Туман Луизианы

Галина Милоградская, 2019

Англия. Начало 19-го века. Юная аристократка, вырванная из привычной жизни, пытается узнать, кто стал причиной смерти её отца. Таинственный друг семьи, плантатор-рабовладелец из Луизианы, исполняя последнюю волю погибшего, становится её опекуном. Оставив родную страну и жениха, Луиза предпринимает опасное путешествие в Америку. Захочет ли опекун помочь свалившейся как снег на голову девушке или равнодушно вычеркнет её из своей жизни, не пожелав открывать постыдные тайны из своего прошлого…

Вторая глава

Сонный июльский полдень дышал покоем и негой. Луиза в широкополой белоснежной соломенной шляпке сидела за мольбертом в саду, рисуя небольшой прудик, что дремал сейчас перед ней, прячась под круглыми листьями кувшинок. Белые и бледно-жёлтые бабочки неспешно кружились над огромными шарами флоксов и бульденежа. Сделав несколько быстрых мазков, Луиза отодвинулась, придирчиво осматривая свою картину. Шорох гравия привлёк внимание юной графини, заставляя повернуться на звук шагов. Искренняя улыбка мгновенно появилась на лице, стоило девушке узнать визитёра.

— Граф, не ждала вас сегодня. — Она протянула руку, приветливо глядя на Нориджа.

— Кажется, скоро я и дня не смогу провести без вашего общества, — преувеличенно грустно покачал головой граф и тут же хитро улыбнулся, доставая из кармана небольшой свёрток. — Позвольте сделать вам небольшой подарок.

Сердце девушки неистово забилось, она смотрела на свёрток, чувствуя, как шумит кровь в ушах. Неужели он сейчас сделает ей предложение? Нет, так не делают, он ведь должен для начала попросить разрешения у бабушки… А может, он придерживается современных взглядов и просто хочет быть рядом с возлюбленной, не считаясь с условностями? Всё это и многое другое промелькнуло в голове Луизы за доли секунды, пока она принимала подарок из рук графа Нориджа.

— Он напомнил мне о вас, стоило только увидеть, — мягко сказал Стивен, наблюдая за реакцией девушки. Осторожно развернув ткань, она тихонько ахнула: на ладони лежал искусно вырезанный из гладкого тёмного дерева орёл, расправивший крылья. — У некоторых народов Африки орёл символизирует мир. Тот мир, что поселился в моей душе, когда я встретил вас. Тот мир, что вы можете мне подарить одним лишь словом…

Луиза подняла глаза, встречаясь с чёрным непроницаемым взглядом, что никак не вязался со словами, что говорил ей сейчас мужчина. Он стоял так близко, что девушка легко могла разглядеть ровно бившуюся голубую жилку под белой кожей на шее. Тук-тук-тук. Постепенно и Луиза успокоилась, и даже смогла снова улыбнуться, чувствуя, какими ледяными внезапно стали руки.

— Я с радостью исполню любую вашу просьбу, — пролепетала она, надеясь, что фраза не звучит слишком двусмысленно. Ей вдруг стало не по себе: не слишком ли долго она находится наедине с мужчиной? Кажется, где-то неподалёку должна бродить Мэри… Но Норидж не зря заслужил репутацию истинного джентльмена. Легко разгадав смятение девушки, он выпрямился и непринуждённо проговорил:

— Я напугал вас своим порывом? Не стоит придавать ему значение, это лишь подарок от доброго друга, не более.

— И мне он очень нравится. — Луиза облегчённо улыбнулась в ответ.

— Могу я рассчитывать на ответный подарок? — Норидж лукаво приподнял бровь. Графиня легко кивнула, наблюдая, как граф в нарочитой задумчивости постукивает тонкими пальцами по губам, пытаясь придумать подарок. Лёгкий бежевый сюртук ладно облегал плечи, брюки цвета крепкого кофе обтягивали ноги и узкие бедра. Луиза вдруг подумала, что ей, возможно, предстоит увидеть графа обнажённым, и она тут же вспыхнула, как алый мак, опуская голову, будто Норидж мог прочесть её потаённые мысли. Взгляд упёрся в кончики лакированных ботинок, в которых она с лёгкостью могла разглядеть своё отражение.

