13 (сборник)

Гасан Сеидбейли II, 2014

В данной книге вы найдёте 13 разноплановых произведений молодого автора написанных в нетрадиционном стиле, темы которых варьируются от Второй мировой войны до современной жизни.

Автобус №88

Глава 1. Водитель

Красный. Жёлтый. Зелёный. Движение. Бесконечный поток машин. Так начался рабочий день Ахундова Орхана. Каждое утро он садился за руль своего маршрутного автобуса №88. Он ненавидел эту работу, эту скучную и полную проблем жизнь, он ненавидел этот автобус. Он всегда считал, что судьба сыграла с ним злую шутку, дав номер его автобусу не 87, не 89, а именно 88. Это число вызывало у него две ассоциации:

Число являлось знаком вечности.

Число 88, можно расшифровать как «Hale Hitler», так как в латинском алфавите под номером 8 находится буква «H» (Орхан, как и все люди получившие нормальное воспитание, был отрицательно настроен по отношению к Третьему Рейху.)

Родился он в обычной советской семье, каких в то время были миллионы. Вырос на старых, добрых, советских мультиках и фильмах, которые в отличие от современных компьютерных иллюзий, не туманили мозги. Работы тех времён были шедеврами, требовались месяцы, что бы их сотворить, а в наше время достаточно пару часиков посидеть за компьютером, и всё готово: и трёхмерный персонаж для нового мультика, и взрывающийся Белый Дом (кстати, очень мило), и дракон из унитаза. Отец его работал на авиационном заводе по производству военной техники, холодная война дала сильный толчок отечественному производству. Хотя американцы и имели самое лучшее оборудование и бесконечные бюджеты, советские конструкторы всегда опережали их на шаг простотой мысли, если они хотели создать двигатель в два раза сильнее обычного, они его создавали, если они хотели создать более маневренный вертолёт, они просто приделывали второй винт, их техника была надёжной и простой в управлении. Но СССР распался, холодная война закончилась, персонал завода сократили, и среди сокращенных оказался и отец Орхана. Он закончил школу, поступил в институт, окончил его довольно таки с неплохим результатом, но всё его обучение пошло насмарку, знания он, конечно, имел, но не смог ими воспользоваться в жизни. Вначале он работал грузчиком в Бакпорте, но после того, как он, якобы, случайно уронил контейнер на машину заказчика, его выгнали, правда перед тем, как его выкинуть, с ним поговорили телохранители. Спокойно поболтали, всего-навсего сломали нос, пару тройку рёбер и отбили почки. А всё началось с того, что заказчик оскорбил его самолюбие, обозвав «вонючей пьянью», которая, по его мнению, «обязательно уронит в воду» его драгоценные автомобильные запчасти. И вот с тех пор и до теперешнего момента Орхан работает водителем автобуса. Четыре года подряд он сидит в этом металлоломе, в котором летом дышать нечем, а зимой руки к рулю примерзают. С этим автобусом у него было два приключения. Однажды он сбил пожилую женщину, насмерть, об этом знали только он и бампер автобуса, а второй случай был в будний день: с переполненным автобусом попал в аварию, всё обошлось без жертв, правда потом один папаша решил отомстить за слёзы ребёнка, закончилось синяком под глазом.

Он женат уже три года на своей всего лишь второй по счёту любви, у него двое детей, одному год, другому два, он еле-еле сводит концы с концами, что бы прокормить семью. Хотя, в общем, всё было нормально, слава Богу все здоровы и с голоду не умирают.

