Валик под голову

Владимир Фёдорович Власов, 2019

На Востоке вместо подушки употребляют валик под голову, который даёт возможность принять удобную позу тела во время сна и способствует мозговому кровообращению. Даосы придают этому большое значение, потому что сон, по их мнению, помогает нам проникнуть в наше подсознание, которое напрямую связано с небесными тайнами и высшими силами. Часто прозрение человека происходит именно во сне, когда нам открывается Истина. Недаром мудрецы раньше говорили: «Утро вечера мудренее», имея в виду именно вещий сон, который даёт нам подсказки в нужный момент.

Даосские рассказы о прозрении

1. Валик под голову даоса Лю

(Из истории времён Тан)

В седьмом году эпохи «Окончанья и начала» (1)

Один даос по имени Лю странствовал по свету,

Который тайно обладал магическим секретом

И силой совершенной, что весь мир преображала.

Его путь проходил через Ханьдань без славы громкой,

Где он в гостинице остановился придорожной,

Снял шапку, пояс развязал, сел со своей котомкой

В каморке, где был парень, взгляд имеющий тревожный.

Его все звали Лу, он был в поношенной одежде

невзрачной чёрной лошадью, весь в думы погружённый.

Возник меж ними вскоре разговор, непринуждённый,

И парень так сказал: «Пропали в жизни все надежды,

Превратен этот мир, когда порядочным всем людям,

Как я, приходится жить в притесненье и печали».

Даос сказал: «Но если по наружности мы судим,

То вы не бедны, беззаботны. Путь ваш — лишь в начале.

И речь у вас уравновешена и гармонична,

И вы должны довольны быть собою и всем миром,

И жаловаться на свою вам юность неприлично,

Такие, как вы, дышат в унисон со всем эфиром».

— «Веду я бесполезную жизнь, что вы говорите?!

Как я могу довольным быть?! Обычно люди служат,

Имеют имя, должность и с императорами дружат,

Купаются в богатстве, все поездки их — при свите.

Кровь кланов их — высокой пробы, путь лежит к богатству,

Тогда и можно быть довольным, жизнью наслаждаться,

Быть преданным среди народа избранному братству,

Стать генералом, и за власть единую сражаться.

А я всего-то был прилежен лишь в моём ученье,

Надеялся, что знанья принесут мне положенье,

Сейчас же я с моим трудом — на грани разоренья,

Возделываю землю и скрываю униженье.

Мне скоро тридцать, так могу ль я быть доволен»?

Даос ответил, тихо выслушав его печали:

— «Тот, кто себя не ценит, расточительностью болен,

Такие же, как ты, жизнь свою так же начинали».

Он из котомки вынул валик, протянул соседу,

Сказав: «Вы свою голову на валик положите (2).

Поможет это в жизни вам преодолеть все беды,

И вы достигните сразу всего, что захотите».

Тот валик головной был из фаянса изготовлен,

Имел отверстия два, как бы вход в миры иные,

Вход этот сном и пробужденьем был лишь обусловлен,

Пути небесные шли через них в пути земные.

Как только парень голову на валик тот положил,

Те два отверстия вдруг сразу стали разрастаться,

Он встал и через них прошёл, на груди руки сложив,

Каким-то чудом смог на родине вмиг оказаться.

А через месяц на красавице Цзинхэ женился

Из рода Цуй, что в свете обладал большим влияньем,

Недели не прошло, как его вид весь изменился,

Сейчас уже богатство дополняло воспитанье.

А через год он сдал экзамены и стал учёным,

И степень цзиньши сделала его в Вэйнань главою,

Теперь вполне доволен уж он был своей судьбою,

Стал цензором, политиком, в интриги вовлечённым.

Через три года был назначен губернатором Тончжоу,

Поместье приобрёл и создал много предприятий,

Затем наместником стал, подчинил себе Шаньчжоу,

Весь день не мог он продохнуть от множества занятий.

