Вкус запретного плода

Галина Романова, 2019

Поругавшись с зятем и дочерью, Наталья уехала с курорта раньше времени, никого не предупредив о том, что возвращается домой. А через три недели, когда ее семья прибыла в родной город, Наталью они в квартире не обнаружили, равно как и ее вещей. А после заявления в полицию их пригласили на опознание трупа неизвестной женщины, которая, судя по всему, стала жертвой изощренного маньяка…

Глава 3

Игорь Васильевич Слепцов рассеянно крутил в пальцах головку брелока сигнализации. Ему следовало давно уже открыть машину. Влезть в нее и подъехать к своим девочкам, которые ждали его на стоянке такси с чемоданами. Они только что прилетели с отдыха. Только что вышли из здания аэропорта. Девочек он оставил на стоянке такси, а сам пошел за машиной. Они всегда оставляли ее на платной стоянке аэропорта до прилета. Он давно уже должен был за ними подъехать, а он все медлил и медлил.

Почему?

Потому что, пока он шел, по пути ему попался газетный киоск. И заголовки крупными буквами сразу трех печатных изданий голосили о таком…

О таком ужасе, что у него на какой-то момент даже дыхание перехватило.

— Боже мой! — ахнул он, выхватив из стопки газету и впившись взглядом в текст статьи. — Боже мой, только не это!

В статье говорилось о зловещем убийстве женщины средних лет и мужчины. Предполагалось, что они были любовниками. Оба были жестоко убиты. Скорее даже, казнены. Подробностей не было. Спасибо цензуре! Труп мужчины был опознан, его вот-вот должны были забрать родственники для погребения. А вот труп женщины до сих пор оставался невостребованным. Он был не опознан. Автор статьи предполагал, что женщина была приезжей, потому что в квартире был найден чемодан с женскими вещами, скорее всего, принадлежащими жертве. И фото чемодана было опубликовано.

Гоша едва не задохнулся, когда увидел это фото. Это был чемодан его тещи. Сто процентов ее чемодан. Таких немного увидишь. Она его из Испании привезла. Купила там задорого.

Далее в статье назывался адрес, где произошло убийство. И это было неподалеку от дома, где проживала его теща. А он знал, что она любила вылезти из такси за пару кварталов от дома и пройтись пешочком. Считала, что движение — жизнь. Конечно, с тяжелым чемоданом не очень-то разгуляешься, но…

Но теща его была с великими, на его взгляд, причудами. И с годами причуд этих становилось все больше и больше. Одно ее бегство с курорта чего стоило! Это надо было так мерзко поступить со всеми ними! С ним, с Иркой, с Натой. Ната проплакала всю ночь, когда узнала, что ее бабушка уехала, не сказав никому ни слова.

— Она обиделась, да! — кричала на них с Иркой дочка. — Вы не должны были так поступать с ней, не должны!

— Как, Ната? Как мы с ней поступили? — делал он недоумевающее лицо и разводил руками.

— Вы выгнали ее! — плакала девочка.

— Мы предоставили ей возможность пожить отдельно, малыш.

— Вы выгнали ее, — стояла на своем дочка.

Потом они жестко поссорились с Иркой. Та тоже пыталась обвинить его в изгнании Натальи Павловны. И даже слушать не хотела, что это было их общее совместно принятое решение.

— Ты настоял! — стояла на своем Ирка и тоже плакала.

Теща не позвонила, когда добралась до дома. Ирка тоже настырничала и не звонила ей.

— Мы ей не нужны, — рассуждала она, надувая губы. — Ей и без нас замечательно. Взяла и сбежала! Не предупредив никого. Мы, как дураки, в театр собрались. Нарядились. Ждем ее, а она…

Ната не звонила бабушке, потому что ей было стыдно.

— Она никогда не простит мне моего предательства, — всхлипывала бедная девочка. И не звонила бабушке.

А он не звонил по понятным причинам: ему это вовсе не было нужно. Ни говорить с тещей, ни извиняться перед ней. Он был совершенно счастлив, не слыша ее высокого звонкого голоса. Исчезли причины для желудочных колик, которые зачастую вызывались одним фактом ее присутствия.

Но вот когда они прилетели, его девчонки мгновенно достали свои телефоны, включили их и принялись названивать его теще.

— Недоступна, — нахмурилась Ирка.