Основу жизни Орхана составлял телевизор, которому он верил больше всего в жизни и ежедневные развлечения в спальне. Дом был для него своеобразным раем, единственное, что его портило, так это психованная старушка с верхнего этажа, которая постоянно их заливала своими органическими отходами, стучала шваброй и орала на Орхана с женой, когда те уединялись в спальне, видите ли, ей звуки мешают, и каждый день, ровно до четырёх часов ночи, смотрела телевизор, причём исключительно либо ужасы, либо боевик с дешевой порнушкой. Какой-то пижон только что попробовал его обогнать, но за углом приветливо помахав жезлом, его встретил пост ГАИ. «Так ему и надо, не фиг выпендриваться — подумал Орхан — хотя мне тоже не помешало маленько сбавить скорость». С этой мыслью он слегка нажал на тормоз, но скорость не упала. Орхан нажимал на педаль всё сильней и сильней, пока та не упёрлась в пол, и только тогда он смирился с тем, что тормоза у автобуса отказали. Но пока что Орхану везло, дорога была пустой, решив не подымать панику, он посмотрел в зеркало заднего вида, тем самым осмотрев салон. Никто из семи сидящих пассажиров не догадывался, что находиться на волоске от смерти. В глаза Орхану бросился юноша, лет 19—20 в военной форме.

Глава 2. Солдат

Его звали Мамедов Джамиль. Жил на свете всего двадцать лет, но, несмотря на свою молодость, многое повидал в жизни. Его забрали в армию прямо из камеры, в которую он попал прямо из института, который он мог и хотел закончить на отлично. Но его оттуда выгнали за драку, собственно из-за которой он и попал в отделение, а причиной этой мясорубки как обычно была девочка. Сейчас получил отпуск на две недели за боевые заслуги и возвращался домой. Служил на границе, и само собой в его обязанности входило патрулирование. В его подчинении находилась псина, здоровенная овчарка, по кличке Мухтар. Имя было выбрано сослуживцами после совместного просмотра фильма с участием Юрия Никулина «Ко мне, Мухтар». Жизнь в армии моральна была хорошей и весёлой, но физическая сторона была полной противоположностью. Если умолчать про все антисанитарные условия, например, про единственный туалет на всю казарму, в котором чего только не было: змеи, ящерицы, лягушки, неудивительно, если кто-то там крокодила видел, но помимо всякой живности в этом сортире водились болезни, от которых человечество избавилось столетий пять назад, короче складывалось такое, ощущение, что его основали татаро-монглолы. Кормили плохо, хорошо, если два раза в день, каждому выдавался старенький АК-47 и одна обойма, будет бой, закончатся патроны, будем камешками кидаться. Все посылки из дому заканчивали своё путешествие на столе у начальника части, он откладывал себе так сказать небольшой налог, в размере 2/3 от всего присланного, а остальное отдавал законному владельцу. Но порой до получателей доходили надёжно спрятанные в книжке или ещё в чём-нибудь деньги, ну так вот если они доходили, и их там было достаточно, то гуляла вся казарма: то водку в магазине купят, то самогон у местных жителей возьмут или коробок анаши кто-нибудь достанет. Это бывало редко, но незабываемо. Главное, что пили в прямом смысле всей казармой, не только солдаты, но и Мухтар тоже, наливали ему миску, дескать, пусть познает кайф жизни.

Итак, вернёмся к главному, к истории, из-за которой Джамиль получил отпуск. Она поражает своей простотой и нелепостью. Совершая вечерний обход границы, Джамиль отлучился на зов природы, сослуживцы пошли дальше, а собака осталась с ним. Стоит справляет нужду, всё тихо, спокойно, вокруг ни души, и вдруг Мухтар ни с того ни с сего, лая, бросился в кусты, оттуда стали раздаваться крики. Защитник родины подбежал, передёрнул затвор, смотрит: лежит мужик, на нём безумно лающий Мухтар, рядом мешок. Сообщив по рации о местонахождении, Джамиль решил заглянуть в мешок, там то и была главная награда, он оказался до краёв забит коноплёй. Ну само собой, заполнил ею все имеющиеся карманы, дождался патруля, а вечером в казарме все поздравляли его с отпуском и с удачной находкой, всё, что осталось в мешке, конечно, конфисковали, но того, что Джамиль успел впихнуть себе в карманы, должно было хватить минимум на две недели. И вот теперь он сидел в маршрутном автобусе №88 и возвращался домой. Он смотрел в окно и поражался, с какой скоростью они строят эти новостройки, с какой скоростью они разрушают прежний, уютный, красивый, а самое главное, близкий сердцу, город. Они сносили старые, прочные и комфортные дома, вместо которых ставили новомодные и хрупкие многоэтажки, совершенно не вписывающиеся в общий ландшафт. В стекле он видел своё отражение, в голове мелькнула мысль о том, что армия делает с людьми, но закончить её он не успел, его взгляд, его мысли, его сердце, привлекло отражение девушки, сидящей сзади него. Позади сидела брюнетка, на вид лет семнадцать, Джамиль мог разглядеть лишь её ангельское личико, тёмные глаза, подобные своей красотой лишь сапфирам, губы по цвету не уступающие лепесткам роз, и волосы тёмные, как смола.

