Лесоруб. Если не он, то кто?

Влас Ушумский

В городе проводятся бои без правил. Хозяева клубов, Максимов (Старик) и Чекмарев (Чек), ведут борьбу за лидерство. Старик в прошлом спортсмен. Чек – бандит. Проходит главный бой. Побеждает боец Старика. Сразу после боя победителя убивают. До этого Чек успевает уговорить Старика на бой-реванш, который состоится через две недели. Проигравший теряет все. Старику нужен новый боец. Его друг, доктор Умнов, подсказывает ему, что победить бойца Чека может только один человек – Лесоруб. Кто он?

Глава 1. Последний первый бой

То ли раннее утро, то ли поздний вечер. Белые ночи в конец перевернули биоритмы жителей северной столицы, и только густые облака периодически заволакивали небо, напоминая настоящее время суток. Кольцевая автодорога остывала после дневных гонок. Редкие машины нарушали ночную передышку.

В тридцати метрах от малого вантового моста через Охту, возле разорванного и вывернутого дорожного ограждения стоял полицейский УАЗик. Резкий свист тормозов нарушил привычную тихую гармонию. К УАЗику подкатил еще один древний представитель российского автопрома — «буханка», с затертой надписью «ЭКСПЕРТНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ». «Буханка» остановилась. Кряхтя и поругиваясь, из нее вылезли двое, криминалист и медик. Потянулись, размяли затекшие мышцы. Криминалист сладко зевнул.

— Который час?

Медик нехотя взглянул на часы.

— Половина пятого утра.

— Понятно, что не вечера. Вроде бы пора белых ночей, а тьма кромешная. Не зря я фонарик захватил.

Медик удивленно посмотрел на коллегу.

— Что значит не зря? Разве это не обязательная часть твоей служебной экипировки?

Медик подошел к машине, открыл салонную дверь и достал железный чемоданчик, на котором едва просматривался красный крест.

Криминалист несколько раз поприседал. Достал из кармана маленький китайский фонарик, включил его и направил луч прямо медику в лицо. Медик зажмурился от внезапного яркого света и прикрыл лицо ладонью. Криминалист рассмеялся, довольный своим баловством и пояснил:

— Обязательная часть моей экипировки, Юрий Петрович, — это сочные домашние бутерброды. Чувство голода, понимаешь ли, мешает работе.

— Зато спать оно тебе не мешает. Вон, всю дорогу «давил на массу».

Медик указал на красные полоски на щеке криминалиста. Тот принялся растирать свою щеку, чтобы смыть предательские следы.

— Да разве в этой колымаге уснешь.…

Криминалист отвернул фонарик от напарника и посветил на разорванное дорожное ограждение, затем направил луч вдоль шоссе. В метрах ста стояла странно припаркованная фура. Кабина фуры упиралась в дорожное ограждение, а прицеп стоял под углом к дороге, перекрывая две ее крайние полосы. На асфальте были видны четкие черные, зигзагообразные тормозные следы. Криминалист развернулся и посветил на обратную сторону дорожного полотна. Следы начинались от крайней левой полосы и переходили в крайнюю правую. Он хотел пойти и осмотреть фуру поближе, но медик его окликнул.

— Пошли, Коля… там внизу поинтереснее будет.

Эксперты начали спускаться по насыпи от полотна кольцевой дороги к берегу Охты.

Внизу, в метрах тридцати от края насыпи, виднелся силуэт искорёженной машины.

Насыщенный запах солярки наводил на мысль, что рядом протекает дизельная река. Хотя как раз Охту в этом можно было заподозрить.

Возле разбитого, большого черного джипа стояли два человека, майор и лейтенант, сотрудники дорожной полиции.

Майор повернул голову, заметил спускающихся гостей и пошел к ним навстречу.

— Вот и наука пожаловала. Что-то долго ехали, заблудились? — пошутил полицейский.

— Пробки, — сходу ответил медик.

— На кольцевой? В пять утра?

— Только что рассосались. Что тут у вас?

— Да лихач перед подругой решил выпендриться, ну вот и…

— Что их там двое?

— Ну, если дивчина не была беременна, то двое, остальное мы узнаем после вашего вскрытия.

— Мое вскрытие, надеюсь, произойдет лет через тридцать. Молод я еще. А беременность девушки можно определить и без него. Существуют другие способы.

— Вам виднее! — Майор пожал плечами.

Эксперты и полицейский подошли к джипу.

Медик поставил чемоданчик на землю, присел, достал из него резиновые перчатки и начал их надевать. Криминалист вынул из футляра фотоаппарат, достал из кармана брюк носовой платок и аккуратно протер им объектив.

Медик встал и подошел к машине. Боковые стекла были разбиты. Подергал ручку водительской двери. Все двери оказались закрытыми на центральный замок. Он заглянул в салон. На передних сиденьях сидели два человека, мужчина и женщина. Их головы были неестественно повернуты и свисали как плети на ремнях безопасности.

Медик протиснулся через разбитое окно и проверил пульс на сонных артериях. Признаки жизни были равны нулю. Он вылез обратно и направился к своему чемоданчику. Полицейский молча пошел за ним.

Криминалист прошелся вокруг машины, осмотрелся, выбирая ракурсы будущих съемок, и принялся фотографировать.

Спортивный комплекс «Кронус». Из здания вышел Леонид Алексеевич Максимов, он же Старик. Мужчина лет семидесяти, среднего телосложения. Крепкая, слегка испорченная возрастом фигура выдавала в нем бывшего спортсмена. Леонид Алексеевич давно закончил спортивную карьеру бойца по смешанным единоборствам и перешел в ранг организаторов и руководителей.

Бойцовский клуб «Белый лев», единственным хозяином которого он являлся, был авторитетным и влиятельным не только в северной столице, но и за ее пределами. Сам Максимов был фанатически предан своему любимому виду спорта и порой ради него жертвовал бытовыми ценностями и семейным спокойствием. Родные и друзья давно уже с этим смирились и старались не вторгаться в его личное пространство.

Максимов быстро спустился по ступеням вниз и направился в сторону автостоянки. За ним из здания вышли его помощник Павел Кораблев, по прозвищу Фрегат, и самый лучший и преданный друг, доктор Умнов. Фрегат говорил с кем-то по телефону. Умнов посмотрел на часы и недовольно покачал головой. Кораблев заметил это и закончил разговор.

— Леонид Алексеевич, подождите! — Фрегат окликнул Максимова.

Тот оглянулся. Павел бежал за ним. Поравнявшись со Стариком, он доложил:

— Только что позвонили ребята из охраны Акелы. Машина Кирилла в кювете, возле вантового моста.

— Жив?

Фрегат отрицательно покачал головой.

