Думы потаённые

Галина Вольская

В год пятидесятилетия советской власти я поступила на первый курс университета. У нас было торжественное посвящение в студенты в здании цирка. Говорили об особой судьбе нашего поколения, о предстоящем светлом будущем. Думал ли кто тогда, что в скором времени рухнет советская власть, рассыплется Советский Союз?В сборнике рассказы, очерки, размышления о своей судьбе, о судьбах тех, кому пришлось пережить перестройку, о нашей стране.

Не хочу воровать и врать

Как и когда я приобрела эту невероятную для нашего общества патологию, сама не знаю. Все-таки в раннем детстве, хотя росла не в религиозной семье, ни о каких там «ни убий, ни укради» не слышала, моральному кодексу строителей коммунизма меня ещё не учили. Может быть, детские книжки, которые я очень рано научилась читать, виноваты? Всякие ведь попадались: сказки всех народов, притчи Льва Толстого, басни, рассказы. Порой и на то, что ещё не могла понять по возрасту, замахивалась. Откладывала, ощущая почти зрительно темноту своего разума, но что-то, видно, оставалось.

Не то, чтобы я никогда не брала чужого и никого не обманывала. Такое для прожившей достаточно долгую жизнь в нашей стране, пожалуй, вообще невозможно. А вот не хочу и всё! Что-то подобное я услышала от моего младшего сына, когда тщетно пыталась его уговорить встать в хоровод у ёлки:

— Ну, смотри, все же детки в хороводе!

— Все пусть, а я не хочу!

Одно из ярких воспоминаний детства — автобус, в котором мы ехали с родителями со своего садового участка. За человека нужно было платить 6 копеек, а за ведро с вишней 10 копеек. За вишню родители не платили, и я стояла, вжимаясь в заднюю стенку автобуса, со страхом ожидая окрика тётки-кондукторши. Мне почему-то было невообразимо стыдно. И в зрелом возрасте я наблюдала, как беззастенчиво государство обворовывает и обманывает своих граждан, видела, как растаскиваются предприятия, заводы и не хотела принимать в этом участие. В советское время даже воровство с предприятий называли не воровством, а «умением жить», всё это поощрялось и приветствовалось. Но вот, поди же ты! Правда, я и не работала на таких предприятиях, где можно было много воровать, но наш человек везде лазейки находил. Хоть рулон бумаги, карандаш, ручку да утащит. А мы на свои деньги покупали нужную для работы литературу. Стоила она достаточно дорого, к тому же не так просто было её найти. Какой трагедией обернулся пожар в корпусе, когда сгорели все мои многолетние приобретения!

Подруга-врач с лёгкостью объясняла прием подношений от больных:

— Если бы у нас была достойная зарплата!

— А у кого она была достойная?

У кого-то всё-таки была. У тех, кто, несмотря на это, воровали в особенно крупных размерах. И тоже с лёгкостью объясняли свои действия:

— Ну, ведь все же воруют!

Старшему сыну, когда он после окончания механико-математического факультета университета захотел пойти в предприниматели, я долго объясняла, что воровать, надо учиться с детства, а у него это не получится — я его этому не научила. В предприниматели он не пошел.

Так вот и живём:

— Все пусть, а я не хочу!

Хорошо ли, плохо ли — мне себя уже не изменить.