В гостях у странной сказки

Вландрий Геклов

Кто, спрашивается, не мечтал попасть в сказку? Вот Иван Петрович Семёнов и попал. Только сказочка эта оказалась какая-то странная, неправильная. Не совсем та, где мёда корец да венец под конец. А та – где, чем дальше, тем страшнее… Мало того. Сказка эта – экспериментальная: без пролога, но с двумя непредсказуемыми финалами, четырьмя эпилогами и одним поэтическим приложением.

Глава Вторая, рассказывающая о том, что при желании можно попасть не только в медвытрезвитель, но и в сказку

До чего дошел прогресс,

До невиданных чудес.

Песенка Сыроежкина из к/ф «Приключения Электроника»

Оплата и впрямь оказалась высокой. Серафим Евграфович Семирамидский (а именно так звали бодрого старичка в клетчатом пальто) обязывался уплатить всякому, кто отважится принять участие в задуманном им эксперименте ровно пять тысяч целковых и ни копейкой меньше.

Иван поначалу обрадовался: ведь именно этой, так нравящейся Шуре Балаганову суммы, ему не хватало для полного счастья. Но, вспомнив пословицу о бесплатном сыре, который, как известно, бывает только в мышеловках, невезучий тезка Сусанина посмотрел на нового знакомца с некоторой долей опаски.

— Ваш эксперимент, наверное, связан с огромным риском для жизни, коль скоро вы готовы выплатить такой немалый гонорар? — спросил Иван.

— Ну что вы, молодой человек, — потешно замахал руками Семирамидский. — Уверяю вас, эксперимент самый, что ни на есть безопасный.

Подобный ответ еще более насторожил Семёнова. После того, как несколько лет назад все его сбережения упорхнули вместе с бабочками из «МММ», он с недоверием относился к любым заверениям о быстром и легком обогащении.

— А сколько продлится этот ваш эксперимент? — поинтересовался Иван.

— Минут так тридцать-сорок. — Подумал, добавил: — От силы час.

— Извините, но какой смысл платить такие крупные деньги за абсолютно, как вы утверждаете, безопасный, и к тому же весьма кратковременный эксперимент?

Обладателя шотландского кепи нисколько не смутила подобная постановка вопроса. Он щегольски подкрутил правый ус, сказал:

— Видите ли, юноша. Пять долгих лет без выходных, проходных и отпусков я шел к осуществлению своей заветной мечты. И вот сейчас, когда я стою на пороге, быть может самого величайшего открытия в истории человечества, я просто не имею морального права медлить. А уж тем более скупиться. Я рассуждаю так: чем выше вознаграждение за участие в эксперименте, тем быстрее найдется человек, желающий это вознаграждение получить. — Серафим Евграфович лукаво подмигнул Ивану. — И, кажется, я не ошибся.

Семёнову показалось, будто Семирамидский принимает его за охотника до легкой наживы. Иван залился багрянцем, что юная курсистка, невнятно пробормотал:

— Вы не подумайте чего такого… Просто… М-м-м… Мне очень нужны деньги.

— Деньги не нужны лишь бабочкам да птичкам, — отшутился Серафим Евграфович. — Однако, юноша, поспешим в лабораторию. Здесь совсем недалеко. — Старичок азартно потёр ладони. — Мне не терпится поскорее приступить к эксперименту…

* * *

Пресловутая лаборатория располагалась прямиком в квартире Серафима Евграфовича: занимала одну из двух комнат убогой, явно не дотягивающей до царских палат хрущёвки. Вся лаборатория — комнатушка два на пять, заставленная до самого потолка (от силы два сорок) разнообразнейшей хитроумной аппаратурой.

Невиданные приборы утробно урчали, пыхтели, фыркали, сипели, изредка перемигиваясь разноцветными лампочками и датчиками. Количество кнопочек, пимпочек, пумпочек не подлежало подсчету, звёзд на небе — и то меньше.

О назначении большинства агрегатов Иван не имел ни малейшего представления. Скажу вам по секрету, гуманитарий до мозга костей, Семёнов порою не мог управиться даже с кухонным комбайном и телевизором.

В центре комнаты, на единственном свободном от приборов пятачке, располагалось сиденье, надо признать, весьма своеобразной конструкции. Оно причудливо сочетало в себе элементы стоматологического и гинекологического кресел. Странное устройство опутывала целая паутина разноцветных кабелей и проводов. Самый толстый кабель, сытой анакондой растянувшийся через всю лабораторию, соединял чудное сиденье с компьютерным монитором.