Старик стоял, опустив голову, и смотрел в одну точку. Он понял, что произошло непоправимое.

— Похоже, мы недооценили Чека. Он решил не откладывать доставление проблем в долгий ящик.

Кораблев вопросительно смотрел на Максимова.

— Алексеич, наши действия?

— Скажи ребятам, чтобы не маячили там. Следователи на дознания затаскают, а мне они нужны здесь.

— Уже, — ответил Кораблев.

К ним подошел доктор Умнов. Он хотел что-то спросить, но Максимов его опередил.

— Толя, езжай на место аварии, посмотри, что к чему.

Умнов кивнул. Старик нажал на кнопку брелока и открыл машину.

— Я буду ждать тебя в офисе.

Доктор посмотрел на бледнеющее лицо Максимова. Тот глубоко вздохнул и схватился за сердце. Умнов взял его руку и стал считать пульс.

— Тебе надо в больницу. Паша, отвези его.

Фрегат взял шефа под руку, открыл заднюю дверь машины и намеревался помочь ему сесть, но Максимов его оттолкнул.

— Потом, потом… не до этого сейчас.

Доктор поставил свой походный саквояж на капот машины. Открыл его и достал баночку с таблетками, вынул две штуки и дал их Максимову. Тот закинул таблетки в рот. Умнов хотел предложить ему воды, но Старик уже успел сесть в машину и закрыть дверцу. Фрегат снял с капота саквояж и передал доктору, потом обошел машину и сел на пассажирское сидение. Захлопнув дверцу, он повернулся к Максимову и спросил:

— Алексеич, ребят собирать?

Старик завел двигатель и поставил рычаг коробки-автомата на Drive.

— Не надо. Чеку нужен был только Акела, и он его получил…

Он резко нажал на газ, и мерседес, с визгом проворачиваемых колес, стартанул с места.

Спортивный комплекс «Кронус». Ресторан с говорящим названием «Крыша», прозванный так то ли от того, что он находился на последнем этаже, под самым сводом комплекса, то ли от рода деятельности его владельца, крышующего различные коммерческие организации, был полон людьми. За каждым столиком шло горячее обсуждение прошедших боев. Одни радовались, что подняли большую сумму денег и проставлялись по случаю своей победы, другие горевали по противоположному поводу и раздражались на чужую радость. На сцене группа полуобнаженных девушек исполняла медленный танец в стиле ансамбля «Березка». Увидела бы эту пародию Надежда Сергеевна, перевернулась бы в гробу. Но в виде фона для подвыпивших компаний их «плавание» в одних трусиках с кокошниками на голове смотрелось забавно.

За одним из столиков сидел Чек, он же Вадим Вадимович Чекмарев, 57-ми летний бизнесмен, владелец спортивного клуба по смешанным единоборствам «Black Scorpion». Хотя слово «спортивный» не отражает истинную специфику клуба, правильнее сказать рэкет-бизнес клуб. Ни для кого не секрет, что господин Чекмарев со своими бойцами оказывал охранные услуги или попросту «крышевал» определенную категорию деловых людей. Отказаться от его услуг значит подписать себе приговор. Его истинное кредо — это стремление к власти и победа любой ценой, несмотря на сопутствующие жертвы.

Он молча сидел и пил вино. Его телохранитель Град, высокомерный, беспринципный детина, слепо преданный своему боссу, сидел за соседним столиком и наблюдал за танцующими девушками. К столику подошел Вильбот. Ну, это личность особенная, человек весьма известный в спортивном мире. Хитрый, толстый, пронырливый еврей, без которого не обходилось ни одно мало-мальски важное спортивное событие, хотя бы потому, что он сам являлся одним из его организаторов и распорядителей. Были попытки дать ему различные прозвища, типа Пузырь или Баклажан, но ни одно из них не приживалось, потому что звучная фамилия Вильбот говорила сама за себя. Вильбот спросил разрешения присесть.

— Разрешите?

Чек кивнул головой. Тот сел, достал носовой платок и вытер проступивший на лбу пот. Чекмарев молча подвинул к нему несколько листков бумаги. Вильбот взял листки и начал читать. Чем больше он погружался в суть документа, тем чаще ему приходилось промакивать вспотевший лоб. Вильбот закончил чтение. Чек, не поворачиваясь к нему, спросил:

— Все понятно?

Тот передал листки обратно и осторожно произнес:

— Но это нереально!

Чекмареву ответ не понравился. Он повернулся и сурово посмотрел на Вильбота.

— Это мне решать… реально или нереально. Твое дело принимать ставки!

Вильбот еще раз вытер пот уже достаточно мокрым платком.

— Но, Вадим Вадимыч, ваш боец второго боя против Акелы не выдержит.

Раздраженный Чек ударил кулаком по столу.

— Не твоя забота. Про Акелу забудь.

Санкт-Петербург. Кольцевая дорога. Место аварии.

Эксперты продолжали изучение деталей произошедшего. Медик отошел от джипа и дал команду, чтобы вытаскивали тела из машины. Затем подошел к полицейскому и поделился с ним своими соображениями.

— Слушай, майор. Это, конечно, не мое дело, но там на дороге фура в раскорячку стоит, без номеров, без водителя. Вроде не китайская, сломаться не должна. Если только, конечно, горючее не кончилось.

Майор ухмыльнулся.

— Доктор, вы меня удивляете. В сыщики решили переквалифицироваться?

Криминалист мельком услышал их разговор и подошел к ним. Он зевнул. Закрыл объектив фотоаппарата колпачком и подтвердил догадки коллеги.

— А что, Юрий Петрович прав. Шутки шутками, а я фонариком посветил и убежден, что до полной остановки фура виляла по дороге, причем по всем полосам.

Полицейский задумался.

— Без водителя говорите. Ладно, схожу посмотрю.

Майор пошел в сторону шоссе, поднялся вверх по насыпи и направился к фуре. Подойдя к кабине, он встал на ступеньку, взялся за ручку водительской двери, приподнялся и посмотрел внутрь. В кабине никого не было. Он заметил ключи в замке зажигания. Нажав на кнопку ручки, он открыл дверь кабины. Залезать внутрь майор не стал, опасаясь недовольства криминалиста. Он опустился вниз и захлопнул дверь.

Через минуту возле фуры остановилась новенькая красная тойота. Из иномарки вышла молодая, высокая, темноволосая женщина. Это была Элеонора Заплавская по прозвищу девочка Элли, правая рука Чека и, по приятному совместительству, его любовница. На добрую наивную Элли из детской сказки, прямо скажем, она мало была похожа. Скорее, это была ее полная противоположность. Холёное тело и железная душа, любительница стрельбы и быстрой езды. О ее жестокости и коварстве ходили легенды. Кто-то ею восхищался, кто-то боялся. Но встреча с ней ни тем, ни другим не предвещала ничего хорошего. Элли в совершенстве владела боевыми искусствами и периодически демонстрировала их своим оппонентам.

