Убийственная любовь

Галина Павлова

Вернувшись из семидневной командировки, талантливый дизайнер Лина Завадская узнает, что ее жених, который только накануне отъезда сделал ей предложение, успел за время ее отсутствия жениться на ее помощнице, девятнадцатилетней Светлане. В этот же день, не успев прийти в себя от унижения, девушка получает от него письмо, полное любовных обещаний и игривых подробностей. Это письмо переполняет не очень глубокую чашу терпения Лины. Отверженная невеста решительно следует в офис свого обидчика, чтобы высказать ему все, что она думает о Дон Жуане местного разлива, но находит его… мертвым. А в руке трупа обнаруживает свою чашку! Понятно, что подозрение в убийстве обязательно падет на обманутую невесту. Чтобы этого не случилось, девушке придется распутывать дело самостоятельно. На тернистом пути к истине ее ждут неожиданные открытия, новые друзья и враги, а может, и любовь, которая иногда бывает убийственной… Роман Галины Павловой «Убийственная любовь» сочетает в себе элементы триллера и остросюжетного детектива.

Глава III

Если квартира Макса Завадского отличалась изысканностью дорогого «хай тека», то в моем скромном жилище доминировал жестокий минимализм. Не могу сказать, что я была фанатичной поклонницей этого стиля. Просто мои финансовые возможности, истощенные ипотечным кредитом, не позволяли мне излишеств. К сожалению, в понятие «излишество» входило и дополнительное спальное место, поэтому мысли о Светкином ночлеге вызывали у меня ощущение, похожее на зубную боль. Моя спутница заглядывала мне в глаза с надеждой потерявшегося щенка, и от ее взгляда мне становилось и вовсе тошно.

По мере приближения к моему дому надежда найти какой-то выход испарялась со скоростью жидкого азота в жару. Я уже почти убедила себя, что спать на полу ничем не тверже, чем на полке в поезде — все зависит от степени усталости — как вдруг судьба улыбнулась мне, впервые за этот день. Наклонившись в окошко вахтерши, чтобы поздороваться, я заметила в углу ее комнатки скромную раскладушку.

Ничего не объясняя, дала Светику ключи и назвала номер своей квартиры. После того, как моя сотрудница скрылась в лифте, можно было начинать дипломатические переговоры. Они, в свою очередь, были немедленно переведены практичной вахтершей на коммерческую основу, и вскоре я стала счастливой обладательницей раскладушки на всю ночь.

Гордость за свою недюжинную способность выходить из сложных ситуаций подняла мне настроение и ослабила бдительность. Не поинтересовавшись, почему входная дверь в квартиру приоткрыта, я влетела внутрь. Свет в квартире включен не был, но сквозь окна комнату освещали неоновые огни вывесок магазинов в здании напротив и уличные фонари. В этом неясном свете никаких следов Светика в моей квартире не обнаруживалось. Только где-то рядом со мной на полу мяукал котенок. Откуда у меня в жилище взялся котенок? Я поставила раскладушку, включила свет и посмотрела в сторону, откуда доносились странные звуки. Рядом с входной дверью, прижавшись спиной к стене и обхватив руками голову, на полу сидела Светка и поскуливала.

— Что случилось?

— Он меня ударил и убежал, — всхлипнула девушка.

— Кто «он»?

Я присела на корточки и попыталась заглянуть в лицо своей гостьи.

— Не знаю. Я открыла дверь, вошла. А он меня подстерегал за дверью. Ударил чем-то тяжелым по голове, толкнул и убежал.

— Ты его увидеть успела?

— Не успела. Когда он меня толкнул, я ударилась лбом о дверь и, кажется, потеряла сознание. Потому что не помню, как оказалась на полу. Вот посмотри!

Светик отвела рукой светлую густую челку со лба и показала огромную бардовую ссадину, уже оформившуюся во внушительную шишку.

— Да-а-а, пятачок прикладывать поздно, — посочувствовала я. — А что сзади?

Светик показала место на затылке, где под волосами тоже прощупывалось нечто круглое и выпуклое внушительных размеров. Орудие нападения валялось рядом — тяжелый толстый иллюстрированный атлас зарубежной живописи, подаренный мне в прошлом году в день рождения. Я невольно посмотрела в противоположные угол, где за неимением полок прямо на полу обычно стояли книги, сложенные аккуратными стопочками. Только теперь я обратила внимание, какой беспорядок царил в моей полупустой квартире. Никаких стопочек больше не существовало. Книги валялись по всему полу в художественном беспорядке, с кровати был жестоко сброшен матрац, и простынь белым флагом капитуляции свисала с растерзанной подушки. Сама кровать была сдвинута с того места, в котором я ее оставила две недели назад. Выпотрошенный платяной шкаф с открытыми настежь дверцами завершал собой апофеоз погрома. Моя одежда бесформенными кучками валялась на полу рядом с ним.

Светик забыла о полученных травмах и круглыми от ужаса глазами смотрела на последствия погрома.