Глава 3. Она и Он

Недоступным для взгляда осталась лишь её совершенная фигура, одним словом Самойлову Каму можно было назвать богиней. Но внешность обманчива, под образом красавицы скрывалось чудовище, коварный капкан любви. Она ехала не одна, а с одним из многочисленных её парней. Он отличался от всех других тем, что он и впрямь был единственным и неповторимым, её любовь к нему не была выдуманной, а была от всего её пылающего, от малейшего упоминания о нём, сердца. В простонародье её можно было охарактеризовать очень просто — стерва. Но свою тёмную сторону она никому не показывала. Для всех она оставалась «божьим одуванчиком». А такой стервозный характер сложился очень просто, при помощи двух весомых компонентов: родителей и красоты, вскружившей ей голову. Основную массу её знакомых составляли раскаченные пацаны с одной извилиной в мозгу, и с отрицательным iq. Кама очаровывала их своей внешностью, которая была вне конкуренции, затем прикидывалась влюбленной дурочкой: строила глазки, улыбалась, после чего любой оказывался у неё на крючке. Но порой попадались тёртые, с опытом, которые продолжали общение ради интереса, пополнения списка девушек и набирания бесценного опыта. С молодым человеком, сидящим рядом, которого, как было указано выше, она любит, у неё был роман, который длился уже полгода, уже прошли те первые, якобы, робкие, признания в любви, неловкие минуты перед первым поцелуем, ссоры с искуствеными слёзами, всё было замечательно, по мнению Камы. Девочки, которых она считала своими подружками и делилась сокровенными тайнами из своего личного дневника, в твёрдом розовом переплёте с маленьким замочком на ключе, на самом же деле ненавидели и проклинали её всей своей, пропитанной завистью к её красоте и успеху, душой. На всех вечеринках мальчики выстраивались в очередь, чтобы с ней потанцевать, на некоторые просьбы, хотя нет слишком мягко сказано, молитвы она вообще не обращала внимания, все главные роли в школьных постановках и выступлениях доставались ей. Для многих она являлась смыслом жизни, и не дай Бог, Кама об этом узнавала, этот человек становился марионеткой в изящных, красивых руках. Добив мысль о том, что ей через час надо идти на английский, она взглянула на сидящую рядом её любовь (как ни крути много романтики), она склонила голову ему на плечо и нежно прошептала: я тебя люблю. Предмет её обожания звали Меликов Асиф. Он не относился к классу накаченных и безмозглых, он, если так можно выразиться, был представителем «арийской расы» в его стране: у него была привлекательная внешность, природное обаяние и не самое важное свойство на сегодняшний день — ум. Родители позаботились, чтобы ребёнок получил хорошее образование и воспитание. Характер у него был коммуникабельный, поэтому друзей и связей у него было хоть отбавляй, а проблем наоборот. Он был одним из немногих, устоявших перед чарами Камы, говоря общепринятым: языком он её не любил. Она ему нравилась внешне, и он, как никто другой относился к тёртым и бывалым парням, пополнявшим свои бесконечные списки с заголовком «Всё кончено». Сегодня он собирался добавить в список Каму, он хотел бросить её, уничтожить её хрупкий внутренний мир. На вопрос: почему, он бы ответил, что она ему надоела, как и многие её предшествиницы. У него уже была на примете одна юная особа с диагнозом звёздной болезни, он собирался с ней встретиться через час, когда Кама уйдёт на английский, но если он совершит задуманное, то вместо английского, она помчится к своей подружке: рыдать ей в подушку. Асиф придерживался схеме трёх «п»: познакомился, покрутил, послал. «Жаль Каму. Ей будет очень сложно это перенести, как она будет жить дальше? Даже не представляю, она всегда была в центре внимания, всегда на виду, а теперь… ну что ж поделать, такова жизнь, надо было выбирать безопасный, как и все остальные, у меня так не хватило храбрости сказать ей тогда, что у меня СПИД, не хватит и сейчас. Но уже слишком поздно. S’est la vie. «Такие вот пропитанные сочувствием и обреченностью мысли вертелись в голове частично знающей ответ на вопрос, или хотя бы догадывающейся о нём: чего хочет женщина? Асифу надоело смотреть в бездонные очи Камы, и он осмотрел салон. В самом конце автобуса полусидел, полулежал, полуспал, пьяный в стельку человек очень-очень неопрятной наружности и преклонного возраста — алкоголик. «Он, наверное, своего имени не помнит. И как он докатился до такой жизни?» подумал Асиф.