Она подошла к майору и, сымитировав наивный говорок глупенькой блондинки, спросила:

— Здравствуйте, господин капитан.

Майор, увидев перед собой красотку, немного смутился, но поправил её:

— Майор…

Заплавская продолжала поддерживать чужой образ.

— Ой, простите, майор!

Она процокала каблучками мимо него, подошла к дорожному ограждению и, взглянув вниз на разбитый джип, рядом с которым работали эксперты, кокетливо спросила:

— А что там случилось?

Майор, не отводя от нее взгляда, машинально ответил:

— Авария, два трупа…

— Прям мертвые-мертвые?

— Мертвее не бывает.

Элли сделала вид, что испугалась, прикрыла рот ладонью и вскрикнула:

— Ужас…

Майор пришел в себя.

— А вы собственно кто?

Тут Заплавская поняла, что ее гипноз уже перестал действовать.

— А нет, нет… никто. Так, любопытствую.

Майор взял ее под локоть и проводил до тойоты.

— Давайте, давайте. Уезжайте. Нечего тут…

Элли покорно села в машину, захлопнула дверь, посмотрела через стекло на повернувшегося к ней спиной майора, показала ему язык и уехала. Отъехав с полкилометра, она взяла трубку и набрала номер Чека. Тот ответил на звонок.

— Слушаю!

Заплавская говорила уже своим настоящим голосом.

— Все в яблочко, дорогой.

— Уверена?

— На все двести… двухсотый!

— Отлично.

В это время тела погибших вытащили из машины и положили на землю. Медик продолжил их осмотр. Лейтенант полиции стоял рядом и наблюдал за его работой. К ним подошел криминалист.

— Возле машины до нас кто-то изрядно потоптался, — сообщил он.

— И до шеек потерпевших кто-то дотрагивался. Похоже, даже свернул их, — подтвердил медик.

Криминалист подошел к телу Акелы. В это время его коллега осматривал лицо погибшего. Увидев любопытство криминалиста, он поспешил его удовлетворить.

— Парнишка-то накаченный, личико в подтеках, но не от аварии.

Криминалист задумался.

— Где-то я его видел. Документы посмотри!

Доктор проверил задние карманы брюк Акелы и достал помятый паспорт. Аккуратно его открыл и зачитал:

— Роднов Кирилл Викторович, 1985 года рождения, питерский.

Криминалист наклонился и внимательнее вгляделся в лицо погибшего.

— Ну, точно, вспомнил, откуда он. Из телевизора. Передача на днях была про бои без правил. Так вот этот, говорили, лучший из лучших. Рассказывали, как он готовится к поединку с каким-то Слоном. По-моему, бой на пятое планировался. Кстати, а сегодня какое?

Он взял из рук медика паспорт и положил его в целлофановый пакет. Тот посмотрел на часы и ответил:

— Шестое.

Стоящий рядом лейтенант утвердительно произнес:

— Значит, бой состоялся!

Медик снял резиновые перчатки, одна из которых упала на землю, и тяжело вздохнул:

— Последний бой…

Криминалист поднял с земли упавшую перчатку и передал ее доктору.

— А ты циник, Петрович!

За шесть часов до происшествия

Арена спортивного комплекса «Кронус». На ринге проходили поединки между двумя спортивными клубами «Black Scorpion» и «Белый лев», элитой в мире смешанных единоборств. Полутемные трибуны до отказа были забиты кричащими болельщиками. Все софиты направлены на ринг, в центр зала. Первым на ринге появился рефери. Казалось, что его белая, безупречно выглаженная рубашка усиливает яркость фонарей. Шум нарастал. Зрители ожидали очередного зрелища. Ведущий вызвал на ринг новых бойцов.

Зал, чем-то напоминающий осовремененный Колизей, был разбит на несколько секторов. Каждый сектор — это свой маленький мир со своими завсегдатаями и пришельцами. Места строго распределены согласно принадлежности болельщиков к клубу, дабы не создавать дополнительные спонтанные ринги. Ну и, конечно, в соответствии со статусом и номинацией купюр.

Чекмарев и Максимов сидели на противоположных трибунах и периодически поглядывали друг на друга, оценивая эмоциональный статус.

Разогревочные бои закончились. Наступила временная тишина перед решающим поединком.

Чек внимательно смотрел на ринг. К нему подошел Град с бумажным стаканчиком, в котором дымился ароматный кофе. Он сел рядом с боссом и передал ему стаканчик. Чек сделал жадный глоток, обжегся и непроизвольно выругался:

— Твою мать…

Град окинул взглядом зал и посмотрел на противоположную трибуну.

— Шеф, смотри, Старик на измене сидит. Переживает.

Град показал пальцем в сторону сектора «львов». Максимов был невозмутимо спокоен. Он не любил показывать эмоции на людях и поэтому все переживания держал в себе.

Чек взглянул на него и ухмыльнулся.

— Конечно, переживает, бобла-то сколько на кону. Старик так верит в своего бойца, что пошел на «all in». Оставил себе только дочку. Я и ее предложил поставить, а он отказался. — Чекмарев громко рассмеялся.

На арене вовсю шла подготовка к бою. Уборщик тщательно оттирал пол ринга от гладиаторской крови и слюней.

Чек пил кофе и продолжал смотреть на ринг.

— Как там наш Слоненок, жертву изучил?

Град ухмыльнулся и самоуверенно произнес:

— Да ему по барабану! Говорит, что с двумя такими справится.

Чекмарев допил кофе, скомкал бумажный стаканчик и бросил его на пол.

— Самоуверенный болван! Хотя силищи у него действительно на троих хватит. Только ты его предупреди, что Акела с виду интеллигентный, а дело свое знает хорошо. Старик зря рисковать не будет.

— Все будет нормально, босс!

Максимов посмотрел на часы. К нему подошел запыхавшийся доктор Умнов и сел рядом. Он взял руку Старика за запястье и стал считать пульс.

Тот с улыбкой смотрел на действия своего друга. Их дружбе было уже больше тридцати лет. С тех самых пор, как доктор однажды спас ему жизнь. Анатолий Иванович Умнов, он же дедушка Ленин, как его уважительно называли друзья и коллеги за небольшую окладистую бородку и тонкие усики, аккуратно окаймляющие верхнюю губу, был известным врачом-нейрохирургом. Выправка и манера общения выдавали в нем армейские корни. Как бывший военный врач, побывавший во многих нестандартных ситуациях, он быстро принимал правильные решения и ликвидировал образовавшиеся медицинские проблемы и, как впоследствии оказалось, не только медицинские.

Максимов улыбнулся и похлопал друга по плечу.