— Нет, этот день никогда не окончится! — простонала я. — Иди в ванную, приложи себе что-нибудь холодное на лоб, а я уберу это безобразие.

— У тебя ничего не украли?

— Если меня кто-то хотел ограбить, то его должно быть постигло огромное разочарование. Самая ценная вещь в моей квартире — книга, которой тебя ударили по голове. Но, как видишь, и она вору пригодилась только в качестве оружия.

Светка отправилась плескаться и всхлипывать в ванную, а я принялась торопливо приводить в порядок свои нехитрые пожитки и размышлять над иронией судьбы, по которой моя неудачливая сотрудница, заняв мое место невесты, пережила все неприятности, которые предназначались мне.

* * *

Далеко за полночь последствия погрома были ликвидированы, боевые раны залечены, чай с валерьянкой и пустырником вместо заварки выпит, спальные места восстановлены… К моменту, когда свет, наконец, был погашен, мне казалось, что я больше никогда не смогу пошевельнуться. А стоит только коснуться головой подушки, как я моментально отключусь. Однако стоило мне сомкнуть веки, как перед глазами возникло мертвое лицо моего бывшего жениха, из рассеченного лба которого вытекала черная капля, и белые пальцы мертвой хваткой вцепившиеся в мою чашку. Чашку, которая исчезла. Кому и зачем она так понадобилась, что этот кто-то не побоялся вырвать ее из коченеющей руки трупа?

— Ты спишь? — ворвался в мое сознание шепот Светика.

Я напряглась, подавляя страстное желание ответить резкостью. На эти сутки мне было с лихвой достаточно общения со Светиком. Лучше промолчать.

— Ты просто не хочешь говорить, — резонно заключила девушка, но выводов не сделала. — Ты, все-таки сердишься на меня из-за Макса. Я знаю, что не должна была соглашаться на его предложение. Знала, что он не любит меня. Но я совсем голову потеряла! Надеялась, что он привыкнет ко мне, может, полюбит. А он… Он даже не прикоснулся ко мне.

Светик всхлипнула и продолжила.

— Я ему была просто нужна, как гарантия.

А вот это уже было интересно, и я не выдержала.

— Гарантия чего?

— Не знаю точно. Понимаешь, Макс сделал мне предложение сразу после того, как у моего отца случился инсульт. Думаю, он боялся, что после того, как мама заняла место отца в бизнесе, она не захочет больше видеть его в нашем офисном центре. Она Макса терпеть не могла.

— Думаешь, она хотела разорвать договор аренды? Но в нем обязательно должны были быть штрафные санкции на случай внезапного расторжения контракта. Неужели ее ненависть к Максу была такой сильной, что она готова была потерять деньги и репутацию для ее удовлетворения?

В своей мелочной скупости Татьяна Викторовна могла бы дать фору любому дядюшке Скруджу, поэтому гипотеза Светика казалась неправдоподобной. Что-то в этом было другое.

— А более конкретно Макс тебе ничего не объяснял?

— Нет. Он вообще со мной практически не общался. И на все вопросы отвечал грубостью. А тебя он, действительно, любил. Неужели ты этого не чувствовала?

— Ты читаешь слишком много любовных романов.

— Откуда ты знаешь?

— Иначе бы ты не влюбилась в Макса. Он вел себя, как типичный герой любовник. Я даже подозреваю, что он старался подыграть женским фантазиям вполне осознанно. Не удивлюсь, если он почитывал любовные романы в качестве пособия по обольщению.

— Ты думаешь, он притворялся?

— Думаю, что он очень искусно манипулировал всеми.

— А почему же с тобой у него не получилось?

«Потому что у меня был очень печальный подобный опыт» — подумала я, а вслух сказала:

— Наверное, больше люблю читать детективы, а не любовные романы. А может, я, действительно, биоробот.

— Ты, конечно, шутишь. Но когда я пытаюсь представить, что бы сделала с соперницей, отнявшей у меня жениха, опозорившей перед всеми…

— И что бы ты сделала?

Разговор меня уже утомил, но был у него и определенный снотворный эффект. Я начала тихо засыпать. И уже сквозь теплую вату сна слушала слова Светика.

— Не знаю, наверное, убила бы.

— Мысль интересная, — пробормотала я — И если ты меня еще раз разбудишь, я, пожалуй, предметно обдумаю ее…

Ответа Светика я уже не услышала…

* * *

— Оба компьютера? Одновременно? — Ден недоуменно рассматривал черный, как безлунная ночь, монитор Светика, на котором криком о помощи сигналил белый курсор. Картинка на дисплее моего компьютера была совершенно аналогичной, — С раннего утра? Да как вы успели? Чем Вы этой ночью занимались?

— Думаю, любовью, — как всегда блеснул остроумием Костик.

Ден оторвался от созерцания всеобщей компьютерной комы и с удивлением посмотрел на Костика.

— Они провели ночь вместе, — пояснил свою мысль мой сотрудник.

