Падение рая

Вячеслав Кумин, 2008

Спустя 2000 лет взвод лейтенанта Камышова, замороженный в горах под лавиной, получил шанс на вторую жизнь – ведь только воины из прошлого способны спасти земную цивилизацию от космического вторжения.

11

Впрочем, без отдыха все же не обошлось, видимо, в пищу что-то подмешали, поскольку всех сразу после еды потянуло в сон. А, проснувшись, все оказались в своих палатах, привязанные к кроватям ремнями.

«Значит, нам не доверяют, — зло подумал Камышов, — что ж, их можно понять».

Роман осмотрелся. В палате ничего не изменилось, только рядом с кроватью стояло инвалидное кресло с электрическим мотором.

Вдруг ремни отстегнулись, и из скрытых динамиков прозвучал механический голос:

— Не беспокойтесь, пожалуйста, сядьте в кресло.

— Зачем?

— Мы хотим с вами поговорить.

— Поговорить можно и так.

— Поговорить с вами со всеми.

— Понятно…

Камышову кресло не понравилось: уж больно угрожающими выглядели захваты в области ног и рук.

— Что-то говорит мне, будто я сам должен заковать самого себя, — сказал Роман, садясь в кресло. — Я прав?

— Вы очень догадливы.

— А вам слабо?

— Нам бы не хотелось прибегать к крайним мерам, — уклончиво прозвучало в ответ.

— Ну и черт с вами! — раздраженно ответил лейтенант, не собираясь расспрашивать об этих «крайних мерах».

Камышов решительно вставил руки и ноги в петли, и те моментально автоматически затянулись. Дверь из палаты открылась, и кресло само выехало в коридор. Оно немного повиляло, отыскивая направляющую линию на полу, и, держась ее, поехало к месту назначения.

На этот раз помещение, куда приехало кресло, было другое, размером поменьше, но такое же белое. Наблюдатели находились в соседней комнате, отделенной прозрачным, а не зеркальным стеклом, как в прошлый раз, но, безусловно, бронированным.

В комнате, кроме прибывшего Камышова, находилось еще десять человек.

— Привет, лейтенант…

— Здорово, старшина.

Остальные сидели в таких же креслах, с обездвиженными конечностями.

— Нас тут боятся, — весело произнес Осип Долгин. Он прекрасно понимал из-за кого.

— Немудрено, после того, что ты натворил. С чего ты вообще взял, будто бородатый именно тот, кто тебя подстрелил?

— Не знаю, — сделал попытку пожать плечами Осип. — Показалось…

— Понятно.

— Эй, вы там! — закричал старшина Фрейндлих, глядя в стекло. — Вы что, в зоопарк пришли, на редких зверушек посмотреть?

— Нет…

— Ну, тогда хотя бы оковы снимите.

— Хорошо…

Узы тут же ослабли, и все с облегчением потерли руки, затекшие от ремней.

— Так-то лучше.

— Где остальные? — спросил Камышов.

— Они отказались садиться в кресла, — прозвучало в ответ. — Но имеют возможность слышать все, о чем мы будем говорить.

— И о чем вы хотите поговорить? И кто вы такие, собственно? Я, например, лейтенант Камышов, а это мой взвод, точнее то, что от него осталось… но все же взвод.

— Министр обороны Земной Федерации Глен Пфайффер, — помявшись, представился министр, после чего продолжил: — Не так давно вас интересовало, почему оживили всех разом.

— Точно. Так почему?

— Как вы уже знаете, мы исключительно мирные люди. Времена войн давным-давно канули в лету. По крайней мере, последний военный конфликт случился более полутора тысяч лет назад.

— Ну и?… — подбодрил Камышов замолчавшего министра, который не знал, куда деть руки. Вдруг Романа осенила догадка. — Так вот оно что! Спустя полторы тысячи лет началась новая война!

— Вы правы… Война…

— И при чем тут мы?

— Как при чем? Вы же солдаты…

— Ну и что? Если мы солдаты, это не значит, будто мы будем рады снова вернуться на войну.

— Вы не понимаете! — взметнул вверх руки министр обороны. — Нам всем угрожает опасность! Великая опасность!

— Ну, так воюйте, — пожал плечами Роман. — Берите в руки оружие и стреляйте. В чем проблема?

— Вы не понимаете, — произнес министр и осел на стул, словно сдувшийся мячик. — Мы не умеем воевать…

— Понятно… И какой масштаб конфликта?

— Я не понимаю…

— Ну, какой конфликт? Локальный, то есть банда сепаратистов решила отделиться, или планетарный, когда все все та же банда носится с придурочной идеей о независимости. Может, глобальный, и звездная система поперла на звездную систему, с космическим флотом, с лазерами наперевес, защищая идею той же независимости, будь она неладна. Так какой?

— Глобальный, — кивнул головой министр. — Но по другой причине.

— Слушайте, а на вас случайно не зеленые человечки напали, которые мозги высасывают? — не то всерьез, не то в шутку спросил старшина Фрейндлих. — Или там какие другие твари, скажем из созвездия Гончих псов, а то я, откровенного говоря, с детства ужас как боюсь собак… Понимаете, в детстве, когда мне было лет пять, меня целых два раза покусали огромные псины, было очень больно… Прививки от бешенства делали, с тех пор я очень боюсь собак. Мне даже диагноз поставили… забыл как называется. Синдром какой-то… Но это еще ничего. Вот если это какие-нибудь мохнатые, шестиглазые пауки или там скорпионы, которые клешней перерубают человека пополам, тогда я действительно умываю руки.

Все засмеялись, только сидевшие за стеклом юмора не поняли, им было не до шуток.

— О чем вы? Какие собаки? Какие пауки со скорпионами? Какие зеленые человечки? Обычные люди, такие, как мы с вами… Но они уже практически уничтожили все поселения в системе Лазурит…

— Ладно, Виктор, не паясничай, — едва сдерживая смех, приказал лейтенант Камышов. — От нас-то вы чего хотите? Чтобы мы в одиночку перестреляли всех ваших врагов?

— Я не знаю… может быть, попробуете обучить наших солдат? — с надеждой не то спросил, не то предложил министр Пфайффер. — Вы просто обязаны что-то сделать!

— Не так категорично, — сказал старшина, — мы вам ничего не должны.

Но, посмотрев на сдвинутые брови лейтенанта, Фрейндлих добавил:

— Но помогать не отказываемся, правда, с некоторыми условиями.

— Чего вы хотите?

— Хватит нас держать, как обезьянок в клетках, мы благоразумные люди и никого калечить просто так не собираемся, а то, что случилось прошлый раз, просто недоразумение… Дайте нам нормальную одежду, а то эти больничные халаты нас уже достали. По городу нас покатайте. Должны же мы узнать, как изменился мир за две тысячи лет. Что еще?… Пока все, дальше видно будет.

— Вы обещаете не применять насилие?

— Клянемся, если, конечно, на нас не наедут. Тут уж как получится.

— Хорошо… На вас не наедут, у нас соблюдают правила дорожного движения, — по-своему понял значение слова Глен Пфайффер.