Глава 4. Алкоголик

Своё имя пятидесятитрёхлетний мужчина, который полчаса назад на собранные попрошайничеством деньги в одиночку опустошил бутылку палёной водки, помнил, Антов Павлович Летов. Он был пьян постоянно, потому что постоянно в его ликёроводочной голове всплывал один и тот же вопрос, который заставлял его жутко страдать и единственное спасение от него он находил в алкоголе: «Как я до такого докатился??? Как???» А докатился он очень просто, из-за женщины, из-за жестокого и непредсказуемого чувства любви, но не будем забегать вперёд, начнём сначала. Антон родился в послевоенный период, время, когда Советский Союз, да и вообще весь мир регенерировался в ускоренном темпе. Рабочих мест было хоть отбавляй, в продуктах и деньгах нехватки не было, существование преступности, наркотиков и прочих современных проблем было нереально — все люди были законопослушными гражданами, день и ночь во славу отчизны. Если обобщить всё перечисленное — милый капиталистический рай. Антон пошёл в школу, закончил её на отлично, с тем же успехом оставил за плечами инженерный институт. Начинал он с малого, как и все другие в то время, и за короткий срок, благодаря своим успехам, добился звания научного сотрудника. Ему предоставили жильё, неплохую зарплату и хорошие рабочие условия. Первую стадию обустройства своей жизни Антон прошёл успешно, но оставалась вторая, немаловажная стадия — создание семьи. Он достиг тридцатилетнего возраста, и понял, что его в уютной двухкомнатной квартирке, не хватало женской руки. Поэтому он из режима пассивного поиска перешёл на крайне активный. Он быстро нашёл нужную и идеально подходящую кандидатуру, а кандидатура нашла нужного и идеально подходящего временного дурочка, с которого через бракоразводный процесс хотела отсудить себе хоть какую-нибудь долю. А дальше всё как в стандартных мелодрамах: она бросает его, он отдаёт ей всё, лишь бы она осталась, она забирает всё и уходит из его жизни, он теряет уверенность в себе, считает себя самым большим лузером во всём СССР. Вместе с этим успехи по работе начинают падать, его посылают в командировку на Кавказ, и там бывший, и почти достигший величия, учёный остаётся и спивается. Обычно на слове «спивается» полбутылки бывает уже Антона в желудке. После чего начинается стандартный маршрут, так сказать пьяное путешествие с осмотром местных достопримечательностей типа «удар волосатым кулаком», «обиженный вышибала», «у неё оказывается есть баллончик» и конечная остановка — «вытрезвитель». Как он попал в автобус, он уже не помнил, точнее, он никак не мог себе представить как его впустили, это было за гранью разумного. Осмотрев салон, он мило улыбнулся обоим водителям у которых были поразительно схожи все движения. Далее он заметил милую одиноко сидящую женщину, в которой смутно, но прорисовывался, образ когда-то пославшей его, жены. Только Антон захотел принять меры, по уничтожению потенциального противника, как операционная система «мозг» отключилась, сославшись на слишком большое количество палёной водки. Летов с отключенными мозгами прислонился и заснул.