— Телефон бабушки вне зоны, — тут же принялась кусать губы Ната. — Она поменяла номер? Чтобы мы не могли до нее дозвониться?

— Не мели чепухи, Ната, — одернула ее Ирка, но было видно, что она занервничала.

Они набирали номер тещи снова и снова. Результат был одним и тем же — ее телефон либо был выключен, либо находился вне зоны действия сети.

— Ладно, по дороге домой заедем к ней. Навестим. Извинимся, — решила Ирка и подмигнула Нате, которая выдохнула с облегчением. — Все будет хорошо, малыш. Гоша, ступай за машиной. Мы тебя тут подождем.

И Гоша пошел. И наткнулся на газетный ларек. И купил газету с ужасными кричащими заголовками. И уже минут пять пребывал в ступоре, не зная, как сообщить обо всем этом Ирке.

«Ну, ты где? — пискнул телефон сообщением от жены. — Мы устали. Нам жарко».

«Еду», — ответил он ей и полез в машину.

Газету с ужасной статьей он выбросил в мусорный контейнер. Не надо раньше времени страха нагонять. Вот сейчас они приедут к теще, а та дома. Сидит себе на любимой лоджии с огуречными кружками на надменной своей физиономии и просматривает на компе бухгалтерский отчет, который ей прислала ее любимая подруга, она же главный бухгалтер салона красоты, которым владела теща с ней на паях. Вернее, подруга владела одной восьмой салона. Все остальное было тещино.

Кстати, подруга! А не позвонить ли ей? Не узнать ли, с чего это Наталья Павловна вдруг не отвечает своим близким?

Гоша потянулся за телефоном и тут же одернул руку. И уверенно вдавил педаль газа в пол.

Нет, Вере он звонить не станет. Они не терпели друг друга: он и давняя подруга тещи, она же компаньон. Как-то так вышло. И познакомились-то на бегу, и общались не больше часа, но и этого времени хватило, чтобы между ними пробежала черная кошка размером с медведицу. Гоша даже подозревал, что именно Вера гадит в их отношениях с тещей. Настраивает ее против зятя.

Нет, ей он звонить не станет. Пусть уж Ирка сама. Если вот Натальи Павловны дома не окажется, пусть она сама звонит Вере. И выясняет, где ее блудная мать.

Девчонки заждались. Ирка вспотела, волосы разлохматились. Она глянула на мужа злыми глазами и проворчала:

— Только за смертью тебе ходить, Гоша.

И он неожиданно побледнел, вспомнив статью из газеты и фото чемодана, так похожего на тещин.

— Папа, поехали уже, — захныкала Ната и полезла на заднее сиденье.

Он быстро загрузил чемоданы. Они расселись и поехали на тещин адрес.

— Ждите меня здесь, — скомандовала Ирка, открывая пассажирскую дверь и свешивая ноги на землю.

— Мама, я с тобой, — взвыла Ната.

— Нет. Я одна хочу с ней поговорить, — свела брови на переносице Ирка. — Без свидетелей. Нам нужно многое сказать друг другу. Ждите.

Гоша подмигнул дочери в зеркало заднего вида. Та, надув губы, отвернулась. Все еще сердилась на него за бабушку.

— Хочешь мороженого, Натусь? — принялся он подлизываться, когда за Иркой закрылась подъездная дверь. — Давай сходим в магазин, он тут недалеко. И пока мама говорит с бабушкой, мы с тобой…

— Идем, — быстро сдалась дочь.

Мороженое она очень любила, но матерью оно запрещалось, особенно в жару, особенно когда дочь перегревалась на солнце.

— Только надо быстро, пап, — бормотала Ната, семеня рядом с отцом к магазину за углом тещиного дома. — Надо успеть купить и по возможности быстро съесть, чтобы скрыть следы преступления.

И Наташка рассмеялась весело и звонко. А он снова побледнел, вспомнив фото из газеты.

Скрыть следы преступления. Какая, по сути, страшная фраза. Почему погибшую женщину так никто и не опознал? Потому что она не была жильцом того дома, где совершилось убийство? Или потому, что ее никто не хватился? А это-то почему? Потому что она одинокая? Или…

Или ее родственники где-то далеко или, к примеру, в отъезде и думают, что все в порядке. Все в порядке с их матерью, тещей, бабушкой.

