Дикторат. Эффект молнии. Часть 1

Галина Манукян, 2021

«Мир стал иным: деревья проросли сквозь мостовые и здания, человечество одичало, вода на вес золота, кланы победнее платят дань злобным глоссам, в том числе людьми. Семнадцатилетняя Лисса должна была стать наложницей, но после удара молнией у нее появляется дар управлять электричеством. Она – живая батарейка для электроприборов, которыми давно уже никто не пользуется. Глосс Эдэр много лет стоит на страже Закона, а сам нарушает его, балансируя на грани жизни и смерти. Рискованная попытка понять загадки «прошлых людей» приведет их к раскрытию секрета настоящего. Однако некоторые тайны стоят слишком дорого. Чем придется расплатиться за них Эдэру и Лиссе?»

Глава 4

Эдэр тащил вниз по ступеням почти невесомое, грязнющее недоразумение в лохмотьях, которое видимо шутки ради назвали женщиной. Да уж, женщина… Козам на смех!

Таких наглых ещё встречать не доводилось ни среди глосских девиц, ни среди присланных наложниц. Первые были чопорны. Вторые — робки и послушны, как тельные коровы. Но эта! Называется, заняться было нечем, пустили в дом ядовитую крысу. Поразвлечься…

Даже забавно, что жирный сынок казначея не отказался сразу от такого «лакомого куска» с запахом козлиной шкуры. Может, теперь поймет, что чумашка с чёрными сальными космами не только грязная и вонючая, но к тому же еще проворная, хитрая и со странностями, а, значит, забот доставит больше, чем удовольствий?

Хмыкнув, Эдэр сжал покрепче тонкие запястья пленницы — она и сейчас пыталась трепыхаться. Его рыка и встряхивания за шкирку хватало только на пару пролетов, и опять беспокойное создание принималось изворачиваться, зыркая тёмными своими, с синеватыми отблесками глазищами так, словно старалась прожечь насквозь.

Гигант усмехнулся: а ведь с такой станется! Кто знает пределы её дара? Чумазая девчонка за пару часов пребывания в мегаполисе уже отметиться успела! И это было интересно… А значит надо во что бы то ни стало её заполучить — чтобы выяснить: чем ещё отметили духи соленую, и с какой целью. Ведь у всего есть цель и причина, — считал Эдэр, — даже если ни он сам, ни окружающие этой причины пока не поняли.

Не зря же четыре луны назад помеченный огромной силой паренек ворочал глыбы разрушенного здания. Вроде бы просто подвинулся рассудком и через три дня после того, как обнаружился дар, высох, словно выжатый до жил невидимой лапой, но… В открывшемся лазе Эдэр с отрядом наткнулись на чудом сохранившиеся книги. Чего там только не было: учебники, рассказывающие, как устроен человек, карты и даже яркие изображения прошлых городов!

Жрец мгновенно приказал все сжечь: мол, что духами проклято, принесет беду снова. Но Эдэр утаил кое-что для себя. Да, у него была своя тайна — гигант умел читать на языке прошлых людей. Пусть это было дозволено только жрецам, остальным — строжайше запрещено. Впрочем, желающих особо и не было.

Конечно, Эдэр научился читать не сам. И человек, посвятивший его в эту науку, был ещё более вне закона, чем само умение читать… Однако сын командо вёл себя осторожно и умел хранить секреты. В отличие от большинства соплеменников ему до всего было дело. Слишком много «почему» бурлило в его душе. Вокруг оставалось столько непонятного — того, что требовало объяснения. Ему хотелось разобраться! А жрецы, казалось, хотели, чтобы никто ничего не понимал. Это раздражало. Предметы, встречающиеся то тут, то там, явно имели иное, далекое от привычного, предназначение. Взять хотя бы странные двери, что за мгновение перенесли «душистую» чумашку чуть ли не на крышу здания.

«Магия помеченной» — шептались остальные. «Вот уж нет!» — понимал Эдэр. Чумашка лишь вернула каким-то образом к жизни то, чем постоянно пользовались прошлые люди. Но те ведь не были магами! Их покарали духи за высокомерие, и только.

Ладно предметы! А как умудрялись прошлые люди строить такие громадины? Почему не падали до сих пор летающие над головами дроны, оставшиеся с конца света? Как, черт возьми, можно заставить металлическую глыбу полететь? И как духи правят землей? Как заставили ее вздыматься и застывать в виде гор? Что, наконец, было за Разломом?