— Присаживайтесь. — Серафим Евграфович гостеприимно указал на диковинное кресло.

— Надеюсь, это не электрический стул? — не совсем удачно съюморил Иван.

— Какие глупости, — фыркнул экспериментатор. — Сей предмет, смею вас заверить, абсолютно безопасен. Устраивайтесь поудобней.

«Не самая удачная шутка, — подумал Семёнов. — Разве можно чувствовать себя удобно, когда ноги находятся выше головы?».

Тем не менее, добровольный «агнец» от науки не без труда взгромоздился на причудливое кресло, окрестив его про себя «жертвенным алтарем».

— Прежде чем дать окончательное согласие на участие в вашем эксперименте, — сказал Иван, угнёздываясь на «алтаре науки», — я бы хотел узнать о нем немного поподробнее.

— Всенепременно, любезнейший! — Семирамидский заложил руки за спину и с видом заправского лектора повел рассказ: — Многие годы я потратил на создание совершенного компьютера. Компьютера, способного хранить и обрабатывать в недрах своей памяти доселе неведомые, практически безграничные потоки информации. Не без гордости скажу: мне это удалось. Вот она! — Восторженный ученый обвел заставленную аппаратурой комнату рукой. — Вот она, думающая машина нового поколения. Я назвал её «ЭлИС».

— Эллис? — переспросил Иван. — Алиса что ли?

— Нет. «ЭлИС» означает — Электронный Интеллект Семирамидского.

— А-а-а, — со знанием дела протянул Семёнов, хотя толком пока ещё ничего не уразумел.

— О технических деталях своего изобретения, — продолжил лекцию Серафим Евграфович, — я, пожалуй, умолчу. Пусть это останется моим маленьким ноу-хау. Тем более, вряд ли вам будут интересны сухие научные выкладки и математические формулы… Хочу заострить ваше внимание на главном. Память моей машины безгранична, как сама Вселенная! Вот на этом диске, — в руке изобретателя блеснула серебристая круглая пластина, размером чуть меньше обыкновенного CD, — может быть записана вся мировая библиотека. А несколько десятков таких дисков способны хранить всю, накопленную на сегодняшний день человеческой цивилизацией информацию!

— Ух ты, — только и смог вымолвить Иван.

— Но самое интересное, — продолжал увлекшийся лектор, — это то, что «ЭлИС» на основе заложенной в его память информации способен сам, без помощи человека, моделировать новые миры! Я назвал их Вэ-Эм-Эс — Виртуальные Миры Семирамидского.

«Смерть от скромности дедушке явно не грозит», — схохмил про себя Семёнов, но вслух ничего не сказал.

— Вы только представьте себе, юноша. Новый, никому неведомый мир! Мир, пусть и виртуальной, но всё-таки реальности!!!

Глаза Серафима Евграфовича сияли восторженным огнем, точно у перебравшего валерьянки мартовского кота. Волосы на голове вздыбились, усы вибрировали, точно громоотводы на заводских трубах в июльскую грозу, из ушей, казалось, вот-вот повалит пар. В данную секунду ученый напоминал какого-нибудь оманьячившегося профессора из третьесортного голливудского ужастика.

— И вот что поистине грандиозно! — все более и более распалялся Семирамидский, — Человек, попавший в такой виртуальный мир (сокращённо Вэ-мир), сможет жить там такой же полноценной жизнью, каковой мы с вами, разлюбезнейший, живем в этом, реальном мире!

— Неужели, в эти ваши, как их там, Вэ-миры можно еще и попасть? — искренне удивился Иван.

— В этом-то и весь фокус! «ЭлИС» способен не только моделировать новые миры, он даёт возможность человеку путешествовать по ним! Только вдумайтесь! Никаких границ, никаких виз! Необходимо лишь загрузить в память моей машины подробнейшую информацию о той стране, куда вы хотели бы отправиться, и все. Полный вперед! Хотите в Австралию, хотите на Гавайи, а хотите — хоть на Северный полюс. Да, что там полюс. С «ЭлИС» можно путешествовать не только в пространстве, но и во времени!

— Да ну?!

— Точно вам говорю! Моя машина запросто может отправить вас в средневековую Англию, в доколумбовую Америку, или в Египет времен фараонов.