— Все нормально, Толя. Я в полном…

Тот сурово посмотрел на Старика и предупредил:

— Я вижу, что в полном… В полном беспорядке, Леня. Нас ждут в больнице.

Старик отвернулся от доктора и посмотрел на ринг.

— Подождут. Сейчас главный бой. Как я могу такое пропустить?

Умнов открыл свой маленький, походный «чеховский» саквояж, достал оттуда несколько таблеток и маленькую бутылочку с минеральной водой.

— На, хоть это прими.

Он передал таблетки и бутылочку Максимову. Старик улыбнулся и взял лекарства.

— Вот это с превеликим удовольствием.

Он проглотил таблетки и запил их водой.

В секторе «скорпионов» Чекмарев и Град ждали с нетерпением начала боя. Чек посмотрел по сторонам.

— А где Элли?

Град ответил довольным голосом:

— На разведке, босс. Скоро будет.

Тем временем между бурлящими трибунами под восхищенные оклики отвлекающихся мужчин спускалась Заплавская. В ее походке было что-то хищное, животное, необузданное. Леденящий взгляд завораживал всех, на кого она смотрела. Бесцеремонно отодвинув Града, Элли села рядом с боссом. Лукаво улыбнувшись, она крепко поцеловала его в губы, оставив на них жирный отпечаток кроваво-красной помады.

— Привет, дорогой. Я ничего не пропустила?

Чек достал из кармана платок и стер с губ следы помады.

— Пропустила! — недовольно произнес он.

— Моих «скорпионов», как котят, разделывают бойцы Старика. Уже четыре к одному.

Элли его обняла и фамильярно подергала за нос.

— Не переживай, котик, скоро Слон поднимет тебе настроение.

Чекмарев ее оттолкнул, высморкался и сунул платок обратно в карман.

— На него только и надежда. Хотя я сегодня схитрил, поставил против своих и поднял тысяч сто «зелени». Поэтому что касается прибытка, то я пока в настроении. Правда, за своих выкормышей обидно.

Заплавская ухмыльнулась.

— Обидно? Не смеши. Тебе на них наплевать. Завтра добрую половину из них заменишь на новых… более перспективных.

Чек покачал головой.

— А что ты хочешь?! Естественный отбор. Слабаки мне не нужны.

Трибуны заревели сильнее. Чекмарев взглянул на часы. До начала главного боя оставалось пять минут.

Максимов так увлекся происходящим на арене, что даже не заметил, как подошел Фрегат, один из лучших его учеников, верный и преданный помощник. Кораблев был сильным и справедливым бойцом, можно даже сказать слишком справедливым, со своими принципами и понятиями. Паша верил в свою силу и никогда не добивал пораженных соперников. Но больше всего он верил в дружбу. Единственное, с чем он не мог подружиться, так это со своим автомобилем. Друзья по-доброму сравнивали его с блондинкой за рулем. Любой выезд из гаража заканчивался хоть маленькой, но аварией. Разбитый бампер, поцарапанная дверь, проколотое колесо для него были привычным делом. Кстати, у него в багажнике всегда лежало четыре запаски, сразу на все колеса. Мало ли что!

Он поздоровался и присел рядом с доктором.

Старик посмотрел на его виноватое лицо и со вздохом спросил:

— Опять?

— Опять. — Фрегат тоже вздохнул.

— Сегодня что? Фара? Зеркало?

— И бампер…

— Молодец! Когда же ты рулить научишься? Пятый год пошел. Машина — это не твое. Вот ринг — твое, а машина — нет…

Кораблев кивнул головой.

— Знаю, Алексеич. Но не могу я без нее, окаянной. Ничего, научусь.

Он достал из кармана три шоколадные конфеты. Одну засунул себе в рот. Двумя другими пытался угостить Умнова и Максимова. Максимов потянулся за конфетой, но доктор успел забрать обе конфеты себе. Он строго посмотрел на пациента и предупредил:

— Тебе нельзя… диабет.

Старик вздохнул и снова взглянул на ринг. Фрегат прожевал конфету и обратился к нему:

— Леонид Алексеевич, букмекеры нашептали, что Чек поставил на наших.

— Знаю, — сухо ответил Максимов.

— А как выигрыш поделите?

Старик пожал плечами.

— Делить? Зачем делить? Я предложил Чекмареву все объединить и поставить на главный бой. Он согласился.

Кораблев позволил себе удивиться поступку шефа.

— Вы так верите в Кирилла?

Тот повернулся и сурово посмотрел на Фрегата.

— Я, Паша, всегда верю в тех, кого выпускаю на ринг.

Кораблев не переставал высказывать свои опасения.

— Но Кирилл слишком классичен, в нем нет агрессии.

Максимов пытался развеять его сомнения.

— Агрессия здесь как раз не к чему. Слона может побить только человек в здравом рассудке, хороший тактик, владеющий разными стилями боя. Кирилл именно такой. Извини, Паша, но лучше его пока нет.

— Надеюсь, вы правы.

— Вон, смотри и учись. Начинается.

Под громкий растянутый возглас ведущего шоу на арену вышли поединщики.

В черном атласном халате с капюшоном и надписью на спине «непобедимый», в сопровождении свиты, первым на ринг вышел Николай Мамонов, он же Слон. Боец номер один команды «Black Scorpion», любимчик Чека. Помимо своих внушительных природных данных, эта психически неустойчивая гора мяса и сала прославилась своей нескрываемой агрессией и жестокостью. Он не терпел никаких возражений и, если слышал какое-нибудь непонятное слово в свой адрес, сначала бил, а потом спрашивал, что это слово значило.

Ведущий объявлял его выход:

— Чемпион по версии WWB иWWC, неоднократный чемпион России, двадцать боев, двадцать нокаутов. Ни одного поражения. Представитель бойцовского клуба «Black Scorpion», непобедимый Сло-оо-он.

Под бурю аплодисментов Слон сбросил с себя халат и обнажил огромную рыхлую фигуру со скрытой под толщей жира грудой накаченных мышц. Он легко поднырнул под раздвинутые тренером канаты, подошел к ведущему, бесцеремонно вырвал у него микрофон и хриплым зловещим басом выкрикнул в зал:

— Где он? Дайте мне его на съедение.

Эти задиристые слова Слона эхом разнеслись по трибунам. Уверенный в своей непобедимости, он пытался раззадорить зрителей и зацепить своего соперника.

Фрегат ухмыльнулся, засунул в рот еще одну конфету и пренебрежительно пробурчал:

— Ага, ты его еще затопчи… мясопотам…

Часть зала ликовала, встречая кумира. Другая часть безмолвствовала в ожидании своего героя.

Через секунды оглушительные крики болельщиков «скорпионов» разрезал громогласный баритональный голос.