Отец считал вопросы Эдэра блажью. Он говорил, что будущий командо обязан быть сильным и жестоким. Его должны бояться. Вся жизнь Диктората расписана законами, им надо следовать. И не кто иной, как командо со своими отрядами призван контролировать, чтобы законы соблюдались. Если командо станет искать ответы на дурацкие вопросы, и, не дай духи, об этом обмолвится, все поймут, что он слаб и нерешителен. И сразу же найдутся хитрецы, которые приберут к рукам власть. Хуже того — если командо окажется слабым, народ станет заниматься чем захочет, наплевав на закон. Начнется хаос, а ничего страшнее хаоса нет. Другие кланы быстро сообразят, в чем дело, и конец Дикторату!

Командо не имеет права проявлять слабость, жалость или милосердие. Командо мозги нужны, а вот умничать ему не стоит. На то существуют жрецы. Знать тайны и обучать других — их дело. Все это вдалбливалось Эдэру с детства.

Да, он был сильнее сверстников и выше, уже в десять лет у него имелся собственный отряд, чтобы мальчик привыкал командовать и управлять. Один раз Эдэру доводилось гасить мятеж химичей. В результате бунтовщики оросили земли кровью, а молва о жесткости сына командо разнеслась до окраин Диктората. И теперь от боевого клича «Хэйдо» народ вздрагивал повсеместно. Отец был доволен.

Но Эдэр не рвался к власти, просто принимал свое положение как должное: раз духи распорядились, чтобы он родился наследником, значит, так тому и быть. Пока отец правил глоссами, Эдэр следил за порядком в мегаполисе, возглавляя стражей. Это потом, когда он сам станет командо, всё сделает по-своему. Наверняка.

* * *

Эдэр приподнял за шиворот чумашку и поставил её перед Советом:

— Решайте. Я продолжаю настаивать на своём: отдайте её мне на эти два дня.

Но командо встал и направил указующий перст с чумашки на Амоса.

— Решать тут нечего. Амос выплатил взнос в казну и от наложницы не отказывается. Забирай что положено, Амос.

Юнец победно взглянул на Эдэра. Тот отпустил чумашку, которая вздрогнула при оглашении вердикта, и широко осклабился, не показывая досады:

— Рекомендую привязать. Хотя… все равно сбежит.

Амос поманил чумашку ленивым взмахом кисти:

— За мной, степница.

Та не шелохнулась, таращась себе под ноги. Эдэр подумал, что характера девчонке не занимать. Как и глупости, впрочем. Чего она добивается? Ее продали собственные родители, как не одну сотню других. Пора привыкать.

— Оглохла?! — вскипел Амос. — Следуй за мной, плетей получишь!

Чумашка обернулась на Эдэра, сверкнула черно-синими глазищами, словно обвиняя в чем-то. Затем, презрительно усмехнувшись, пошла за толстяком.

Внешне спокойный, гигант от бешенства был готов разбить на мелкие осколки мраморную плиту под ногами. Черт, да ведь вонючая чумашка действительно смеялась над ним! Как посмела?!

Эдэр сжал рукоять меча, не позволяя гневу выплеснуться наружу. Злой, будто голодный дикобарс, Эдэр поклонился Совету и вышел вон. Отправил своих в обход по мегаполису, а сам зацепился взглядом за фигурку девчонки в грязном тряпье, понуро бредущую вслед за рыхлым, как вчерашняя каша, сынком казначея. Внутри у Эдэра все кипело. Сплюнув, он отправился в таверну у рынка. На входе хлопнул распашной дверцей так, что та, жалобно скрипнув, сорвалась с петель. Посетители тотчас расползлись по углам, как мухи от паука.

— Шерзод, брагу! — рявкнул Эдэр и с шумом уселся за стол.

Две секунды спустя он, нависнув над столом угрюмым утесом, потягивал из кружки терпкую жидкость, обжигающую внутренности и успокаивающую ум.

А ведь был уверен, что помеченную девчонку отдадут ему, сыну командо, без лишних уговоров. Мысленно представлял, как испытывает ее способности в своей тайнице — секретном хранилище, куда собирал хорошо сохранившиеся предметы прошлых людей… Идиот! Отец не поступится законом даже на мизинец, на ноготь от мизинца. Ему ли не знать?