Глава 5. Домохозяйка

Алескерова Наргиз никоим образом не являлась женой мило храпевшего алкоголика, в какой-то мере она являлась её противоположностью. Она была из довольно таки приличной и обеспеченной семьи. Сама по себе в детстве Наргиз являлась чем-то вроде идеала. Относилась к категории отличница-зубрилка, староста класса, правая рука педагогов (по мнению многих в классе — стукачка). Наверняка из выше написанного, Наргиз, в представлении некоторых читателей выглядела толстой, лупоглазой и до ужаса некрасивой, но как ни странно внешне она была хорошо собой. Но в отличие от некоторых своих одноклассниц недооценивала это, в связи с чем не являлась королевой класса. По окончании института перед ней открывались хорошие перспективы, однако с появлением явной кандидатуры будущего мужа, эти перспективы закрылись. У мужа их не было вообще, но он так не считал. Поэтому после благополучной свадьбы, за счёт родителей невесты разумеется, он голосом, переполненным властью и уверенностью в себе, сообщил, мол, ты сиди дома, занимайся по хозяйству, а приносить деньги в дом — это моя обязанность. Наргиз выполняла свои обязанности как надо, смотрела за двумя детьми, и поддерживала в доме чистоту и порядок, в детстве у неё был хороший пример перед глазами — мама, однако у её муженька такого примера не было, деньги в дом приходили редко, а когда приходили то 50% из них плескались у мужа в желудке в виде жуткой смеси алкогольных напитков. Жизнь у неё стала не ахти. Несмотря на всяческие отговорки мужа, положенные на его обещания, найти приемлемую работу, Наргиз устроилась на фирму секретаршей, но поддерживать семью на её скромный доход было сложно. Несмотря на все неудобства, которые ей причинял муж, она не хотела с ним разводиться по двум причинам: 1. из-за детей, по её мнению если она разведётся, то её дети вырастут неудачниками, с постоянными семейными проблемами. 2. как ни странно, но она все ещё любила своего бесполезного мужа, ведущего только потребительский образ жизни. Сейчас она ехала и горевала о содеянном. Ехала не зная куда, не зная зачем. Она выбежала из дома и села в первую попавшуюся маршрутку. То, что Наргиз натворила, в её понимании было свойственно людям, имевшим уголовное дело, с приговором «пожизненное заключение в тюрьме для душевно больных». День назад было обычное начало семейного праздника, двадцатой годовщины свадьбы. Наргиз хлопотала у плиты, она, дав мужу значительную сумму из семейного бюджета, отправила его за покупками. Он должен был вернуться через час. Но прошёл этот, другой, третий, а его всё не было. Страшные мысли крутились в голове у Наргиз: а вдруг он попал под машину? А вдруг его ограбили? А вдруг сердце прихватило. Ближе к вечеру все родственники со стороны жены и мужа были оповещены о случившемся, уже начались робкие звонки в милицию, больницу, морг, но безрезультатно, праздник уже был испорчен, фарфоровая свадьба не удалась. В четыре часа ночи праздник превратился в траур. Трауром случившееся могла считать только Наргиз, вы не думайте, что её мужа привезли в катафалке или нашли изнасилованным каким-нибудь маньяком, всё было гораздо проще. Он припёрся в дупель пьяный с какой-то девицей. Обратив внимание на то, что челюсть Наргиз прилипла к полу, он решил, что она не поймёт, если он обрадует её новостью что девушка, с которой он стоит в обнимку, будет жить у них. Поэтому, попрощавшись с девушкой, он, в прямом смысле этого слова, вкатился в квартиру, поздравил жену с годовщиной, сообщил, что все магазины были закрыты, и, докатившись до кровати, заснул. Но как только он отключился, в голове Наргиз заработал мозг с новыми взглядами на жизнь, особенно на мужа. Следующие пятнадцать минут её мозг отвергал идею о том, что убийство человека — грех, наоборот, для неё это стало целью, убить существо похрапывающее уже не в их спальне, а в её спальне. Всё это время он причинял её страданья, а она терпела и терпела, вновь и вновь, но теперь всё накопившееся за двадцать лет вырвалось наружу, заставило взять кухонный нож и пойти в спальню. Он лежал на спине животом к верху, животом который двадцать лет пил и кормил себя за её счёт, пора отдавать долги. Наргиз подошла к нему, она была одержима, в руках блестел нож и спустя мгновенье он до рукояти ушёл в пузо мужа. Снова и снова, как мясник без настроения, она кромсала его плоть, кухонный нож, которым она сегодня готовила обед для праздничного стола, в честь их годовщины свадьбы, теперь резал на кусочки пространство, куда этот обед должен был попасть. Она остановилась только тогда, когда поняла, что её руки, её окровавленные и пропитанные запахом плоти руки, держат её плачущие дети…

