Проводник

Галина Сергеевна Горшкова, 2023

Каждый умерший должен быть сопровождён своим Проводником к порталу для переправки душ. Это нерушимое Правило. Но даже из него есть исключения…

— Павел, просыпайся…

Павел вздрогнул, как от лёгкого прикосновения, и пришёл в себя. Странно было, что он лежал на асфальте. Над ним синее безоблачное небо. Вокруг чужие дома. И тишина нереальная. Ни машин, ни людей, ни шума большого города, к которому он привык с детства. Павел с недоумением сел.

Перед ним стояла женщина, словно модель из компьютерных игр: высокая, фигуристая. Грудь, талия, попа — всё на месте. Чёрный обтягивающий комбинезон. Чёрные, зачёсанные назад волосы, пронзительный взгляд.

«Даже слишком пронзительный, поэтому лучше сосредоточиться на губах незнакомки, которые что-то говорят в этом приятном сне…».

— Павел, ты меня слышишь? — женщина наклонилась ближе и пощёлкала пальцами перед его носом, чтобы проверить концентрацию внимания. — Со слухом всё в порядке?

— Да. Вы кто? — Павел окончательно проснулся.

— О! Начал проявлять способности к коммуникации, — женщина выпрямилась. — Я рада. Я твой личный Проводник. У меня для тебя плохие новости, парень: ты умер и больше не принадлежишь физическому миру. Я здесь для того, чтобы тебя проводить и объяснить законы этого места. И хотя у меня записано, что ты трудный, постарайся уяснить мои правила с одного раза.

— Какие ещё правила? — не желая больше общаться с галлюцинацией, Павел протянул вперёд руку и попытался отодвинуть женщину с линии обзора местности. И тут же ойкнул, ощутив боль от прикосновения к незнакомке:

— Ой, ты меня током ударила, — непроизвольно перешёл он на «ты», растёр пальцы и, опёршись на асфальт, начал подниматься на ноги.

Женщина не сдвинулась ни на шаг и спокойно ответила:

— Правило номер один, запоминай: до Проводника нельзя дотрагиваться. Это чревато разрядом электричества.

— Угу. А я Дед Мороз, — съязвил Павел. — Приятно познакомиться. Всё, бывай. Чёрт! Что ж так голова кружится? Я идти не могу. Что происходит?

Павел схватился за голову, прикрывая глаза и пытаясь унять головокружение. Его сильно мотало, а тело слушалось плохо, словно он был пьян или отравился. Но алкоголь он не потребляет. И с едой всегда осторожен.

— Ты рано вскочил на ноги, — пояснила незнакомка. — Ты только что расстался с физическим телом и пока не приспособился к новым условиям. Адаптация займёт минут десять. Этого достаточно, чтобы меня выслушать, всё осознать, смириться и настроиться на предстоящий поход. Я бы тебе порекомендовала сесть и отдохнуть это время.

— А я бы тебе рекомендовал замолчать и не мельтешить тут. Видишь, я себя плохо чувствую? Не надо было есть в той закусочной. Отравился, наверно. Думаешь, я не догадался, кто ты такая?

Женщина удивлённо приподняла одну бровь:

— В смысле: догадался? Я тебе прямо сказала, кто я есть.

Павел театрально зааплодировал её актёрскому таланту:

— Да-да, а я, типа, такой доверчивый. Не-е, не прокатит, я на пранк не ведусь. Тебя ведь Лёха нанял для моего розыгрыша, так? — Павла перестало мотать из стороны в сторону, и он почувствовал себя уверенней. — Я помню о своём долге. Но нет у меня сейчас денег нисколько! Объяснял же я ему. Вот устроюсь на новую работу, с процентами всё верну.

— Не вернёшь, — так же спокойно произнесла женщина. — Ты не устроишься на работу, потому что несколько минут назад умер. Тебя больше нет.

— А-а, очень смешно.

— Смешно?

— Да, юмор оценил. Передай Лёхе, что не надо мне угрожать, а то я могу передумать платить по счетам. Всё, мне некогда, — Павел вновь протянул руку к женщине, чтобы сдвинуть её со своего пути, и вновь вскрикнул от боли. — Ай! Зараза! Ты что, специально? Ты зачем меня ударила током?

