Марс-2035. Звездная чума

Владимир Сергеев

На протяжении всей своей истории люди с любопытством и надеждой обращали свои взоры на красную планету. Землян мучил вопрос о жизни на Марсе. Чтобы ответить на этот вопрос, вначале на Марс запускались межпланетные автоматические станции. И только в первой половине 21 века человечеству совместными усилиями удалось послать к загадочной планете своих представителей…

Глава 5

Когда Максим вернулся в барак, после больнички, он сразу понял, что количество заключённых ещё уменьшилось. В последние дни люди умирали пачками. Несколько дней назад, он тоже решил, что пришёл его час, почувствовав озноб и учащённое сердцебиение. Пошёл в медпункт просто, чтобы умереть хотя бы по — человечески, а не где-нибудь в промзоне. Заключённые внимательно следили за состоянием друг друга, стараясь вовремя изолировать заражённых и тем самым избежать распространения болезни. Весточки с воли приходили тревожные. Неизвестная болезнь гуляла по стране, безжалостно уничтожая население. Судя по новостям, которые можно было поймать по радиоприёмнику, не лучше обстояли дела и за границей.

— Ты, что Зуб поправился, чоли? — удивлённо спросил Лом, правая рука бригадира Завьялова, по кличке Секач.

— Да, вроде оклемался, выписали. Освобождение дали от работы на неделю, сказали в бараке отлежишься, в больничке все места заняты и всё новых приносят, — спокойно ответил Максим.

Он вообще старался вести себя независимо, особо не к каким компашкам не примыкал, но бригадира слушался. От работы не бегал. За работой время шло намного быстрее. Статья у него была серьёзная, 115 часть вторая, умышленное убийство двух и более лиц, срок — двадцать лет. Отсидел он всего два года, да и то, почти год, в следственном изоляторе, пока следствие шло. С самого первого дня, заключения под стражу, старался себя в обиду не давать. Спортивный, с хорошо развитой мускулатурой, с пронзительным взглядом карих глаз, да ещё с такой серьёзной статьёй, парень внушал уважение опытным сидельцам.

Всё-таки немного помахать кулаками пришлось, заключённым необходимо было убедиться, что он действительно правильный пацан. Потом его пытались втянуть в свои группировки, но убедившись, что он ко всем относится ровно, а точнее равнодушно, оставили его в покое. Здесь в зоне, сложилась такая же ситуация. Он слушал указания бригадира, но только в отношении работы. В остальном старался вести себя независимо, насколько это возможно в закрытом учреждении, и нагнуть себя никому не давал. Работу свою он делал качественно и быстро, за это его ценили и не трогали.

— Ладно, иди, ложись на свою шконку. Мы сейчас все ни хрена не работаем, видишь, сколько нас осталось? В других бараках не лучше, да и вертухаев сильно поубавилось, их тоже чума покосила. На воле такая же хрень творится, поэтому наша продукция сейчас никому не нужна. Вот сидим, кумекаем, как дальше жить будем, — высказавшись, Лом пошёл к бугру, возле которого сидела ещё пара-тройка заключённых, прихлёбывая из кружек чифирь.

Максим прошёл к своей койке и с облегчением вытянулся. Болезнь ещё не до конца ушла из организма. Он чувствовал слабость, колени дрожали, как будто он пробежал десятку километров по пересечёнке. Да, как ни странно, чума оставила его в покое, хотя пока он лежал в больничке все соседи по палате умерли и были захоронены на кладбище возле зоны. Говорят, там усиленно рыли могилы маленьким зоновским экскаватором. Спать не хотелось, он выспался в больнице, пару дней вообще в отключке был, без сознания. Он, всё же, закрыл глаза и постарался задремать, нужно быстрей восстанавливать силы. Нельзя быть в зоне слабым, чревато, да и когда спишь, не лезут в голову мысли о свободе. При таком сроке о ней лучше не думать, не бередить душу.

