Кандидат в маги

Владислав Выставной

Заключительная книга трилогии (предположительно) о волшебной Игре на ВОЛШЕБНОМ ПОЛИГОНЕ МОСКВА

Часть вторая. У БУДУЩЕГО ДЛИННЫЕ РУКИ

1

« — Дорогие друзья! Не побоюсь этого слова — братья по Игре, Игре, которая сплотила нас, объединив против множества бед и лишений, что хлынули на наши счастливые некогда земли! Но время ли оглядываться назад, на тот, уже забытый нами, так называемый „нормальный“ мир? Многие скажут — зачем? Ведь мы можем спокойненько жить и так, привыкнув к несуразностям волшебной Игры, забыв, что, по сути, все мы помещены в одно тесное гетто — за невидимой границей всего остального мира, как ни называй эту границу — Периметр ли, Локализация ли!

А что это значит, спрашиваю я себя? Это значит, что кто-то, не будем показывать пальцем, кто, посмел покуситься на одно из важнейших прав человека — право на свободу передвижения!…»

Уверенный, исполненный энергии и крайне убедительный голос плавно разливался меж стен, лаская слух точно выверенным тембром — словно приятная фоновая музыка в дорогом ресторане.

— Хорошо болтает, уверенно, — одобрительно сказал толстяк Большая Мама, сидевший прямо на полу впереди всех.

— Демагогия, — скривился обладатель длинных дрэдов Веник. — Он что угодно скажет в угоду избирателям…

— Ну, уж нет, у нас это не прокатит, — усмехнулся с головы до ног татуированный Крюгер. — Наш избиратель — особенный, ему совсем другого надо, а атаманша?

— Это точно, — машинально отозвалась Марина, погруженная в свои собственные мысли.

Разбойники сидели в большой лекционной аудитории, лениво пялясь в проецируемое на развернутый экран изображение. Изображение было стереоскопическими и проецировалось прямо из глаз подопытной крысы-мутанта, которую вывели в мрачных лабораториях биофака любопытные разбойники-экспериментаторы.

Крысы, как известно, и без того в Волшебной Москве были таковы, что своим видом вызывали оторопь и приступ страха, но разбойники-студиозусы из Университета, что на диких и неприступных Воробьевых горах, своими изуверскими опытами создавали совсем уж невообразимых монстров.

Впрочем, сама крыса-проектор не вызывала у разбойников никакого удивления. Они следили за теледебатами, которые вовсю уже шли по волшебному телевидению.

Кандидатов в Маги было немало. Неожиданно побороться за этот пост вызвалось множество крупных фигур Волшебной Москвы. Оно и понятно: Маг обладает почти абсолютной властью в Игре — вплоть до ее, Игры, прекращения.

Вот здесь-то и возникла загвоздка: оказывается, далеко не все в Волшебной Москве желали, чтобы затянувшаяся Игра, наконец, закончилась, и все, наконец-то, вернулось на круги своя — в простой и понятный, обыденный и суетливый мир, мир, начисто лишенный магии!

Нет, многие, очень многие только в Игре ощутили, наконец, подлинный вкус к жизни, почувствовали острый, рафинированный, освобожденный от обыденных предрассудков вкус к Власти, Успеху, Наслаждению, Тайне…

Говорят, Игра задумывалась неведомыми Магами, как быстрая и четкая: несколько Игроков, один Арбитр, следящий за ходом игры, и один Магистр Правил, который придумает, как будет идти сама Игра и за что будут бороться Игроки.

Только вот из этой схемы ничего не вышло.

Игра споткнулась о своего первого же Магистра Правил, все пошло наперекосяк, засосав огромный мегаполис в пучину бесконечной возни добрых сил и не очень. Некоторых это противостояние давно уже начало утомлять, некоторые же, напротив, видели в Игре немало перспектив для собственного роста. И, напротив, с ужасом представляли себе окончание царствования колдовства и магии…

…Между тем, солидный, ухоженный и внушающий доверие 87,9 процентам избирателей Волшебного Нью-Йорка седовласый Кандидат в Маги с далекого, но столь же волшебного Того Света, продолжал свою речь:

« — И это не единственное ущемление ваших, дорогие избиратели, прав, которое сулит нам продолжение Игры. А кто, скажите, спрашивал нашего разрешения на напяливание Личин, которое произошло во время пресловутого Старта Игры? Согласен, не все из нас святые, люди вообще по природе своей не идеальны. Но почему одних без суда и следствия превратили в гномов и отправили на дно жизни — копать метро?! Другие же ни за что ни про что получили сверкающую форму и власть применять силу без санкции суда, прокурора и без предоставления адвоката обвиняемому!…

— Уважаемый мистер Мистер, вы нарушаете регламент, переходя на личности! — сказал ведущий, роль которого исполняла хмурая горилла в белой сорочке и при галстуке. — Не трогайте господина Волкопа, мы все его уважаем и любим…

— Вот! — воскликнул мистер Мистер, торжественно взмахнув рукой. — «Любим и уважаем!» Но скажите, при чем здесь закон?!

— Здесь вам не Тот Свет! — прорычали со стороны, и камера быстро переехала на здоровяка в рабочем комбинезоне и сверкающей золотом строительной каске, почему-то с помпезным острием на макушке. — Пусть в вашем Нью-Йорке всем адвокаты заправляют, а по улицам мафиози разгуливают! А вот у меня под землей разговор короткий: если ты бандит и тунеядец — то мы даже уважаемого Волкопа вызывать не будем: просто замуруем в стену тоннеля, да и дело с концом…

На последних словах голос здоровяка заглушили бурные аплодисменты. Потому, что это был знаменитый Бригадир гномов: он тоже участвовал в дебатах. И, разумеется, претендовал на должность Мага.

Был Бригадир грубоват и несколько резковат в высказываниях, но этим только усиливал собственную популярность, особенно среди многочисленных сторонников «твердой руки».

Ведь, как известно, гномы в своем метро, хоть и пашут, как проклятые, зато взамен имеют стабильность, работу, сытный паек, а так же право… и дальше вкалывать, как проклятые! Может показаться удивительным, но многим такое положение вещей весьма импонировало.

— Слово передается уважаемому Бригадиру, — поспешно сказал ведущий.

— Вы тут много болтаете о каких-то правах, — насмешливо оглядывая собеседников, сказал Бригадир. — Но почему-то совсем забываете об обязанностях. А вот я считаю, что лица без регистрации обязаны покинуть Волшебную Москву! Я говорю про Черкизовскую Орду, кто не понял! И если никто не может этого сделать, то я сделаю это сам — как только вы изберете меня Магом. И тогда все мы будем жить хорошо, припеваючи! Никто не будет работать больше пятнадцати часов в сутки, и все будут есть и пить от пуза! Это вам обещаю я, Бригадир, а не какой-нибудь надувной выскочка!

Под гром аплодисментов седовласый Кандидат протестующее завопил:

— Я не надувной! Это поклеп! Какие у вас доказательства? Да и если надувной даже, это еще не значит…

— Стоп, стоп, стоп! — поднял могучую лапу горилла-ведущий. — Прекратите полемику, у нас регламент…

Но мистер Мистер и Бригадир продолжали громко препираться, пока ведущий вдруг не издал истошный, страшный и совершенно звериный рев. Он залез с ногами на свою тумбу-трибуну и принялся колотить себя кулаками в грудь с грохотом оркестровых барабанов. Пасть его разверзлась, обнажая жуткие зубы и красные десны. На стекле камеры немедленно осели крупные брызги, объектив даже несколько запотел.

Кандидаты и зрители в некотором оцепенении замолчали. Ведущий слез с трибуны и невозмутимо произнес:

— Спасибо! Следующий Кандидат в Маги! Прошу вас, Карина Ильинична…

Изображение переключилось на юную, ослепительно красивую девушку в длинном платье, с венком из лесных цветов на голове. Не надо было долго смотреть на нее, чтобы признать в ней самую настоящую ведьму — из Коломенской Чащи.

— Только прошу вас не смотреть в камеру, — поспешно добавил ведущий. — Иначе ваш взгляд могут счесть давлением на избирателей…

— И избирательниц! — томно выкрикнула из зрительного зала какая-то дамочка.

— Хорошо, — глубоким бархатистым голосом сказала Карина. — Я понимаю, что некоторые из избирателей боятся моей красоты и молодости…

— Это все колдовские штучки! — взвизгнула из-за своей стойки весьма полная дама, лицо которой украшало невероятное количество косметики (от возмущения с ее лица, словно снег, посыпалась пудра). — Избиратели знают, откуда у тебя эта красота! Тебе же далеко за семьдесят!»