Тьфу-тьфу-тьфу! Незаметно для дочери Гоша трижды поплевал через левое плечо. Он, конечно, был бы рад не видеться больше с Натальей Павловной никогда. Но не так это все должно было произойти. Не так трагично, не так страшно. Это должно было произойти естественным способом. По естественным причинам.

Мороженое съесть они с Натой не успели. Когда вернулись, Ирка уже нетерпеливо приплясывала возле машины.

— Ой! — пискнула Ната, пряча руку с мороженым себе за спину. — Папа, мама сейчас ругаться будет.

Но мама даже не заметила их самоволки. Даже не обратила внимания на то, что дочь в летний зной есть мороженое.

— Ее нигде нет, Гоша! — подняла она на мужа бледное лицо, глаза неестественно вытаращились.

— Дома нет?

— Дома нет. В квартире! Ты что, тупой?! — взвизгнула Ирка. — И ее не было!

— Ладно тебе паниковать. Она просто где-то гуляет. Может, в салон подалась. Могла она просто ради приличия там показаться хотя бы раз за месяц?

Это он съязвил. По понятным причинам. Теща, на его взгляд, из рук вон плохо вела свой бизнес. Полностью передоверила все своей подруге, которая наверняка ее обворовывала. За два последних года, по его сведениям, Вера дважды меняла дорогие машины и начала строить дом за городом. Тогда как свои доходы теща называла более чем скромными.

И он предлагал ей, между прочим, свои услуги. Предлагал устроить внезапную проверку всей бухгалтерии. Теща отказалась.

— Я знаю Верочку не один десяток лет, Гоша. Она никогда не стала бы мне врать. И уж тем более обворовывать. А шикует она оттого, что у нее появился очень-очень-очень влиятельный и обеспеченный друг.

И этому Гоша не верил тоже. Вере, как и Наталье Павловне, было под полтинник. И привлекательностью его тещи Вера совершенно не обладала. Была прожорливой и оттого грузной. Сильно косолапила. И что особенно ему казалось неприятным: в разговоре всегда смотрела мимо собеседника. Какой влиятельный, обеспеченный друг? О чем вы?

— Не было ее в салоне. Я звонила Вере.

— Да? Странно.

У него ныла и чесалась грудь, хотелось быстрее домой. Хотелось отвлечься, забыться, не вспоминать про фото чемодана, так похожего на тещин. Про статью со страшным содержанием. И про неопознанный, не востребованный родственниками труп женщины.

Господи, хоть бы она уже отозвалась! Пусть ворчит, пусть обижается, пусть намекает, что он недостоин ее дочери. До сих пор недостоин, хотя они в браке уже восемь лет. Пусть все это будет уже. Чтобы он мог со спокойной душой запереться в ванной с бокалом хорошего виски, погрузиться в ароматную воду, прикрыть глаза и немного помечтать о запретном.

Мечтать ведь не запрещено, так?

— Домой? — спросил Гоша, заводя машину и глядя на встревоженную Ирку старательно отрепетированным беспечным взглядом.

— Какой домой, Гоша? Какой черт домой! В полицию поехали! — скомандовала жена.

И он послушался. Хотя очень боялся такого приказа, очень. Там ведь Ирка сразу обо всем узнает. И будет беда. С ней, с его женой. Про Нату он вообще боялся думать. Ее-то точно надо будет как-то оградить от правды.

— В какое отделение ехать, Ириша?

— В районное, Гоша! В районное! — Она сложила пальцы щепотью и помахала ими у него перед носом. — Разве не понятно! Не в МУР же ты меня повезешь!

Он вздохнул и поехал.

Районное отделение располагалось не так далеко. В паре кварталов от микрорайона Звездный. Доехали быстро, без пробок. Хотя сегодня он этому был совсем не рад. Лучше бы они застряли часа на три. Глядишь, за это время и Наталья Павловна бы объявилась. И Ирка бы успокоилась.

— Тебя подождать? — вежливым голосом поинтересовался он у жены, судорожно сующей в карман дорожного комбинезона телефон.

— Нет, уезжай к черту отсюда! — выругалась она.

— Я к тому, что с тобой идти или нет. Ира, прекрати, — попросил он тут же. — Прекрати истерить. Нату перепугаешь.

— Прости. — Она опустила голову и отчетливо всхлипнула. — Я чувствую… Я чувствую, что что-то не так, Гоша. Господи, какая же я дрянь! Я даже не позвонила ей, не спросила, добралась она до дома или нет! Ее никто, представляешь, никто из соседей не видел. Даже сестры Котовы. А они видят все! Где же она?!

