Бобры добры

Галина Чередий, 2022

Два брата – бесшабашные, неисправимые бабники. На первый взгляд. Их личная жизнь – череда легких и ничего не значащих завоеваний, иногда приправленная остротой несерьезного взаимного соперничества. Хрупкая девушка – такая смазливая и сходу маняще-желанная куколка, которой достаточно взмахнуть томно ресничками – и мужики к ее ногам штабелями. На первый взгляд. Коварное и кровожадное чудовище на второй. Они пересекутся чужой волей и заботой, сшибутся сразу на максималках и жизни всех троих изменятся безвозвратно. Итак, «Любовь без обоснуя» – новая история. Предупреждаю: мжм и много горячих сцен, потому как это в первую очередь эротическое произведение, как и все книги данного цикла. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 6

Оксана

Я топталась на ближайшей к моему дому трамвайной остановке, отслеживая проезжающие мимо машины и прохожих, и дожидалась приезда двух криминальных типов, с которыми связалась-таки. Кто бы мне еще сказал, почему на самом деле. Ладно, знаю почему. Потому что мне реально страшно стало, пока говорила с ними там, в том кафе, что я не справлюсь сама. Ни с чем, что решила на себя взвалить. Ни Крупениной не помогу, ни себя не защищу. Что, если муж Елены окажется вот таким же страшным и здоровенным громилой, как тот же Лекс? Странно все же. Имя второго, блондина, было Алексей, а Лексом он звал брюнета. И ладно-ладно, он мрачный очень и жуткий грубиян, но не страшный. В смысле не урод. А Алексей и вовсе… весьма привлекателен. Разве это справедливо, чтобы люди, ведущие подобный образ жизни, были симпатичными? Хотя нет. Это слово не про них. И вообще, Оксана, кончай думать об их внешности! Что тебя в них привлекло? Правильно, очень четкий, деловой прямо-таки подход. Вот, например, они вовсе отказались со мной обсуждать стоимость услуг по Крупенину. Потому что, во-первых, они мне велели для начала самой определиться, чего я хочу для этого мерзавца и хочу ли чего-то в принципе, потому как, на их взгляд, лезть нахрапом в чужую семью, мня себя спасительницей, не слишком правильно. Но если все же решу, то им пофиг, заказ примут. Но сначала, и это во-вторых, наведут справки о личности этого гада. И на этой сегодняшней встрече с вылазкой в уединенное место они тоже настояли. «НУЖНО пострелять», — сказал Лекс, и это было такое «нужно», с которым не решишься особенно поспорить даже без всякого обоснования. Но Алексей все же снизошел до пояснений.

— С чего ты решила, что оружие — это в принципе твое? Тем более огнестрел.

— Потому что мне оно нужно, — упрямо повторила я в который уже раз и вгрызлась в свой шашлык, вымещая раздражение за их приставучесть. Вот скажите мне, где в каких документалках или боевиках хоть когда-то показывали, что продавцам оружия есть дело до проблем покупателей?

— Тебе нужно средство защиты, а если быть более точным — сама защита, разве нет? — Я, вздохнув и не встречаясь с ним взглядом, кивнула. — Тогда с чего ты взяла, что именно пистолет — решение твоей проблемы.

— А что предлагаешь? Нож таскать? Газовый баллончик? Не подходит!

— То есть защита тебе требуется радикальная, она же в идеале — устранение угрозы и впредь? Связанные с этим последствия не пугают?

— Последствия?

— Ага. У нас так-то в стране нет закона о свободном ношении оружия. Никакого. Зато закон о превышении необходимой обороны имеется, как и статья за приобретение, хранение и ношение. И за все… — он скрестил пальцы обеих рук, изображая решетку. — И это только чисто формальные аспекты. А есть и чисто физические и моральные. Кто сказал, что ты сможешь стрелять, и с чего ты взяла, что сумеешь выстрелить в живого человека. Даже в агрессора. Что, если ты не справишься и ранишь или убьешь совсем не его, а вообще левого чела? Жить с этим сможешь?