Разбойники дружно расхохотались, хлопая друг друга по плечам и тыкая в бока локтями.

— А Степанида молодец! — усмехнулся Веник. — Столько энергии… Даже не знаю, что возьмет верх — красота или коммерческая хватка?

— И не только коммерческая, — заметил Крюгер. — Степанида снова во главе Орды!

— Все собирают силы, — задумчиво сказала Марина. — Ох, не нравятся мне эти выборы…

— Демократия — самая подлая форма правления. Но это лучшее, что у нас есть, — важно сказал Большая Мама. —

— Эй, ты, хватит умничать! — небрежно бросил Крюгер.

— Это не я сказал, это Черчилль, — обиделся толстяк. — Я не дословно, но близко к тексту…

— Дайте послушать! — скривился Веник и покосился на Марину.

Та по-прежнему прибывала в задумчивости. Да, ей не до выборов сейчас, когда ее собственный сын и устроил всю эту заварушку.

Все знали, как Марина любит своего непутевого Тему. И еще больше — как беспокоится за него. И ведь были основания…

« — Уважаемая Степанида, у вас будет слово! — примирительно сказал ведущий.

— Это уж точно, — усмехнулась Степанида, предводительница Черкизовской Орды… — Я-то своего не упущу, даже не надейтесь…»

— Надежда — это ведь то, что, в конце-концов, умирает? — лучезарно улыбнулась Карина.

— То, что умирает последним, — поправил ведущий.

— Вот-вот, умирает, — сладко повторила Карина. — Все вокруг стремится к своему концу, к разложению, смерти. И я, вроде бы, должна уже сгорбиться под тяжестью лет… Да, да, я не стесняюсь своего возраста. Но кто из вас, мои любимые избиратели, упрекнет меня в старости?

Карина обвела взглядом своих зеленых глаз замерший зрительный зал. И там, куда падали таинственные невидимые лучи, струящиеся из-под ее ресниц, раздавалось восхищенное «ах!»

— Мы, жители Чащи, знаем тайны жизни и смерти, — продолжала Карина. — И мы можем всех, всех сделать бессмертными… И даже более того — вечно юными потрясающе красивыми…

В зале немедленно поднялся ропот: поднятая тема явно задела зрителей за живое. Особенно оживились пожилые и некрасивые женщины.

— Вранье! Ложь! — прошипела Степанида, сжимая мясистые кулаки.

— Вы передергиваете! — поправляя и без того идеально сидевший галстук, проговорил мистер Мистер. — Вы неверно формулируете…

— А черт его знает, все может быть… — пробормотал в стороне Бригадир, искоса поглядывая на Карину.

— Да, да! — возвысила голос Карина. — Мы, те, кого вы, нежно любимые нами избиратели, зовете ведьмами, можем сделать вас воистину счастливыми! Всех, всех до единого! И все мы сольемся в одно светлое человеческое братство, наслаждаясь юностью, здоровьем и многим другим, с чем я вами поделюсь, если вы проголосуете за меня…

Зрители, заливаясь счастливым детским смехом, истово хлопали в ладоши. И Карина смотрела на них, как на своих маленьких детей, которым она только что раздала новогодние подарки…

— Так, так… — принюхиваясь, сказал ведущий. — Карина Ильинична, я, конечно, понимаю, что вы следуете своим традициям, однако я бы попросил не распылять в студии ваше болотное зелье!

— Но ведь никто и не запрещал, — продолжая улыбаться, сказала Карина. — Простите, не буду больше…

