Банкет

Галина Щекина

«Банкет» – развлекательная литература высокого класса. Легкость первого порядка – языковая. Она достигается путем отказа от любых, даже самых невинных художественных средств. Вторая легкость – легкость структурная. Главы не связаны друг с другом ничем, кроме общих героев. Еще одна легкость – в отношениях героев, в невесомости их диалогов, в свободе и ненадсадности их общения. Молодые герои занимаются наукой, пьют пиво и самоутверждаются. И делают это легко.Ната Сучкова, поэтесса, Вологда

Родопи и работа

Как ни удивительно, но на другой же день все пришли на работу. Около девяти почти все были на местах. Многолетняя привычка к порядку. Необходимо чередовать. Без чередования не будет периодичности. Будет просто перманентность.

Борода Эпикуреец пришел на работу, чтобы работать. Он прямо так и сказал: «Придется поработать». Но народ был и без того подавлен. Придраться было не к кому: на месте не было Попутчика, а как придерешься к тому, чего нет? Не было и того, кто мог придраться. Не было Кондора.

Появился скучный подтянутый Рэм, как всегда в костюме, в белом плаще. Он прошел к себе, задевая плафоны баскетбольной вершиной. Очень деловой, с большой сумкой. С сумкой пришел, с сумкой ушел… Все смотрели на сумку, полная или пустая. Все смотрели, все слушали: не брякает ли? Но никто ничего не сказал. Все были деловые.

Выдали новые перья. Их долго ждали для диссеров, курсовых, для договоров и наглядной агитации в лаборатории.

— Хорошие перья, — сказал Борода, — такими перьями даже алкоголик проведет прямую линию. Я выдам всем желающим провести линию.

Желающих не было. Зазвонил телефон, и кое-кто невольно вжал голову в плечи. Это обычное явление на другой день.

— Да, — гордо сказал Эпикуреец. — Не можете дозвониться? А я вам вот что посоветую. Вы перезвоните мне по такому-то телефону, это будет патентный отдел… Все выясним.

Все были поражены.

— Ты, Борода, сидишь здесь и хочешь, чтоб тебе звонили на патентный? — Змей попытался внести ясность.

— Да, — подтвердил Борода.

— Так еще ж труднее будет дозвониться!

— Именно. — И вышел.

Облегченно вздохнули: значит, он пошел к патентоведам. А то они, чего доброго, начнут бегать сюда и звать к телефону… Но Борода пошел не туда, а вернувшись, положил на вид.

И была это пачка «Родопи». Все поняли, что Борода в режиме. Потому что надо работать. Чтобы хорошо работать, надо перекурить. А так — ни «Родопи», ни работы. Невозможно сосредоточиться.

Перекурили, сосредоточились, вошли в режим. Только пошел процесс, как опять телефон. Кто первый сказал, что нужен телефон в лаборатории?

Секретарша Шефа вызывала к телефону начальника лаборатории. А если начальник, то есть Кондор, где-то парил — там, где не ступала нога? А если главного нет, так идите сами. Шеф явно в режиме.

«Раз в столетие с визитом прилетала птица-боинг.

Хорошо следить за нею в слюдяные перископы.

Но боятся богдыхана! Повелит — и Як летает,

Красны буркалы распялит, бурно мочится из шланга», — процитировал Дипломник.

— Неужели она воображает, что мы можем всем стадом ввалиться в приемную? — Е. Бучкиц был воспитан. — Это неприлично.

— Я занят установкой, — высокомерно сказал Старший Дипломник. — Мне надо набирать статистику.

— Мы боимся, — честно сказали Тея-большая и Тея-маленькая. — Хотя мы ничего не сделали.

— Этого боимся мы все. А если бы сделали хоть что-то, то не так бы боялись, — веско сказал Комбрат.

— Ладно, — сказал Борода, — я пошел.

— Борода понимает, — пояснил всем Змей Горыныч, — когда я защищусь, то начну брать пример. Гуд бай, мой лав, гуд бай…

Так отбыл наверх Эпикуреец. Все молчали, проникаясь важностью момента. Пришел алчущий Эпикура дипломник. Они умеют выбрать время. Ему сказали, что руководитель наверху, зайдите завтра. Тот пошел, но очень нехотя.

— Ну что, что, юноша? Вам неясно? — Старший Дипломник, который сам, будучи юношей, умел-таки подчеркнуть.