— Завидуешь? — усмехнулась я, только вполуха прислушиваясь к беседе. Осознание масштабов катастрофы полностью отключило меня от реальности. Проект, внезапно исчезнувший с харддиска моего компьютера, был моим первенцем. Первым полностью самостоятельным творением моего интеллекта. Проект, в котором я являлась руководителем, и который должен был стать моей рекламой и визитной карточкой. Гарантией того, что никакие ипотечные взносы не будут угрожать моей квартирке. Ради моего детища я терпела постоянные капризы заказчика, ездила в изматывающие командировки в ответ на первые признаки его недовольства. И эта катастрофа случилась всего за неделю до моего карьерного триумфа!

— Чему завидовать? — дерзко не унимался Костик, ошибочно приписывая несчастное выражение моего лица своему остроумию, — Тому, как мастерски тебя кинули?

Завидовать, действительно, было нечему. За оставшееся до окончания проекта время, я ни при каких условиях не успею его восстановить. Последним моим самостоятельным креативом в этой организации, скорее всего, будет заявление об уходе «по собственному желанию», если сильно повезет. И… прощай моя милая квартирка… Моя выстраданная самостоятельность… Мое душевное спокойствие…

Мне хотелось забиться куда-нибудь в подсобку и порыдать в одиночестве, а не заниматься бессмысленным спаррингом с Костей. Но я привыкла оставлять последнее слово за собой.

— Ты уверен? Может, ты даже знаешь кто? А может, и гадать не нужно?

— Ты думаешь, что это сделал я? — Костик сразу же прекратил ерничать.

— У тебя была возможность. Ты пришел сегодня раньше всех.

— Но зачем мне это нужно?

Я не верила, что Костик причастен к этому мини-теракту, но смыть с его лица ехидство было приятно. Поэтому я продолжила.

— Ты всегда хотел получить мою должность.

— А зачем портить комп Светика?

— Светик — мой ассистент. В ее компе была часть проекта.

— Я тоже работал с вами. Это ты помнишь? — Костик всерьез перепугался. Утопая, я могла потащить его за собой. — Кстати, когда я пришел…

Он вдруг задумчиво замолчал.

— Что случилось, когда ты пришел? Ты кого-то видел? — быстро заинтересовалась я.

— Никого, — неуверенно ответил мой сотрудник, торопливо повернулся к своему компьютеру и с внезапным воодушевлением взялся за работу. — Но комната была уже убрана.

— Ты полагаешь, что с моим компом тетя Шура порезвилась?

— Не обязательно. Она могла что-нибудь видеть, — неуверенно ответил Костя. — Подозрительное, я имею в виду…

Проекту я уже помочь ничем не могла. А вот найти обидчика по горячим следам еще вполне можно, если потороплюсь.

— А это мысль, — изрекла я вслух. — Ден, ты не видел тетю Шуру, когда шел к нам?

Я впервые за это утро обратила внимание на Дениса, который сосредоточенно колдовал над моим компьютером. После его вчерашнего исчезновения с незнакомой Галатеей общаться с ним мне почему-то не хотелось.

— Она медленно двигалась в сторону моего офиса, — пробормотал Денис. — Кстати, куда делась Света?

— Удивляюсь, что тебя это еще интересует, — фыркнула я.

— Я, вообще, удивительная личность, полная загадок… — улыбнулся он. — А все-таки, где она?

После того, как Светик обнаружила, что ее компьютер больше не работоспособен, она вызвала Дениса и убежала рыдать в кабинет Татьяны Викторовны.

— Плачет на широкой груди своей матери.

После ужасной ночи, наполненной слезами и жалобами моей сотрудницы, ее короткое отсутствие было облегчением.

— Из-за Макса?

— Нет, из-за поломки компа. Все. Бегу искать тетю Шуру. Если начальство будет меня требовать на ковер, вы не знаете, где меня искать.

— Если ты немного подождешь, я пойду с тобой, — предложил Ден, не обращая внимание, на мои выпады.

— Зачем? Я знаю, где находится твой офис.

Я быстро выскочила из комнаты.

Кто же меня так ненавидит? Ни одна конкретная ненавидящая меня личность не вспоминалась. Может, я просто кому-то мешаю? Как я могу мешать? Даже если меня сегодня уволят, никто уже не спасет репутацию нашей фирмы. На мою должность никого так быстро не найдут. У Костика занять мое место тоже никаких шансов — его рабочий стаж насчитывал неполные три месяца. Больше на мою работу никто не претендовал. Не такая уж она была престижная. Более именитый дизайнер больше заработал бы во фри-лансе. Мне же просто необходима была постоянная работа для выплаты кредита. Что еще могло быть причиной несомненной ненависти ко мне? Или такая у меня карма, вызывать ненависть у малознакомых людей? Так было на прошлом месте работы, и так будет всегда?

Углубившись в невеселые мысли, я потянула на себя дверь кабинета, где обычно обитал Денис. Тетя Шура, действительно, возила там грязной тряпкой по линолеуму. На мое появление она отреагировала довольно вяло — просто подняла на меня свои большие печальные коровьи глаза.

— Ищешь Дениса? Его здесь нет, — сочувственно сказала она.