— Я здесь!

Трибуны на миг затихли.

Голос продолжал дразнить своего соперника.

— Ну что, травоядное животное! Знатная сегодня будет охота… на слонов!

С этими словами в зале появился Акела, он же Кирилл Роднов, лучший боец клуба «Белый лев». Это был первый выход на большой ринг тактичного, элегантного, слегка самоуверенного джентльмена с повадками Казановы.

Акела спускался к рингу, подмигивая гламурным красавицам, сидящим в первом ряду, а в ответ получал восхищенные вздохи и воздушные поцелуи.

Он легко перепрыгнул через канаты и сбросил свой красный балахон, демонстрируя поклонницам отлично сложенное мускулистое тело с мощными бицепсами и контурирующими квадратами на брюшном прессе. С таким телом не на ринг, а на шоу бодибилдеров надо.

Зал объединился всеобщим ликованием, предчувствуя жаркую схватку и неизбежную победу одного из своих кумиров. До начала матча оставалась одна минута.

Бойцы получили напутствие судьи и разошлись в разные углы ринга.

Прозвучал гонг. Бой начался.

Между рядами сектора «скорпионов» под недовольное бурчание потревоженных болельщиков неуклюже протискивался низкорослый качок по кличке Ромб.

Он наступил одному из сидящих на ногу. Тот попытался высказать свое недовольствие:

— Мужик, осторожнее, все ноги передавил.

Ромб недружелюбно посмотрел на возмущенного мужика и отвесил ему смачный подзатыльник.

— Хайло закрой, а то башку продавлю.

Обменившись любезностями еще с парочкой зрителей, качок сел позади Чека и протянул ему руку, чтобы поздороваться.

— Привет, босс. Как наш инфант, проблем не доставляет.

Чекмарев руки не подал и промолчал. Никто и ничто не имели право отвлекать его от поединка, тем более неосторожная фамильярность одного из его «бригадиров».

— Привет, Ромбик, — поприветствовала за него Элли. — А кого это ты, умник, инфантом назвал?

— Как кого, Слона, конечно! Ведь слон «по-аглицки» инфант будет.

Элеонора расхохоталась во весь голос. Чек тоже улыбнулся, краем уха услышав ляп в познаниях качка-эрудита.

— Так говоришь, что наш Слон — инфант. Смотри, ему такое не ляпни. Даже попрощаться не успеешь.

— А чего я такого сказал?

— Да нет, все так. Ты сейчас Слона до наследного испанского принца повысил. Но все равно он этому будет не рад. А слон по-английски «элефант», а не «инфант». Понял, грамотей?

— Понял, Элли, хорошо разжевала.

Ромб уселся поудобнее и начал наблюдать за поединком.

Шел бой. Слон несколько раз заваливал Акелу на ковер, пытался его поломать, но тот ловко уворачивался и уходил из его тяжелых объятий.

Оба бойца подустали, но цена победы была достаточно велика и не только в денежном эквиваленте. Престиж команды и личные амбиции мобилизовывали на продолжение борьбы.

Прозвучал гонг. Первый раунд закончился. У Акелы была рассечена бровь. Кровь интенсивно сочилась из раны. Тренер посмотрел на Максимова и показал жестами, что не может остановить кровотечение. Старик расстроился и обратился к доктору:

— Иваныч, твой выход! Похоже, там проблемы.

Умнов кивнул головой.

— Я уже понял. Уладим.

Он быстро встал, взял саквояж, спустился к рингу и подошел к Акеле. Тот приветливо улыбнулся.

Умнов быстро обработал рану и придавил ее тампоном. Кровь остановилась.

— Все нормально, жить будешь, — констатировал он и подмигнул Акеле.

Затем наклеил небольшую полоску пластыря на его правую бровь.

Прозвенел гонг. Роднов поблагодарил доктора и вышел на ринг.

Умнов вернулся обратно на трибуну.

— Спасибо, Иваныч. Сердечко немного екнуло.

— Все в порядке, Леня. У Кирилла свертываемость не в норме. Нужно было поплотнее прижать и подольше подержать. Кстати, про свое сердечко ты зря напомнил. Я ведь здесь, при всем уважении к спорту, не как болельщик, а как твой лечащий врач. Из кардиологии тебя выпустили только под мою личную ответственность, поэтому не давай мне повода для экстренной эвакуации.

Начался второй раунд.

В секторе «львов» нервозность, связанная с инцидентом, понемногу утихла. Старик успокоился и продолжал наблюдать за боем, периодически окидывая взглядом сосредоточенного Чека. Он видел, как время от времени тот радостно вскакивал со своего места, когда удары его подопечного попадали в цель, и одобряющими выкриками поддерживал своего бойца.

У Чекмарева зазвонил телефон. Не отрывая взгляда от ринга, он раздраженно ответил на звонок:

— Да-да, слушаю!

Глухой спокойный мужской голос задал лаконичный вопрос.

— Я буду нужен?

Чек не смог сразу ответить. В это время Слон проводил очередную атаку. Чекмарев напряженно следил за действиями своего бойца и подбадривал его.

— Отлично, дави… дави…

Голос в трубке также лаконично повторил вопрос.

— Я буду нужен?

Чек вспомнил, что включен телефон и быстро ответил:

— Пока нет. Справляемся своими силами.

— Если понадоблюсь, я рядом.

Чекмарев на секунду оторвался от поединка и оглядел трибуны в надежде увидеть собеседника. У верхнего выхода он заметил человека в темных очках, смотрящего на него. Человек его тоже заметил, кивнул головой и исчез. Чек отключил трубку и положил ее в карман.

На ринге продолжался бой. Слон снова прижал соперника к канатам и наносил тяжелые удары. Акела держался в защите, периодически совершая вялые одиночные выпады.

Фрегат находился в напряжении. Его лучшего друга нещадно избивали. Он посмотрел на реакцию Максимова и с сожалением произнес:

— Тяжело Кирюхе. Еще немного и он ляжет.

Максимов не обращал внимания на его слова и только вслух комментировал действия своего подопечного на ринге.

— Верно, правильно, правильно, все так. Правильно, мальчик, заманивай. Еще немного, и он твой.

Фрегат ухмыльнулся.

— Шеф, если бы я вас не знал, то подумал, что вы болеете за Слона.

Максимов не отрывался от боя и продолжал комментировать поединок.

— Верно, Кирюша, заманивай зверя, заманивай…

В секторе «скорпионов» царило радостное возбуждение в предчувствии скорой победы.

— Молодец, Слоняра, дави интеллигента, добивай, добивай! — кричал Ромб, подзадоривая соклубника.

— Вадимыч, смотри, как он его. Похоже, третьего раунда не будет, «львенку» пришел конец.