Эдэр отхлебнул браги, и его мысли вернулись к девчонке. «Она — боец, — подумал он не без одобрения. — Смелая, хоть и дурная».

И тотчас на душе стало скверно — с характером или без, хоть смелая, хоть трусиха, чумашка все равно не протянет дольше недели. И дело вовсе не в том, что Амос ее засечет. Сколько ни было помеченных, ни один не прожил дольше.

Люди с необычными способностями в последнее время начали появляться с завидным постоянством. Так что Эдэр насмотрелся уже. Взять хотя бы того парнишку с непомерной силищей, или долговязого подмастерья кузнеца, у которого внезапно развилась нечеловеческая прыть — мог пробежать стометровку за секунду, наверное. А потом его кости превратились в кисель. В страшных муках помер долговязый. Вспомнился рыжий химич, за час меняющий вес от скелета до жирдяя. Лопнул бедняга… Были и другие, историями про которых только мелюзгу на ночь пугать.

Эдэр выпил еще и гаркнул Шерзоду, чтобы нес бочонок. Нечего бегать с чарками туда-сюда. Перебирая в памяти помеченных, гигант только теперь понял, что степница была первой женщиной из тех, кого духи отметили даром. Пусть и впустую… Кто бы сказал, духи проклинали так помеченных или пытались дать им то, что люди принять не могли? Пьяный черт в этом не разберется! Нет, понятно, что без духов тут не обходилось. Хотя бы потому, что жрец с помощниками неотступно наблюдали за помеченными. А некоторых вообще забирали в пещеры, если успевали. Зачем? Жрецы хорошо хранили свои секреты.

Амосу повезло, что Верховный Паул ушел в пещеры для ритуалов. Иначе тот наверняка бы и при совокуплении присутствовал, — хохотнул гигант.

Эдэр не успел опустошить бочонок и на треть, как с улицы послышались крики, возня и суматоха. Испуганно-восторженной волной до слуха Эдэра донеслось: Амос… наложница… убила… напрочь…

Эдэр облизал пересохшие губы и встал с грубого стула. А вот это уже было интересно! И требовало его непосредственного вмешательства как начальника стражи мегаполиса.

* * *

Эдэр вошел в хоромы казначея, быстро оттеснив толпу, что заглядывала в окна. Чумашка сидела на полу в углу комнаты, похожая на затравленного зверька. Стражники вновь наставили на нее копья. Распростертый на полу, лежал Амос, по шее расплылись багровые пятна. Рядом валялась плеть. Эдэр наклонился над толстяком — тот дышал, хоть и с хрипом. Смертоубийства не было. Не церемонясь, гигант хлестанул незадачливого господина новой наложницы по щеке. Белесые ресницы на лице юнца захлопали и распахнулись.

— Ну? — спросил Эдэр куда-то в воздух. — Зачем звали?

Амос закряхтел и заохал, поднимаясь. Выкашлял хрип и пробормотал:

— Она… она…

— Говорили, что убила… Но нет, плохо старалась, — усмехнулся начальник стражи. — Чем же она тебя? Когтями, зубами? Или уронила горшок на то, чем ты так гордишься?

— Н-нет, — Амос в страхе обернулся на чумашку и покраснел еще сильнее. — Ее руки… Да не дадут мне духи соврать… ее руки… искры… Они искрятся… А потом убивают….

— А я предупреждал, — ехидно засмеялся Эдэр, — не всякая женщина для утех годится. По крайней мере, точно не эта.

— Я… я… — лепетал Амос. — Она…

— Что ж, арестовать ее? — продолжал смеяться синеглазый гигант. — За покушение на хозяина?

Амос радостно закивал в ответ.

Сделав суровую мину, Эдэр посмотрел на девчонку и мотнул головой в сторону улицы:

— Эй, степница, ты арестована! Давай, за мной.

Девчонка осторожно пробралась мимо стражников, не торопящихся опустить копья, и с надеждой взглянула на Эдэра:

— Прямо сейчас?

— Ну, можешь погадать на луне или поцеловать псидопса… куда ты там советовала? Ага, в то самое место. Пойдем, чумашка.

— Я — Лиссандра, — гордо ответила та, выпрямившись.

— А я царь горы. Пойдем! — хмыкнул Эдэр.

Им вслед послышался хриплый голос толстяка:

— А мне вернут выкуп?