А на волю, конечно хотелось. Он о ней старался не думать, но она сама приходила к нему во сне. Напоминала о себе весенним солнцем, чириканьем воробьёв резвящихся в луже, криком перелётных птиц высоко в небе. Порой ему хотелось превратиться в птицу, взмахнуть крыльями, подняться в голубое высокое небо и лететь. Лететь над лесами, полями, посёлками и городами, подальше от зоны, её мрачных кирпичных корпусов, высокого бетонного забора с колючкой, вышек с сонными солдатами. Конечно, он хотел на волю, кто на неё не хочет, особенно в двадцать лет. Однако он ни сколько не жалел о содеянном, и если бы время повернуло вспять, он бы опять сделал то же самое.

Максим родился в обычной семье. Отца своего он не помнил, тот был шофёром-дальнобойщиком и один раз просто не вернулся из рейса. Менты нашли в стороне от трассы сгоревшую фуру, человеческих останков обнаружить не удалось, впрочем, как и следов сгоревшего товара. Хозяева товара провели своё расследование, но тоже безрезультатно. Коробки с дорогой косметикой растворились на просторах огромной страны без следа.

Мама осталась с двумя детьми, грудным Максимкой и шестилетней дочкой Светой. Была правда ещё бабушка Наташа, мамина мама, но она страдала кучей болезней и сама нуждалась в уходе. Бабушка не работала, получала пенсию по инвалидности. Без зарплаты отца, денег стало катастрофически не хватать и маме пришлось устроиться на вторую работу. Отец Максима был детдомовский, поэтому, с его стороны, родственников они не знали.

Когда мальчик немного подрос, забота о нём целиком легла на плечи старшей сестры. Мама уходила на работу рано утром и возвращалась поздно вечером, иногда работала и в выходные. Светка отводила Максима в садик и забирала, кормила и укладывала спать. Потом провожала в школу и следила, чтобы он вовремя сделал уроки, иногда объясняя трудные темы. Она гладила ему рубашки и брюки, ходила в магазин за продуктами. Конечно, бабушка Наташа, чем могла, помогала девочке, готовила, иногда стирала на машинке, если чувствовала себя получше.

Проверив сделанные Максимом уроки, и уложив его спать, Светка садилась за свои уроки, а там и мама приходила. Девочка рассказывала ей обо всём, что произошло за день, иногда просила денег Максиму на новые брюки, или ботинки, совсем развалившиеся или ещё на какие-то хозяйственные нужды.

— Хозяюшка ты моя, — обнимала женщина дочь, — чтобы я без тебя делала? Доча, ты себе тоже, что-нибудь купи, мне через пару дней зарплату должны дать, а ещё премию обещали.

— Да у меня вроде всё есть, — отвечала рано повзрослевшая дочь.

Так прошло несколько лет. Максим уже учился в пятом классе, а Света закончила школу. Мама хотела, чтобы дочка получила высшее образование, стала врачом. Девушка, ухаживая за больной бабушкой, проявляла явную склонность к этой профессии. Школу Света закончила с отличием. Немного подготовившись, она смогла поступить в медицинский университет на бюджетной основе, так как платить за учёбу семье было нечем. Мама предлагала оформить кредит на учёбу, если девушка не пройдёт по конкурсу на бюджетные места, но дочь отвергла это предложение. Не зачем переплачивать банкам, если не поступлю на бюджет, пойду работать, сказала она.

Света проучилась только первый семестр, когда на семью свалилось новое несчастье. Однажды мама не вернулась домой как обычно. Света начала обзванивать больницы и в одной из них ответили, что есть такая. Поступила с сердечным приступом, прямо с улицы забрала скорая помощь. К сожалению, довезти не успели, женщина по дороге скончалась и сейчас находится в морге. Хорошо, что вы сами позвонили, а то мы завтра с утра, хотели разыскивать её родственников, сказала под конец женщина из больницы.

После похорон Света перевелась на заочный и устроилась на работу. Девушка была симпатичной грамотной, умела правильно и красиво говорить и её взяли в большую торговую фирму, секретарём. Её начальник был хорошим человеком, много пережившим и повидавшим в жизни. Узнав историю девушки, он назначил ей хороший оклад, а видя, что она старается качественно и быстро выполнять свою работу, часто подбрасывал премии.

