Гармония (3 в 1)

Гарри Боро, 2006

На месте гибели влюбленной пары следователь находит дневник молодого человека. Дневник описывает странный мир полуживотных – полулюдей и больше напоминает записки сумасшедшего чем описание дней и событий. Но чем глубже следователь погружается в расследование дела и чтение дневника, тем меньше нормального он видит в окружающем мире.

Глава вторая

— Насколько далеко вы были от этого раньше?

— От вас или от того, чем вы занимаетесь?

— Мне импонирует ваше чувство юмора, но в данном случае я расцениваю его как проявление защитной реакции. Неуместной, к сожалению. Вам нужно определиться — действительно ли вы нуждаетесь в помощи психоаналитика? Я вас ни к чему не принуждаю. Вы сами пришли ко мне и вольны уйти в любой момент. Но мы можем провести это время либо с пользой для вас, либо в бесполезных разгадках юмористических шарад, что ни на йоту не приблизит нас к решению ваших проблем.

— Извините… Я просто еще не могу поверить, что решился на это…

— Хорошо, забыли. Давайте начнем с начала.

— Вы имеете в виду это дело, о котором я вам сообщил?

— Если вы считаете, что все началось именно с него, то расскажите о нем подробно.

— Подробно… Странное чувство, доктор. Я всю жизнь сам задавал вопросы, а когда впервые приходится отвечать на них, не могу сосредоточиться…

— Я помогу вам. Это был обычный рабочий день. Вы перебирали папки с нераскрытыми уголовными делами, и вдруг вас что-то заинтересовало…

— Да нет, что вы. У нас это немного по-другому происходит. Мне просто позвонили и сказали: по такому-то адресу обнаружены два трупа. Один труп с признаками насильственной смерти, причины смерти второго человека пока устанавливаются. По результатам первичного осмотра судмедэксперты установили, что оба были изнасилованы перед смертью.

— Женщины?

— Одна женщина, второй — мужчина.

— Понятно. Разбойное нападение. Возможно, бывшие уголовники, которым захотелось надругаться над беззащитными жертвами.

— Я тоже сначала так подумал. Но все оказалось намного сложней… Намного сложней…

* * *

Следователю Николаеву редко везло с простыми делами. Наверно, из-за его упрямства, с которым он вгрызался в любое дело. Или из-за нелюбви начальства, намеренно или по укоренившейся традиции подкидывавшего в топку его упрямства самые сложные расследования. В принципе, он над подобной «дискриминацией» почти не задумывался. Разве что когда последним в «конторе» сдавал на выходе ключ от служебного кабинета и замечал сочувствующий взгляд дежурного милиционера. Правда, Николаев не считал, что нуждался в каком-либо сочувствии. Это его работа. Такая же, как у какого-нибудь нефтяного олигарха, облетающего на личном вертолете свои вышки. Олигарху ведь никто не сочувствует. В отличие от олигарха у Николаева даже есть определенные преимущества. Его никогда не посадят, если он, конечно, не сойдет с ума и не наделает каких-нибудь глупостей.

Но он их никогда не наделает. Он очень рационален и знает свое место. Он настолько рационален, что даже несколько разочарован предложенным ему последним расследованием: два изнасилованных трупа. Картина преступления очевидна. Разбойное нападение. Необходимо сделать тщательное описание места происшествия и опросить стукачей района на предмет появления в округе беспредельщиков. Через неделю — максимум — дело можно будет закрывать. Так думал он, отправляясь по указанному адресу и почти не отвлекаясь мыслями от другого своего дела, расследование которого подходило к концу. Вот здесь действительно пришлось попотеть. Молодая содержанка солидного бизнесмена заказала убийство гражданского мужа. Выйти на нее оказалось непросто. Все-таки они успели нажить общего ребенка. Заказать отца собственного ребенка — это что-то из иррационального. Время, что ли, такое…

В квартире еще работали оперативники.

— Николаев, — показал он им свое удостоверение и с неудовольствием отметил, что в квартире изрядно натоптано.

— В общем, супернагло получается, — сказал ему еще в коридоре худой парень в штатском. Наверно, тоже из «дотошных», поскольку выглядел очень устало.

— Что именно? — оглядываясь по сторонам, спросил Николаев.

— Возле трупа мужчины обнаружен использованный презерватив, а на животе женщины — засохшие пятна спермы. Как будто вызов нам бросают. Столько улик — и попробуй догони.

