Звери о себе

Геннадий Авласенко

Книга Геннадия Авласенко «Звери о себе» – первое издание научно-популярного цикла «Мои необычные интервью». Несмотря на сказочный сюжет (животные разговаривают, подробно рассказывают о себе, а иногда даже спорят с автором), это всё же не сказка. Все сведения о разнообразных обитателях нашей фауны, имеющиеся в этой книге, достоверны с научной точки зрения, потому книга «Звери о себе» с полным правом может считаться научно-популярной литературой.

Тише, мыши!

Поднял я как-то веник, а под ним мышь сидит. Обычная, домовая. А рядом с ней — почти такая же, но чем-то всё же отличающаяся. К примеру, у домовой мыши шёрстка сплошь тёмно-серая, а у этой второй она какая-то желтовато-коричневая с беленьким брюшком, да ещё и с тёмной полоской вдоль всей спины.

А домовая мышь мне и говорит:

— Вот, пришли в гости! Я и моя близкая родственница, мышь полевая.

— Очень приятно! — говорю. — А раз вы тут вместе собрались, разрешите у вас обеих интервью взять. Для наших юных читателей.

Согласились мыши на интервью и начал я с ними беседовать.

— А вот скажи, — обратился сразу же к домовой мыши, — ты только в домах обитаешь? Или и на природе тоже?

— Я обитаю по всему, считай, земному шару! — с гордостью ответствовала домовая мышь. — Где люди, там и я! Ну, кроме, Антарктиды, Заполярья и высокогорных областей. Ну, а тут, у вас, я повсеместно распространена! И не всегда в домах. На лето, к примеру, когда тепло и еды вдоволь, часть нас на природу перебирается. Это, как вы, люди, на дачи. Но осенью, в преддверии холодов, вновь в дома, к вам поближе, потому как запасов себе на зиму мы, в отличие от полевых мышей, делать не умеем и нор не роем!

— Понятно, — сказал я. — Непонятно только, как вы раньше тут обитали, когда люди дома не строили?

— Это я испокон веку тут обитала! — встряла в разговор мышь полевая. — А истинная родина моей уважаемой родственницы: то ли в Северной Африке, то ли в Передней Азии, то ли, вообще, в Северной Индии! Жили там её предки в природе, тихо, мирно… а когда тамошние жители впервые стали земледелием заниматься и запасы зерна в амбары складывать — вот тут-то моя дражайшая родственница к ним и заявилась! И осталась жить по соседству на дармовых, так сказать, харчах, а потом вместе с земледельческими племенами и расселилась широко. В том числе и на ваших землях оказалась…

— Зато благодаря мне люди кошек одомашнили! — возразила домовая мышь. Потом помолчала немного, вздохнула грустно и добавила: — Чтобы с нами, мышами, борьбу вести. Потому, что, будем говорить прямо и откровенно: для человека мы вред приносим! И немалый!

— И какой же конкретно? — поинтересовался я. — Тем, что продуктами нашими питаешься? Интересно, а что конкретно ты кушать можешь?

— Спроси лучше, что я не могу кушать! — насмешливо фыркнула моя собеседница. — Ежели на природе живу в летний период, то питаюсь семенами и зеленью различных растений, а так же насекомыми и их личинками. А вот рядом с человеком — так могу кушать всё, вплоть до мыла, свечей и клея! Даже книги бумажные и те на зуб пробую…

— Да ты не столько съедаешь, сколько загрязняешь! — вновь влезла в разговор полевая мышь. — А ещё мебель грызёшь, проводку электрическую, одежду и обувь! А сколько разных заболеваний переносишь, опасных для человека! Не удивительно, что люди с вами борются всеми возможными способами!

— Борются! — вздохнула домовая мышь. — Да ещё как борются! Мышеловки ставят, приманки отравленные разбрасывают… про кошек я уже и не говорю! Но вам, людям, нас всё равно не одолёть по причине исключительной нашей плодовитости! За год одна самка может до десяти приплодов принести, и в каждом от 3 до 12 детёнышей! А детёныши эти уже через двадцать дней вполне самостоятельными становятся, а ещё через пару неделек и сами готовы к размножению!

— Да, впечатляет! — вздохнул я. — Выходит, никакой от тебя пользы, домовая мышь, кроме вреда?

— Это почему же?! — даже возмутилась мышь. — А про лабораторных белых мышей ты забыл? А про декоративных: чёрных, жёлтых, пёстрых, которых люди для эстетического удовольствия разводят?! А ведь все они от нас произошли, сереньких и незаметных!

— А почему ты только с сестрой моей разговариваешь? — возмутилась мышь полевая. — Я тоже хочу кое-что о себе рассказать! Живу я на природе: на лугах, полях, на опушках смешанных и лиственных лесов, на вырубках и в пойме рек. В отличие от домовых мышей, которые на всём готовеньком, мы, мыши полевые, и норы себе делаем, и запасы корма на зиму заготавливаем. Кстати, селиться мы предпочитаем не по одиночку, а большими колониями, хоть у каждой мыши в колонии — своя отдельная нора. И немаленькая: с несколькими жилыми гнёздами, с десятком запасных выходов и кладовочек для корма. Вот мы какие!