— Прямо «Матрица» какая-то, — пробормотал Иван.

Семирамидский не обратил на слова гостя никакого внимания. Он был всецело поглощен рассказом о собственном изобретении.

— Я, если так можно выразиться, создал не просто уникальную думающую машину, я создал новую виртуальную Вселенную! Скажу больше — виртуальную материю!!!

— Не понял, — честно признался Семёнов.

Серафим Евграфович одарил непонятливого слушателя одним из тех взглядов, каковых в избытке припасено для нерадивых студентов у всякого уважающего себя профессора.

— Что, по вашему разумению, молодой человек, есть материя? Конечно в философском, а не трикотажном смысле этого слова.

— Материя — есть объективная реальность, данная нам в ощущениях, — отчеканил Иван, вдолбленное в голову институтским преподавателем по диамату определение.

— Вот именно! — Семирамидский резко воздел руку, словно попытался проткнуть указательным пальцем потолок (но не дотянулся). — Реальность, данная в ощущениях. Иными словами, для нас субъективно существует лишь то, что, так или иначе, оказывает воздействие на наши органы чувств. То, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и чувствуем на вкус. Всё остальное, конечно, тоже существует, но существует как бы объективно, вне нас и наших органов чувств… Так вот. Путешественник по Вэ-мирам сможет ощущать эти самые миры! Ощущать всеми пятью органами чувств! Он будет их видеть, слышать, обонять, осязать и даже воспринимать на вкус!!! Причем он будет делать это точно так же, как мы с вами делаем это сейчас в нашем реальном мире.

Иван оживился.

— Это что ж получается, ежели попавший в ваш виртуальный мир человек съест там, например, сладкую булочку, то…

— Да. В реальном мире он почувствует вкус сдобного печеного теста, а также чувство утоленного голода, как если бы он доподлинно проглотил эту самую булку!

— Ну, а если наш путешественник, допустим, сунет руку в виртуальный костер? — продолжил фантазировать Семёнов.

— В тот же миг он обожжется, и на руке у него вскочит всамомделешный волдырь.

— Погодите, погодите. А что если некому доморощенному тирану из вашего Вэ-мира, какому-нибудь Ивану Грозному или Генриху Восьмому, вдруг пожелается взять, да и оттяпать нашему путешественнику голову?

Серафим Евграфович призадумался.

— Ну, я думаю, голова у подопытного, конечно, останется на месте. Но в тоже время, прервав свое существование в Вэ-мире, человек, по идее, должен прервать его и в мире реальном.

— То есть вы хотите сказать, — глаза Ивана расширились от ужаса, — человек умрет?!

— Ну да.

Семёнов пулей слетел с «гинеколого-стоматологического» кресла.

— Ну, знаете ли! Коли у вас это называется «абсолютно безопасным экспериментом», то увольте меня от дальнейшего в нём участия. Мне ещё хочется немного пожить. Рассчитываю дотянуть годков эдак до семидесяти-восьмидесяти, как минимум.

— Постойте, юноша, — Семирамидский попытался усадить переполошившегося гостя обратно в кресло. — Вы совершенно напрасно беспокоитесь. У меня все продумано, просчитано, проверено. С чего это вы взяли, будто я собираюсь заслать вас в Вэ-мир, где правят какие-то норовящие оттяпать вам голову тираны? Специально для первого, экспериментального, так сказать, путешествия я выбрал мир… русской сказки. Нашей родной народной сказки… Целый месяц я загружал в память «ЭлИС» всевозможные материалы по русскому фольклору: от мифов и былин, до быличек, прибауток и побасенок.

— Вы, конечно, извините меня, Серафим Евграфович, — воспротивился Семёнов, — но я тоже почитывал в детстве русские народные сказки. И прекрасно знаю, какие Чуды-Юды там порой встречаются. Отчего-то мне не улыбается столкнуться в вашем сказочном Вэ-мире, например, со Змеем Горынычем, или с каким-нибудь людоедом.

— Что за дурная манера у современной молодежи перебивать старших, — возмутился Семирамидский. — Выслушайте меня, пожалуйста, до конца. Как я уже говорил, эксперимент будет весьма кратковременным. Для первого посещения Вэ-мира, я думаю, вполне хватит и пятнадцати минут. Вряд ли за это время с вами там успеет произойти что-нибудь страшное. Ну а, во-вторых, я буду внимательно следить за всеми вашими действиями. Предусмотрена у меня и такая функция, специальный монитор имеется. И ежели вдруг вам будет угрожать какая-либо маломальская опасность, я тут же верну вас в наш реальный мир.