— Нет-нет. Мне нужно поговорить с Вами.

— Со мной? — удивилась женщина. — Говори.

— Вы не помните, когда убирали мою комнату, кто-нибудь туда заглядывал? Или, может, Вы заметили там что-то необычное?

— Что-то случилось?

— Да, кто-то испортил мой компьютер.

Тетя Шура на минутку задумалась, потом кивнула.

— Не знаю, поможет это тебе или нет… Утром я обычно беру ключи от офисов у охранника на вахте. В этот раз ключа на месте не было. Я решила, что кто-то из вас забыл его сдать, но на всякий случай попробовала отворить дверь. Она была отперта. Внутри никого не было, но бумаги с твоего стола валялись на полу. Я их подняла и положила обратно. Вот и все. Может, кто-то из вас накануне не вернул ключи вахтеру?

Я покачала головой. Никто не мог их оставить себе, потому что комнату всегда закрывала я.

— А ключи? Где они?

— Не знаю. Я их не искала. Дверь была не заперта — больше мне ничего для работы не нужно. Я убрала и ушла, оставив дверь открытой. Сходи на проходную. Может, охранник кого-нибудь запомнил?

Мысль была вполне разумной и я, поблагодарив тетю Шуру, вылетела из офиса и… натолкнулась на Дениса.

— Ты быстро бегаешь, — спокойно заметил он, не уступая мне дороги. — За тобой не угонишься.

— Мне нужно успеть узнать, кто меня пытается выжить из организации до того, как меня уволят, — хмуро пояснила я.

— Зачем? — невинно удивился он.

— Чтобы нанести ему телесные повреждения. Так, я думаю, напишут в протоколе, — я подозрительно посмотрела в его смеющиеся глаза. — Ты что-то знаешь?

— Увы. Я не знаю твоего обидчика, — он сделал эффектную паузу — Но мне точно известно, что тебя не уволят.

— Почему ты так уверен?

— Светик так часто устраивала компьютерные катастрофы, что я начал ежедневно делать резервные копии ее харддиска, а заодно и твоего. На всякий случай.

— И…

— Все, что ты сделала до командировки, уже снова на твоем компе. Ты все-таки, делай копии своих работ. Компьютеры иногда ломаются, а я не всегда бываю таким предусмотрительным.

Осознание своего счастья начало медленно доходить до моего измученного накануне Светиком мозга.

— Ты поэтому просил меня подождать?

— Угу. Хотел произвести впечатление.

Осторожная надежда, наконец, превратилась в щенячью радость, и я, совершенно неожиданно для себя, привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. Денис оторопел от моего неожиданного нападения, порозовел и неловко засмеялся.

— Кажется, мне это удалось.

— И, кажется, не только на меня, — заметила я, глядя, как со стороны лифта к нам стремительно приближается Сонька. Лицо ее не обещало ничего хорошего.

— Быстро ты забыла своего жениха, — мстительно бросила она мне и, не давая мне возможности парировать ее колкость, тут же сварливо обратилась к Денису. — Что это значит?

— Что «это»? — поинтересовался Денис.

— У тебя уже клавиатуры на всех не хватает?

— Какой клавиатуры?

Они стояли, глядя друг на друга, красные и раздраженные, загораживая дверь в офис.

— Ребята, может, пропустите меня? — жалобно попросила из-за моей спины тетя Шура.

Оппоненты посторонились, продолжая сверлить друг друга взглядом, и пожилая женщина торопливо проскользнула в сторону лифта.

— Ты помнишь, что я вчера просила поменять клавиатуру в компьютере Макса?

— Ну и что?

— Долго мне еще ждать этого счастливого события?

— Ты хочешь сказать, что новая клавиатура снова не работает?

— Нет. Я хочу сказать, что никакой клавиатуры в офисе Макса нет! Никакой. Ни старой, ни новой.

— Ты утверждаешь, я забрал нерабочую клаву, а новую не принес?

— Наверное, наша новая звезда модельного бизнеса произвела на тебя слишком сильное впечатление.

— А может, это тебя глючит? В связи с потерей любимого шефа? — холодно парировал Ден. — Пошли! Я хочу сам это увидеть!

И не дожидаясь нашей реакции, устремился к лифту.

— Ты думаешь, я сумасшедшая?! — возмутилась Сонька, стараясь успеть за Денисом.

Он только пожал плечами. Заинтригованная таким поворотом событий, я отложила свое расследование на потом и устремилась за ними.

* * *

— Но ее здесь только что не было! — растерянно повторяла Сонька, потрясенно уставившись на клавиатуру. Она прикоснулась рукой к клавишам, будто боясь, что эта деталь компьютера вдруг исчезнет от ее прикосновения, подняла ее и осмотрела со всех сторон. Ассистентка Макса вдруг растеряла всю свою агрессивность и из разгневанной фурии превратилась просто в женщину, немолодую, некрасивую, потерявшую работу и одновременно человека, в которого явно была влюблена.

— Если так сегодня дальше пойдет, я, наверное, до вечера не доживу. Умру от нервного истощения, — устало посмотрел на часы Денис. — Подумать только! Сейчас только десять утра!

