Наемник

Вячеслав Кумин, 2006

Его оклеветали и преследуют – и мафия, и полиция. Единственное спасение – стать звездным наемником. Но его будут искать и на других планетах. Выход – стать лучшим из лучших и вернуться домой, чтобы устроить свою вендетту, свою маленькую войну. И горе тем, кто станет на пути Наемника.

22

Утро нового дня ничем не отличалось от предыдущего. Тот же громогласный крик дежурного: «Рота, подъем!», от которого все вскакивали как ужаленные, поскольку никто не хотел испытывать на себе новые виды наказания, придумываемые самим сержантом-инструктором Удостоном. А фантазия была у него богатая, еще никто не помнил, чтобы он хоть раз повторился, хотя случаев применить свою изобретательность у него было предостаточно.

— Что за дерьмо?! — раздался непонимающий возглас Мешко, сопровождаемый тяжелыми придыханиями.

— Что случилось, Кастор? — поинтересовался Брюстер, напяливая на себя грузы поверх формы.

— Не пойму, то ли я совсем ослаб, то ли грузы стали тяжелее на порядок…

— Действительно, — пробасил Стюарт. — Гораздо тяжелее.

— Может, у всех так, — произнес Макс, уже все понимая, у него они тоже потяжелели килограммов на пять, что серьезно скажется на его результативности по сравнению с остальными. И обращаясь к соседнему сослуживцу из пятого взвода, спросил: — Принстер, у вас накладки потяжелели?

— Нет, — ответил тот, пожав плечами, — какими были, такими и остались.

— И у меня прежними остались, — признался Бертрольд.

— Как же он умудрился, а?! — воскликнул Кастор, имея в виду сержанта Удостона. — Ведь даже инвентарные номера прежними остались, не придерешься даже.

— Всем строиться! — прокричал дежурный, и все поспешили наружу, на ходу подтягивая последние ремешки.

— Итак… ах да, — притворно вспомнил Удостон. — Рядовой Риверс.

— Я!

— Ты переводишься в четвертый взвод.

— Есть, сэр!

— Рядовой Рендалл, вы соответственно переходите из четвертого взвода в третий.

— Есть, сэр!

— Итак, — продолжил сержант Удостон, когда перевод состоялся, — сейчас вы все пойдете получать свое оружие. Это армейский «СПУР 500», или, как его еще называют, «спрут». Хороший безотказный автомат на пятьдесят патронов в таком вот «баночном» рожке. Не боится ни воды, ни песка, но советую держать его в чистоте и порядке, а также постоянно смазывать. Ибо именно с этим автоматом, с тем, который вам сейчас выдадут, вы пойдете в свой первый бой. За оставшееся время вы должны сродниться с ним, научиться чувствовать его, как самого себя, и даже лучше. А теперь за мной на склад. Направо, шагом марш.

После того, как все получили свои автоматы, сержант наглядно показал его возможности. «Спрут» в руках Удостона производил впечатление абсолютно послушного, но злобного зверька, плевавшегося смертью. Когда все мишени на стрельбище были поражены с ювелирной точностью, Удостон столь же метко положил в каждую мишень по одной гранате из своего пятизарядного, тридцатимиллиметрового подствольного гранатомета, окончательно разметав их в труху. После чего сержант сказал:

— Можете идти завтракать, и через тридцать минут я жду вас на этом самом месте. Капрал, командуй…

Завтрак прошел спокойно, чувствовалось небольшое возбуждение от скорой первой стрельбы, вот только ложку до рта было донести труднее обычного. И снова Брюстер отметил еле уловимую горечь пищи, окончательно убедившую Макса в наличии в ней транквилизаторов. «К тому же, — отметил он, — у меня для нормального развития слишком быстро увеличилась мускулатура».