Иван призадумался:

«Уж больно мягко стелет. Как бы не пришлось жестко спать… Хотя, собственно, что я теряю? Ну, посмотрю полчасика компьютерный мультик из жизни бабки-ежки и курочки Рябы. А потом — положу денежки в карман и — адью, до дому, что называется, до хаты. Буду сочинять собственную сказочку для жены и тещи о том, где провел сегодняшнюю ночь… Эх, была, не была! Бог, как говорится, не выдаст, свинья не съест…»

— Так сколько, вы говорите, продлится эксперимент? — спросил Иван, вновь усаживаясь в неудобное кресло.

— Минут тридцать-сорок, максимум час, — обрадовался перемене в настроении подопытного Серафим Евграфович. — Это со всеми приготовлениями и сопутствующими процедурами.

Семёнов взглянул на «Командирские». Маленькая стрелка зацепилась за цифру десять.

— Эх! — махнул рукой Иван. — Валяйте, отправляйте меня в ваш Вэ-Эм-Эс… Только учтите, ровно в двенадцать я должен быть дома.

— Раньше будете, — заверил Семирамидский.

Экспериментатор накинул белый халат, проследовал в ванную комнату, и, точно хирург перед операцией, тщательнейшим образом вымыл руки с душистым мылом.

Семёнов еще раз окинул восхищённым взором заставленную сложным оборудованием комнату. Когда хозяин квартиры-лаборатории вновь возник на пороге, Иван спросил:

— Неужели вы собрали эту махину в одиночку?

— Не совсем, — с явной неохотой ответил Серафим Евграфович. — Раньше я работал с ассистентом, но теперь… Теперь его нет.

— Как так нет?

Ученый смутился:

— М-м-м. Это долгая история. Мне не хотелось бы сейчас о ней распространяться.

— Как знаете, — не стал настаивать Иван. — Тогда хоть поведайте немного о технической стороне путешествий в эти ваши Вэ-миры. Не желается, знаете ли, выступать в роли безмозглого подопытного кролика. Как говаривали в одном познавательном киножурнале из моего детства: «Хочу всё знать!»

Семирамидский доверительно улыбнулся:

— Все очень просто. Вы сидите в кресле. Я с помощью датчиков подключаю вас к «ЭлИС». Затем усыпляю специальным препаратом-активатором. Через десять секунд вы засыпаете и — вуаля, просыпаетесь уже в виртуальном мире! Хотя слово «просыпаетесь» здесь вряд ли уместно. Лично вы, ваша, так сказать, телесная оболочка, по-прежнему останется сидеть в этом кресле, находясь в состоянии, похожем на летаргический сон. А вот ваши мысли отправятся в удивительное путешествие по неизведанному миру.

Семёнов бодро отрапортовал:

— Ну что ж, я готов…

* * *

Серафим Евграфович закрепил на теле подопытного последний датчик, с грустью вздохнул:

— Если бы вы знали, молодой человек, как я вам завидую. Вы первым увидите новый мир, новую реальность, новую Вселенную! Ваше имя золотыми буквами впишут в анналы истории! Вы встанете в один ряд с такими первопроходцами, как Колумб, Магеллан, Гагарин! Какая жалость, что я не могу отправиться вместе с вами. Но ведь кто-то должен руководить экспериментом.

Новоиспеченный «первопроходец» не разделял восторга Семирамидского. Прочувствовать всю торжественность и историческую значительность момента ему мешали горестные мысли о пропавших дензнках и остаточные явления вчерашней попойки.

Семирамидский потянул за рычаг, схожий с механической дланью игрового аппарата, известного цивилизованному миру под именем «Однорукий бандит», гул в лаборатории заметно усилился. Семёнов стиснул зубы, подсобрался.

Экспериментатор достал из аптечки шприц с жидкостью цвета апельсинового сока и ловким отработанным движением впрыснул оранжевую субстанцию Ивану в вену.

— Ну, ни пуха, ни пера, Ванюша. — Впервые за время их краткого знакомства Серафим Евграфович назвал Семёнова по имени.

Вместо стандартного «к черту» Иван прошептал легендарную гагаринскую фразу «Поехали». И закрыл глаза…