— Ничего не понимаю, — тупо повторяла Сонька, яростно массируя свои виски кончиками пальцев. — Что со мной происходит?

Возможность воспользоваться Сонькиным душевным смятением была неодолимым искушением для меня. И я не устояла.

— Не переживай ты так! — бодро утешила ее я. — Ты просто думала о чем-то другом! Так бывает. У тебя вчера был слишком сильный стресс. Ты ведь была для Макса не только ассистенткой, но и другом.

Сонька подозрительно посмотрела на меня. Ее достаточно склочный характер не позволял ей иметь друзей.

— Ты злорадствуешь? — в ее голосе звучала почти надежда.

— Нет. Сочувствую. Правда. Ты, кстати, долго с Максом была знакома?

Я исподтишка наблюдала за изменениями лица моей собеседницы. В ней явно проходила внутренняя борьба между привычкой говорить гадости и желанием выплакаться в чью-то жилетку. Как я и предполагала, моя жилетка показалась Соньке вполне привлекательной. Кроме того, больше ничего более подходящее в ближайшей перспективе не ожидалось. И она заговорила.

— Мы познакомились, когда он проводил конкурс на место ассистента. Я увидела его и поняла, что эта работа будет для меня… — и она, уткнувшись в мой тонкий свитерок разрыдалась. — Он тебя любил. Я знала. Я для него была слишком старой и уродливой. Но я все равно надеялась, что он когда-нибудь оценит мою преданность. Тебе он был не нужен. Я видела. И даже не ревновала.

Пока Сонька исповедовалась моему свитеру, Денис спокойно сидел на кресле Макса, терпеливо смотрел на дождь за окном и упрямо не замечал моих попыток привлечь его внимание. Похоже, он испытывал облегчение, что носовым платком служит моя, а не его одежда.

— Ты ошибаешься. Если он был так влюблен, зачем он так скоропалительно женился на Светлане, — мягко возразила я, чем спровоцировала новый всплеск откровений.

— Не знаю, точно. Его сильно потряс несчастный случай с отцом Светы. Тебе, конечно, уже сказали, что ее отец уже неделю лежит без сознания в реанимации. Так вот, когда с ним случился инсульт, они с Максом, как раз, беседовали в кабинете директора. Макс и Скорую вызвал… После того, как все было окончено, Макс сильно набрался. И все твердил: «Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы она все узнала».

— Кто, она? И что именно она узнает?

— Не знаю. Может, просто алкогольный бред — он был сильно пьян. А на следующий день женился на Светке. Может, предчувствовал, что и сам так окончит, как его тесть?

— А в день смерти к Максу никто не приходил?

— Этот день у него не приемный. Он занимается… занимался делами. Так что посетителей не было. Хотя… — Сонька перестала всхлипывать. Ее взгляд вдруг снова обрел остроту. — К нему заходила эта новая красотка. Хотела проконсультироваться, — она презрительно хмыкнула — Ей он, конечно, отказать не смог. Минут пять пообщались, и она ушла.

— Каким он был после ее посещения?

— Как обычно: деловым, немного хмурым. Велел мне больше никого не пускать.

К сожалению больше ничего не знаю. Почему он, такой молодой, такой здоровый, — она снова расплакалась.

Я подождала, пока ливень слез перейдет в моросящее всхлипывание, и попыталась посадить Соньку на стул. Она послушалась, и мы с Денисом направились к выходу, но покинуть эту долину горя не успели.

— Вот вы где! — с осуждением, как будто застала нас на горячем во время ограбления офиса, произнесла Татьяна Викторовна, входя в комнату. Вместе с ней были Светик и один из следователей, которых мы видели накануне. — Вот и все заинтересованные лица в сборе.

Следователь медленно обвел нас хмурым и пронзительным взглядом и вздохнул.

— Причина смерти Максима Завадского не была естественной. Он был убит.

Мы замерли все, как фигуры в детской игре, в той позе, в которой нас застали эти слова и побледнели, каждый в меру своих возможностей. Следователь, не давая нам опомниться, продолжал:

— Сначала у нас не возникло никаких подозрений. Симптомы были слишком знакомыми. Вскрытие провели только для порядка. Однако состояние внутренних органов и анализ крови показал наличие в крови — он, явно получая удовольствие от демонстрации своей эрудиции, произнес что-то совершенно не выговариваемое и мной не воспринимаемое. — Это сосудистое средство, которое в больших количествах может привести к инсульту. А это значит, что наш потерпевший был отравлен.

В голове у меня моментально возник образ: моя чашка в окостеневших мертвых руках. Пол внезапно начал покачиваться под моими ногами, и мне пришлось сесть рядом с Сонькой. Где моя чашка?!!

— Ему сделали укол? — с надеждой спросила я.

— Нет. Следы лекарства найдены и в желудке, вместе с остатками кофе. Потерпевший его выпил.

