Глава 2
Дорога была абсолютно пустынная, чему я был несказанно рад, а подходившая гроза, разыгравшаяся в далеке не на шутку, и скорый дождь только вселяли уверенность в то, что всё, что мы могли пропустить, не убрав на берегу, будет смыто и залито дождём. Под ровный и чуть слышный звук работающего двигателя солдаты молчали и наверняка о чём-то думали, снова и снова переживая весь ужас случившегося. И конечно думали о том, куда это везёт, даже их не спросив, этот более чем странный русский, отдавший им автоматы, нарушая все приказы о светомаскировке в военное время. Но это, как им казалось, уже мелочи, а то, что они воочию увидели рядом свою смерть в образе двух диких русских с дубиной, которая в умелых руках легко порхала и гудела, налетая на них со всех сторон, сшибая с ног одного и тут же находя новую жертву, у которой-то и оружия под рукой не было — вот это было реально страшно. И всё-таки мне было очень интересно знать, о чём они сейчас думают, после столь круто изменившейся в их жизни перемены, с тех пор когда они сидели в последний раз под навесом своей столовой или просто на траве у солдатской походной кухни с котелками в руках, уминая вкусный гуляш, приготовленный поваром-венгром, перед своим заступлением на дежурство у того шлагбаума.
— Генрих, всё плохое уже позади! Понимаешь, жизнь — чертовски капризная штука! Изредка она улыбается, но чаще поворачивается к тебе задом и показывает свой отвратительный характер. И я даже не знаю, каким боком она стоит сейчас перед вами — может быть, задом, чтобы вы её по очереди целовали, то ли передом, чтобы ещё больнее вас укусить. Так что жизнь — это такая лотерея, в которой лучше удачно ошибиться, чем неудачно угадать. Но, как ни странно, в эту ночь она вам, кажется, улыбнулась. Вот только улыбнулась ли она мне?
Парень отрешённо молчал и смотрел на бегущую под машину дорогу, и что от него можно ожидать, мне было совершенно не понятно.
Конец ознакомительного фрагмента.
