кандидатуру? Это мог бы быть шанс. В таком случае при благоприятных условиях из двойного захвата может получиться двойное спасение — и тогда это был бы крупный успех для Канцелярии и это дало бы нам сильную позицию на очередной Встрече, — он посмотрел на Старика. — Но это также означает, что Соседний Департамент будет особенно активно противодействовать плану.

— Это всё выглядит неплохо, — Старик подумал. — Но есть одна неприятная деталь.

— Да. Нам придётся пересматривать некоторое количество уже утвержденных планов, и, главное, менять записи в Книге. Но, с другой стороны, если отдать инициативу соседям, ещё большее количество планов не смогут быть выполнены. Так что, принципиальный вопрос — только в записях в Книге.

Старик кивнул головой в знак согласия:

— Да, понятно. Но всё равно… Менять записи в Книге. Это делается крайне редко. Есть какие-нибудь варианты без этого?

— Только, если обратиться за содействием в Отдел Случаев. Но вы понимаете…

— Это полностью исключено. Так что, принимаем? — Он оглядел присутствующих. — Принимаем? Соображения, замечания? — и вдруг опять сорвался: — Вы хоть что-то сказать можете? Ладно, все свободны. Вопрос с Книгой я решу сам.

Это значит — его план принят. Он вышел из зала совещаний. По тому, как Огненная секретарша благосклонно кивнула ему, он понял, что Старик доволен. Что появилась надежда.

Всё-таки он не зря ест свой хлеб.

Он на минуту задержался в приёмной и, пока ждал лифта, сел, откинулся на спинку и закрыл глаза. Неделя началась тяжело. Он взял из воздуха лютню и тронул струны. Besame mucho… Та женщина… Секретарша вспомнила и чуть заметно улыбнулась.

Они не зря едят свой хлеб.

Подошёл лифт. Он шагнул внутрь.

Теперь надо работать.

И главное сейчас — спасение.