У студёной реки

Вячеслав Васильевич Нескоромных, 2018

В сборник вошли рассказы, в которых сибирская природа и человеческие отношения. "У студеной реки" – название одного из рассказов. В то же время – у студёной реки – это у реки жизни: быстротечной и порой жёсткой, отрезвляющей и прекрасной в своём стремительном течении. когда за каждым новым изгибом реки – поворотом судьбы ждёшь чуда… В сборнике приведены работы, появившиеся как результат зеркального отражения мира, когда увиденное и еще не до конца познанное многократно преобразуется, обогащается воображением и, наконец, выстраивается в свой замысловатый ряд. А жизнь, как и шумливая река не стоят на месте.

БОТАЛО

Как-то раз подрядились мы бить шишку в тайге, в одном далеком леспромхозе. Работа артельная, а команда собралась сборная, были люди и издалека. Народ в основном бывалый, тертый, а некоторые так и лоснились в особо захватанных местах. Но, как всегда, попадают в стаю один-два залетные. У нас таковым оказался мужичок — аж из Питера. Рафинадного такого вида, мозоль для него — травма. Тихий, в очечках, глаза прозрачней воды и, конечно, — недотепа. Каким ветром занесло? Пытались прояснить — не поняли. Может, где-то в порядочной компании и вполне за мужика сошел бы, но у нас с ним была потеха. Варево сделать не может, кроме картошки в обносках, чай пьет светлее кваса, ну, а до остального, крутого да соленого, — совсем ребенок. Потешались мы над ним, историями всякими таежными пугали, хотя все по-доброму, скорее по-братски, как с младшим. Старались шибко-то не обидеть, очень уж безответным казался.

Подошло время колот в руки брать. Поручили мужичку из Питера колот таскать от кедра к кедру и бить колотом шишку с опытным напарником. Так он — малохольный и поднять то колот не мог, а оторвавши от земли как стебелек за веткой мотается на ветру, вихлялся вслед за колотом до тех пора не заваливался в мох у тропы, а то и в кустах отдаленных вместе с оным.

Посмотрели на это артельные и определили питерского мешки с шишкой выносить. Привели на место — тропу, считай, он знал. Мешок на спину — и вперед, а точнее, назад, к домику, где решили шишку молотить и орех обрабатывать. До домика рукой подать. Отправили и ждем-пождем.

Нет мужика!

Мы его искать. Сбегали к домику.

–Был? — спрашиваем.

Отвечают: — Был.

Пошли по лесу, звали, стучали — нет, как не было человека.

Тут и стемнело уже. Стало по-настоящему тревожно за недотепу.

Утром поиски продолжили и, наконец, нашли на кряжистой кедрушке, вконец окоченевшего. Отогрели, отпоили, и не только чаем, распросили и насилу узнали, что, когда шел назад за новым мешком с шишкой, пугнул его, якобы медведь. Со страху и рванул он не в ту сторону. Сбился с тропы и заплутал. Почему сидел все время на дереве — не объяснил.

Дали мы ему роздых на день, а на другой — снова к делу. Так вот отправим с мешком к домику, и, бывало, ищем часа два. А главное — тревога за него постоянная. Шишку бьем то в одном, то в другом месте, а он немтырь — немтырем — ну ничего не разбирает, не кумекает в тайге.

Вечером как-то призадумались и порешили вернуть его в промхоз, хотя и жаль недотепу. Ведь приехал за тридевять земель, надеялся не только романтики покушать, но и деньжат заработать, а тут такое дело.

«Профнепригодность», — сформулировал один грамотей.

Черт-те что, ну как можно в тайге быть непригодным?

Однако, слава Богу, все ж таки надоумились и решили еще попытать его. Один из компании дошел умишком — предложил на питерского нацепить ботало, как на блудливую корову или козу. Ботало сработали из худого брошенного чугунка с пестиком — болтом. Увесистая получилась вещь. А что поделаешь?

Предложили ему, а он и рад, куда ж ему ехать-уезжать, когда гол, как тесаный кол, и все надежды прахом.

С утра запустили его дело делать, и что ты скажешь? Как зингеровская машинка строчки справно и без устали вышивает, так и наш компаньон по всей тайге без устали и сбоя. Ведь более не сбился ни разу с дороги, и весь сезон проходил с боталом.

Идет по тайге, а ботало — Бум-бум-бум-бум.

Шаг — Бум!, шаг — Бум!

Мы предложили ему снять уже железку, как увидели, что парень наладился, а он — ни в какую.

Так и таскал ботало, как вериги, как талисман заветный до самых белых мух.

А что, домой, зато, думаю, под Новый Год барином закатился!