Стрелять из автомата действительно было приятно, еще и оттого, что именно ты управляешь этой разрушительной силой, становясь своего рода повелителем мира, ощущая в этот момент в себе безграничную силу. Кажется, будто сейчас ты способен на все и можешь один справиться со всеми врагами, на которых тебе укажут, раздавить их, как тараканов и прочих паразитов.

Наконец прозвучал завершающий аккорд, пять гранат с гулкими хлопками покинули подствольник, и одна-таки угодила в мишень, разорвав ее в щепу. Остальные четыре подняли высокие фонтанчики земли.

Макс Брюстер по этому поводу не сильно расстроился. Его результат был не лучше, но и не хуже, чем у остальных. По крайней мере, прошедший рядом сержант ничего не сказал, наверное, удивившись, что тот вообще смог попасть с первого раза.

— Ну все, девочки, — сказал сержант Удостон, когда курсанты отстрелялись и построились. — Развлекуха на сегодня закончилась, ну, может быть, еще вечерком постреляем… А теперь вам предстоят настоящие тренировки. Перед вами двухкилометровая дистанция. Вам нужно преодолеть ее, скажем, за двадцать минут. Полоса препятствий включает в себя… впрочем, вы это узнаете, когда будете преодолевать ее. И еще, — сержант сделал театральную паузу и громко объявил. — Пришедшие последними сегодня чистят сортир, — при этом Удостон криво улыбнулся Брюстеру со Стюартом. — А теперь вперед!

Казалось, у этой полосы препятствий не было ни конца, ни края. Крутые десятиметровые холмики сменяли друг друга на протяжении полукилометра, за ними пошли сети. Они значительно замедлили продвижение. Ноги соскальзывали с веревочных ячеек, создавая угрозу падения, но этому мешали руки, намертво вцепившиеся в пеньку.

Потом пошла колючая проволока. На спине трещала, но выдерживала крепкая ткань свинцовых накладок.

— Ниже! Еще ниже! — кричал на Брюстера сержант Удостон, сев перед ним на корточки. — Ниже держи свою задницу, иначе в реальном бою ее тебе отстрелят! Ты понял?!

— Так точно, сэр! — отвечал Макс, поправляя съезжавшую на лоб каску, и полз дальше, выставляя вперед автомат.

Впереди показалась веревочная переправа. Качаться, стоя, как клоун, высоко над землей, было очень неприятно. Но в отличие от клоунского представления здесь были еще две веревки, за которые можно было держаться. Кто-то уже упал, и жутко орущего солдата унесли санитары.

Это препятствие также было пройдено. Макс оттолкнулся со всей силы, держась за канат, потому как впереди было болото, и чем сильнее оттолкнешься, тем дальше пролетишь вперед. Брюстер плюхнулся плашмя, подняв тучу брызг и окатив своих товарищей зловонной волной, отчего они его тихо обматерили, не тратя, впрочем, на это много сил, впереди было еще достаточно много препятствий.

На последний холм Брюстер забирался на коленях. Сил у него не хватало даже на то, чтобы идти. Макс уже не помнил, сколько всего было препятствий. Он оглянулся, за ним точно так же полз Кастор Мешко, и (о, диво!) Стюарт за шиворот тащил Бертрольда, который каким-то чудом еще не потерял свой автомат.

Макс обнял свой «спрут», вместе с ним скатился вниз и таким образом пересек черту, знаменующую окончание всей дистанции. Скоро рядом с ним оказались остальные.

Другие члены четвертого взвода, пришедшие последними, смотрели на них чуть ли не с ненавистью. Ведь им предстояло чистить сортир, но сейчас Максу было все равно…

— Молодцы! — похвалил всех сержант. И легким взмахом руки показал капралу, что можно облить всех водой, устроив им легкий душ, частично смоющий липкую грязь. — Опоздали всего-то на каких-то десять минут. Можете отдохнуть, но с пользой для дела. А именно: чистите свое оружие. Далее у нас занятия по рукопашному бою.