— Конец? Это ты точно подметил! — расстроенно произнес Чекмарев. — Только конец не «львенку», а нашему инфанту-элефанту. Этого я и боялся. Ловко Акела притворился зайчонком. Сейчас он завалит нашего медведя. Плакали мои тугрики.

В это время на ринге происходила кульминация. Акела, прижатый к канатам, намеренно пропустил несколько скользящих ударов Слона, затем поднырнул под увлекшегося соперника и нанес сильнейший удар снизу в подбородок. Слон рухнул на ковер. Акела бросился на него и сильными размашистыми ударами в голову стал добивать сломленного противника. Тренер Слона быстро оценил безвыходную для своего подопечного ситуацию и спешно выкинул на ринг белое полотенце.

— Победа!!!

Трибуны ликовали.

— Молодец, Кира, молодец! — закричал Старик.

У него, наконец, проявились скрытые до сего момента эмоции. Он попытался подхватить на руки Фрегата, но вес ему не дался.

— Не надорвитесь, Леонид Алексеевич, вы нам еще нужны, — подметил Кораблев. — А Кирюха красавчик! Знай наших!

— А ты, Пашка, сомневался в друге. В своих нужно верить, слышишь, Пашка, верить и поддерживать.

— Ну, на счет поддержки это вы, Алексеич, зря, а вот вера… это да. Уж больно силен казался Слоняра.

— Силен, да глуп. До конца боя не понимал, что с ним играют, изучают его повадки, заманивают, а потом забивают. Учись, Пашка, учись!

— Ничего не скажешь — ваша метода, — гордо произнес Кораблев.

Расстроенный Чекмарев вытащил из кармана телефон и нажал кнопу вызова на уже заранее выбранный номер. Ответил все тот же глухой спокойный голос:

— Слушаю.

— Через час будешь нужен.

— Понял.

Чек отключил вызов. Сжал зубы и с отвращением посмотрел на ликующего Старика. Потом он попытался взять себя в руки и набрал его номер. Максимов ответил.

— Да, Вадик, слушаю!

— Искренне поздравляю, Леонид Алексеевич! — почти сквозь зубы произнес Чекмарев. — Достойная победа. Не скажу, что удивлен.

— Спасибо, Вадим. Надеюсь, я не слишком тебя разорил. Думаю, что ты быстро восполнишь финансовые пробелы.

— Ну, брешь хоть не на два борта, но один вы мне протаранили серьезно. Как же я вас не просчитал, ведь я хорошо играю в покер. Ваши действия сразу не были похожи на блеф, но беспроигрышная серия боев Слона меня вдохновляла и предвещала победу.

— Это хорошо, что ты до конца верил в своего бойца. Надеюсь, в этот раз ты на него поставил?

— К сожалению, да! И поплатился за это.

— Не переживай, не все мерится деньгами. Боец у тебя сильный. Чуток потренируется, и будет и на вашей улице праздник.

— Да хотелось бы побыстрей. Как на счет реванша?

Гул восхищенных болельщиков мешал Старику сосредоточиться в разговоре и принять правильное решение. Оглушенный и возбужденный победой, он перешел на крик.

— Я не против, но не рановато ли? Слон вряд ли быстро придет в себя. Смотри, его вон до сих пор в чувство не могут привести.

Чек посмотрел на ринг. В углу сидел подавленный и побитый Слон, а вокруг него суетились тренер и врач.

Злоба Чекмарева нарастала, но он удержал себя в руках и продолжил разговор.

— Давайте будем считать это поражение случайностью, а две недели на восстановление для моего громилы, думаю, будет достаточно. Кстати, Акеле тоже досталось.

— Твой парень — тебе виднее, а моего профессор уже подлатал, вон как скачет с поясом по рингу.

Максимов посмотрел на ринг и улыбнулся. Довольный победой Акела прыгал на канатах и позировал перед фотографами. Чекмарев не успокаивался. Ему нужно было получить желаемый ответ.

— Леонид Алексеевич, давайте встретимся после поздравлений, отметим первую большую победу Роднова и узаконим наши устные договоренности.

— Через час в ресторане на крыше, — сухо ответил Максимов. — Готовь шаблон договора. До встречи!

Чек отключил трубку. Хитро улыбнувшись, он приказал Граду забронировать столик в ресторане, а сам направился в раздевалку.

Войдя в душную раздевалку, Чекмарев поморщился от едкого запаха мужского пота. Слон лежал на кушетке. Возле него суетились врач и тренер. Он подошел к кушетке, недовольным взглядом посмотрел на побежденного и брезгливо ощупал его заплывшее лицо. Потом вытер руки об лежащую под Слоном простынь и обратился к врачу:

— Ну как он?

Врач смущенно пожал плечами.

— Жить будет.

Чек сурово посмотрел ему в лицо.

— На хрена мне его жизнь. Пусть хоть сдохнет, но через две недели он должен выйти на реванш.

Доктор виновато посмотрел на хозяина и высказал свои опасения:

— У него тяжелое сотрясение. Он неадекватен.

Чекмарев ухмыльнулся и прошипел сквозь зубы:

— Ха, удивил… неадекватен… это его обычное состояние. Сделаешь его адекватным — убью.

Слон услышал их разговор и приподнял голову.

— Босс, я в поряде.

Тренер положил его голову обратно на кушетку.

— Лежи… в поряде он.

Чек отошел от кушетки, подозвал к себе тренера и предупредил:

— Через две недели бой. Он должен быть готов на все сто.

Тот расстроенно покачал головой.

— Вадим Вадимыч, вы же понимаете, что против Акелы он не выстоит.

Чекмарев ухмыльнулся и лукаво посмотрел тренеру в глаза.

— А кто сказал, что будет Акела?

Он вышел из раздевалки, громко хлопнув дверью.

В шикарном ресторане, расположенном прямо под стеклянной крышей спортивного комплекса, играл небольшой камерный оркестрик. Звучала спокойная мелодия Эннио Морриконе. К VIP-столику, расположенному в самом дальнем углу ресторана, подошли четыре человека: Чек, Старик, доктор Умнов и юрист Чека.

— Леонид Алексеевич, здесь будет удобно?

Чекмарев проявил галантность, пропустил Максимова вперед себя и предложил присесть за столик.

— Спасибо, Вадим, все хорошо, давай ближе к делу, а то меня в областной лечебнице заждались.

— Согласен, здоровье прежде всего, — произнес Чек, а про себя подумал: «Если Старик будет не в форме, а тем паче концы отдаст, кто ж ему будет возвращать проигранные барыши».

Он жестом подозвал к столику официанта и попросил меню. В ресторан зашел Фрегат. Он огляделся и заметил Максимова. Через столик от него сидела Заплавская и заигрывала с каким-то мужчиной, периодически посматривая в сторону своего босса. Фрегат незаметно сел за соседний столик и стал наблюдать.