Постепенно, после смерти мамы, жизнь в их семье стала налаживаться. Света работала и заочно училась, не забывая во всём опекать Максима и ухаживать за бабушкой. Максим рос умным и добрым парнем, старался хорошо учиться и во всём помогать старшей сестре. Он с раннего детства видел её больше чем маму, своей заботой она смогла заменить ему обоих родителей. Ещё он любил спорт, увлекался боксом и тяжёлой атлетикой. Последней скорей, чтобы нарастить мышцы и нравиться девушкам. А вот по боксу уже сдал на второй юношеский разряд. Тренер его хвалил, правда говорил, что ему не хватает жёсткости, слишком он мягок. В большой спорт такие не попадают.

Прошло ещё несколько лет, Максим оканчивал школу и хотел поступить в военное училище. Его привлекла карьера военного, особенно парню нравились десантники. Он уже несколько раз прыгал с парашютом, впечатление было потрясающее. В боксе он продвинулся до кандидата в мастера спорта, но дальше, к сожалению не двигался. Тренер сказал, если не будешь жёстче, это твой потолок. Может ещё из-за этого парень решил стать военным, там он станет жёстче и мужественнее.

Одноклассники вовсю крутили романы, приобретали первый сексуальный опыт, а он очень серьёзно относился к этому. Не смотря на привлекательную внешность и отлично сложенную фигуру, у него до сих пор не было постоянной девушки. Он оставался девственником и особо не комплексовал по этому поводу. Всех знакомых девушек, он непроизвольно сравнивал со своей старшей сестрой и обычно они ей проигрывали по всем очкам. Ну и ладно, какие мои годы, думал молодой человек, пока не найду такую как Светка, не зачем тратить свои чувства.

Света, тоже пока не вышла замуж. С третьего курса, ей пришлось перевестись на дневное отделение, так у них в университете было заведено. Однако, её начальник не захотел расстаться с таким грамотным секретарём. Он принял на работу ещё одну девушку, которая работала с утра. Света прибегала в офис во второй половине дня, сразу после занятий, и работала уже допоздна, времени для личной жизни просто не оставалось. Зарплата у неё, конечно, немного уменьшилась, но на жизнь пока хватало. Максим теперь всё свободное время подрабатывал, то курьером, то грузчиком. А на летние каникулы устраивался дворником.

Перед самым выпускным в школе на их семью снова обрушилось несчастье. Часто думая обо всём, постигшем их, с момента исчезновения отца, Максим всё больше убеждался, что над их семьёй висит какой-то злой рок, или проклятье. Может отец, которого он не помнил, кому-то перешёл дорогу, а может и более давние предки их рода, накликали на себя чьё-то проклятие. Иначе как объяснить преследующие их трагедии, причем с периодичностью пять-шесть лет. Тот страшный день он запомнил в мельчайших подробностях и не забудет уже никогда.

В положенное время сестра не пришла домой с работы. Он подождал ещё час, бывало, что она иногда задерживалась дольше обычного, и пошёл её встречать на улицу, уже стемнело. Прождав возле подъезда ещё час, он бегом направился в сторону офиса, где она работала. Офисное здание располагалось в нескольких остановках от их дома, но маршрутки уже не ходили. Добежав до места, он увидел, что здание погружено во тьму, как впрочем, и должно быть для столь позднего времени. Не в силах справиться с беспокойством, он забарабанил во входную дверь. Через некоторое время появился пожилой охранник. Выслушав парня, он сказал, что знает Свету, она обычно последней уходит. Вот и сегодня, допоздна заработалась, только часа полтора как ушла.

— Я вышел проводить её на крыльцо, и покурить заодно. Видел, как она на остановке стояла, потом машина белая притормозила, большая, она села и уехала. Значит, до дома так и не доехала, вот беда. Ты вот, что парень дуй в милицию, прямо сейчас, может, успеют ещё помочь, — закончил охранник, а Максим уже мчался в ближайшее отделение полиции.

В отделении его нехотя выслушали и посоветовали идти домой, возможно, сестра уже дома, а нет, так утром появится. Может у своего парня решила заночевать или у подруги. Максим пытался доказать им, что нет у неё парня и ночует Света всегда дома, но его больше не слушали.

— Если завтра не придёт, иди в своё отделение и пиши заявление. Вообще, завтра могут и не принять, по закону поиски начинают через три дня, — сказал ему дежурный и уткнулся в свой смартфон.

