Ветер раздора. Повесть

Вячеслав Пешков

После разгрома банды, остатки антоновцев бежали и прятались на селе.Выжидая нужный момент, они нападали и убивали коммунистов и им сочувствующих.Они угрожали тем, кто вступал в колхозы, поджигая их дома и избивая до смерти.В борьбу с бандитами вступили местные коммунисты, члены правления колхозом, а следом из районного комитета партии прибыл и новый председатель, который также подключился к борьбе с бандитами.

Глава 2

Колхозное собрание закончилось. Селяне расходились по своим домам. Из правления вышел и Готман. Он достал пачку папирос из кармана и закурил.

— А, вот ты где Севастьян Емельянович. — Готман обернулся и увидел Федота.

— Угости папироской, а то свои на столе оставил, — с улыбкой сказал Федот.

— Конечно, вот закуривай, — Готман положил пачку перед своим другом.

Федот закурил и глубоко затянулся.

— Вечер-то, какой тихий, даже домой идти не хочется, сидел бы да смотрел на звёзды до утра. Я помню в детстве соберемся, бывало с мальчишками во дворе и смотрим в небо. Очень нам нравилось мечтать, что где-то там далеко на Луне живут люди и наверное тоже смотрят на нас.

А, как ты думаешь Емельяныч?

— Что?

— — Ну, я говорю, смотрят на нас люди-то с Луны?

— Да как тебе сказать, я думаю, что нет.

— А почему нет?

— Да потому что там людей нет.

— Ну почему нет?

— Да просто нет и всё.

— Ну почему?

— Тихо Федот. — Готман прислушался, — кажется, лошадь едет и по-моему прямо сюда.

Прислушался и Федот.

— Да действительно, кто же это может быть?

— Не знаю мой друг, не знаю.

В сёлах уличных фонарей ещё не было, в то время по ночам было совсем темно. Но стук металлических ободов телеги было слышно далеко.

Лошадь повернула с дороги и скрепя не смазанными колёсами подъехала к правлению.

— Петруха! А ты что ж не в конюшне? — Удивился Федот увидев парня.

— Я дядя Федот человека вам привёз, вот попутчик со станции со мной едет.

Бородовой слез с телеги и подошёл.

— Здравствуйте товарищи. — Он вытащил из кармана мандат и протянул Готману.

Внимательно прочитав бумагу, Готман улыбнулся и передал документ Колесникову.

— Ну, наконец-то, мы вас долго ждём товарищ, как вас, Василий Степанович. Кстати, моя фамилия Готман Севастьян, парторг руководитель местной коммунистической ячейки, а это Федот Колесников мой помощник. Вы даже не представляете как нам нужен сейчас председатель, просто необходим, ведь время-то какое сейчас.

— Ну что же, вот и познакомились товарищи и давайте обращаться проще на ты, так оно лучше будет, — предложил Бородовой.

— Кстати, а где прежний председатель, в РАЙКОМе даже не успел поинтересоваться, прямо с дороги и опять в дорогу. Он что ушёл? Или его сняли?

Несколько секунд стояла тишина, никто не ожидал такого вопроса.

— Тут такие дела товарищ, — негромко сказал Федот. — Его ещё не успели назначить, он только получил мандат, а через день его застрелили, контра застрелила.

— Не спокойно тут у нас, — добавил Готман.

— Я уже рассказал по дороге, пока ехали, какие ужасы тут творятся, — вклинился в разговор Пётр.

— Ладно, поезжай в конюшню да распрягай коня, разберёмся тут без тебя, — скомандовал Федот. Затем он бросил окурок и обратился к Бородовому.

— Сейчас пойдём ко мне домой, переночуешь, а по дороге расскажу подробнее, что за дела здесь творятся.

— Ну что ж, добро, — ответил Бородовой.

Утром следующего дня, как только взошло солнце, Бородовой и Колесников отправились в поле. Новому председателю не терпелось осмотреть всё хозяйство колхоза.

Лошадь везла лёгкие дрожки по той же дороге, по которой вчера председатель добирался до правления.

Они проехали почти до самой станции, затем свернули в сторону Ломовиса, объехав пшеничное поле, поехали в направлении Телешовки. Всё это время Колесников рассказывал о колхозе, о том как убирали урожай. О том как тяжело выживал скот прошлую зиму, потому что нечем было кормить, да и холод был в коровниках, кругом были сплошные щели да дырявая крыша протекала.

По дороге на встречу ехала бестарка, Федот приостановил лошадь.

— День добрый Тимофееч.

— И тебе не хварать, — ответил старик.

— На Ломовис путь держишь?

— Да на станцию к поезду.

— Ну бывай, — ответил Федот. Они разъехались на узкой дороге и каждый продолжил путь в свою сторону.

— У старика этого сына антоновцы забрали в двадцатом году и по сих пор не известно жив ли он, а может и нет.

— Как забрали? — Удивился председатель.

