Прощение | Forgiveness

Владимир Черноморский, 2021

Будут медленно вращаться люди, звери и картины нашей маленькой эпохи — несравненного пути. И успеют попрощаться (мы, конечно же, простим им) те, кто знал, что это плохо, но решил на круг взойти.

Сердитый дом

Давно в мой город я приехал —

уж стал отцом, а был мальцом.

У нас в квартире было эхо,

а за окном — старинный дом.

Нештукатуреный и бурый,

два этажа, лепной карниз.

А за фасадом он как будто

обиду вечную хранил.

И, видно, потому там часто

я слышал женщин горький плач.

А дом был словно соучастник

их бесконечных неудач.

И, видно, потому там жили

такие злые пацаны.

Они нас били, мы их били —

и в этом часть его вины.

И в том, что подались в бандиты

И гнили в лагерях потом…

Я называл тот дом сердитым.

Сердитый дом, Сердитый дом.

Но время шло. Я юность встретил

с девчонкой в платье голубом.

И я сказал ей: «Где на свете

еще такой — сердитый дом?»

Она сказала: «Это правда.

Но я живу с рожденья в нем…»

И не сказала мне «до завтра».

Сердитый дом. Сердитый дом!

Фото Жанны Гурвич

Землетрясение в Ташкенте —

и дом остался в прожитом.

Но снова, как на киноленте,

Сердитый дом, Сердитый дом.

Он в черно-белых снах мне снится.

Все, очевидно, оттого,

что поселились его птицы

под крышей дома моего.

1980 г.