Охотничья быль. Правдивые рассказы о редких случаях на охоте

Владислав Фролов

Много книг написано об охоте. Зачем читать еще и эту? Однако если вы хотите узнать о необычных и просто-таки чудесных случаях на охоте, прочтите эти короткие рассказы. А, может быть, вам удастся и самим применить описанные способы.

Ушастый трагик

Хорошо всем известна сказка о зайце-симулянте, который сподобил медведя ухаживать за ним, притворившись больным. Однако то ли еще бывает в природе, чему свидетелями становятся многочисленные охотники. Вот какая со мной приключилась быль.

Пошли мы с моим товарищем Александром на охоту по зайцу. Взяли с собой гончую собаку. Стоял конец октября, но лес уже немного припорошило тающим снегом. Как у охотников говорится, была «пестрая тропа». Обычно по первым пестрым тропам гончие гоняют медленно, привыкают заново разбираться в следах, проходящих то по снегу, то по влажной почве. Собакам нужно время приноровиться к новым условиям. С другой стороны, это и неплохо для охотников. Есть любители паратых (скорых) собак, в основном русских и англо-русских гончих, а я так люблю неспешливых эстонок. Зверь же, как принято считать, идет с такой скоростью, с какой его гонят. Ведь гончая не потому так названа, что за зверем гонится (это борзые гонятся и настигают), а потому, что она зверя гонит, не дает ему запасть и схорониться.

Кстати, не только гончие собаки гоняют зайцев. Описаны случаи, когда росомахи нога за ногу, но не останавливаясь ни на минуту, преследуют зайца. Отбежит тот на полкилометра, сделает пару скидок, заляжет где-нибудь под кустом и думает, что оторвался от росомахи. А она тут как тут! Бывает, подойдет к зайцу, ткнет его носом, мол, что лежишь, лежебока. Давай, вставай, беги от меня! Заяц опять пускается наутек, и все повторяется с начала. Так росомаха с зайцем и играет часами, пока тот окончательно не потеряет бдительность. Тут-то она его и съест.

А в тот день, о котором я рассказываю, только мы зашли в лес и поднялись по тропинке в горку, как в болотце метрах в ста пятидесяти от нас подняла наша гончая зайца. Встали мы тут же на тропинке, ружья на изготовке, чуть к елочкам прижались, чтобы в глаза зайцу не бросаться. Просматривается с горушки весь голый лес, как на ладони.

Бегают зайцы чрезвычайно быстро. Трех минут не прошло, как бурый заяц-беляк замелькал вдали между деревьев, нарезая во весь опор. И бежит прямо-таки на нас. Вот уже метров шестьдесят до него, пятьдесят, сорок, можно, пожалуй, и стрелять. Приготовился я свистнуть легонько. Есть такой прием у охотников. Если заяц несется во весь опор, а хочется поточнее прицелиться, нужно легонько свистнуть. И бывает частенько, что заяц остановится на полном скаку, присядет и начнет оглядываться. Вот эти несколько мгновений и нужны охотнику для точности прицела.

Оставалось уже до зайца метров двадцать пять, как вдруг исчез он, будто в воздухе растворился. За деревце, за куст забежал и пропал в одну секунду. Ни справа, ни слева его не видать, назад тоже не поворачивал.

Но знаю я заячьи хитрости! Вбок он ушел. Прикрылся бугорками с растительностью, протянувшимися чуть ниже тропинки, и стал меня по дуге обходить. Видимо, заметил-таки. Чем-то мы себя выдали или слишком уж выделялись на фоне деревьев.

Стараясь не шуметь, стал я тихонько спускаться с пригорка. Смотрю внимательно вдаль, не перепрыгнет ли заяц тропинку. И вижу. Выползает наш заяц по-пластунски из-под куста метрах в шестидесяти от меня. Ползет и по сторонам оглядывается. Вдруг лапы подобрал под себя, одним прыжком через тропинку перемахнул и замер. А меня вроде, как и не видит: прислушивается к лаю собаки, которая след выправила и все ближе к нему подходит.

Воспользовался я этим заячьим замешательством и дунул от него в другую сторону. Обежал по лощинке пригорок, оказавшийся между мной и зайцем, и пристроился аккурат между высокими холмами. Решил, что обязательно заяц здесь с одного холма на другой перейдет. По опыту знаю: хорошее место это для перехода. Товарищ мой сзади встал. Ждем.

Появился наш заяц, не спеша. С достоинством выкатился. С вершины холма вниз немного протрусил и сел. Опять собаку слушает. Тут уж я ждать не стал. Расстояние приемлемое, дробь в стволе подходящая. Вскинул ружье и выстрелил. Заяц подскочил, я — второй раз, из другого ствола.

Только рассеялся ружейный дым, вижу любопытную картину. Стоит наш заяц в полный рост на задних лапах, спиной к березе прислонился, правую переднюю лапу к груди прижал, голову на грудь опустил и уши повесил. Стал потихоньку на землю по стволу сползать. Кончена жизнь.

Я даже ружье перезаряжать не стал. Такую театральную сцену портить было жаль. Повернулся к Александру.

— Каков! — говорю.

И в этот момент заяц как ни в чем ни бывало вскочил на ноги и со всего маху понесся поперек лощины к другому холму. За ним — моя подоспевшая гончая метрах в двадцати. Упал я на колени, чтобы товарищ мой меня выстрелом не задел.

— Стреляй, — кричу, — Сашка, через меня! Бей!

Но куда там. Опять два выстрела, и опять мимо. А заяц уже через холм перемахнул, и только мы его и видели. Как я дважды не попал в сидящего зайца — до сих пор ума не приложу. Через час гончая к нам вернулась. Где-то и ее обхитрил ушастый трагик.

Ну что тут скажешь? И среди зверей случаются великие актеры. Догнал бы такого, может, Оскара вручил!