Слабая надежда умерла, осталось отчаяние. Если кто-нибудь узнает, что Макс пил из моей чашки…

Пока следователь наслаждался произведенным на нас эффектом, инициативу перехватила Татьяна Васильевна.

— У всех вас была возможность всыпать в его кофе эту гадость! — прогрохотала она над моей головой. — Ты приносишь ему кофе? — грубо обратилась она к Соньке.

— Обычно, да. Но вчера он сказал, что сварит себе его сам! — защищалась Сонька.

— Это только твои слова! — продолжала натиска Татьяна Васильевна, грозно сверкая глазами.

— Но зачем мне было это делать?

— Ты была влюблена в него, а он не обращал на тебя внимания. Бегал за каждой юбкой, кроме твоей. И в довершение всего, женился на моей дочери!

— Но с тех пор прошла уже неделя! — опешила ее оппонентка.

— Я думаю, что последней каплей была его новая пассия, Нина.

Упоминание о новом раздражителе, наконец, привело Соньку в чувство.

— Для кого она была последней каплей? — бросилась она в контрнаступление. — Может, для Вашей дочери? Она была женой Макса, а не я! Это для нее было унижением, не для меня! Может, Вы так рьяно обвиняете меня, чтобы отвести подозрения от дочери?

Следователь с интересом слушал перепалку и молча что-то записывал в небольшой блокнотик. Думаю, такие подозреваемые, как мы, были для него подарком.

— Думаете, я не знаю, как он к ней относился? Да он унижал ее постоянно перед всеми, — мстительно продолжала Сонька. — А может, это сделали Вы? Ваше материнское сердце не выдержало страданий дочери?

Татьяна Викторовна побагровела, а я инстинктивно съежилась в ожидании раскатов ее громового голоса.

— Да меня не было в этот день на работе! Ты лучше на них посмотри! — она указала царственным перстом в нашем направлении. — Брошенная невеста и брошенный ухажер!

Я открыла рот, чтобы оправдаться, но Денис остановил на меня предостерегающим взглядом.

— У всех был мотив! — продолжала женщина.

— А возможности? Сколько времени должно было пройти с момента приема лекарства до его действия? — спокойно спросил Денис, переключая, таким образом, наше внимание на менее конфликтную тему.

— От десяти до двадцати минут, — поддержал его следователь. — Если учитывать время его смерти, которое установлено во время вскрытия, то можно сказать, что отравление произошло между десятью и половиной одиннадцатого.

В памяти сразу же возник e-mail, который я получила накануне от Макса. Упоминание о том, как он касаясь чашки губами, думает обо мне. Он писал письмо, когда пил эту последнюю чашку кофе в своей жизни! И думал обо мне! Ощущение причастности к смерти заставило меня вздрогнуть. Следователь внимательно посмотрел на меня.

— Я получила от Макса электронное письмо в это время, — ответила я на его взгляд. И пересказала содержание послания, избегая личных подробностей.

— Вы можете показать мне его?

Я грустно покачала головой.

— К сожалению, вся информация с моего компьютера была стерта. Денис может подтвердить.

— Но это письмо должно было сохраниться в компьютере Макса! — оживилась Сонька. Она быстро нажала на пуск, и мы с надеждой приникли к экрану.

Увы! Утренний ужас повторился. Компьютер мирно гудел прекрасно работающим вентилятором, но на этом вся его работа заканчивалась. С черного мертвого экрана монитора единственным признаком жизни пульсировало белое тире курсора.

Денис тихо выругался.

— Эпидемия какая-то!

— Насколько я понял, письмо мы уже не прочтем, — спокойно заметил следователь.

— Может, Вы вспомните, кто заходил к Максиму Завадскому в это время? — спокойно обратился он к Соньке.

Наш главный обвинитель и правдолюб долго и мучительно вспоминала эти мгновения, но ничего конкретного ей на ум не приходило.

— Вы еще долго здесь все будете? — раздался голос тети Шуры. — Может, выйдете в приемную, а я помою в этой комнате? Можно?

— Да, да, конечно, — вежливо ответил следователь, и мы хором вышли из помещения. Только Сонька продолжала сидеть на своем стуле.

— Ты остаешься? — обернулась я к ней и застыла. На лице у женщины было выражение удивления и ужаса. Она вспомнила!

Однако мгновение прозрения длилось недолго. Лицо Соньки обрело прежнее выражение.

— Иду, — хмуро ответила она, после чего встала со стула и последовала за остальными.

Я поняла, что откровений не будет.

Наша беседа со следователем была короткой и исчерпывающей. Каждый из нас вынужден был сообщить, где он находился в указанное время и кто это может подтвердить. Затем наш мучитель потребовал повторить наши показания в письменном виде, предупредил не покидать город и, наконец, откланялся.

Некоторое время все молчали, полностью деморализованные этой новостью. Я подумала, что в далекие времена кисейных барышень, если беседа внезапно прерывалась и наступала минута молчания, говорили «тихий ангел пролетел». В нашем случае, по всей вероятности, пролетел призрак того, кто называл себя Максом Завадским. Я поежилась.