— Эта картина, Луиза! — торжествующе произнёс Норидж, указывая на незаконченный пейзаж. — Я с радостью повешу её в кабинете и буду любоваться ею, вспоминая летний полдень и вас.

— Почему бы и нет? — Луиза склонила голову. — Я закончу её до конца недели и пришлю к вам.

— Леди Луиза. — На дорожке возникла наконец Мэри, украдкой окидывая фигуру графа плотоядным взглядом. — К вам мистер Вудвилл. Я проводила его в китайскую гостиную.

— Спасибо, Мэри. — Луиза поднялась. — Вы простите меня, граф?

— О, конечно, — откликнулся Норидж. — Я подожду вас, если будет угодно.

— Мэри, проводи графа Нориджа в кабинет. Я подойду, как только освобожусь, — пообещала девушка и поспешила в дом.

Мистер Вудвилл выскочил из кресла как чёртик из табакерки, чем немало развеселил Луизу. Поверенный с удовольствием смотрел на девушку, радуясь переменам, произошедшим в ней за короткий срок. И хотя траур по отцу ещё напоминал о себе лиловым платьем, слишком тёмным для летнего дня, белая шляпка, которую она положила на столик-пагоду, говорила о скором из него выходе.

— У меня есть для вас новости, леди Грейсток, — начал Вудвилл, едва Луиза присела в обитое ярким шёлком кресло. — Первая, не скрою, заставила меня встревожиться. Но вторая, пришедшая следом, развеяла все мои опасения. — Сегодня мистер Вудвилл никуда не спешил и с удовольствием растягивал удовольствие от общения с юной леди. Его невеста, ставшая две недели назад законной женой, изменилась до неузнаваемости, и мистер Вудвилл с тоской вспоминал прекрасные дни ухаживаний и тихонько вздыхал, выслушивая поток обвинений от дражайшей половины.

— Итак, первой новостью, и, доложу я вам, неприятной неожиданностью, стало то, что мне отказали в выдаче денег в банке.

— Что? — Луиза изумлённо уставилась на Вудвилла. Мысль о том, что у неё могут закончиться деньги, никогда не возникала в голове. — Но как такое могло произойти?

— В банке мне объяснили, что по закону всеми вашими сбережениями занимается теперь опекун. Без его подписи никто не даст вам ни пенса.

— А какая вторая новость? — вздохнув, спросила Луиза, живо представив, как подаёт графу Нориджу чай, извиняясь за то, что он низкого качества. А он хвалит её бережливость и советует, как распорядиться наследством с пользой, больше времени занимаясь устройством судьбы детей из работных домов… Картинка, возникшая перед внутренним взором, была столь яркой, что Луиза почувствовала, как к горлу подступают слёзы, представив, как она будет рассказывать Нориджу о сиротках.

— Мы получили ответ из Америки. — Мистер Вудвилл удовлетворённо хлопнул себя по колену: — Мистер Уоррингтон с радостью примет вас в своём поместье! А также, предвидя денежные затруднения, присылает чек на тысячу фунтов, надеясь, что он покроет ваши дорожные расходы!

— Значит, ехать всё-таки придётся, — вздохнула Луиза. Бабушка с такой энергией погружала её в светскую жизнь, что девушка, к своему стыду, позабыла о том, что где-то в далёкой Америке ждёт её опекун, без которого она не то, что замуж выйти, а как выяснилось, и чаю купить не может!