Максим вернулся домой, естественно сестры дома не было. Он вновь вышел, и до утра бродил по окрестным улицам, разглядывая припаркованные машины. Домой он вернулся, только когда начало светать. Бабушка Наташа тоже не спала всю ночь и молча смотрела на него провалившимися глазами. Он переоделся и пошёл в районное отделение полиции. Здесь его встретили немного любезнее, чем вчера. Расспросили подробности и попросили написать заявление, а также свой адрес и телефон.

— Будем искать, — сказал дежурный капитан, принимая заявление, — если найдём, то позвоним. Если следователю какая-то информация понадобится он тебя вызовет. Ты сейчас иди, поспи немного, а то на тебе лица нет парень.

Максим вышел из отделения и медленно побрёл домой. Силы постепенно покидали его. Дежурный не сказал «найдём труп твоей сестры», во время сделал паузу, но было и так понятно, что живой они Свету найти не рассчитывают. Поиски не заняли много времени. Уже после обеда, Максиму позвонил следователь и попросил его прийти в отделение, в двести третий кабинет. Парень почувствовал, что земля уходит из под ног. Как во сне он добрался до нужного кабинета. Навстречу ему поднялся не молодой, полный мужчина в мятом костюме. На голове его сверкала большая лысина в окружении коротко подстриженных чёрных, чуть подёрнутых сединой волос.

— Присаживайтесь молодой человек, я следователь Карасёв Вячеслав Васильевич, — он показал на стул возле своего стола, а сам, обойдя его, уселся в мягком кресле.

— На пустыре, за гаражным кооперативом номер сто тридцать два, сегодня обнаружен труп молодой девушки, со следами насильственной смерти. Приметы погибшей, совпадают с приметами вашей сестры, которые вы указали в своём заявлении, — произнёс он, шмыгая красным мясистым носом.

— Вот фотографии жертвы, посмотрите, вам знакома эта девушка? — он слегка наклонился и разложил перед Максимом несколько фотографий.

Всё поплыло перед глазами Максима, чтобы не упасть со стула он изо всех сил вцепился в край стола, пальцы на руках побелели от напряжения. На фотографиях была его сестра Света, которая всегда была рядом, сколько он себя помнил. Она в буквальном смысле заменила ему мать, была для него идеалом, ангелом, примером для подражания. Сейчас на фотографиях, он видел её молодое, так и не познавшее любви тело. Сестра была полностью обнажённой, её ноги и руки покрывали многочисленные синяки и ссадины. На некоторых фотографиях, были видны следы от сигаретных ожогов на руках и груди. Соски на груди были срезаны, из промежности торчало дно стеклянной бутылки. На тонкой шее девушки был закручен чёрный провод.

Он посмотрел на следователя, пытаясь сфокусировать уплывающий взгляд и хрипло произнёс:

— Да это она, кто это сделал?

— Ну, этого мы пока не знаем, но будем искать. Район у нас достаточно спокойный, убийства редко случаются, а такие с изнасилованием, совсем для нас экзотика. Вам Максим, придётся завтра с утра подойти в морг на официальное опознание, — проговорил Карасёв.

— Когда я могу похоронить сестру, — глухо спросил Максим и с трудом поднялся со стула.

— Как только будет готово заключение патологоанатома, и эксперты осмотрят тело на наличие следов преступников, ну там сперма, волосы. В общем, я вам позвоню, а сейчас примите мои самые искренние соболезнования.

Несколько дней он был как в тумане, куда-то ходил, что-то делал. Встречался с какими-то людьми, о чём-то говорил. Так же, не выходя из транса, он похоронил сестру. На выпускной вечер, естественно, не ходил, аттестат ему принесли домой. Когда туман в голове немного развеялся, он пошёл к следователю узнать, как идут поиски преступников. Следователь, пряча взгляд, говорил о трудностях поиска в многомиллионном городе. О тысяче белых джипов и недостатке людей в отделении. Послушав его, Максим понял, что тот, не особо и старается раскрыть преступление и найти виновных. Время идёт, следы теряются, а его любимую сестрёнку уже начинают пробовать черви. Максим молча поднялся и, не говоря ни слова, вышел из кабинета.