— Догоним, — машинально сказал Николаев и прошел в комнату. Здесь находился первый труп, застывший клубком на раскладном диване и прикрытый простыней.

— Откройте, — попросил он оперативников.

Кто-то откинул простыню, и вниманию Николаева предстал голый мужчина. Он лежал на боку, подтянув колени к животу в очень удобной для сна позе. Со своего места Николаев не видел лица покойника, и ему пришлось сделать несколько шагов в сторону. Странно, но это лицо не казалось чем-то напуганным или искаженным болью. Да и на теле не было видно каких-либо повреждений.

— Как он умер? — удивленно спросил Николаев.

— Да вот мы тоже задаемся этим вопросом, — тут же отозвался худой оперативник. — Никаких следов, кроме полового контакта. Надо будет подождать результатов медэкспертизы. На девушку не хотите взглянуть?

— Хочу.

Николаева провели во вторую комнату. Девушка лежала на широкой двуспальной кровати, также абсолютно голая, но как будто в гробу — правда, с ладонями, прикрывающими лобок, а не грудь.

— Это вы ее так положили? — опять удивился Николаев.

— Обижаете. Все лежит, извиняюсь за каламбур, на своих местах.

«Странно», — хотел сказать Николаев, но промолчал, зачарованный представившимся зрелищем. Девушка была необычайно красивой: аккуратный носик с небольшой горбинкой, чуть припухлые губки, светлые волосы с прилепившейся справа ниточкой прозрачных бусинок и детские рыжие завитушки на висках. Смерть почти не коснулась ее лица и тела, напоминая о себе только синими пятнами на шее. Невольно рассматривая ее длинные ноги, плоский животик и наверняка уже окаменевшие соски небольших грудей, Николаев, к своему ужасу, обнаружил, что начинает испытывать эрекцию. Покраснев, как в начале апоплексического удара, он поспешно отвернулся.

— Так, — обратился он к худому, чтобы хоть как-то отвлечься от запретных эмоций. — Теперь по порядку: кто, что, когда.

— Трупы обнаружила хозяйка квартиры сегодня утром, — с готовностью принялся докладывать худой. — Эта парочка снимает… то есть снимала у нее жилье полгода. Приезжие. У обоих владивостокская регистрация, но мы нашли заграничный паспорт девушки. Так вот, у нее проставлена действующая виза Голландии, причем неоднократно продлевавшаяся…

— Наркокурьеры? — автоматически среагировал Николаев.

— Не думаю. За полгода они ни разу никуда не отлучались. Во всяком случае, так утверждают соседи. Хозяйка говорит, что была довольна своими жильцами. Жалоб на них не поступало, платили за квартиру исправно. Она очень удивилась, что они не открыли ей сегодня дверь, и ей пришлось воспользоваться собственным ключом…

— Дверь была закрыта?

— В том-то и дело, что да. Конечно, бандиты могли ее просто захлопнуть при уходе, но в квартиру-то, получается, их впустили добровольно…

— Ну, это объяснимо, — почесал переносицу Николаев. — Подстерегли на лестничной площадке, дождались, когда откроют дверь и впихнули внутрь…

— Может быть. Но для подготовки такого плана нужно обладать конкретной информацией о наличии в квартире каких-либо ценностей. Однако хозяйка утверждает, что особых ценностей у квартирантов не видела. Да и ее вещи остались нетронутыми — телевизор, например. Кроме того, незаметно, чтобы в квартире что-то искали или хотя бы сопротивлялись нападению. И еще, по предварительным выводам судмедэкспертов, мужчина умер как минимум на сутки позже женщины.

— Руки-ноги сломаны, не мог подняться, — как бы для себя расставлял вслух объяснения Николаев.

— Допускаем. Через полчаса увезем трупы на экспертизу, — продолжал худой. — Однако следов побоев на его теле, как вы видели, нет. Еще одна странность: насильники использовали презерватив. Не совсем характерно для насилия. Ну и, наконец, вот это…

Худой протянул Николаеву толстую общую тетрадь.

— Что это?

— Хрен его знает.

— Без выражений, пожалуйста, — поморщился Николаев.

— Извините. Похоже на дневник, но там какая-то абракадабра…

Николаев открыл тетрадь. На первой странице было всего одно слово: «ГАРМОНИЯ».