Ныть и чесаться в груди стало просто невыносимо. Потому что он, кажется, знал ответ.

— Сидите с Натой здесь. Я одна схожу. — Ирка дотронулась до его руки, сжала. — Одну ее не оставишь. А чтобы она там была, я не хочу.

— Хорошо. Мы тебя подождем. Правда, Натусь?

Он нашел в зеркале заднего вида дочку. Вот ведь! Они даже не заметили, что ребенок, сморенный перелетом, уснул.

Он потом и сам задремал, так долго Ирки не было. Очнулся от странного звука. Дернулся, открыл глаза и тут же наткнулся на Иркину растопыренную ладошку, приплюснутую к стеклу водительской двери. Он нажал кнопку, стекло поползло вниз. Ирина отлепила ладонь, отступила на шаг от машины, давая ему возможность выйти.

— Ната спит? — спросила она хриплым голосом.

— Да, спит. — Он для надежности еще раз заглянул в салон, кивнул. — Да, спит. Что тебе сказали в полиции?

— Я написала заявление. — Она подняла на него сумасшедшие глаза. — Но они его не приняли.

— Почему? — возмущенно откликнулся он.

И уставился на жену. С ней явно было что-то не так. Взгляд неподвижный, тяжелый. Как у душевнобольного человека. Руки висят вдоль тела, хотя она так стоять не любила. Всегда им находила применение. То в карманы сунет, то воротник поправит, то в сумку полезет. А тут ее руки словно умерли. Они повисли. Безжизненно повисли.

— Они предложили мне для начала… — Она запнулась.

— Подождать возвращения Натальи Павловны три дня? — подсказал он.

А сам уже догадался, уже понял, что ей предложили сделать в полиции. И даже привалился спиной к машине, ноги ни черта не держали.

— Что они тебе предложили, Ирина? — Он странно охрип, когда спрашивал.

— Они предложили мне… Съездить на опознание, Гоша.

Ее правая рука дернулась и потянулась к лицу. Но не вышло ничего у его жены. Ни слезы вытереть, которые побежали по щекам, ни поправить прическу, ее волосы были в ужасном беспорядке. Пальцы сжались в кулачок и спрятались в кармане светлых брюк.

— На опознание?

— Да, — кивнула Ирина, не замечая, что плачет. — Несколько дней назад где-то по соседству с маминым домом произошло страшное убийство. Убили молодого мужчину и женщину средних лет. Мужчину забрали родственники. Женщину не искал никто. Пока. На квартире остался ее чемодан. Это… Это мамин чемодан, Гоша. Судя по фотографии, это мамин чемодан. И они мне предложили…

Ирка качнулась. Упала лицом на его грудь и зашлась в плаче. Он даже не пытался ничего говорить. Все слова бессмысленны в такой ситуации. Это понимали оба. Стояли, обнявшись, и ждали друг от друга сил. А их не было. Был только ужас, слепивший их в единый организм.

— Сейчас Натка проснется. Надо успокаиваться, Ириш. — Он погладил жену по волосам. — Надо успокаиваться и ехать домой.

— Но надо же ехать туда, — ее рука вяло махнула куда-то себе за спину. — Они и адрес морга дали и… Я не могу, Гоша! Я не смогу!

— Все. Успокаивайся. Все. Я сам все сделаю, — пообещал он сгоряча.

— Правда? — Она ухватилась за его плечи, заглянула в лицо. — Ты правда это сделаешь? Один?

— Да.

— Потому что я не смогу, Гоша. Не смогу!

— Я все сделаю, — уже тверже пообещал он.

И мысленно обратился за помощью к подруге тещи — Вере. Эта громоздкая баба сможет все. Она и с конем, и с крокодилом сладит. И войдет куда хочешь. Если не сможет опознать тело Натальи Павловны она, не сможет никто.

— Там еще дело в чем, Гоша, — зашептала жарко Ирка ему на ухо. — Тела… Тела были оскальпированы. Их сложно опознать.

— Ты говорила про чемодан Натальи Павловны. Там же ее вещи, — ухватился он за соломинку, надеясь, что не придется смотреть на то, что осталось от тещи.

— Вещи… Вещи все в крови. Все испорчено. Там невозможно… Господи, за что?!

И Ирка повисла у него на руках, потеряв сознание.