Женщина пожала плечами:

— Правило номер два: до Проводника нельзя дотрагиваться. Это чревато разрядом электричества.

— Чего? — Павел с опаской посмотрел на приставшую к нему незнакомку, пытаясь понять, как именно она его ударила, ведь в руках у неё ничего нет. — Ты говорила, это правило номер один?

— Вот видишь, начал соображать, — женщина улыбнулась. — Второе правило звучит, как первое, но с уточнением, что каждое последующее прикосновение к Проводнику влечёт более сильный удар, чем предыдущий.

— Да ладно гнать-то?!

— Гнать? — непонимающе переспросила незнакомка.

— Конечно. Я не вчера родился.

— Знаю. Ты прожил тридцать шесть лет, восемнадцать дней и пятнадцать часов.

— Слушай, твоя шутка уже затянулась.

— Я не шучу, и всегда говорю только правду.

— Нет, я не намерен это слушать, — Павел сделал вид, что собирается идти, но неожиданно сделал прыжок в направлении женщины и дотронулся до её плеча. И тут же, получив неприятный удар током, воскликнул: — Ах, ты ж, твою мать! Опять ударила. Гадость! Как ты это делаешь?

Женщина беззлобно ответила:

— Не вижу смысла объяснять такой бестолочи. В твоём личном деле указано, что ты трудный, а надо было записать, что тупой. Это более соответствует действительности. Из двух простых правил ты не понял ни одного. До Проводника нельзя дотрагиваться! Но я рада, что ты восстанавливаешь свою активность, а значит, уже скоро можно выдвигаться в дорогу.

Павел нервно хохотнул:

— Какую дорогу? Разбежалась. Держи карман шире!

Он резко развернулся и пошёл в противоположную сторону. Уверенно, бодро, быстро. И, пожалуй, именно в этом была его ошибка, потому что через несколько шагов он со всей этой скорости ударился лбом в невидимую стену.

Женщина за спиной усмехнулась и прокричала вдогонку:

— Может, прежде чем убьёшься во второй раз, хотя бы выслушаешь правила нахождения в этом мире?

Павел озадаченно потрогал рукой невидимую преграду:

— Что за мистика? Улица идёт дальше, а я не могу.

— Улица идёт. Но пока я стою на месте, ты никуда не сдвинешься. Ибо я твой Проводник, а ты мой сопровождаемый. Мы сейчас связаны прочней, чем цепью. Пять-семь шагов от меня в любом направлении — предел нашего разрыва в пространстве. Будешь упираться, тебя опять ударит током, на этот раз от внешней границы.

«Да, возрастание электрического поля есть. Ещё немного и, впрямь, долбанёт, — Павел почесал лоб, ущипнул себя за кожу. — Проснуться не получается. Я не сплю. Но и для реальности всё неправдоподобно. Безлюдный город. Красивая незнакомка. Невидимая стена. Отравился, не иначе».

Павел вернулся назад и прямо на дороге сел перед женщиной по-турецки. А чего церемониться, если это всё понарошку?

— Валяй, — милостиво произнёс он, решив досмотреть свою галлюцинацию до конца. — Рассказывай. Что ты хотела сообщить? Какие правила?

— Правила простые. До Проводника не дотрагиваться. От Проводника не отходить. Проводника слушать. Проводнику подчиняться.

— И всё?

— А тебе ещё что-то нужно? — удивилась женщина.

— Не знаю. Я думал, это будет более эпично, — Павел откинулся назад, опираясь на руки, и позволил себе помечтать: — Пройти какой-нибудь обряд посвящения, прочитать талмуд заклинаний, поклясться на крови. Как в кино. Ладно, всё так всё. Я могу быть свободен?

— Нет.

— Да что ж такое то? Ах, да, я забыл. Я же у тебя в подчинении, — он кокетливо захихикал. — Что мне прикажет моя госпожа?

«Госпожа» строго скомандовала:

— Отрывай свой зад от асфальта и пошли за мной.

— Мм-м. К тебе или ко мне?