— Я… научусь. В смысле — стрелять! — торопливо уточнила я, что учиться совсем не жить с чувством вины за судьбы невинно пострадавших от моих рук людей собираюсь.

— Ага, в тир пойдешь пострелять или по банкам за город в одиночку? И с первого же раза прохреначишь себе ногу, вывихнешь запястье или выбьешь зубы. Или ты думаешь, что способность палить без промаха, как сраный ковбой, продается вместе с пистолетом? — это, конечно же, встрял в своей неповторимо хамской манере Лекс.

— Стрельба, как и любое действие, — это всего лишь навык, который человек может приобрести в результате обучения, — огрызнулась я на него, коротко зыркнув и тут же оборвав визуальный контакт, что снова заставлял меня чувствовать нечто иррациональное. А с меня уже хватило подобного в моей жизни!

— Во-о-от! — подхватил обрадованно Алексей. — Мы к тому, собственно, и ведем, что обучаться лучше под руководством учителей. Разве нет?

Вот тут возражать смысла я не видела, так-то я сама учитель и понимаю, что он прав.

— Да. Но вам-то эта возня со мной зачем?

— Зачем — мы уже обсуждали. Нам всем нужно прояснить, нужна ли тебе покупка оружия в принципе или же ты предпочтешь наши услуги.

— Это в немалой степени зависит от цены одного и другого. Я не тайная миллионерша, — решила конкретизировать я. Может, они и правда возомнили, что у меня денег куры не клюют и я чисто из чудаковатости придерживаюсь скромного стиля в одежде и хожу пешком. А как узнают, что там у меня копейка к копейке собрана, то и рукой махнут и возиться не станут.

— Цену услуг мы определим только с наступлением большей ясности их объема и степени геморности, — небрежно дернул плечом Алексей. — А вот опробовать разное оружие и решить на его счет мы можем уже завтра. И для этого я действительно предлагаю выехать куда-нибудь подальше на природу. Там ты будешь стрелять, выясняя, какой ствол тебе в руку лучше ляжет, а мы страховать, чтобы ты себе не навредила. С тебя оплата только за патроны. Пойдет?

Ну вот как-то так я и согласилась на эту поездку, что с каждой минутой мне кажется все более плохой идеей. Особенно после адской ночки, которую я провела, мечась в горячечном сне-бреду, где мое тело изощренно-сладко терзал мужчина, чье лицо все время менялось. То на меня смотрели грешные зеленые глаза Алексея, искусно ласкающего мою ноющую грудь руками и ртом, то прожигал хищный, полный тяжкого, насыщенного до немыслимой степени вожделением взгляд темных глаз Лекса, нависающего надо мной пленяющей горой плоти и врезающегося в мое тело с неописуемой свирепостью. Я просыпалась, содрогаясь от того самого вот-вот, на самой грани состояния, утирала пот, поджимала колени, пытаясь унять тянущую боль в низу живота, проклинала Матвея, взрастившего во мне это паскудное шлюшье содержимое, и свою врожденную порочность, без которой ничего бы подобного не было, и проваливалась в сон и все то же безумие снова. Пару раз я даже сдалась и довела себя до оргазма вручную, в надежде, что это угомонит проклятое голодное либидо, хотя запрещала себе такое уже давно. Я так надеялась, что со временем этот вечный голод тела, который умудрился раздраконить во мне бывший муж, затухнет, если не потакать ему достаточно долго. И последний год мне казалось, что я справилась. Я действительно практически не испытывала влечения в осознанном состоянии, и месяцев семь мне даже сны эротические не снились. И я радовалась этому, как заядлый алкоголик в завязке радуется каждому новому дню трезвости. Но стоило мне просто провести в обществе двух взрослых, безусловно сильных и однозначно сексуально заинтересованных во мне мужчин немного времени, и все мои достижения пошли прахом. Из сознания никаким образом не изгонялся тот самый интенсивный аромат, что окутал меня, когда я внезапно оказалась между ними. Ощущение удерживающей меня мощной руки Лекса и мимолетное, но будто не смываемое с кожи и даже мышц воспоминание о твердых мускулистых мужских телах, мимолетно, но так незабываемо прижавшихся ко мне. Но больше всего не желало изгоняться из моего разума то самое излучаемое обоими мужчинами под конец совершенно открыто вожделение. Я столько запрещала себе даже замечать такое и с легкостью справлялась, когда это исходило от моих дуралеев учеников, но нескольких минут в обществе огромных бесстыжих уголовников развеяли все мои запреты не в пыль даже, испарили, как их и не было никогда. Результат — я отдаю себе отчет, что хочу секса. Адски, до лихорадки, до трясучки, как наркоша в жесткой ломке, как никогда прежде, даже в самом начале моей борьбы с собственной испорченной сутью.