На следующий день он начал собственное расследование. На самом деле, всё оказалось довольно просто. Вначале он вычислил, кто ездит на белом джипе, в их районе, и часто бывает у гаражного кооператива сто тридцать два. Таких было несколько, но самым подозрительным, ему показался, сынок главы района. У того был белый «мерседес» и ставил он его в большой, на две машины, гараж в этом кооперативе. Катался он чаще не один, а с двумя близкими друзьями, так называемой золотой молодёжью. У всех были богатенькие родители и детки жили на полную катушку, ни в чём себе не отказывая. Времени у них было много, они числились студентами одного из престижных вузов, но посещением лекций особо не заморачивались.

Он тайком наделал фотографий джипа с разных сторон и показал охраннику, из офиса, который видел, как сестра садилась в машину. Тот сказал, что машина очень похожа, но точно он сказать не может, номер он не разглядел, далековато было. Они или нет, как узнать? Максим, купил бутылку водки и как-то вечером зашёл в сторожку гаражного кооператива. Сторож был один. Парень сказал ему, что ищет гараж для своей колымаги. Во дворе мол, её, уже один раз пытались поджечь, ночью. Случайно сосед заметил и спугнул поджигателей. Вот он и решил её, в гараж убрать, от греха подальше. Выслушав посетителя, сторож ответил, что сейчас, вроде никто, гараж не продаёт. Увидев, что парень достал из-за пазухи бутылку, немного оживился и достал с полки два стакана и какие-то бутерброды.

— Ты телефон свой запиши, если кто надумает продавать, я тебе сообщу, — сказал он, разливая водку в стаканы, — давай за знакомство.

Сторожа звали Иван Михайлович. Он был военным пенсионером, бывшим прапорщиком. Водка делала своё дело, тем более, Максим пил совсем мало, только для вида. Постепенно Михалыч разговорился, а Максим, наводящими вопросами, подвёл его к интересующему его джипу и его хозяину. Оказалось он давно присматривается к этой компании. Бывший прапорщик, вылил себе в стакан остатки водки, выпил, закусил и продолжил:

— Ты знаешь Максим, это конченые отморозки. Ездят пьяные, или обколотые. Гараж у него большой, в одной половине машина стоит, а вторая как комната оборудована, даже диван есть. Приезжают ночь-полночь сигналят, орут, баб привозят. Что они с ними там делают, я не знаю, только часто визг слышно, хотя и далеко от сторожки. А впрочем, что тут знать, конечно, трахают их по очереди, бабу то обычно одну привозят, а их трое.

— И не хрена с ними не сделаешь, — продолжил он, закурив, — хозяин гаража сынок главы района. Друзья у него тоже не простые, точнее папаши ихние, сами то дерьмо, ничего собой не представляют. Напарник мой попытался возмутиться и что, вылетел отсюда, на следующий день. Председатель прибежал губёшки трясутся, тьфу. Не лезьте к этому гаражу, близко не подходите. Раскудахтался.

Михалыч замолчал, о чём-то задумавшись, потом затушил догоревшую до фильтра сигарету в пепельнице и с горечью продолжил:

— Вот скажи мне, могло такое быть при коммунистах? Да, чёрт с ними, с коммунистами, они давно были. Хотя бы при Путине могло такое быть? — он впился в Максима тяжёлым взглядом, а потом неожиданно махнул рукой:

— А, всегда у нас в России были баре и холопы. И при коммунистах и при демократах. Всегда так было, одним можно всё, а другим можно только пахать на них и не вякать. Нет для таких господ никакого закона, не существует, — он опять полез за сигаретой.

— Ладно, Михалыч, — Максим поднялся, — пойду я, поздно уже. Удачи тебе, спокойного дежурства.

Придя домой Максим задумался. Со слов сторожа, компания была очень подозрительная, но как доказать, что они убили его сестру. Рассказать о них следователю, это его работа пусть собирает доказательства. Бабушка Наташа вышла из своей комнаты, после похорон Светы, она почти совсем не вставала с кровати.