— Вы не хотите? — участливо посмотрел на задумавшуюся Луизу мистер Вудвилл. Она жалко улыбнулась и покачала головой. Затем, опомнившись, расправила плечи и кивнула поверенному: — Думаю, пора подумать о билетах, мистер Вудвилл. Мне хватит тысячи? Или, быть может, надо продать что-то из картин или драгоценностей… У меня есть свои собственные, мамины продавать я бы не хотела…

— Мисс Грейсток, — прервал её Вудвилл, строго поправив очки на переносице. — Тысячи фунтов вам хватит, чтобы совершить путешествие туда и обратно, а там еще и жить в гостинице несколько месяцев!

— О, — только и смогла вымолвить Луиза. — Видно, мистер Уоррингтон не собирается ограничивать меня в средствах.

— Несомненно, — кивнул поверенный. — Здесь он показал себя как истинный джентльмен.

— Я посоветуюсь с бабушкой и решу, на когда лучше назначать отъезд. — Луиза поднялась, давая понять, что разговор окончен. — Я сообщу вам об этом, мистер Вудвилл. Спасибо за ваше участие.

Поверенный откланялся, а Луиза поспешила в кабинет, ни на минуту не забывая, что оставила там графа Нориджа.

— Простите, что заставила вас ждать! — Луиза влетела в кабинет, лучезарно улыбаясь. Лорд Норидж небрежно отбросил в сторону газету, которую читал до этого и тоже улыбнулся:

— Это вы простите меня, леди Грейсток. — Он поднялся: — Пока вы были заняты, я вспомнил, что у меня назначена важная встреча, пропустить которую я, к сожалению, не могу.

— Ну что ж, — юная графиня заметно помрачнела. — Не буду вас задерживать в таком случае.

— С нетерпением жду ваш подарок, леди Луиза, — прошептал Норидж и, невесомо коснувшись губами руки, вышел.

— Леди Луиза, — прошептала девушка, поднося руку к щеке и ласково проводя ею по коже. — Леди Луиза…

Она закружилась по комнате и упала в кресло отца, закидывая руки за высокую резную спинку. Почему сердце так счастливо бьётся в груди?! Неужели её прекрасный герцог — это не сказка, а самая настоящая реальность? Луиза закрыла глаза и откинула голову, легонько стукнувшись затылком о спинку. Раздался лёгкий щелчок. Дёрнувшись от неожиданности, девушка отшатнулась от кресла, с опаской оглядываясь. Деревянная панель ушла внутрь, открывая небольшое углубление, в котором лежали бумаги, перевязанные засаленной лентой, цвет которой почти не угадывался, но, кажется, был когда-то голубым. Протянув руку, Луиза осторожно достала бумаги, оглядывая спинку в поисках запирающего механизма. Небольшой завиток, сдвинутый не в ту сторону, обнаружился довольно быстро. Надо же, а ведь раньше она всегда сетовала на слишком жёсткое кресло!

Бумаги в руках манили, обещая приоткрыть завесу тайн и загадок, наверняка связанных с отцом и его гибелью. Луиза чувствовала, что это так! Ярко-белый листок привлёк внимание, девушка потянула его на себя, вытаскивая из кипы пожелтевших страниц. Почерк на нём был не папин, а стихотворение, написанное там, она видела впервые.

Десять негритят отправились обедать,

Один поперхнулся, их осталось девять.

Девять негритят, поев, клевали носом,

Один не смог проснуться, их осталось восемь.

Девушка хихикнула: у графа Грейстока, конечно, было чувство юмора, и очень живое, но она никогда не замечала за ним любви к непонятным считалкам.

Восемь негритят в Девон ушли потом,

Один не возвратился, остались всемером.

Семь негритят дрова рубили вместе,

Зарубил один себя — и осталось шесть их.

Шесть негритят пошли на пасеку гулять,

Одного ужалил шмель, их осталось пять.

Нервный, угловатый почерк почему-то начинал пугать. Кажется, ей действительно следует лечить нервы, вон и бабушка о том же говорила на днях…

Пять негритят судейство учинили,

Засудили одного, осталось их четыре.

Четыре негритенка пошли купаться в море,

Один попался на приманку, их осталось трое.