— Вы эти ведьминские штучки бросьте! — рявкнула Степанида и грохнула по трибуне увесистым кулаком, да так, что на ее обширной груди хлестко подпрыгнули многоярусные бусы. — Я бы тоже могла много чего в студию притащить — у нас в Орде всякого дурмана навалом! Только вот не думаю, что это главное! Наша сила — в простых вещах, понятных каждому покупателю! Что? Да, именно, я хотела сказать — избирателю! Так вот, Игра эта всех уже достала! Конечно, многие тут развесили уши и думают, что ведьма сделает их счастливой — ха-ха! Насмешили! На то они и ведьмы, чтобы обманывать простых покупателей, то есть обывателей! Не будет вам в Игре никакого счастья! Обманут вас и ведьмы, и гномы, и надувные мафиози — высосут из вас жизненную Избирательную Силу, да и дело с концом! А потому я вам не обещаю ничего нереального. Вы взрослые здравомыслящие люди, а потому должны понять, что Игра не дает развиваться нашему рынку! Я не только про Орду говорю, а вообще! Посмотрите, какие цены — это же уму не постижимо! А гномы хотят выгнать нас — и тогда, без конкурентов, вообще возьмут вас за горло! Но я говорю — не выйдет! Голосуйте за меня! У меня все просто: когда я стану Магом, мы прекратим Игру и заживем по-человечески! А чтобы вы мне поверили, я объявляю с сегодняшнего дня снижение цен на нашем рынке! Сразу — в два раза!

Зал взревел: видимо, Степанида ударила в самую точку.

Но тут раздалось насмешливое покашливание, переходящее в зловещее шипение. Зал немедленно прекратил бурное обсуждение услышанного, а камера выхватила молчавшего до этого пятого Кандидата.

Сначала было не очень понятно, кто это таков: за трибуной возвышалось что-то высокое и бесформенное, неопределенно грязного цвета. Но тут это что-то раздвинулось — и стало понятно, что Кандидат скрывался от аудитории за парой огромных кожистых крыльев — опаленных и изорванных.

Это был Генерал — единоличный начальник огромного и страшного Войска, того, что когда-то было призвано защищать Москву от всего мира или наоборот — весь мир от обезумевшей столицы, а теперь предоставленного самому себе.

Войско было олицетворением самой Игры — огромной уродливой личиной Войны и Смерти. Многие в Волшебной Москве благодарили высшие силы за то, что никто из многочисленных противоборствующих сторон так и не смог до сих пор перетянуть Войско на свою сторону. Хотя мудрые люди считали, что грубая мощь в Волшебной Игре вполне уравновешивается хитростью, удачливостью и покровительством добрых сил.

Тем не менее, желание Войска втянуться в финальную стадию Игры в качестве самостоятельной силы у многих вызвало обеспокоенность. И, видимо, небезосновательно…

…Генерал высокомерно осмотрел присутствующих тяжелым взглядом своих желтых, с узкими вертикальными зрачками, глаз. Вид его был ужасен, но все-таки, уже довольно привычен для москвичей: никого особо не пугали уже ни когти, ни клыки, ни маленькие рожки на лысом костистом черепе, ни длинный раздвоенный, будто у змеи, язык. Боялись не вида Генерала, а его слов.

— И о чем вы здесь говорите? — с презрением произнес Генерал. — Что за ворохи вранья, что за бессмысленные обещания, что за пляски перед избирателями? Почему никто не хочет сказать им правду?

Кандидаты настороженно молчали. Генерал оскалился, и некоторым показалось, что из его полураскрытого рта потекло зловоние, отдающее серой.

— Э-э-э… — неуверенно произнес ведущий. — Поясните, пожалуйста, что вы имеете ввиду?

— Я-то поясню, — сказал Генерал. — Ведь не для кого не секрет, что Правила написаны не столько для всех здесь собравшихся, сколько для кое-кого другого…

— Кого же это? — пробурчал Бригадир, глядя на Генерала исподлобья.

— Для Игроков! — веско сказал Генерал. — Для них, и больше ни для кого! Мы можем сколько угодно рядиться в Маги, но пока на сторону кого-то из нас не станет Игрок, все эти выборы останутся профанацией…

— Все так, — спокойно сказала Карина. — Говорят, в городе уже появились новые Игроки. Только где они? Мы не обязаны ждать, пока эти самые Игроки не изъявят желания участвовать в выборах. В конце-концов. Правила ничего не говорят об этом…

— Верно! — неожиданно поддержала Крину Степанида. — В Правилах нет ни слова об Игроках. И если они не появятся…

В это время к ведущему подскочила какая-то шустрая мартышка и принялась что-то активно шептать ему на ухо, подпрыгивая на месте от нетерпения.