Нуждались в нём все люди и одаривали щедро,

Его деяния во всей стране все прославляли,

Во всех кругах его расположения искали,

Забыл он прежнее своё, что жил когда-то бедно.

Стал вскоре он военным губернатором в Бианчжоу,

В то время с варварами император вёл сраженья,

Захваченные земли возвращал — Тибет, Шачжоу,

Лу воевал с ним, и враги терпели пораженье.

Победы Лу одерживал и был к двору приближен,

Министром правым стал, одним из близких приближённый,

Но вскоре кто-то из влиятельных им был обижен,

Донос послал царю, и тот поверил, огорчённый.

Отправил его в ссылку царь. Лишил всех полномочий,

Поместья отобрал, Лу вновь с семьёй познал лишенья,

Прошли года, донос был ложен, царь тем рад был очень,

Что лично всё добро вернул, и попросил прощенья.

Вновь Лу на высоте был, жизнью наслаждался,

Его власть укреплялась, а владенья разрастались,

Но годы шли, старел он, хоть и сильным оставался,

Шесть сыновей служили, и потомки нарождались.

Старея, стал болеть, и во враче уже нуждался,

Сам император слал ему своих врачей, столичных,

Лу понял, наконец, что с должностью он не справлялся,

И об отставке написал царю письмо он лично:

«Ваше Величество, имею честь к вам обратиться,

Я в юности был отроком и вёл себя обычно,

Жил среди гор восточных и любил часто лениться,

Но в досуг мой чтенье было делом мне привычным.

Познав науки, я готовился уже к служенью,

Когда же Вы смогли позвать меня к себе на службу,

Я верным стал слугой по Вашему благоволенью,

Познал высокую я милость, насладился дружбой.

Давая должности высокие, Вы продвигали

Меня, отеческое проявляя отношенье,

К тому ж, щедротами вы постоянно осыпали

Меня, а также сыновей моих за их служенье.

И вот я стар и болен, и прошу лишь разрешенье

Позволить мне от всех обязанностей отдалиться,

В спокойствии хочу я умереть в уединенье

В своём именье и последним благом насладиться».

Ответил царь: «Пишу тебе, как лучшему я другу,

Благодарю за добродетель, как и за служенье,

Делами оказал ты незабвенную услугу,

Прими же от меня за всё добро благодаренье.

Надеюсь, что ещё продолжится твоё служенье,

Ты мне так дорог, не могу с тобой я расставаться,

Скорейшего желаю я тебе выздоровленья,

Желаю тебе счастья и быстрее поправляться».

И в тот же вечер умер юный Лу. Глаза открылись,

Он приподнялся и увидел, что лежит в каморке,

Лучи ещё заката солнца за окном не скрылись,

Лишь ветерок цветочный запах доносил с пригорка.

— «Так что же, это сон был»?! — Лу внезапно удивился,

— «Событья жизни, как у всех», — даос тут рассмеялся.

Лу сонный встал, глаза протёр и в думы погрузился,

Затем сказал: «Я только что с надеждою расстался.

Чередованье милостей, позора — сновиденье,

Как пребыванье в нищете иль в роскоши столичной,

Всё в жизни относительно — победы, пораженья,

Всё я познал, и даже смерть здесь пережил я лично.

Спасибо вам, вы успокоили мои желанья,

Мне в жизни повезло — я с вами пообщался,

Как мог я жить, не пережив всё это состоянье»?!

Даосу поклонился в пояс Лу и попрощался.

Пояснение

1. Седьмой год эпохи «Окончанья и начала» — 719 год.

2. Валик под голову — на Востоке, в Китае и Японии, вместо подушки, когда ложатся спать, подкладывают под голову валик, который улучшает кровообращение во время сна и способствует сохранению фигуры и осанки.

2. Схватить тигра за ухо

(О чём не говорил Конфуций)

В провинции Юньнань, что к югу от Дали, в селенье

Семейство жило Ли Ши-гуя и, как все, трудилось,

Крестьянами в роду всегда их были поколенья,

У них два было буйвола, семья ими гордилась.