— «Сложно объяснить, как это случилось. Возле последнего необитаемого острова Земли столкнулись подводная лодка и самолет», — прочитал он вслух на второй странице.

— Бред, — пожал плечами худой. — Но любопытно не это, а то, что запись на последней странице сделана примерно сутки назад, то есть за час-полтора до смерти мужчины, а тетрадь лежала рядом с ним.

Николаев открыл последнюю страницу.

«…И будешь скулить над раздавленным приплодом и думать: неужели эта игра до сих пор забавляет того, кто все когда-то начинал?..» — прочитал он уже про себя.

— То есть получается, что за полтора часа до смерти он размышлял о смысле жизни, а не о нападении? — полуспросил Николаев.

— Получается, что так.

— Но ведь нападение было. Не мог же он сам себя изнасиловать…

— Нападение было. Но все как-то очень странно. Если они впустили в квартиру знакомых людей, то получается, что эти знакомые тупо ждали, когда он испустит дух, да еще позволяли ему делать последние записи.

— Секта, любовный треугольник, долги… — кусая губы, перечислял Николаев, начиная загораться трудностью предстоящего расследования.

— Хрен его знает, — отозвался худой. — Извините… Насчет секты, кстати. Холодильник на кухне…

— Тоже умер? — пошутил Николаев.

— Нет, — улыбнулся худой. — Он почему-то забит яйцами.

— Чьими яйцами?

— Куриными вроде.

— И что из этого?

— Не знаю. Просто их много — штук сто, не меньше.

— Зачем им столько яиц?..

— Теперь уже не узнать.

Николаев огляделся. Аккуратная квартирка. Уютные розово-голубые тона. Никаких следов беспорядка или борьбы. Он опять вернулся в зал, чтобы взглянуть на труп мужчины.

— Что у него в руке? — показал он на кусочек чего-то белого в левом кулаке покойного.

— Упс, — выдвинулся вперед худой и склонился над трупом. Лопатки на его спине разошлись и сошлись в серьезном усилии. — Обезьянка, — ухмыльнулся худой, поворачиваясь к Николаеву и протягивая ему маленькую мягкую игрушку.

Николаев принял обезьянку и, повертев ее в руках, задумался.

— Значит, так, — сказал он после долгой паузы. — Бог с ними, с яйцами и обезьянкой. Трупы на экспертизу, заключение завтра ко мне. Мне нужны также протоколы допросов соседей и хозяйки квартиры. Как ваша фамилия? — обратился он к худому.

— Лунин.

— Я вас не помню.

— Первый месяц работаю. Перевелся с Юго-Запада.

— Хорошо, будете работать со мной по этому делу. Я договорюсь. Пробейте через МИД, чем девушка занималась в Голландии. Выясните через владивостокских коллег о прошлом обоих. Пока все. Да, тетрадь отправьте на почерковедческую экспертизу. Пусть сверят с подписью в паспорте. В общем, поработаем над тем, что есть, а там посмотрим, — и Николаев сунул игрушку в карман.

* * *

— Постарайтесь вспомнить: ваша эрекция соотносилась с образом девушки, как если бы она была живой или, извините, с трупом?

— Господи! Ну конечно, с живой! По-вашему, я похож на извращенца?!

— Нет, что вы. Мне просто необходимо составить полный психологический портрет клиента. И я обязан задавать подобного рода вопросы, хотя прекрасно понимаю, что у вас нет необратимых перверсий, если вы сами, без понуждения упоминаете о таких деталях.

— Это получилось машинально…

— Понимаю. И это тоже очень важно.

— Но это не относится к сути дела. Это только мои ощущения, а речь идет об отношениях между другими людьми.

— А вот тут вы не правы. На первом месте в этой истории именно ваши ощущения. Это странное дело лишь спровоцировало их пробуждение и определенную трансформацию в сознании, что и привело вас ко мне. Я хочу сказать, что вы давно жили с этим. И благо, что вы нашли в себе мужество обратиться за помощью на ранней стадии, не доводя свои размышления до болезненной фобии. Я могу с полной уверенностью сказать, что вы не больны. Но вам необходимо разобраться с накопившимися в вашей жизни проблемами, с тем чтобы спокойно и уверенно двигаться дальше. Поэтому продолжайте. Я вас внимательно слушаю.