— Ты замерзла? — с укором спросила Светка, будто эта человеческая слабость была чем-то неприличным.

— Просто не по себе, — у меня была веская причина так себя чувствовать. В конце концов, вещество, которое убило моего беспутного жениха, находилось в МОЕЙ чашке, а где находится моя чашка… лучше не гадать. А, может, это Сонька ее убрала? Зачем? Я посмотрела на бывшую ассистентку Макса и заметила, что она пристально наблюдает за нами.

— Ты что-то вспомнила? — поинтересовалась я.

— Возможно, — сухо ответила она. — Только это информация не для ваших ушей.

— Денис, когда ты мне починишь компьютер? — сухо обратилась она к Денису.

— Закончу с компом Лины и приду.

— Тогда, я думаю, вам здесь больше делать нечего.

— Это тебе здесь больше нечего делать, — зашипела на нее Татьяна Викторовна.

— Время аренды офиса еще не истекло, — спокойно парировала Сонька.

— Он был арендован на имя Завадского. Поэтому даю тебе время собраться, скажем, до послезавтра. После этого тебя в здание не пустят.

— Мне хватит, — и вдруг улыбнулась. От ее улыбки мне стало как-то не по себе.

— Посмотрим, — с тихой угрозой изрекла владелица нашего центра. Потом спокойно обратилась к дочери — Пошли. Мне нужно поговорить с тобой.

Светик с отчаянием посмотрела на меня, потом покорно опустила голову, и они вышли.

Сонька продолжала сверлить взглядом нас с Денисом, с откровенным вызовом ожидая наших вопросов. Поэтому, никаких вопросов мы ей задавать не стали.

— Ты же сказал, что с моим компом уже все в порядке? — удивленно спросила я Дениса, когда мы остались в коридоре одни.

— Мне кажется, что об этом лучше никому не говорить, — спокойно заметил он. — Ты разве не хочешь узнать, кто это сделал?

— Насколько я поняла, с компом Макса произошло то же самое.

— Может, целью диверсии была вовсе не твоя карьера?

— А что? Что общего может быть между моей работой и его?

— Возможно, если бы я знал это, то догадался, кто и зачем убил Макса.

— Который на поверку оказался вовсе не Максом, — мрачно добавила я.

Денис вопросительно посмотрел на меня.

— Пойдем. Я тебе по дороге расскажу о том, как я провела вчера вечер.

И мы медленно двинулись по направлению к лифту.

* * *

День, наконец, закончился. Никаких неожиданностей больше не произошло. Ключ от офиса я нашла на его обычном месте, охранник тоже не помнил ничего необычного. Может, это я сама забыла его вчера сдать на вахту? Я уже ни в чем не была уверена. Биоробот по имени Лина явно работал с перегрузкой, как сказал бы Костик.

Мелкий противный дождик не располагал к оптимизму. Однако Татьяна Викторовна забрала Светика домой, и предвкушение полноценного отдыха в полном одиночестве вдохновляло. У меня будет возможность немного прийти в себя и подумать. Я вздохнула, закрыла зонтик, вошла в свой подъезд и, кивнув вахтерше, заторопилась к лифту.

— А Вас ожидают! — вдруг остановил меня ее голос.

Резко затормозив, я повернулась. Из двери вахтерской вышел… Макс Завадский. Настоящий.

— Горишь на работе! Еле тебя дождался.

Вид у него был помятый. Под глазами темные круги, на лице романтическая бледность.

— Как Вы меня нашли? — я постаралась посмотреть на него настолько холодно, насколько позволял мне внутренний холодильник.

— Вы называли таксисту свой адрес.

— И зачем Вы здесь?

— Мне кажется, что у нас есть неразрешенная проблема.

— Вы, наверное, по поводу развода? — догадалась я и немного потеплела душой. Он не собирался флиртовать. — Ваша жена сегодня ночует у своей матери. Я могу дать Вам адрес.

— Адрес я возьму. Но это не все. Мне нужно поговорить с Вами. Может, пригласите меня к себе?

— А почему нельзя поговорить здесь?

Мысленное сравнение его и моей квартир полностью отбивало всякое желание приглашать его к себе.

— Вспомните, я оказал Вам гостеприимство. Кроме того, обещаю вести себя пристойно.

Он улыбнулся. Улыбка у оригинала была гораздо привлекательнее, чем у его копии. Я вздохнула и смирилась. Размышления в одиночестве откладывались.

— Пошли, — лаконично пригласила я своего непрошенного гостя, и мы вошли в лифт.

— У-у-у, как все запущенно! — произнес Макс The First, осматривая мои апартаменты. Глаза его смеялись. — В чем проблема? Недостаток времени или денег?

— Угадали. Только вместо «или» — «и». Чай?

Спустя несколько минут, я сидела напротив моего гостя в моей минимально обставленной кухне и вопросительно глядела на него.

— Рассказывайте, во что вы, подруги, вляпались? — он не улыбался. Сейчас его глаза смотрели серьезно.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Мою квартиру сегодня перевернули вверх дном.

— Что-то украли?