* * *

Пожалуй, Эдэр не радовался так удаче, даже когда голыми руками поймал трехлапого ворона. Тот, говорят, приносит счастье. Довольный, гигант отпустил стражников:

— Сам ее допрошу, — и себе под нос неслышно добавил, — и о даре узнаю…

Однако повел он чумашку совсем не в подвалы для заключенных. Начальник стражи имел право проводить допрос, где ему вздумается и как ему вздумается, а потому Эдэр направился с пленницей к своему хранилищу. Но, вновь учуяв кислый запах немытого тела, скривился и перекроил планы.

— Сюда! — поманил он девчонку и свернул с расчищенной рыночной площади в узкий проулок, буйно заросший диким виноградом.

Идя по зеленому туннелю, степница смотрела вокруг широко открытыми глазами. Надо же — любая ерунда ей в диковинку! С опаской косясь на Эдэра, она провела ладонью по листьям. Потом оторвала один и засунула в рот.

— Хэй, чумашка, это не едят, — прыснул Эдэр.

Она промолчала, но лист все-таки дожевала. Видать, совсем оголодала.

Гигант снисходительно хлопнул ее по плечу:

— Не бойся, покормлю напоследок.

От хлопка его громадной ладони девчонка согнулась, но тотчас выпрямилась и осмелела:

— Куда вы меня ведете? Казнить?

Эдэра так и подмывало ответить утвердительно, но он подтолкнул в спину чумашку, и та, споткнувшись, выпала в проход полуразрушенного собора.

Девчонка застыла при виде купающихся в громадной терме горожан. К вечеру их было тут немного — не больше дюжины. С балок свисали лианы. Они же обильно увивали колонны, которые подпирали частично сохранившийся купол. Высоко над водой в арочные проемы без стекол струились лучи заходящего солнца. Вся нижняя часть здания превратилась в бассейн. Сквозь голубоватую воду, которую тревожили только фонтанчики гейзеров и островки мыльной пены возле купальщиков, можно было разглядеть гранитные плиты и бурый кирпич стен. На поросших изумрудными мхами ступенях, ведущих к алтарю, сидел термщик — как всегда продавал мыльный корень, куриные яйца и уксус для мытья головы, разные вещи и утварь, что может пригодиться если не здесь, так где-нибудь еще. Увидев начальника стражи, смуглолицый термщик в серой тунике привстал и поклонился почтительно.

Эдэр кивнул в ответ и весело сказал чумашке:

— Казнить тебя не получится — меч от твоего запаха заржавеет. В подвал посадить? Сокамерники задохнутся. Вонью убивать закон не позволяет. Так что первым делом придется тебе помыться, хм, наложница…

— Но я… — испуганно замялась девчонка.

— Что ты? Тебе дорог запах родной козы? Или тяжело расставаться с грязью, что таскаешь на себе с рождения?

Чумашка насупилась и закусила губу. Помолчав немного, вскинула голову, чтобы смотреть гиганту прямо в глаза, и выпалила:

— Как прикажете, господин. Только не знаю, может, убью всех этих людей разом, когда зайду в воду. Если вам плевать, то пожалуйста. Мне тем более. Чем больше вас, глоссов, отправится к подземным духам, тем лучше! Но предупреждаю: когда я в последний раз решила искупаться, сама чуть не взорвалась… — в обиженно-героический тон девчонки подмешалась ехидца: — Хотите увидеть взрыв? Или вам угодно глянуть, как по воде бегут искры, а люди дергаются и испускают дух? Так я мигом.

Звонкий голос разнесся по всему пространству термы. Купальщики недоуменно вытаращились на дерзкую девчонку. С вызовом глядя на своего спутника, та принялась медленно развязывать тесемки на груди. Эдэра ее дерзость развеселила еще больше: искры — это, и правда, было интересно, но такое веселье Совет не поймет. Поэтому гигант хлопнул в ладоши и гаркнул:

— Хэйдо! Все вон. И ты тоже, — обратился он к термщику. — Только оставь всё для мытья и какие-нибудь тряпки, во что девчонка сможет переодеться.

— У меня только мужское…

— Какая разница?

Эдэр высыпал в ладонь термщика горсть монет, и тот мгновенно испарился, пробормотав слова благодарности. Купальщики тоже исчезли, едва сверкнув белыми ягодицами. Через пару минут Эдэр остался в терме с девчонкой один на один.

— Ну, иди. Смывай с себя залежи степей и солончаков.

Он сел на обломок колонны и вытянул ноги.