— Назначено на сегодня, — упорствовал простой дипломник.

— Есть вещи поважнее, — намекнул Старший Дипломник.

Простой Дипломник стал меньше ростом, но не исчез. После долгого отсутствия пришел Борода Эпикур. Рядом с ним печатал шаг товарищ Кондор. Это был проход патриархов с папками, сигаретами и в затянутых галстуках. Это был умный прищур глаз, и в них плескалась вековая усталость всей теплофизики. Снимать снизу и рапид, рапид… Крупный план Бороды!

— Товарищ Кондор отчитался за коллектив и за конференцию, — сказал он. — Когда я пришел в приемную, он уже был у Шефа. Шеф подавлен результативностью нашей работы. И обещал всяческие репрессии. Возможна и поддержка…

— С одним условием, — тихо проронил товарищ Кондор.

Воцарилось молчание и еще что-то. Булькала установка Дипломника. Щелкали счетчики. Но все остальное замерло.

— Чтобы на следующей конференции лаборатория была в полном составе.

Авторитет Кондора никто не оспаривал. Авторитет Бороды тоже никто не оспаривал. Но когда такие вещи говорят, вспоминаешь о том, в какое время все мы живем.

— Вряд ли я покажусь хотя бы на пленарном заседании, — резко сказал Старший Дипломник, — я не привык шестерить перед начальством. Кроме того, у меня еще не набрана статистика.

— Мы должны быть там, где трудно, — пожали плечиками Тея-большая и Тея-маленькая.

— А где будет конференция? — спросил точный Е. Бучкиц. — Тоже важно.

— На республиканской турбазе. На озере. Автобусы администрация дает…

— Оооо… Аааа…

Начался стихийный выброс мнений. Все загалдели как в кулуарах.

— Посмотрим, — тихо сказал Эпикур. — Еще ничего не закуплено.

— Ну да, сфокусируйтесь, — командовал Кондор, расхаживая у доски. — Какая у кого тема и вообще.

— Да зачем? Все там купим.

— Список тем и ответственных товарищей надо составить немедленно. А открывашки обязать взять всех! А то никогда ни у кого нет.

Входить в режим не имело смысла. Стоило переварить информацию. Перспективные ЦУ так даром для нас не проходят. Осознаешь, насколько ты быдло и насколько ты творец. И насколько уступаешь рутине. Все склонились над бумагами.

Вошел в тихо пропевшую дверь помятый Митюля. Он опаздывал настолько, что говорить об этом просто не имело смысла.

И товарищ Кондор ласково заметил:

— Движется космическое тело.

Осуждать не любили. Помнили, как вахтерша «товарищ Зеленая», годами ходившая в зеленом платье, однажды вошла на пьянку: «Сколько можно отмечать Новый год?». Ей никто не ответил. «Можно веселиться, но не до такой же степени?»

Эта лаборатория для товарищ Зеленой — красная тряпка. Но Зеленая ни для кого не парадигма. Вахтеров в институте трое, но как только пиво пить — так дежурит Зеленая. Поэтому когда она на вахте, хочешь не хочешь, а бадейку настраивай. Закономерность. В этом смысле Зеленая — парадигма.

Митюля Попутчик внимательно оглядел суровую обстановку трудовых будней. Затем продолжительно вздохнул.

— Вы вообще… — тускло сказал он.

Все молчали, никто вслух не поддерживал. Хотя про себя сопереживали. Еще как!

Митюля попытался открыть свой стол и не смог. Он еще плохо ориентировался в этом мире.

— Я у кого ночевал? — спросил он как можно тактичнее.

— Об этом не говорят вслух, — заметил Борода. И указал глазами на румяного Змей Горыныча, который сильно гримасничал.

Тот сказал несколько фраз с этими ужимками, но на ультразвуке, за порогом слышимости.

–…А потом ты пришел ко мне, — втолковывал, жестикулируя, Змей. — Вернее, тебя привезли. Потому что — туда! где ты был! — вернулись родители. И произошла очистка территории. Понял?

— Почти.

— А ключ мой у тебя?

— Какой ключ? Нету. Мне чужого не надо.

— Я тебе на шею вешал, ну?

— Ага, вот он. Следовательно, спасибо.

И опять воцарилось. Многим хотелось узнать, куда кто девался после того, как… Но было еще не время.

— Вы опять, опять… — покачал головой Кондор.