— А как забирают. Ворвались в дом, приставили обрез к виску, вот и выбирай служить в банде, либо на тот свет.

— Так ведь банды уже нет, где же он сейчас?

— Это точно ты говоришь председатель, банды уже нет. Только куда ему идти? Ну а ежели убит, так теперь и могилы не найдёшь, да и лучше оно всем будет, с мёртвых спроса нет.

— И много здесь таких, которые в банде служили?

— Много, забирали без разбора, хватали в основном молодых и выбор у них не большой был, а тех кто отказывался, расстреливали на месте.

— А как же в соседних сёлах?

— Как в соседних сёлах, всё то же самое. Антоновцы прошлись по Сурменевке, Телешовке, Рождественскому и так же уводили мужиков в банду. Вот такие дела председатель.

С самого утра Анисимов был в работе. Он даже не заметил как вошёл Готман. Перед ним были большие деревянные счёты и толстая книга для записей. Перебирая пальцами «костяшки» он что-то непрерывно записывал в эту книгу.

Готман подошёл к окну и распахнул его, сразу повеяло прохладой.

— А-а, Севостьян Емельянович, — наконец-то обратив внимание на Готмана, сказал Анисимов. — Когда же ты успел войти?

— Как же Пётр Данилович, я дважды поздоровался с тобой.

— О-о, тогда извини, заработался. Да кстати, тут приходил человек к тебе один.

— Ко мне?

— Да к тебе, Маняхина Семёна мальчишка. Хотел о чём-то поговорить с тобой.

— Это о чём же?

— Да не знаю я Семён Емельянович.

— Ну, ты бы спросил Пётр Данилович, может что важное.

— Да ещё раз придёт, если действительно важное. Ой! А вот он, опять идёт.

По ступенькам правления поднимался мальчишка лет семи. Открыв двери, он важно вошёл в помещение, Готмана он прямо направился к нему.

— Здравствуйте дядя Севостьян, я к вам.

— Я слушаю тебя, что произошло?

— Там дядя Михей умирает, пойдём со мной, пойдём!

— Как умирает, а что с ним случилось?

— Не знаю, я вошёл в дом, хотел леску для рыбалки у него спросить, а он лежит на полу и задыхается.

— Как же, ведь он только вчера здесь был на собрании. А что же ты сразу не сказал Петру Данилывичу?

— Дядя Севастьян, пойдёмте скорее!

— Конечно, идём. Да, Пётр Данилович разузнай насчёт лошади, на случай если придётся ехать в район в больницу.

— Не волнуйся, я всё подготовлю, — ответил счетовод.

Дом Михея Макарова был совсем недалеко от правления, всего в десяти минутах ходьбы. Старый дом, почти на половину вросший в землю стоял слегка в стороне от остальных. Соломенная крыша свисала над входом и чтобы войти, надо было пригнуться.

Михей жил один, он старый солдат, прошедший всю первую мировую войну, не имел ни детей, ни родственников.

Жену он похоронил несколько лет назад и почти ни с кем не общался.

Иногда забегали к нему деревенские дети. Он любил делать им всякие безделушки из дерева, то фигурку вырежет или свисток.

Неизвестно кто или что на него повлияло, но на последнем колхозном собрании он принёс заявление о вступлении в ряды колхозников.

Готман вошёл в открытую калитку палисадника, поднял щеколду и открыл дверь. В доме, на полу прямо посередине лежал старик Михей. Он не подавал признаков жизни. Его глаза были открыты, как будто он смотрел в потолок и хотел что-то сказать.

Готман склонился перед стариком и пальцами проведя по лицу закрыл ему веки. Тут он сразу увидел то, что совсем не ожидал, по его телу прошла дрожь. В бок Михея был воткнут кухонный нож.

Лёгкие дрожки мчались по грунтовой дороге между колхозных полей. Федот изредка погонял лошадь, слегка подёргивая вожжи.

Впереди виднелась бригада женщин колхозниц, которые связывали пучки соломы в снопы. Подъехав ближе, председатель слегка удивился, увидев тут стариков и детей, которые наравне с бабами вязали солому.

— Здравствуйте бабоньки! — Крикнул Федот, ещё не успев остановить лошадь.

— Здравствуй Федот! — Заголосили женщины одна за другой. — Это что ж, проверять нас приехал с раннего утра?

— Да уж прямо проверять, он полюбоваться нами приехал, а Федот? — Кто-то из баб крикнул позади.

— Эх, бабы вы дуры! О чём вы только думаете, вот председателя вам нового привёз, познакомиться.

— Председателя говоришь и где же он?

Бородовой был человеком прямым, уверенным в себе. Он всегда находил нужные слова вовремя и на каждую шутку у него был ответ, но тут он почувствовал себя каким-то беспомощным и жалким.

Председатель слез с дрожек и подошёл к стоящей толпе любопытных баб, которые рассматривали его с головы до ног.

