Первый раз – не больно

Вячеслав Лим

В жизни каждого из нас наступает такая пора, когда нестерпимо хочется чем-то делиться. Яркими, незабываемыми моментами, невероятно грустными историями и накопленным за многие годы опытом. В этой книге есть все – много женщин, много историй и два закадычных друга. Есть любовь и ненависть, страсть и предательство. Но мой главный герой – это не только гениальный пикапер (англ. pick up) и неисправимый похититель женских сердец. Он еще и вдумчивый философ, неизлечимый романтик и настоящий друг.

4

— Мы говорим с Вами, уже целую вечность, а я до сих пор не знаю Вашего имени…

Он сделал паузу и дождался ответа.

— Маша, — она мило улыбнулась и протянула ему руку.

Слава аккуратно пожал предложенную ему женскую ручку, коснувшись только ее пальцев, будто боялся повредить хрупкий хрусталь их кожи. Ее приветственный жест был как нельзя кстати. На ее тонких, красивых пальцах отсутствовали какие-либо признаки пребывания колец. Это подкрепило его интерес к очаровательной блондинке.

— Вам оно очень идет. Я, почему-то, ничуть не сомневался, что такой женщине, обязательно будет принадлежать такое же, как и она сама, чудесное имя, — похвалил ее Слава, пробудив в ней чувство кокетства, — Наверняка, я был не первым, кто Вам об этом сказал, — добавил он, для еще большей убедительности сказанных им слов, нарочито подчеркнув банальность своего комплимента, — Ваш мужчина, должно быть счастлив рядом с Вами, потому что я бы, на его месте, точно был бы счастлив…

Слава угадал. Ее мужчина, действительно, был счастливым человеком. Об этом, красноречиво говорил, ее, слегка смущенный, взгляд.

— Я подумаю, стоит ли отдавать это место Вам, — пообещала Маша и, в ее улыбке почувствовался, тот самый, сладковатый привкус надежды с легким налетом офисного флирта.

— Отлично. Я с огромным удовольствием буду ждать своей очереди. Надеюсь, она не слишком длинная, и я не выйду к тому времени на пенсию. Иначе, Вы точно потеряете интерес к моей кандидатуре.

Он тут же сделал вид, что вспомнил, зачем пришел. Давая ей немного передохнуть от шквала обрушившихся на нее комплиментов, он, как ни в чем не бывало, продолжил, взглянув на свой пропуск:

— Так куда, Вы говорите, мне нужно повернуть? — и перешел на заговорщицкий тон, — Да, пока я буду проводить эту свою встречу, а Вы, тем временем, думать над моим трудоустройством, не могли бы Вы еще немного помочь? В Вашем компьютере, наверняка же, присутствует интернет?

— Да, конечно, — подтвердила она.

— Вы не могли бы зайти в какой-нибудь поисковик и найти адрес какого-нибудь ресторана, где готовят лучший кофе в этом городе? Или, быть может, Вы сами знаете такое место? Могли бы мне его показать? Разумеется, — не давая Маше опомниться, подогревая ее интерес к своему заманчивому предложению, поспешил заверить Слава, — если Вы согласитесь проводить меня к нему, я компенсирую амортизацию Ваших чудесных туфелек. Я скуплю для Вас все самые вкусные булочки и пирожные в этом ресторане и угощу Вас чашечкой кофе.

Он едва коснулся ее руки чуть выше запястья, таким образом, подтвердив серьезность своих намерений. И, со словами: «Надеюсь, Ваши начальники меня давно прокляли, и уже не ждут», оставил свою новую знакомую в просторном холле рекламного агентства.

Это была одна из многочисленных рабочих встреч в очередном рекламном агентстве, куда Слава принес материалы для обсуждения. Его друг, Борис, был глубоко уверен, что в Славе присутствовал какой-то особый талант, благодаря которому, все агентства Мира хотели заполучить именно Славу. Просто, они об этом не догадывались, но, абсолютно точно, этого хотели. Иначе бы, Борис, «никогда не предложил бы ему эту работу». Писательский талант Славы, по каким-то непонятным причинам, не производил должного впечатления на издателей, но произвел впечатление на Бориса. А кто, как не Борис, лучше всех разбирался в писательском искусстве. Вернее, даже не в искусстве, а в талантливых произведениях, вышедших из-под писательского пера его лучшего друга.

— Послушай, мне глубоко насрать на остальных и на их мнение. Они просто зажравшиеся, ленивые идиоты, ожидающие, что на них посыплется золотой дождь из очередной дешевой, сраной книжонки, очередного сраного писаки, — уверял его Борис.

При этом Славе почему-то казалось, что речь шла именно о его книге. Именно такую рецензию он и получил за свой последний роман. «Сраная книжонка» Так, она, вроде бы, и звучала. Странно, но ни золотого дождя, ни, даже, хоть какого-то, микроскопического тиража, мир так и не увидел.

— Им не нужны таланты. Им нужен тупой пожиратель сраного мыла, жующий попкорн и чешущий свои потные яйца из-за отсутствия головы, — распалялся Борис. — Да если ты, не дай господь, принесешь в издательство рукопись «Мастера и Маргариты», она, тут же, полетит в чертову помойку, потому что им нужны только сиськи, наркотики и еще, черт знает, что там им еще нужно.

— Но в «Мастере и Маргарите» есть сиськи, — спокойно возразил Слава.

— Ну, хорошо, послушай, тебе нужны эти чертовы деньги? — не унимался Борис, — А в этом рекламном бизнесе их больше, чем во всех издательствах вместе взятых. Больше, чем могут заработать все твои написанные и еще…

— Ненаписанные, — помог ему Слава.

— И ненаписанные тоже, — ухватился за его подсказку Борис и продолжил свой захватывающий монолог, — Их столько, что хватит для того, чтобы выложить из них новую пирамиду Хеопса! Ну, так пойди и заставь этих профанов выложить эту самую пирамиду на нашей с тобой лужайке. Я знаю, что говорю, потому что я единственный, кто читал твою книгу.

Слава не выдержал и расхохотался:

— Вот именно! Ты был единственным моим читателем. Я, Боря, гребаный, любимый писатель, единственного, сраного читателя!

— Слав, ну давай обойдемся без этой твоей идиотской драматургии. Ты оденешься и пойдешь на эту встречу, потому что я так сказал. Потому что я чувствую запах этих гребаных денег. А если я чувствую запах денег, ты знаешь, я не отпущу твою задницу, как бы тебе этого не хотелось.

— Только не трогай мою задницу, Боря. У тебя есть красавица жена.

Слава ловко увернулся, от уже было схватившей его за ягодицу, руки Бориса, отчего чуть не выронил нож, которым все это время, не прекращая слушать доводы Бориса, аккуратно размазывал паштет по слегка подсохшим тостам.

— И вообще, я бы на твоем месте, не будил спящего во мне гомосексуалиста, — продолжал Слава, откусывая кусок от приготовленного им бутерброда, — Во сколько мне нужно быть на этой встрече?..

Маша ждала его в холле, куда его вернул просторный стеклянный лифт.

— Ну что, Вам удалось для меня что-нибудь найти? — поспешил он с вопросом, застегивая на ходу пиджак, придавая своему вопросу больше деловитости, чем заинтересованности.

— Да, — коротко ответила Маша и, улыбаясь, протянула ему розовый стикер.

Аккуратным, красивым почерком, на стикере был выведен адрес и название ресторана. А ниже, той же рукой, было написано «Я освобожусь в 17.00».