Максимов посмотрел на помощника Чека.

— Смотрю, ты уже и своего юриста поднял с постели. Не слишком торопишься!

— А чего тянуть, время не ждет, деньги тоже.

— Ну-ну, излагай.

Чек продвинул по столу в сторону Старика несколько бумажных листков.

— Изучайте, Леонид Алексеевич.

Максимов вытащил из кармана очки, протер линзы салфеткой, взял договор и приступил к его изучению.

К столику подошел официант. Чек хотел заказать всем сидящим кофе, но Умнов категорически отказался и заказал для себя и своего друга зеленый некрепкий чай, затем взял увлеченного чтением Максимова за правое запястье и, глядя на часы, стал подсчитывать пульс.

— Долго еще, Леонид Алексеевич?

— Минут пятнадцать-двадцать, Иваныч. На последний трамвай успеем.

Пропуская стандартные фразы, Максимов подошел к главным пунктам договора.

— Так, условия договора: «Поединок должен состояться в любом случае, даже если с основными бойцами произойдут непредвиденные обстоятельства, их должны заменить другие бойцы клубов. В случае невозможности выставления на бой нового бойца клубу зачисляется поражение».

Старик положил договор на стол и оценивающим взглядом из-под очков посмотрел на Чека.

— Лихо. Так это поединок не между Слоном и Акелой, а между Чекмаревым и Максимовым. Лихо.

Юрист Чека взял в руки отложенный Максимовым договор и стал подравнивать сбившиеся листки, постукивая краями о стол. Чек ухмыльнулся.

— Леонид Алексеевич, я не хотел бы быть заложником форс-мажоров. И деньги, как вы видели, на кону не слабые. У меня лично таких в наличии нет. Придется спешно одолжить у братков. Процент они попросят не маленький, но я готов рискнуть.

Максимов задумался. Взял со стола кружку с чаем. Не спеша, делая звучные глотки, он пристально вглядывался в глаза Чека.

— А с чего ты взял, что я соглашусь на такие условия?

Тот лукаво улыбнулся и демонстративно, как гипнотизер, положил руки на стол и стал медленно покручивать золотую печатку на своем мизинце.

— Вы час назад слово дали. А я знаю, что великий Старик слово держит. Тем более что с вашей стороны это всего лишь сегодняшние, выигранные у меня деньги, ну и, конечно, все поставленные ваши.

— Так уж и все? Ты что, Вадик, мои деньги сосчитал?

— Все не все, а про основной капитал наслышан. Еще Ваш клуб…

Максимов снял очки и сурово посмотрел в глаза ухмыляющемуся Чеку. Упоминание о клубе его раздразнили, и он с пренебрежением выпалил.

— Ну, ты и жук. Поймал меня на слове, а потом новых условий насочинял.

Он повернулся и обратился к доктору. Тот смотрел на играющих музыкантов и не подавал виду, что слушает разговор.

— Что, как думаешь, Иваныч, соглашаться?

Умнов сначала посмотрел на таинственно улыбающегося Чека, затем на друга.

— Леонид Алексеевич, уволь меня от дачи некомпетентных советов. Ты же мое отношение к боям знаешь. Я провожу четкую грань между мордобоем и здоровьем. Поступай, как велит твое, достаточно нездоровое сердце, а лучше, как здоровый разум.

— Я тебя понял, профессор. Но и ты пойми меня правильно. Болею я не только сердцем, но и спортом моим, Толя, спортом. Без этого никак.

— А ты у Кирилла спросил? Что мы здесь без него решаем?

— Ты прав.

Максимов достал трубку и набрал номер Акелы.

Роднов находился в раздевалке. Он уже успел одеться и собирался уходить. В куртке зазвонил телефон. Акела взял трубку.

— Поздравляю, герой! — бодро произнес Максимов.

— Спасибо, Алексеич!

— Как самочувствие? Доволен победой?

— Можно было бы и побыстрее…

Максимов улыбнулся.

— Ну-ну… побыстрее. В нашем деле торопиться нельзя.

— Это точно.

В раздевалку вошла Вика, девушка Акелы. Она надула свои и без того пухлые губки и скорчила кокетливую недовольную гримасу.

— Милый, ты скоро?

Роднов показал жестом, чтобы она молчала, и послал ей воздушный поцелуй.

Максимов продолжал:

— Тут вот какое дело. Нам предлагают реванш. Смогем?

Акела громко засмеялся. Даже Чек через трубку смог услышать задорный, а по его предвзятому ощущению еще и издевательский смех победителя.

— Не смогем, а смогим! — весело произнес Роднов.

Максимов посмотрел на реакцию Чекмарева и лукаво улыбнулся.

— Значит, я соглашаюсь?

— Без проблем. Но только я его в первом раунде.

— Ладно, не храбрись. День на отдых, потом тренировки.

— Окейно.

Максимов положил трубку. Вика подошла к Акеле и смачно поцеловала его в губы. Он взял ее за талию, притянул к себе и продлил поцелуй еще на несколько секунд. Она закатила глаза от удовольствия. Роднов резко прервал поцелуй, оставив подругу в состоянии постблаженства, взял свою спортивную сумку, и они с Викой вышли из раздевалки.

Старик еще раз посмотрел в хитрые глаза Чека.

— Я согласен, давай ручку и второй экземпляр… великий делец.

— Я не сомневался в вас, Леонид Алексеевич.

Юрист Чека протянул ручку. Максимов подписал каждый листок договора и передал его Чекмареву. Тот молча, с ухмылкой, глядя на поднимающегося со своего места Максимова, передал ему подписанный второй экземпляр договора и лукаво произнес:

— До скорой встречи на реванше!

— Куда уж скорее.

Максимов вместе с доктором вышли из-за стола и направились к выходу. Фрегат последовал за ними.

— Что-то здесь не так, — произнес Умнов, до этого пытавшийся не вмешиваться в дела своего пациента и друга. — Моя интуиция подсказывает, что здесь есть какой-то подвох. Даже мне, далекому от спорта человеку, понятно, что за две недели нельзя натренировать бойца, только что проигравшего бой. Причем победитель на порядок его сильнее, и он эти две недели тоже не на печи будет лежать.

— Леонид Алексеевич, Иваныч прав, — вступил в разговор шедший позади Кораблев.

— Похоже, нам хотят доставить проблемы. Чеку главное, чтобы Акела не вышел на бой, а другого, способного завалить Слона, у нас нет.

Все трое подошли к лифту. Максимов нажал кнопку вызова, повернулся к друзьям и попытался их успокоить.