— Здравствуйте дорогие женщины! — Чётко по-военному сказал Бородовой.

— Ну, здравствуй, и о чём будем беседовать? — Кто-то сказал из толпы и тут же послышались выкрики:

— А ты женат, аль нет? А то вот выбирай!

— Да ты в клуб приходи, а не в поле.

— Это Федот его сюда завёл.

— Эх ты, Федот! И все дружно засмеялись.

— Да что же вы человеку слова не даёте сказать, вот бабы, вы и есть бабы, — не выдержал Федот.

Бородовой выдержал паузу, осмотрев всех, как солдат в военном строю повторил:

— Я приветствую вас женщины. Если вас интересует женат ли я, нет не женат и никогда не был, а в клубе конечно встретимся, не без этого, но сейчас хочу посмотреть как вы работаете, в каких условиях.

Зовут меня Василий Степанович а фамилия моя Бородовой, теперь я ваш председатель

— Что ж, будем знакомы товарищ председатель, иди-ка лучше кваску попей, — предложила Евдокия. — Холодненького. — Она достала бидон и налила живительного напитка в железную кружку и поднесла Бородовому.

Бородовой взял кружку и выпил её содержимое до самого дна.

— Вот это квас! Такого кваса я бабы не пил никогда. Спасибо тебе добрый человек.

— Спасибо, это тебе не в городе всякую кислятину пить, тут дорогой ты мой душа вкладывается, если хочешь знать, — ответила Евдакия.

— Конечно тётушка, я тебе верю. Ещё раз спасибо тебе.

Я хочу вот что сказать дорогие женщины, скоро вам будет в поле работать легче, намного легче. Все самые тяжёлые работы будет выполнять техника. Мне обещали в РАЙКОМе, что к весне у нас будет трактор.

— Трактор? Это что, вместо лошади что ли? — Кто-то спросил из женщин.

— Да! Вместо лошади и даже больше, он может заменить много лошадей сразу.

— Либо ты привираешь председатель, это как же он может заменить несколько лошадей? — Удивились бабы.

— Эх вы, в Телешовке фильма была, надысь из города привозили, вот я видел этот трактор, — гордо сказал старик Ерепей. — Так вот, эта штука не только пашет, а культивирует, косит и собирает сама урожай, вот как.

— Что ты несёшь Ерепей, ну пахать ладно, косить, а собирать, как она будет, что ж ты ей руку приделаешь что ли? — И тут все бабы рассмеялись.

— Да провалиться мне на этом самом месте, я же говорю, сам видел!

— Ладно, дед, рассмешил ты нас, а ты что председатель скажешь на это?

— А что же мне сказать, дед Ерепей всё рассказал.

— Вот! И председатель подтвердил, а вы не верите, — взъерепенился дед. — Я ж правду говорю!

— Подожди дед, не встревай, — сказала одна из баб. Она встала с копны соломы стоящей на поле, подошла к председателю и спросила:

— Это как же понимать председатель, если твоя техника будет делать всё сама, тогда нам что, только коров доить останется?

— Ну, насчёт коров не знаю, хотя может и здесь что-нибудь придумают. Ведь впереди нас ждёт коммунизм, наша партия делает всё, чтобы облегчить тяжёлый труд крестьянина, чтобы тут работали механизмы, а не люди. Ленин говорил, электрификация должна быть повсюду, не только в городах, но и в сёлах. Только селу тяжело будет купить провода, столбы чтобы провести электричество, а вот колхозам это будет сделать легче, потому что у нас один «котёл» и мы богаче, потому что вместе. Ну а когда будет электричество, — добавил Бородовой — вот тогда поставим столбы по деревням и повесим электрические фонари, подведём провода к каждому дому и у каждого колхозника будет висеть электрическая лампочка.

— Вот придёт дед Ерепей с поля, нажмёт на выключатель и в его доме будет свет гореть так ярко, ну как к примеру зажечь пять керосиновых ламп.

— Это как же, так ярко, а если дом сгорит? — Спросила одна из баб. А ещё некоторые даже перекрестились.

— Да что вы бабоньки, это намного безопаснее, нежели керосиновые лампы. Там не нужен керосин и не надо разжигать фитиль, только нажми на выключатель и всё.

Бабы ещё долго его расспрашивали, для них это было настоящее чудо. Бородовой говорил о больших возможностях когда пройдёт электрификация, и как люди будут жить, управляя машинами и сложными механизмами.

— Ну что бабоньки мне пора ехать, — наконец то сказал Бородовой. — Я бы ещё с вами поболтал, только меня дела ждут, да и вас от работы отвлекать не буду. А то вон, ещё дождь нагрянет.

Бородовой неспешно подошёл и сел в дрожки.

— Ты приезжай председатель ещё, — зашумели бабы.

— А как же, обязательно.

Федот слегка дёрнул вожжи и они опять выехали на луговую дорогу идущую вдоль поля.