Одна вторая

Владимир Сонин, 2020

Жизнь человека – это коктейль из мгновений: встреч и разлук, чувств и эмоций, ярких событий и серых будней. Можно пить этот коктейль, не чувствуя вкуса. А можно с каждым глотком ощущать его неповторимость и уникальность: горечь и радость, боль и счастье, страсть и равнодушие, любовь и ненависть… «Одна вторая» – это сборник рассказов, в котором автор как внимательный и беспристрастный наблюдатель мастерски сумел передать неповторимое разнообразие вкусов коктейля под названием жизнь. Содержит нецензурную брань.

Надо думать о хорошем

Часто в жизни происходит именно то, чего боишься или по крайней мере опасаешься. Само собой, постулат этот я вывел из собственного опыта, но могу поспорить, что так происходит у многих, а не только у меня. Одно я понял точно: думать надо о хорошем.

По служебной необходимости мне часто приходилось летать на самолетах, и раз десять по дороге в аэропорт я думал о том, что даже на этом отрезке пути всякое может случиться — и авария, и поломка автомобиля, — а потому выезжать надо бы заранее. Однако в силу, вероятно, моей некоторой расхлябанности выезжать заранее обычно не получалось, и я всегда прибывал в аэропорт чуть ли не к самой посадке.

В И-ске же случилось так, что для поездки в аэропорт за мной прислали машину несколько раньше, чем требовалось, чтобы прибыть как раз вовремя, и потому выехали мы с изрядным запасом времени и не спеша двигались в утренней пробке. Я разместился на заднем сиденье и смотрел в окно на ползущие рядом машины. Водитель такси, которое ехало в правом ряду, посигналил и, встретив мой взгляд, показал пальцем на наше заднее правое колесо. Я сказал водителю, что, похоже, у нас там какие-то проблемы. Мы остановились. Колесо было пустым.

Из подходящих инструментов имелся ножной насос со сломанным манометром. Минут пятнадцать водитель прыгал на насосе, проверяя степень накачки только на глаз, потому что стрелка манометра все время лежала на нуле. В итоге, то ли ориентируясь по внешнему виду, то ли потому что просто устал, он заявил, что колесо накачано и можно ехать дальше. По дороге, однако, мы еще несколько раз останавливались, чтобы проверить, все ли в порядке с колесом. Вот и случилось то, чего я опасался. Хорошо, что был запас времени, иначе точно опоздали бы.

По дороге в аэропорт я решил позвонить Ивашкевичу и сообщить, что скоро буду у него, если самолет вылетит по расписанию, а скорее всего так и будет, поскольку никаких предпосылок для задержки рейса нет: погода хорошая. На часах было около девяти часов утра. Неожиданно трубку взяла девушка.

— Алло. Здравствуйте.

— Здравствуйте, — растерянно ответил женский голос.

— А мне бы Сергея услышать… Или… или я ошибся?

— А-а-а… Он сейчас в ванной…

На заднем фоне раздался крик Сергея: «Ах ты шлюха!», потом там началась какая-то возня, и связь прервалась.

Он позвонил мне через пять минут.

— Привет! Ну ты понял, что произошло? Эта шлюха украла мой телефон. Хотела украсть. Сука, положила его к себе в сумку и хотела уйти. Пошла нахер отсюда, сука!!! Это я не тебе. Хорошо, что ты позвонил. Иначе спиздила бы. Вот шлюха поганая…

Он женат. У него есть ребенок. Но это не мешает ему иногда, причем достаточно часто, отдыхать подобным образом.

С Ивашкевичем мы встретились вечером в кабаке «Новый город». Мы выпивали, разговаривали, короче, занимались чем угодно, кроме того, что нужно было делать — придумывать комплекс мер, чтобы ускорить поставку оборудования. Смысла обсуждать это не было никакого. Когда дело завязано на деньгах, не вполне легально зарабатываемых, многие вещи становятся бессмысленными. Торги, переговоры, конкуренция — мишура для наивных дурачков. Эта моя поездка и встреча с Ивашкевичем — часть мишуры. Все уже договорено и поделено. Это понимал он, это понимал я. Разумеется, открыто он не говорил о своих отношениях с Хорошевским, а даже наоборот, поругивал его при случае, изображая к нему легкую неприязнь. На самом деле здесь он особо не лукавил, поскольку в том, что Хорошевскому надо платить, для него было мало радости, особенно учитывая его аппетиты.

Но в любом случае вся эта показная непричастность всех ко всему, которой на деле нет, не может не раздражать. Нужно иметь достаточно терпения, чтобы слушать каждую из сторон этого многоугольника, их уловки, попытки обвинить кого-то, отвлечь подозрения от себя и прочее. Человек неподготовленный или недостаточно сообразительный в вопросах деликатного общения сразу же начнет совершать ошибки, а когда участвуешь во всем этом или хотя бы находишься рядом, ошибки недопустимы. Правда, надо сказать, с Ивашкевичем мы знали друг друга давно, и, вероятно, именно поэтому он не пытался строить из себя невинность, как это делал тот же Хорошевский, загребая, между прочим, уже не лопатой, но ковшом от трактора. А теперь в этот ковш должны упасть еще и взносы Ивашкевича за то, что ему позволили продать свое оборудование. Собственно потому-то говорить о делах не было никакого смысла: всем все понятно, а я приехал сюда так, для проформы.

Ивашкевич рассказал забавную историю о том, как накануне его жена с ребенком уехала отдыхать куда-то за границу, и по этому случаю он сам решил отдохнуть. Выпив в одном из подходящих заведений, он, поскольку познакомиться там ни с кем не удалось, решил вызвать девушку. Подруга на ночь приехала, они хорошо провели время, и утром, пока он был в душе, она решила, что ей пора уходить, и прихватила с собой его телефон и кошелек. А тут как раз позвонил я, и, как ангел-хранитель, спас его имущество от кражи проституткой.

— Так и думал всегда, что такая фигня когда-нибудь случится. Вот и случилась. Ладно, хоть снотворным этим — как его там? — не напоила. А то бы и деньги еще спиздила. А потому вывод: нехер думать о плохом! Давай выпьем…

Он продолжал застолье, много выпивал и намеревался опять реализовать привычный для себя сценарий: с кем-то познакомиться или кого-то вызвать, если не удастся первое.

Разумеется, он приглашал меня, как старого друга, разделить его безудержное веселье до самого утра, но я, сославшись на усталость, чем в целом его не обманул, а также на необходимость утром рано вставать, чтобы ехать домой, отказался.

На самом деле, кроме того что я действительно устал, мне просто не хотелось. Не хотелось напиваться и не хотелось девочек по вызову.

Я взял такси, уехал в гостиницу, принял душ, лег на кровать, и сон начал обволакивать голову. Мерещились мои теперешние друзья: Ивашкевич, Хорошевский, Чеснок, Прутянов. Ну и друзья у меня. Урод на уроде. Их лица по очереди проплывали передо мной на фоне денег, женщин, выпивки, работы, снова денег, снова выпивки. Друзья. Где же мое детство с его наивной глупой чистотой? Надо думать о хорошем! Была там, давно, одна девочка…