— Хм… — довольно озадаченно сказал ведуший, когда мартышка закончила шептать и попятилась прочь из телевизионной картинки. — У нас тут появилась информация… М-да… Появилась информация, что в выборах изъявил желание участвовать некий Независимый Кандидат…

Генерал негромко, но довольно неприятно рассмеялся.

— И кто же он? — поинтересовался мистер Мистер.

— Никто не знает, — пожал плечами ведущий.

— Как он хоть выглядит? — спросила Степанида.

— Никто не видел, — сокрушенно покачав головой, сказал ведущий.

— Он хоть появится в студии? — нетерпеливо спросил Бригадир.

— Не знаю, — растерянно повторил ведущий и развел огромными лапами. — Он ничего не сообщил об этом. Он ведь Независимый Кандидат. То есть, совершенно независимый…»

— Независимый Кандидат?! Что это еще за птица? — удивленно воскликнул Веник.

Разбойники принялись шумно обсуждать услышанное.

Марина решительно поднялась с места. Разбойники немедленно приумолкли, уставившись на Марину. Даже крыса-проектор несколько приглушила звук.

— Я должна найти сына! — сказала Марина, глядя куда-то перед собой. — Чует сердце — что-то неладное творится…

— Давайте мы разведчиков разошлем! — предложил Крюгер.

— Это само собой, — кивнула Марина. — Пусть смотрят в оба: с этими выборами жди любой пакости от злых сил. Усильте посты и будьте готовы к осаде!

— К осаде? — удивился Веник.

— Атаманша дело говорит! — сказал Крюгер. — Оборону усилить не мешало бы. Нюхом чую: кто-то решит попробовать нас на прочность…

Оглушительно взревело, и аудитория наполнилась запахом бензина: атаманша привычно оседлала своего боевого скакуна с японскими корнями. Марина защелкнула шлем и, прощаясь, коротко махнула рукой в черной перчатке — совсем, как в юности.

Некоторые вещи со временем не меняются. И это здорово.

2

А между тем еще один Кандидат в Маги, он же Игрок под несчастливым тринадцатым номером, неспешно шел по улице в сопровождении санитаров.

Надо оговориться насчет «несчастливого числа»: Саша Шум не считал себя несчастным человеком. Это только со стороны кажется, что тот или иной индивидуум несчастлив. На самом же деле, дающий такую оценку, просто примеряет чужую жизнь к самому себе. Пожалуй, вряд ли стоит согласиться с оханьем сердобольной бабульки по поводу разорванных джинсов внучки. Потому что внучка не от бедности и убогости в рванье ходит, а с целью выставить напоказ упругие и загорелые кусочки тела.

Также и Саша Шум всегда сердился, когда его принимали за сумасшедшего. И почему? Только потому, что ему было открыто куда больше возможностей, чем людям обыкновенным!

Что с того, что он говорил на вдохе, пугая знакомых и незнакомых? Просто так было нужно Саше. А объяснять каждому встречному, почему да как — просто сил никаких не хватит. Вот также, по своей постоянной занятости своими, никому непонятными размышлениями, Саша тот и дело забывал о таких мелочах, как снять штаны, отправляясь по нужде, или рот закрыть, чтобы при задумчивости слюна из него не капала…

Но разве это означало, что Саша Шум — несчастный человек? Отнюдь!

Хорошо, что эта волшебная Игра, наконец, расставила все на свои места, и Саша смог почувствовать себя в своей тарелке. Не в той тарелке, которой он двинул по уху Чипа, когда тот еще не был Чипом, а в той безумной тарелке, в которой пребывало все население Волшебной Москвы.

Здесь царило такое безумие, что назвать Сашу безумцем ни у кого не открылся бы рот.

Правда, с другой стороны, безумия-то никакого вовсе и не было.

Просто мир в Волшебной Москве на какое-то время стал… нормальным. Да, именно эта реальность, реальность магии, чудес — та, которой мысль и фантазия держат верх над материальной скукой — это и было подлинной реальностью.

Многие в Волшебной Москве давно узнали эту простую истину: нормальность «того», прошлого мира, мира, лежащего по ту сторону Локализации, весьма условна. Та «нормальность» была однажды создана искусственно — просто для того, чтобы оглушить человека обыденностью, затуманить его взгляд и заставить бездумно трудиться на благо неведомых хозяев.

Конец ознакомительного фрагмента.