Женщина вновь недоумённо подняла кверху бровь:

— К порталу по отправке душ с земли на высший суд. И чем скорее дойдём, тем быстрее закончим трепать друг другу нервы. Не питай иллюзий, что ты мне нравишься. Это далеко не так. Вставай.

— На суд? Нет, я не пойду, — Павел скрестил руки на груди, всем видом показывая, что будет делать только то, что сам считает необходимым.

Его Проводница вздохнула и озадаченно пробормотала:

— Действительно, трудный, — а для Павла уже с угрожающими нотами в голосе добавила: — Не заставляй меня применять грубую силу.

— Грубую силу? Это как? Побьёшь меня, что ли? — Павел развеселился, представляя, как эта красавица полезет с ним в драку.

— Нет, просто возьму тебя за шиворот и поведу за собой.

Женщина подошла к Павлу и дотронулась до его воротника. Павел вскрикнул от боли, вскочил на ноги и отпрыгнул от женщины на полтора метра. Каждый последующий удар током реально был сильнее предыдущего.

— Какого лешего? Ты с ума сошла? Ты хоть на секунду представляешь, как это больно? Что я тебе делал, что ты со мной так обращаешься? Дурная на всю голову! Не подходи ко мне, а то я закричу!

— Твоё право. Мы здесь одни. Твой крик никому не помешает. А не нравится по-плохому, иди по-хорошему.

Павел неуверенно осмотрелся по сторонам в поисках выхода из своей ситуации. А ведь, и правда, кругом безлюдно — кричать бессмысленно, и бежать с учётом невидимых стен некуда.

«Как-то бы выиграть время, а там, глядишь, кошмар сам закончится. Или от галлюцинации отпустит, или план побега найду».

— Не могу я идти, — поспешил он оправдаться. — У меня от твоих ударов голова опять закружилась. Вон, колени подкашиваются. Мне надо посидеть и прийти в чувства. А ты мне пока что-нибудь расскажи, раз я туго понятливый, — он снова опустился на асфальт, изображая из себя немощного, — Вот ты говоришь, что я умер. А почему я тогда об этом ничего не знаю?

— Никто не знает о своей смерти в момент выброса из физического тела. Осознание приходит позже. Потому и нужен Проводник, чтобы человек не потерялся между мирами.

— А, то есть ты, типа, старухи с косой, что ли? Но ты на неё не похожа.

Его Проводница подтвердила:

— Я собирательный образ твоих ожиданий, проекция твоих мыслей.

— Каких ещё мыслей? Что ты сочиняешь? — возмутился Павел. — Мне тридцать шесть лет! Ни о смерти, ни о тебе я вообще никогда не думал.

— Сознательно — нет, а подсознательно — много раз. Я выгляжу в соответствии с твоими предпочтениями: красивая, яркая, соблазнительная, опасная, — женщина наклонилась и заглянула Павлу в глаза.

Павел поёжился. Смеяться ему уже не хотелось. Он вспомнил свои выходки последних лет, связанные с экстримом: походы на природу в неизведанные места, ночные загулы с друзьями и прочие неблагоразумные вещи. А ведь он реально часто ходил по краю, словно заигрывал со смертью, пытаясь доказать, что он круче, и всегда выйдет победителем. Вот только всегда ли?

Павел шумно сглотнул и, набравшись храбрости, спросил:

— И… какова причина моей смерти?

И без того серьёзная Проводница стала почти угрюмой:

— Конкретики у меня пока нет. Вскрытие твоего тела назначено на завтра. Сейчас в досье значится лишь общая причина: смерть от глупости.

— От глупости? Что за бред? От глупости не умирают.

— Ошибаешься. Как раз глупость и косит добрую половину людей. Детали, повторю, жду завтра. А пока знаю, что ты был за рулём и попал в дорожно-транспортное происшествие. ДТП.

Павел задумался. Никакого ДТП он не помнил. За рулём был, это правда. И последняя поездка, которая ему приходила на ум, это когда он ехал с неудачного собеседования.

«Столько сил потратил, чтобы пройти на эту должность, а они не взяли. И долг Лёхе отдавать нечем. А он уже звонил, деньги требует. И это заставляет понервничать. Но ДТП? Не помню. Может, всё-таки это пранк? Лёха на такое способен. И дама эта — лишь хорошая актриса?».