Проснувшись, полезла под холодный душ и решила, что не поеду никуда с Лексом и Алексеем, вообще с ними больше не увижусь. На деле же вот она я, стою сильно заранее на остановке и нервно выглядываю их машину.

— А вы не подскажите мне, на каком маршруте я могу до универа доехать? — мужской голос, раздавшийся прямо за моей спиной, заставил вздрогнуть и отшатнуться, и только потом обернулась. — Ой, простите, я не хотел вас пугать!

Мне широко улыбался незнакомый парень чуть выше меня ростом и довольно симпатичный.

— Вам на одиннадцатый, — сипло буркнула я, отойдя еще на шаг и уже понимая, что никакой трамвай ему не нужен, что вызвало прилив мгновенного раздражения.

Так, стоп! Оксана, в чем дело-то? Он мужчина. А тебя поколачивает от похоти со вчера. Но засекла однозначную заинтересованность в его взгляде, и здравствуй привычное за последние месяцы раздражение. Так почему же…

–…около шести, — закончил незнакомец полностью пропущенную мною мимо ушей фразу, глядя на меня вопросительно.

— Что, простите? — нахмурилась я, прекрасно понимая, о чем он вел речь.

— Только кофе и мороженное, обещаю, — покраснев, торопливо сказал парень и шагнул ближе.

— Отошел. — Лекс, еще мрачнее вчерашнего, появился рядом со мной как из ниоткуда, и только тогда я заметила их машину, притормозившую у обочины через дорогу. — В темпе, шибздик, ну!

— Повежливее можно? — огрызнулся парень.

— Можно вообще без слов, — шагнул к нему грубиян, чуть наклоняясь, нависая и откровенно давя разницей в росте и массе. — Хочешь?

— Не нужно! — Мое сердце загрохотало за ребрами, как камень в железном ведре, а на горло будто легли железные пальцы. Снова агрессия мужчин вокруг меня, что вот-вот может закончиться чьими-то травмами и кровью. — Не смей!

— Эй, ты чего? — обернулся Лекс ко мне как раз вовремя, чтобы обхватить за плечи, когда меня шатнуло от жуткого видения-воспоминания. Хрипящий окровавленный, жутко избитый из-за меня человек, умирающий на асфальте.

Его прикосновение обожгло, и я вывернулась, шарахнулась, но сразу замерла, жадно дыша и моргая, чтобы изгнать свой кошмар.

— Никогда… — ткнула я в сторону темноглазого демона рукой. — Никогда… У тебя нет права!

— Какие еще, к хренам, права? — нахмурился он, очевидно мигом забывая о парне, которому только что угрожал. — Тебя чего шатает-то? Ты опять ничего не ела, что ли? Какого, а?

— Все со мной нормально. Я просто не переношу, когда в моем присутствии грубят и проявляют агрессию. Мы можем уже ехать?

— Оху… странно, однако, — фыркнул он, сделав мне приглашающий жест в сторону машины и двинувшись через дорогу сам чуть впереди, вынуждая тормозить водителей.

Открыл мне дверь на переднее пассажирское в этот раз и кивнул, велев усаживаться.

— Привет, Ксюха! — приветствовал меня лучезарной улыбкой Алексей. — Чего бледная-то такая?