Домой один в ночь не пришёл. Ши-гуй ушёл из дома

Искать его, во тьме свет лунный вырвался на волю,

Лежащее животное он вдруг увидел в поле,

Храп у которого подобен был раскатам грома.

Решив, что это буйвол, стал ругать его словами:

— «Ах ты, скотина, как ты смеешь в поле оставаться

Так поздно и ко времени домой не возвращаться»!

Вскочил ему на спину и стал шарить меж рогами.

Рогов же не было, торчком стояли с шерстью уши,

А тело было в пятнах, полосах. Он растерялся,

И понял, это — тигр, тут зверя напряглась вся туша,

Готовая к прыжку, но сразу спрыгнуть побоялся.

Проснувшийся под тяжестью, тигр огласил мир рёвом,

Ши-гуй вцепился ему в ухо, мудро полагая,

Что если сбросит, то сожрёт, на части разрывая,

Буравить ухо стал, тигр разразился рёвом снова,

Рассвирепел, стал прыгать вверх и на землю кидаться.

Но так Ши-гуя с себя сбросить был не в состоянье,

Ревел, наутро его силы стали истощаться,

Дух испустил, Ши-гуй упал и потерял сознанье,

Дышал еле, когда домашние его все окружили,

Домой перенесли, ноги — разодраны когтями,

Да так, что среди ран всех кости виделись местам,

И только через год на теле раны все зажили.

3. Лёгкий провинциальный цензор Фэн

(О чём не говорил Конфуций)

Фэн Ян-у (1) говорил: когда на свет он появился,

То мал был, как котёнок, лишь всего два циня весил,

Домашние считали, недоношенным родился,

Расти будет с трудом, отец понур был и не весел.

Когда минуло десять, то расти стал постепенно,

И степень получил цзиньши, всю жизнь потом учился,

Стал академиком. Один, потом другой родился

Сын у него. Он прожил жизнь сам необыкновенно.

Один из сыновей финансовым стал комиссаром,

Другой же в академии Ханьлинь наладил службу.

Сам Фэн по жизни обладал непревзойдённым даром

И с императором самим довольствовался дружбой.

Когда ребёнком был Фэн, то мог прыгать с восхищеньем,

Подпрыгнет и пройдёт по воздуху шагов аж десять.

Боялась мать, что улетит он, — ничего не весит,

Кормила чесноком и луком аж до пресыщенья.

Он знал, что Ли Е-хоу мог летать по небу в детстве,

Мечтал, как он, летать на крыльях, превратившись в птицу,

Но мать нашла, чтоб удержать его, такое средство,

Как пищу, что мешало той мечте осуществиться.

Примечание

1. Фэн Ян-у — второе имя учёного литератора XVIII в. Фэн Хао.

4. Господин носильщик

(О чём не говорил Конфуций)

Один студент Ван знатное имел происхожденье,

В провинции Ханчжоу из маньчжурского был рода,

Способностями всеми выделялся в обученье,

Читал китайские иероглифы, любил природу,

Блистал умом, когда же восемнадцать ему стало,

Он далеко ушёл из дома вдруг и не вернулся,

Домашние разыскивали все его немало,

Напрасно всё, отец с ним неожиданно столкнулся

На улице Яньтяодацзе. Ян там находился,

Нёс паланкин с носильщиками, очень уж старался,

Отец привёл его домой, спросив: «Зачем трудился»?

И выпорол, но юноша ни в чём не сознавался.

Он запер сына в кабинете, но сбежал тот вскоре,

И вновь носить стал паланкины, как и делал прежде,

Так повторялось трижды, испытал отец с ним горе,

Напрасно всё, исправить сына потерял надежду.

Не зная делать что, оставили его в покое,

Учиться Ван, как все учились в школе, отказался —

Готовиться к урокам всем; с друзьями не общался;

Читать не перестал, брал сочинение любое.

Найдя в пути местечко тихое, там оставался,

Читал «Записки о деяньях Гао-цзу» (1) с волненьем,

Конец ознакомительного фрагмента.