— Значит, авария? Допустим. Но почему тогда я чувствую боль? Вот, щипаю себя за руку и чувствую. И как ты меня током била, ощущал не слабо.

Проводница согласилась:

— А кто тебе сказал, что ты не должен ощущать боль после смерти? Твоё физическое тело сейчас бесчувственное. Его уже отвезли в морг. Но в тебе много других энергетических тел, и боль, как способ воздействия на них, остаются с человеком до конца.

— Хочешь сказать, что я сейчас не в физическом теле? Тогда объясни, почему я не могу летать? Или не прохожу сквозь предметы?

— Для полётов ты ещё очень тяжёлый. Во-первых, грехи тяготят, раскаяния просят. Во-вторых, летают не все энергетические оболочки. И они отмирают не сразу. Поэтому способность к полётам появляется не мгновенно. А что касается прохождения сквозь предметы, то это возможно. Только не в этой проекции мира, а в твоей прежней. Там, где живёт своей жизнью физический мир, ты невидимая сущность. Всего лишь душа.

Павел засмеялся:

— Круто! Оскара тебе за главную женскую роль! Нет, правда, классно играешь. Лехе передай, что я всё осознал. Деньги найду, долг выплачу, пусть не переживает. А мне пора идти раскаиваться в грехах, — он поднялся на ноги.

— Ты не веришь моим словам? — огорчилась женщина. — Хорошо, я представлю доказательство.

Она щёлкнула пальцами. И в ту же секунду безлюдный город разом ожил. Царившая кругом тишина взорвалась множеством звуков дневной улицы. Тротуары заполнились людьми, проезжая часть — транспортом.

— А-а! — непроизвольно заорал Павел, видя, как на него на огромной скорости несётся поток машин.

Он резко отскочил в сторону и тут же попал под автомобили встречного потока. Сначала одна, потом вторая, а затем и третья машина проехали прямо сквозь него, не сбивая его с ног и не причиняя никакого вреда.

— Что… Как? — непонимающе пролепетал Павел, растерянно стоя на перекрёстке и ощупывая своё тело.

Вроде, всё на месте. Но автомобили проехали сквозь него. И это не могло считаться нормальным положением вещей.

Светофор переключился, и на Павла дружной гурьбой пошли люди.

— Эй, вы видели, как меня только что пыталась переехать машина? — в надежде спросил он у самых торопливых. — Хоть кто-то из вас догадался заснять это на телефон? Эй, куда ты прёшь? Что происходит? Как…

Пешеходы, не замечая преграды, прошли сквозь Павла.

Павел с испугом посмотрел на стоящую поодаль женщину, представившуюся ему его Проводником. Женщина вновь щёлкнула пальцами, и физический мир с его грохотом уличного движения, светом фар, вывесками магазинов и суетливыми людьми разом исчез, словно его никогда не существовало. Вновь пустая дорога, синее небо над головой и звенящая тишина.

— Прости, я обычно не прибегаю к подобной демонстрации, — извинилась она за жёсткий показ реальности. — Ты ещё не окреп после выброса, а возврат в физический мир шокирует. Именно во избежание шока и создан коридор между мирами, по которому можно спокойно дойти до портала.

— Значит, это правда? — оглушено переспросил Павел, подходя ближе. — Я действительно умер?

— Неоспоримо.

— Но… Мне нельзя умирать! Я должен вернуться назад! Я…

— Начинается. У всех одна и та же «песня».

— Нет, правда! Я ведь не отдал ещё долг Лёхе! И не закончил свой проект. Я ничего ещё не сделал! Мне же только тридцать шесть лет!

— И чем ты занимался эти годы, если ничего не сделал? Впрочем, не удивляюсь. Очень многие живут напрасно.

— Но я не такой! Знаешь, сколько у меня планов? Сколько я не успел?

— Это никого не интересует, — отрезала женщина.

— Но… — Павел осёкся, понимая какой-то частью души, что просить бесполезно. — И что теперь со мной будет? Куда ты меня поведёшь?

Конец ознакомительного фрагмента.