— А тебя почему не было? — бесцеремонно спросил Горыныч, желая опередить нападки Кондора, но отчасти превышая…

— Я бы мог спросить, почему ты не был на конференции, — зловеще улыбнулся Кондор, — ну да ладно. Не считайте меня полным штрейкбрехером. Ко мне просто приехали предки из Мелитополя.

— Да нет, Кондор у нас мужик неплохой, — догадался Комбрат.

— Не какой-нибудь зануда. Душа-парень…

Все затихло. Кто-то зашелестел, кто-то распахнул, но минимально.

— Жизнь дала трещину, — намекнул Митюля Попутчик.

Это была правда. Но кому она нужна, такая горькая правда? Лучше сладкая ложь. Лучше сладкая правда, чем горькая ложь.

— Я поражен… Мы только вчера пили водку! Как жить дальше?

«Удивлялась птица-боинг, заедая гоби яком…

Как вы можете, ребята, столько лет без капли влаги?» — процитировал Е. Бучкиц.

Попутчик искал попутчиков, но еще было не время. Он не ориентировался. И, сломленный людским равнодушием, тихо вышел из лаборатории. Зато вошел давешний дипломник и лихо пришвартовался прямо к Бороде.

— Здрасте, вы заняты?

— Да, — отчеканил Борода Эпикур, мрачно куря «Родопи».

После этого самые недогадливые обычно покидали помещение. А этот даже и не подумал. Хрупкое веснушчатое существо в негнущемся джинсовом костюмчике. Никогда не подумаешь, что такой злодей.

— Хорошо, что я застал вас наконец, — радостно отрапортовал этот глухой, — мне надо получить рецензию. Помните, вы обещали…

Борода глубоко задумался. Думал он всегда красиво и долго. Его серые очи излучали неземной свет. Сигаретная дымка реяла вокруг лба подобием нимба. Это был мыслитель, которого отвлекали на суету. Наконец он спустился на грешную землю.

— Сделаем так, — сказал он, — сейчас я дам вам записку к товарищу Кондору. Он сидит на кафедре на третьем этаже. Вы его найдете, и он среагирует молниеносно. Даст указание — и вы получите рецензию товарища Рэма, а ведь он ваш декан, не так ли? Что до меня, я загружен на ближайшее время. До отказа.

После этого вытаращенный дипломник вышел, держа в зубах записку к Кондору. Тот сидел тут же, через два стола и плакал от смеха.

Эта маленькая акция поддержала силы Бороды. Зазвонил телефон.

— Да, — сказал богатым баритоном Борода, — да! Я передам Кондору с еще большей убедительностью.

— Ну что там, что там?

— Перестановка с вечерниками. Ты это слышал уже много раз.

— А я не слышал, — Вошел Биг Кассий, Сын Самого и тем самым тоже нашелся.

Пришел он, чтобы работать — это было так очевидно. Он включил установку разогреваться, потом разложил везде журналы со статистикой опытов и пошел включать телевизор. Не каждый бы решился включать телевизор в рабочее время, да еще на другой день. Но Кассий мог это сделать. У него статистика опытов была солидная. И он писал диссер быстро. И отец у него был — Шеф. Но Кассиум не только биг, но и ум. Поэтому позубоскалить никто не прочь, а что касается работы, тут с ним не потягаться… Пионер — всем ребятам парадигма. Кассиум — для мэнээсов парадигма.

По телевизору шел матч наших с французами. Все подглядывали, но демонстрировать не рисковали.

— Делайте ставки, — улыбался Кассий, — я предскажу, чем кончится матч. Кто кого обыграет.

— Может, ты смотрел по ЭмТиВи?

— Там такого не увидишь. Нет, я просто провидец.

— Вы смотрите, как уверен!

— Ставки сделаны. Чего ждем?

— Митюлю. Он не сделал ставку.

— Да мы ждем конца матча!

Кассий все сидел, улыбался. Матч кончился в пользу тех, на кого поставил этот умник и огреб солидную сумму. Улыбка распространилась на всех. Все знали, что любое пари — только повод, чтобы выигравшего пари послать в магазин. Однако тут ожидаемой развязки не последовало. Касс заглубил выигрыш в пиджаке и переместился к своей установке… Несмотря на отличные показатели по диссеру, он, к сожалению, еще не был частью Тедиумма. Атмосфера муфельной печи его еще не обожгла…