— Нет, — он покачал головой — Но, может, вам известно, что у меня искали?

— Увы, не знаю. У меня тоже что-то искали вчера. И тоже ничего не взяли. Только в моем случае еще Светик пострадала. Ее ударили по голове.

— Вот сюда? — он наклонил голову и показал ссадину на затылке, неумело вымазанную йодом.

— Угу, — я постаралась не улыбнуться. Но у меня это не получилось. — Как досадно. Сочувствую.

— Голова до сих пор болит. Сейчас, как потерпевший, я имею право на информацию? Ну, хотя бы о человеке, который жил под моим именем и по моему паспорту.

— Я, действительно, ничего определенного не знаю. Могу только рассказать то, что известно мне.

И я посвятила Макса в последние события. Особенно впечатлило его сообщение о том, что смерть его двойника не была ни случайной, ни естественной.

— Неужели его убили? — от волнения он залпом глотнул все содержимое чашки. — И что они искали?

— По-моему, мы даже не знаем, кто он. Не только, кто эти «они», и что они искали.

— Что ж, попробуем порассуждать, — Он потер виски пальцами.

— Черт! Как голова болит!

— Таблетку? — я не стала ждать ответа, достала из аптечки «Солпадеин» и налила в стакан воды. Он кивком поблагодарил меня и продолжил.

— Мой будущий двойник что-то у кого-то украл и скрылся под моим именем.

— Его нашли и убили. И с тех пор ищут это нечто украденное, — ехидно продолжила я. — Блестящие умозаключения. Шерлок Холмс нервно курит в сторонке. А почему нельзя было сначала найти с его помощью то, что они искали, а уже потом убить?

— Да Вы кровожадная особа! Как я сразу этого не заметил? — он насмешливо покачал головой.

— Теперь Вы знаете мой секрет. Думаю, Вам следует об этом помнить, — парировала я и добавила — А если серьезно, то, мне кажется, убийцы или убийца не очень хорошо знал вашего двойника.

— Почему?

— Потому что в моей квартире он ничего не мог спрятать. Он никогда не бывал у меня.

— Вы хотите сказать, что ваши отношения были платоническими? — в его голосе звучало искреннее удивление.

— Мои отношения к делу не относятся.

— Извиняюсь, но хочу отметить, что мне это приятно.

Я подозрительно посмотрела на него.

— Просто мне нравитесь Вы, и совсем не нравится мой двойник. Это ведь не криминал?

— Нет, но мне казалось, что Вы так же устали, как и я. А потому беседа наша должна быть короткой и содержательной. У Вас же голова болит!

— Мне уже лучше, — легкомысленно признался мой незваный гость.

— Тогда продолжим? — я принципиально отказывалась переходить на приятельский тон. Мне вполне хватило приятельских отношений с его двойником, чтобы жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Он вздохнул и кивнул головой.

— И этот кто-то не знал, что Макс женился не на мне. Но, тем не менее, убийце было известно, что ваш двойник мне сделал предложение. А значит, на след своей жертвы он вышел около двух недель назад и больше в моей организации не появлялся.

— Или полагал, что вы были любовниками, и у вас могли остаться его вещи. Или знал, что его брак с Вашей подругой был фиктивным. И что это нам дает?

— Ничего, — я вздохнула. — Макс сделал мне предложение публично, на глазах у всех. Источником информации мог быть любой. Может, попробуем с другой стороны?

— Например.

— Например. Вы попробуете разговорить вахтера из Вашего дома и узнать, куда же подевался его предшественник? А может, фирма, через которую нанимали вашего вахтера, знает что-нибудь?

— Это хорошая мысль.

— К сожалению, других у меня пока не возникло. Может, если мне удастся поспать хотя бы одну ночь из трех, я что-нибудь придумаю.

— Намек понял, — он вздохнул и невинно посмотрел на меня. — А может, пустите на постой? На одну ночь. Очень не хочется возвращаться в разгромленную квартиру. Я обещаю вести себя прилично.

— У меня нет раскладушки.

— Я…

— Нет.

Он засмеялся, легко, весело.

— Ну, может же мужчина попытаться!

— Вы свою попытку использовали, — не удержалась я от улыбки в ответ.

Мы обменялись номерами телефона, и мой незваный гость оставил меня, наконец, в одиночестве.

Меня ждали теплая ванна, мягкая гостеприимная постель и размышления… К сожалению, ожидали совершенно напрасно. Едва я начала набирать воду в ванне, как раздался звонок в дверь. Макс-подлинник становился навязчивым и напрашивался на грубость. Исполнившись праведным гневом, я решительным шагом направилась к двери и рывком отворила ее. На пороге, сияя невинной радостью жертвы, которой удалось вырваться из когтей хищника, стояла Светка. В руках ее находилась вахтерская раскладушка.

— Я сбежала! — счастливо пискнула она.

Я молча пропустила ее в квартиру. Все розовые надежды на рекреацию были зверски раздавлены плоскими каблучками Светкиных туфелек. Впереди меня ждала еще одна беспокойная ночь.