Макс Брюстер не был уверен, что собрал свое оружие как надо, руки подрагивали, и он мог что-то пропустить, но сухой щелчок бойка оповестил его, что это не так. Все детали на своих местах, и лишних вроде тоже нет, да и откуда им взяться?

— Что ж, — произнес сидевший рядом Кастор набитым ртом. Он закусывал питательными плитками. — Те две недели действительно были курортом…

— Только не для меня, — обронил Бертрольд, рассовывая по карманам немногочисленные мелкие детали «спрута».

— Что, действительно, все так плохо? — спросил Макс, вяло пережевывая витаминный концентрат. Но еда как-то не шла.

— Да…

— Подъем! — перебил сержант Риверса. — Сегодня мы приступаем к изучению рукопашного боя под названием «система». В нем нет этой киношной показухи с эффектными ударами, потому как его разработал компьютер для быстрого и эффективного уничтожения противника любыми средствами и методами. Не пытайтесь заучить удары, в реальном бою не будет времени для того, чтобы их вспомнить. Вы должны их понять и действовать как автомат, все должно происходить на подсознательном уровне. Конечно, вы не овладеете этим искусством в совершенстве, но за оставшееся время вы научитесь, по крайней мере, эффективно обороняться… с летальным исходом для своего противника. Техника боя основана на механике тела, и даже довольно слабый, в физическом плане, боец может спокойно разделаться с громилой, конечно, в том случае, если тот не владеет этим же самым рукопашным боем. И хочу вас обрадовать, айманы пока не пользуются этой техникой, что и к лучшему. Итак, начинаем первое занятие. Рядовой Минк, прошу на татами.

Движения сержанта Удостона в отличие от Минка были мягкими и плавными. Он легко уходил от напористых ударов рядового, а потом сделал захват руки, повалил своего противника и произвел удушающий прием. Затем таким же образом он разделался с остальными солдатами четвертого взвода, вызывая к себе на ковер по одному, по два и, наконец, всех разом. Результат каждый раз был одним и тем же: все валялись на земле, не в силах встать.

Удостон и дальше валил своих соперников из других взводов, наглядно показывая, как нужно действовать. Его не могли победить солдаты, даже вооруженные палками и ножами. Всех он поражал своими приемами, которые рождались тут же, по ходу схватки.

— Вот так, салаги, учитесь. Все идите на обед, а потом опять все сюда.

После обеда Удостон заставил всех копать персональное укрытие, проще говоря, окоп, в котором можно было бы укрыться и сделать огневую позицию. Как он сказал: «Для лучшей утрамбовки пищи перед настоящими занятиями». Под занятиями он имел в виду дальнейшее избиение солдат. Особенно он усердствовал, как полагал Брюстер, с четвертым взводом.

Макс бездумно елозил щеткой по полу, еле стоя на ногах, как и его товарищи по несчастью, чистившие туалет. Его не волновала стоящая вонь, которая только усиливалась при соприкосновении воды с грязью. Даже стрельба из «спрута» не принесла никакого удовлетворения. К тому же он почти не попадал в цель. А гранаты из подствольника вообще угодили в основание соседней мишени, отчего та высоко подлетела в воздух.

— И что он прицепился к нам? — еле двигая щеткой, спросил Кастор, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это все из-за меня, — повинился Бертрольд. — Зря вы меня тогда подобрали…

— Подобрали тебя из корыстных побуждений, — прервал того Стюарт. — По службе, видите ли, мне подняться захотелось. Ладно, проехали.

И Стюарт ожесточенно стал натирать пол щеткой. Вообще-то туалет должны были убирать роботы-уборщики, но для стимуляции солдат к подвигам сержант-инструктор их отключил.

Макс, выбравшись из душа, повалился на свою койку без сил. Снова, как и в тот первый день в Форт-Слейве, он ощутил необычайную легкость, сняв эти тяжеленные накладки. Но, несмотря на кажущуюся невесомость, он не мог пошевелить даже пальцем.