— Максим, — тяжело дыша, обратилась она к внуку, — Свету нашу уже не вернёшь, а тебе нужно жить дальше. Я вижу, что тебя, что-то гложет, ты, наверное, хочешь найти убийцу, нашей девочки. Не надо внучек, пусть этим милиция занимается. Ты хотел стать военным, вот и поезжай, поступай в училище. А меня пристрой в дом престарелых, я узнавала, меня возьмут. Послушай меня, внучек, хватит нашей семье горя.

— Ладно, бабуля, не волнуйся, тебе нельзя. А в училище я в этом году не поеду, работать пойду, а на следующий год видно будет. Ты иди, ложись, тяжело тебе стоять, — Максим проводил бабушку до кровати.

На следующий день он сходил к следователю Карасёву и рассказал ему о подозрительной компании. Тот внимательно его выслушал и что-то записал в своём блокноте. Сказал, что необходимо проверить алиби этих людей и провести ряд других мероприятий. Максим покинул отделение с надеждой. Несколько дней он тайком наблюдал за сыном главы, нашёл укромное место возле гаражного кооператива. Он боялся, что компания сбежит, когда их начнёт прижимать следователь. Однако в их поведении ничего не изменилось, они по-прежнему весело проводили время. Пьяными катались на машине, включали на весь кооператив музыку, правда, девушек в гараж пока не возили. Сколько он не следил за ними, не видел ни одной.

Максим опять пришёл в отделение. На этот раз Карасёв встретил его не очень приветливо. С нотками раздражения в голосе он сказал, что у всех, названных Максимом людей, стопроцентное алиби, на момент убийства его сестры. Куча свидетелей. Вообще, они уважаемые люди, студенты, у всех хорошие характеристики. Пусть Максим больше не занимается самодеятельностью, а лучше поступает учиться или идёт работать. Следствие во всём разберётся и найдёт убийц. Быстро такие преступления не раскрываются.

Парню всё стало ясно, он вспомнил слова сторожа, о неприкосновенности барина. Видимо следователю накрутили хвоста, чтобы не лез, куда не следует. Он молча поднялся и вышел из кабинета. На полицию надежды нет, нужно действовать самому. А вдруг всё же они не виновны, как доказать? Мысли в голове носились как потревоженные пчёлы. Через пару дней, вечером, он занял место на крыше одного из гаражей, напротив ворот подозрительного гаража.

Максим лежал на крыше, солнце уже село, наступала ночь неся с собой прохладу. Нагретый за день рубероид, приятно грел тело. В кооперативе стояла тишина, последние, редкие автовладельцы, давно закрыли своих железных коней и отправились по домам. Со своего поста парень видел, как по рядам прошёл сторож и через некоторое время зажглись редкие фонари освещения. Ближайший к нему фонарь не работал и крыша, на которой он расположился, находилась в густой тени.

Зубарев подготовился к сегодняшней встрече с лихой компанией. В кармане у него лежал заряженный диктофон, тонкая капроновая верёвка и охотничий нож, оставшийся на память об отце. Рядом с ним на крыше лежал обрезок стальной трубы, завёрнутый в газету. Конечно, затея его была сумасбродная. Он планировал слегка побить гоп-компанию, связать верёвкой и, угрожая ножом добиться от них признания в убийстве сестры, которые он планировал записать на диктофон. План был по-детски наивный, но другого он ничего придумать не мог, уже всю голову сломал.

Если мажоры не захотят признаваться, он ничего не сможет с ними сделать, не убивать же их, в самом деле. Вдруг они всё же не причём, а вот ему, в этом случае, несдобровать. Безнаказанной они эту выходку точно не оставят, ему грозит реальный срок. Да и чёрт с ним, он уже окончательно извёлся, что не может найти убийц сестрёнки. Хоть на этих, прожигателях жизни, злость сорвёт, попортит их довольные рожи. А там будь, что будет.

Около двух часов ночи, раздался рёв мощного мотора. По рядам гаражей заплясали отблески фар. Золотая молодёжь возвращалась из ночного клуба или ещё от куда-то. Они вылезли возле гаража, громко разговаривая и смеясь. Двое держали в руках бутылки с пивом, часто прикладываясь к ним. Хозяин открыл ворота и загнал тяжёлый джип. Его друзья прошли в гараж и притворили за собой ворота. Почти сразу загремела музыка, которую пытались перекрикивать вошедшие. Несколько минут спустя, музыку всё же приглушили, видимо сами устали от этого грохота.