— Понятно, — сказал я. — А людям вы какой вред причиняете?

Замялась моя собеседница.

— Ну, учитывая то, что запасы наши в основном из зерна состоят, а также то, что много нас в природе… кое-какой вред вам от нас имеется. Ещё шмелиные гнёзда иногда разоряем… а с другой стороны именно в наших пустых норках шмели свои жилища и устраивают! Сами-то они норы рыть не умеют!

— А враги у вас, полевых мышей, имеются? — спросил я.

— Хватает! — вздохнула мышь. — Кошки, лисы, совы, пустельги, змеи… да разве всех перечислишь! Хорошо ещё, что мы такие же плодовитые и скороспелые, как и мыши домовые! Правда, потомство приносим не более 4–5 раз в год, потому как зимой не размножаемся…

— А нас ещё крысы донимают! — пожаловалась домовая мышь. — Мало того, что конкурируют с нами за пищу, так ещё и на нас самих могут нападать, пользуясь тем, что крупнее!

— А какие-либо ещё мыши в нашей местности обитают? — поинтересовался я.

Переглянулись мои хвостатые собеседницы.

— Ты отвечай! — обратилась к соседке мышь домовая. — Тебе это ближе!

— Ну, водятся в наших лесах лесные мыши, — пояснила мышь полевая. — Мышь лесная и мышь малая лесная. Лесная мышь — почти точная копия домовой, малая лесная — уменьшенная копия лесной. Ещё обитает в лесу желтогорлая мышь, она из всех нас самая крупная. А называется так, потому что на горлышке у неё жёлтая или красноватая шерстка, образующая пятнышко. А на открытой местности, по соседству со мной, проживает мышь-малютка, самая крошечная из всех нас и очень интересная.

— Чем же она такая интересная? — недоверчиво спросил я. — Малыми своими размерами?

— Размеры — само собой! — махнула лапкой полевая мышь. — Но ведь она ещё и ловко по стеблям трав лазить может. И даже хвостиком за них цепляется…

— А затем её по стеблям трав лазить? — не понял я. — За пищей?

— Не только! На стебельке травы эта моя родственница сооружает себе изящный шаровидный домик, летнюю, так сказать, резиденцию. А на зиму, естественно, в норку забирается…

— Очень интересно! — сказал я. — Это и все ваши родственницы?

— Есть ещё мышовки, — сказала полевая мышь. — Очень на нас, мышей, похожи, и размерами, и окраской, вот только на спинках у них тёмная полоска и хвостики гораздо длиннее наших. Правда, в нашей местности обитает лишь мышовка лесная. Она, кстати, как и мышь-малютка, ловко по стеблям трав и кустарников лазить может, помогая себе гибким хвостиком. А на зиму запасов не делает, а просто в спячку впадает. Ещё полёвки в наших местах водятся, могу и о них немножечко рассказать…

— Не надо! — сказал я. — С полёвками у меня отдельная встреча будет.

— Ну, не надо, так не надо! — несколько обиженно пискнула полевая мышь.

— И последний вопрос, — сказал я. — Какая у вас, мышей, вообще, продолжительность жизни?

Переглянулись мои собеседницы.

— В природе — год, от силы полтора, — вздохнула мышь полевая.

— В неволе — больше! — добавила домовая мышь. — Аж до 2–3 лет дотягиваем! А люди даже специальную премию утвердили (так называемую, премию Фонда Мафусаила), которая ежегодно вручается исследователям, сумевшим продлить продолжительность жизни мышей. А рекорд был поставлен в 2005 году, когда одна лабораторная мышь прожила ад 1819 дней, это значит, почти пять лет! Представляешь?!

— Представляю! — сказал я. — Действительно огромный срок!

И на этой мажорной ноте распрощался со своими хвостатыми собеседницами.

Мыши удалились, а я внезапно подумал: а почему бы мне ещё и с крысами не встретиться! Особенно, с крысой серой, которую ещё пасюком называют.

Что не говори, а серая крыса — один из самых распространенных и многочисленных видов млекопитающих. Все континенты освоила, кроме Антарктиды, а общая их численность примерно в два раза превышает количество всех людей на планете. Обидно будет, ежели моя встреча с таким интересным животным не состоится.

И только я так подумал, как крысы сами ко мне прибежали. И более крупная серая, и чёрная, которая, скорее, коричневого цвета была и серой по размерам значительно уступала.

— Привет, о, наш враг номер один! — с порога пропищала серая крыса.

— Почему это я ваш враг? — удивился я. — Да ещё номер один! Если честно, то я с вами обеими и не знаком лично!

— А мы и не о тебе лично! — пискнула чёрная крыса. — Мы, вообще, о вас, людях! Ведь мы, крысы, для вас — враги номер один? Вот и вы для нас соответственно!

— Мы и друг для дружки тоже непримиримые враги! — добавила многозначительно серая крыса и так щёлкнула зубами, что её чёрная родственница даже попятилась в испуге.

— Ну, ладно, враги, так враги! — не стал я спорить. — Тогда, может, заключим временное соглашение о перемирии и просто побеседуем?

Крысы на перемирие согласились, и началась у меня с ними доверительная беседа.