— Будете смотреть? — сдвинула брови чумашка.

Эдэр осклабился:

— Думаешь, поверю, что не попытаешься улизнуть?

— Не попытаюсь, — выпятила губу девчонка.

— У меня на лбу написано: «Проведи дурака»?

— Нет. Но когда я боюсь или нервничаю, искр во мне становится больше. Много больше. А потом я начинаю гореть изнутри. И если в этот момент я прикоснусь к воде, то попросту потеряю сознание и утону. А, может быть, взорвусь. Кто знает, не разнесет ли тогда и вас к чертям псидопсячьим…

— За меня не бойся.

— Но ведь вы, кажется, хотели с моей помощью что-то узнать? О даре? О способностях помеченных?

— А ты та ещё плутовка, — заметил Эдэр.

— Какая есть. Если не будете смотреть, как я моюсь, то сделаю с моим даром всё, что скажете. Вы же поэтому хотели забрать меня у толстяка?

«И ведь не дура», — одобрительно подумал гигант, а вслух произнёс:

— Ладно. Отвернусь. Но ты болтай всё время, чтобы я знал, что ты здесь.

— Как прикажете.

Девчонка начала снимать с себя убогие одежды, пропитанные солью и потом, но тут же заметила строго:

— Вы смотрите.

— Глупости, — заявил Эдэр и отвернулся к каменной стене. — Не забывай болтать.

— Хорошо, — она зашуршала тряпками.

— Рассказывай, когда к тебе пришёл дар.

— На днях. С неделю, наверное, — ответила чумашка неуверенно. — Скосило так, что лежала несколько дней.

«Не припомню подобных случаев с другими помеченными, — задумался гигант. — Чем же эта отличается?»

Послышался всплеск воды и по-детски радостное взвизгивание:

— Ой, тёплая!

— Какая же ещё?

— Не знаю. Озёр у нас нет.

— Это бассейн, а не озеро.

— А откуда вода берётся?

— Из-под земли.

— Сразу тёплая?!

— Вон, видишь, гейзеры, те, что плещутся? — Эдэр повернулся, а девчонка мгновенно окунулась в воду, закрываясь волосами.

— Вы смотрите!

— Начнёшь искриться? — хмыкнул Эдэр и всё же отвернулся обратно, к стене.

— Да. Ой! Уже! — вскрикнула она.

— Где?! — Эдэр подскочил и уставился на девчонку.

Та хмыкнула и скрылась под водой по самые глаза. Пряди длинных черных волос расплывались вокруг нее, будто плоские змеи, не позволяя увидеть нагое тело. Секунду спустя, она приподняла над водой голову и, издав губами смешное бульканье, нагло заявила:

— Я пошутила.

Эдэр выпрямился и сжал кулаки:

— Что ты себе позволяешь, наложница?

— Простите, — промямлила девчонка и, похоже, испугалась.

Эдэр уселся и сурово приказал:

— Хорош бултыхаться. Бери мыльный корень и смывай грязь. Ещё дела есть.

— Ладно, — тихо буркнула девчонка. — Только отвернитесь. В ладонях уже сильно колется… Я волнуюсь…

— Мать твою! — сплюнул Эдэр и отвернулся опять.

Слушая всплески и девчачий голос, послушно рассказывающий о том, что у степников стало совсем плохо с водой, и есть нечего из-за неурожая, а у них в семье десять человек детей, гигант вдруг поймал себя на мысли, что мелкая чумашка заставила его повиноваться… Его! Будущего командо! Чтоб её!

Эдэр вскочил, возмущённый, и осёкся.

Девчонка как раз выходила из воды. Обнажённое тело с золотистой кожей с маленькими грудками и некрутыми, но приятно плавными бедрами, тонкие руки и длинные ноги, все это казалось гибким и удивительно складным. Смоляные волосы, отброшенные назад, за спину, только подчеркивали контуры. Мягкий свет вечернего солнца падал так, что они будто светились. Худенькое лицо тотчас залилось румянцем, а глаза гневно вспыхнули. Эдэр не отвернулся. Он бы разглядывал её бесконечно долго — ничего красивее в жизни не видел. И гигант только сделал неопределенный жест рукой, раздосадованный тем, что девушка бросилась к одежде.

— Не надо… — Эдэр запнулся. «Духи, как же её зовут?» И повторил, вспомнив: — Не надо, Лиссандра. Не одевайся.