— Что вы паникуете раньше времени. Я что сам не понимаю, к чему стремится этот недобитый герой 90-х, и что он будет предпринимать. Все шито белыми нитками. Главное понять, как он собирается это сделать и когда. Времени для создания проблем у него мало. Паша не своди глаз с Кирилла, усиль ему охрану.

— Уже, Леонид Алексеевич. Но думаю это бесполезно. Вы же знаете Кирилла, он гонщик еще тот. За ним охрана вряд ли успеет.

— Нацепи ему маячок. Хоть будем знать, куда он направляется.

— Уже.

— Тогда где он сейчас?

Фрегат достал из кармана портативный планшет и посмотрел на экран.

— Двигается в сторону северного выезда на окружную дорогу. Наши ребята уже от него отстали километра на три.

Довольный сделкой, Чек остался сидеть за своим столиком. Его юрист вежливо, по-лакейски, откланялся и ушел. Через минуту к его столику подошел вор в законе Бродвей. Чекмарев привстал и поздоровался. Грузный Бродвей плюхнулся на диван. Чек подозвал официанта и попросил принести столовые приборы для гостя. Бродвей был один из самых авторитетных и влиятельных криминальных деятелей северной столицы. Чекмарев был рангом ниже его в неопубликованной воровской иерархии, в статусе «свободного бандита», и поэтому в любой подходящий момент старался ему услужить.

— Чего звал? — недовольным голосом спросил Бродвей.

Чек лукаво улыбнулся.

Официант принес бутылку дорогого красного вина, разлил его по бокалам и отошел. Чекмарев поднял свой бокал и предложил то же самое сделать гостю. Тот нехотя взял второй бокал.

— За победу! — довольным голосом произнес Чек.

Недовольный Бродвей его не поддержал и поставил бокал обратно на стол.

— Ты что, издеваешься. Какую победу? Я благодаря тебе только что просрал лимон зелени.

Чек лукаво улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

— За победу, Федя, за победу.

— Ты о чем? — удивился Бродвей.

Чекмарев продолжил:

— Все вышло как нельзя лучше.

— Куда уж лучше.

Бродвей стукнул кулаком по столу так, что оглянулись посетители, сидевшие за соседними столиками.

— Спокойно, Федя, спокойно, — поспешил разрядить обстановку Чек. — Ты же знаешь, что я положил глаз на клуб Старика. Давал ему за него большие деньги. А он ни в какую. Я предлагал поставить наши клубы на кон. Он отказался.

Бродвей напрягся.

— Ну?

— Вот, я и решил сдать главный бой, чтобы Старик утвердился в силе своего бойца, и назначил ему бой-реванш…

Он передал Бродвею подписанный договор. Тот принялся его просматривать.

— И на кону, как видишь, все, что есть у Максимова, а главное — его клуб.

Бродвей прочитал договор. Гнев постепенно сошел с его лица. Он положил листки на стол, взял со стола бокал с вином и чокнулся с Чеком.

— Ну, ты голова, Вадик. Чтобы Старика втянуть в такое. Дааа… От меня чего хочешь?

Чекмарев лукаво улыбнулся, поставил бокал на столик. Отвернул насколько листов в договоре и показал пальцем на цифру.

— Сумму видишь?

Бродвей посмотрел на листок договора. Чек продолжил:

— У меня такой нет, а у Максимова есть. Даже если я заложу все имущество, все равно не хватит. Нужны деньги.

— Сколько? — лаконично спросил Бродвей.

— Пятнадцать зеленых…

— А если?.. — Бродвей задумался.

— Никаких если! — перебил собеседника Чек.

— Я все предусмотрел. Акела на бой не выйдет, а другого такого поединщика у Старика нет.

— А если найдет?

— Можешь сделать из меня чучело и повесить его в своем охотничьем домике.

Бродвей с прищуром посмотрел на самодовольное лицо Чека.

— А что… и сделаю.

Он снова задумался.

— Говоришь, все заложил? И взять у тебя будет нечего?

Чекмарев отрицательно покачал головой.

— Рискованно, но заманчиво. Ладно. Деньги получишь завтра. И не дай бог тебе проиграть.

— Этому не бывать! — тут же парировал Чек.

Бродвей встал из-за стола.

— Посмотрим.

Максимов, Умнов и Фрегат спустились в холл и направились к выходу.

У Старика зазвонил телефон. Он остановился, пропустив друзей вперед, и ответил на звонок. В трубке прозвучал тихий, но четкий голос со странным, не то восточным, не то кавказским, акцентом.

— После вашего ухода он встречался с Бродвеем. Просил деньги. Затем ему позвонили. Он сказал — работай.

Максимов нахмурил брови.

— Телефон успел увидеть?

— Нет, номер скрыт.

— Срочно следуй за Акелой. Знаешь, где он?

— Знаю.

Старик отключил вызов, положил трубку в карман пиджака и задумался. Умнов и Фрегат вопросительно посмотрели на шефа. Фрегат молча достал свою трубку и стал набирать чей-то номер.

— Звони Кириллу, — строго приказал ему Максимов.

— Уже, — поспешил ответить Кораблев.

В его телефоне раздавались длинные гудки. Акела на звонок не отвечал. Максимов вопросительно смотрел на Павла. Тот отрицательно покачал головой.

— Звони еще, — раздраженно потребовал Максимов.

Фрегат повторил дозвон. Результат оставался прежним — Роднов не брал трубку.

— Не отвечает.

Рассвело. На кольцевой автодороге увеличился поток машин. Они проезжали мимо пробитого ограждения и притормаживали. Водители засматривались на искорёженный джип и лежащие рядом с ним два черных мешка с телами Акелы и его девушки, потом ускорялись, продолжая движение.

Эксперты закончили осматривать место происшествия. Подъехал доктор Умнов. Он спустился по насыпи вниз, подошел к коллегам, поздоровался и обратился к медику.

— Ну что скажете?

— То, что потерпевших убили, это сто процентов, — лаконично констатировал факты медик.

— Первичные травмы для них были не смертельны. Их добили уже после аварии, при этом они оба были в сознании. Парень даже попытался вылезти из машины. Ему, видимо, этого не позволили сделать. Кто-то очень профессионально сломал ему шею, затем посадил обратно на сидение. Девушка, похоже, видела происходящее, пыталась закричать и сначала получила удар в челюсть, а затем ей также свернули шею.

Умнов раскрыл мешок, в котором находилось тело Акелы, и посмотрел на его шею.

— Сколько их было?

— Судя по следам, возле автомобиля топталось три человека, но в машину залезал один, следовательно — убивал тоже один, — ответил криминалист.

В это время к месту аварии подъехала труповозка. Санитары с отполированными частыми «клиентами», железными носилками, спустились вниз. Получив от экспертов сопроводительные документы, они принялись переносить тела к труповозке.