В салоне кто-то чихнул, и воспоминания Алескеровой Наргиз прервались. Она взглянула на источник инфекции. Справа от Наргиз сидел врач.

Глава 6. Хирург

«Долбаная простуда, сколько можно, причём так не вовремя, из-за того что чихнул прям во время операции надрез получился не там где нужно, хотя какая разница, одним больным больше, одним больным меньше». Хирург Лимонов Николай ехал со своей работы, совершенно не сожалея о том, что прервал кому-то жизнь, оставил семью без отца, без надежды на жизнь. Сейчас его больше волновала причина поломки его новенького «BMW», который был куплен несколькими непересаженными детскими сердцами. Ведь из-за того, что его машина встала посредине дороги, ему пришлось ехать в общественном транспорте с обычными рядовыми гражданами. Пару часов назад, на операционный стол положили пациента для пересадки сердца, несчастный два года копил на эту операцию, цепляясь за последнюю надежду выжить, но так как Николай, пренебрегая всеми правилами безопасности, вышел оперировать, будучи больным, надрез получился не там, где хотелось. А дальше всё как в голливудских фильмах. Струйка крови там, струйка крови здесь, отчаянные реплики «Доктор, мы его теряем», писк систем жизнеобеспечения, в которых половина лампочек не работает и коронная фраза доктора с взглядом на настенные часы, в которых батарейки не меняли со дня открытия больницы: «Время смерти 08:08». Но для него, это было уже не важно, его ждали жена, дети, милая квартирка в новенькой новостройке. Решив обрадовать любимую тем, что пациент умер, и добрый доктор вернётся домой пораньше, он достал телефон и набрал домашний. Уселся поудобнее, хотя в условиях данного транспортного средства физически это невозможно, он стал обсуждать с женой, что купит на ужин. Он понятия не имел, что в подъезд его дома вошёл молодой человек, сын умершего сегодня, по ошибке Николая, больного. Он поднимался в квартиру хирурга, за пазухой у него был хорошо заточенный тесак, а в голове желание убить и отомстить. Во время выбора вина, операция на сердце чуть не потребовалась самому Николаю. Было слышно, как на том конце разбилось что-то стеклянное, затем трубка упала на пол, потом по очереди, вначале детские крики его трёхлетней дочери и его семилетнего сына, за ними мольбы жены: «На помощь! Не делайте этого! Помогите!!!», а после обречённые гудки. Лимонов Николай уже набрал воздух в лёгкие, чтоб закричать «остановите автобус», но…

Глава 7. Смерть

Сзади него сидел человек, в обычном костюме, с виду какой-нибудь менеджер, но кое-что создавало непреодолимую преграду между ним и простыми смертными. Во-первых, его глаза, серые глаза обладающие холодным проникающим взглядом, глаза, которые видели всё на протяжении всей истории Земли и Ада. И ещё одно различие, вряд ли, вы когда-нибудь встретите кого-нибудь, чьим именем, а не погонялом, будет Смерть. «Пять, шесть, семь, неплохо. Семь душ с одного автобуса. А вот и посольство, ну что ж друг, давай».

Глава 8. Верующий

Как только посланник Ада докончил свою мысль, он повернулся к пассажиру, сидящему рядом с ним, в плотно запахнутом плаще. В следующее мгновение человек, считавший слово «месть» своим именем, человек, который потерял всё, что имел в этой жизни, кроме веры, человек который не мог придти на могилы своих детей и жены, потому что их тела разорвало в клочья во время бомбёжки, вскочил, распахнул плащ, и выдернул чеку одной из пятнадцати гранат, прикрепленной к груди…

10/08/07