— Опять не жрала ничего небось, — проворчал за меня Лекс, усевшийся назад, и его дыхание защекотало мое ухо и шею, отчего по коже ломанулось колкое электричество, чей путь завершился серией острых вспышек в низу моего живота и в сосках. Да что же это такое!

— Меня укачивает, — соврала я. — Поем потом, когда вернемся.

— Полдня голодная ходить будешь? Да и так уже прозрачная, бля! — раздраженно высказался Лекс. — И прикинь, Лёха, чего она мне только что задвинула: типа не выносит агрессии и угроз наша девочка, желающая пострелять и мочкануть одну весьма криминальную личность. Пацифистка тут у нас, ага. Или дело просто в том, что тебе тот недомерок приглянулся, а я помешал вашему гармоничному общению с будущим переходом в горизонтальную плоскость?

— Лекс, тормозни, а! — нахмурился Алексей, блокируя двери и заводя двигатель.

— Я не ваша девочка! И не вижу никаких противоречий между моим желанием быть готовой защитить себя и непереносимостью беспочвенной агрессии и жестокости. И даже если бы мне, как ты выразился, приглянулся тот парень, это было бы ни в коем разе не твое дело!

— Ух, мы уже на ты! Пр-р-риятно-о-о, — наклонившись выдохнул хам трамвайный прямо мне в ухо, растянув рокочуще последнее слово так, что я даже заморгала, борясь с импульсом просто взять и повернуть голову. Навстречу его губам и дыханию.

Он. Меня. Бесит! Не. Возбуждает! Нет. Нет. Нет. Бе-сит! Я стиснула зубы и сцепила пальцы обеих рук на коленях, скрывая, что они дрожат. Господи, я же решила не ехать. Решила — надо было так и делать! А теперь все стремительно становится в разы хуже. Я с ними в этой долбаной машине, окруженная ими и ароматами их сильных тел, что могут мне дать вожделенное так просто. Так просто! Я словно кошка, настигнутая неожиданной течкой, что набирает обороты с каждой минутой. Тупая кошка, что сама поперлась на поиски приключений на свою блудливую задницу.

— А насчет твоего «не касается» — ни хрена подобного! — продолжил навалившийся на спинку моего сиденья наглец. — Ты не маленькая и все видишь. Мы с Лёхой…

— Лекс, стопэ! — уже откровенно рыкнул блондин, зыркнув на меня настороженно, явно отслеживая реакцию, но его приятель останавливаться не собирался.

— Да в жопу эти пляски хитромудрые! Скажу как есть. Ксюха, мы с Лёхой — мужики, и ты не наивная не понимать, что за интерес имеем к тебе помимо делового. Лезть и приставать не станем, тут сразу расслабься. Просто выбери кто. А терпеть всяких любителей дорогу перебежать я уж точно не стану.

— Сука, Лекс, вот ты полено прямолинейное! — хохотнул нервно Алексей, мотнув головой. — Но по факту все верно, Ксюх. Мы же не дети — прикидываться и корчить из себя хрен знает что. Дело — делом, но и…

— А если я не хочу? — взорвалась я, доведенная до края и собственным внутренним бардаком и их безапелляционной уверенностью, что они привлекательны для меня безусловно. — С какой стати вы ставите меня перед выбором между вами, если я не хочу выбирать ни одного из вас?

В машине повисла тяжелая тишина, и я вдруг испугалась. Вот сейчас они меня просто выкинут отсюда и все. И это, кстати, будет лучшим исходом. А если решат взять силой?

— Ну вот и внесли ясность, — процедил сквозь зубы Алексей, зло глянув на брата в зеркало заднего вида, тот же только шумно выдохнул и сиденье жалобно скрипнуло, когда он на него откинулся.

— Послушайте, я думаю, что вся эта наша идея — глупость и будет лучше, если вы меня высади…

— Расслабься, сказано тебе, синеглазка! — рыкнул Лекс, обрывая меня на полуслове. — Мы не ангелочки, но баб сроду не принуждали и с тебя не начнем. Таких грехов на нас не будет, небось не голодаем, желающих хватает. Нет, так нет. Теперь чисто дела и все.