Трое негритят в зверинце оказались,

Одного схватил медведь, и вдвоем остались.

За окном раздался крик: кухарка миссис Порэнс отчитывала мальчишку-зеленщика. Луиза приложила руку к груди, пытаясь унять бешеный стук сердца, и закончила читать.

Двое негритят легли на солнцепеке,

Один сгорел — и вот один, несчастный, одинокий.

Последний негритенок поглядел устало,

Он пошел повесился, и никого не стало.

Фраза, сделанная ниже, заставила волосы на голове девушки зашевелиться. Под последней строчкой считалки тем же почерком было приписано несколько слов.

Вот ты и попался, Джонни. Утопишься, повесишься или поперхнёшься? Выбирай.

Отбросив листок в сторону, Луиза испуганно смотрела на него, точно он был ядовитой змеёй. Отец получил это письмо совсем недавно, почему-то она была твёрдо в этом уверена. Как и в том, что именно после него Джонатан Грейсток сделал приписку к завещанию. Всё снова упиралось в Томаса, который один мог бы пролить свет на происходящее. Луиза оглянулась — родной дом уже не казался ей таким уж милым и безопасным…

***

Корабль распустил паруса, ныряя носом в тёмную серую воду. Небо хмурилось, брызгая дождём в собравшихся на причале людей. Прижав к лицу кружевной платок, леди Грейсток провожала внучку в Америку. Луизу ещё можно было разглядеть среди нескольких пассажиров. Она отчаянно махала рукой, другой пытаясь удержать на голове шляпку. Рядом застыла миссис Пинс, компаньонка, которую подобрала для внучки вдовствующая графиня. Высокая и худая, как жердь, она являла собой олицетворение благопристойности и манер, умудряясь даже сейчас, с лицом бледно-зелёного цвета, внушать благоговейное уважение. Поднявшийся с залива ветер пробирал до костей, и пассажиры поспешили разойтись по каютам.

Мистер Вудвилл действительно был прав: Луизе удалось устроиться с комфортом в отличной каюте брига Его Величества «Генрих VIII». В составе каравана, идущего в Мексику, они собирались пересечь океан и через три недели причалить в порту Нового Орлеана.

Луиза опустилась в кресло, устало прижимая руки к вискам — голова начала болеть ещё в порту, и теперь девушка с тоской подумала, что избавиться от боли будет не так-то просто. Из-за ширмы то и дело доносились громкие звуки — миссис Пинс нещадно тошнило.

— Миссис Пинс, мы будем идти вдоль Англии ещё два дня, — сказала Луиза после особенно бурного звука. — Вы уверены, что сможете продолжить путешествие? Я полагаю, бабушка поймёт и примет причину, по которой вы сойдёте на берег.

— Надеюсь, впредь вы не предложите мне ничего подобного, — из-за ширмы выглянула бледная компаньонка. — Я еду с вами. Это скоро пройдет, вот увидите. Никому ещё не удавалось победить Маргарет Пинс. Тем более какой-то посудине, пусть даже и носящей имя его величес… — монолог миссис Пинс оборвался на полуслове. Она стремительно скрылась за ширмой, и оттуда вновь донеслись нечленораздельные звуки.

К вечеру миссис Пинс наконец заснула и в каюте воцарилась тишина. Волны тихо плескались о борт, изредка до слуха Луизы долетали команды, отдаваемые резким громким голосом. Склянки пробили восемь часов. Сославшись на болезнь, девушка попросила, чтобы ужин принесли прямо в каюту — знакомиться сегодня с другими пассажирами ей не хотелось. Пожелтевшие страницы так и манили прочесть. Пробежавшись глазами по первому попавшемуся листку, Луиза поняла, что перед ней что-то вроде дневника. Оставив чтение на время путешествия, теперь леди Грейсток могла наконец погрузиться в жизнь своего отца и попытаться узнать, почему он столько лет скрывал эти записи.