Ещё немного выждав, Максим, тихо спрыгнул со своей крыши, и осторожно пошёл к неплотно закрытым воротам. Миновав проезд между рядами гаражей, он прижался к стене, возле ворот, собираясь с духом. Он поудобнее перехватил трубу и решительно шагнул к проёму ворот, но мгновенно замер. С той стороны приоткрытой двери раздался голос:

— Я пойду, отолью, уже пиво из ушей вытекает. Игорёк, ты бы картишки достал, давайте хоть пулю распишем, что так сидеть.

— А я говорил, что надо бабу из клуба захватить, сейчас бы повеселились, — раздался из глубины гаража другой голос.

— Ты в последний раз уж совсем круто повеселился, даже мент приходил, вопросы задавал. Давай переждём немного, потом наверстаем, когда всё уляжется, — донеслось из-за двери и кто-то, заслонив на мгновенье полосу света, вышел из гаража.

Максим, стоя за приоткрытой створкой, слышал, как неизвестный сделал несколько шагов в сторону. Вскоре вжикнула молния и зажурчало. Случайно подслушанный разговор, придал парню решительности. Он быстро проскочил полосу света и со всей силы обрушил трубу на голову неизвестного, который застёгивал ширинку. Тот, не издав ни звука, повалился к его ногам. Быстро достав из кармана верёвку, Максим связал ему руки и ноги. Вновь подхватив, отложенный на время, обрезок трубы он стремительно заскочил в гараж.

Двое, хорошо выпивших парней, ничего не успели понять и предпринять. Через мгновенье оба лежали на полу в отключке. Максим связал их и усадил на диван, зассыху, с улицы, тоже затащил и посадил рядом. Потом он осмотрелся и чуть убавил музыку, ворота плотно закрыл и задвинул засов, чтобы никто не смог ему помешать. Обойдя гараж, он нашёл канистру с водой и начал поливать головы связанных мажоров. Первым очнулся хозяин гаража, сынок главы района. Когда взгляд его зелёных глаз сфокусировался на лице Максима, он удивлённо спросил:

— Ты кто ушлёпок? Ну, ты попал. Ты, что ограбить меня решил, или тачку угнать? Ты хоть представляешь, на кого ты напал? Тебя завтра же зароют и следов никто не найдёт.

Максим, не отвечая на вопросы, взял со стола открытую бутылку коньяка и, подойдя к хозяину гаража, зажал тому пальцами нос. Тому ничего не оставалось, как открыть рот, из которого посыпались отборные маты. Горлышко бутылки прервало поток нецензурных угроз, коньяк забулькал в горло, часть полилось через край по щеке и шее на грудь мажора. Когда он уже начал реально задыхаться, Максим вытащил бутылку с остатками коньяка и поставил её на стол. Пока тот надрывно кашлял, пытаясь отдышаться, начали приходить в себя его друзья.

Они испуганно таращились на Максима, но пока молчали, пытаясь, оценить ситуацию. Чтобы развязать им языки он влил каждому из них изрядную дозу коньяка, которого целый ящик стоял на полу. Теперь кашляли все трое. Выждав, когда они отдышались и восстановили дыхание, Максим включил диктофон и положил его на стол.

— Я хочу задать вам несколько вопросов. Пару недель назад на пустыре за гаражами нашли убитую девушку. Я уверен, что это сделали вы. Если вы честно обо всём расскажите, я вас оставлю в покое и просто уйду. Если будете молчать или врать, я буду вас понемногу резать, — он достал охотничий нож и положил его на стол, затем нагнулся и поднял свою трубу, которую бросил на пол пока вязал мажоров.

— В любом случае, мне терять нечего и без ваших признаний я отсюда не уйду, — закончил он и замолчал, переводя взгляд с одного на другого.

Коньяк, наверное, подействовал, и пленные немного расслабились, теперь они смотрели на него уже более спокойно. Глаза их слегка повлажнели, взгляд немного расфокусировался. Они приехали уже изрядно навеселе, а тут удар по голове и убойная доза коньяка, мелькнула у него мысль, как бы не вырубились. Ничего, если что вода есть, отольём. Церемонится с ними, он не собирался.