Альфа: Не такой, как наш… ТОМ 2

Геннадий Источник, 2023

Мою прежнюю жизнь уже не вернуть. С детства я был инвалидом и переживал о прогрессирующем генетическом заболевании. Это там она скосила меня, перекинув с костылей на коляску, а потом я умер!Но в начале мне казалось, всё просто, я был студентом, учился на программиста. Только судьба распорядилась иначе, и я стал другим человеком. Эксперимент профессора открыл во мне силы, которые не подвластны обычным смертным.Меня зовут Денис, хотя для братьев по оружия я давно уже АльВер, а для сопротивления – Тишина. Гибель друга спровоцировала во мне приступ гнева. Интересно, это связано с тем демоном по имени Белос? Он что-то сделал со мной!Власть Великой Центурии погубит всё в округе. Нужно спасти Вселенную от ополоумевшего Императора. Неужто я должен его убить?Мне придётся возвратиться назад, я должен вернуться к своему месту погибели. В тот злополучный гарем. Надеюсь, их там больше нет.Невероятно, этот мир был не такой, как наш. Он куда больше! Здесь можно делать всё! И даже стать Богом!

Глава 6. На аудиенции (часть 2)

Когда мне было двенадцать лет, ещё в том мире, я влюбился в одну девочку, — говорил Император. — Она жила в нашем дворе. Но у меня никогда не хватало смелости просто позвать её поиграть или прогуляться. Это, как в той песне: „Я гляжу ей вслед: ничего в ней нет. А я всё гляжу, глаз не отвожу…“ — напевал профессор. — Эх, это была моей первой любовью. И потом появились они — хулиганы из соседнего двора. Они часто любили гонять детей, младших их по возрасту. И однажды это девочка решила дать им отпор, так как сама играла с детьми помладше. Вроде это был 1993 год. Да, вроде это был этот год. Они обступили её и начали обзывать. В итоге довели до слёз. Я наблюдал за всем происходящим из квартиры напротив. И когда она искала помощи, внезапно её глаза зацепили меня в окне.

— И это придало тебе уверенности, — добавил Игоревич.

— Да, Денис. Это так окрылило меня. Я почувствовал себя рыцарем! Я возомнил себя спасителем! Мне показалось, на тот момент, что я особенный! Я почувствовал силу. Мне показалось, что сейчас я могу сдвинуть целую гору, и что я непобедим.

— Любовь. Невероятное чувство, которое делает нас сильнее и наверно лучше.

— Так и было. Я спустился во двор. У меня была уверенность, что они испугаются. А если не испугаются моего грозного выражения лица, то я их одним махом откину в соседний двор, — Император замолчал, а после начал смеяться. — Но это не произошло. Они меня избили, сильно избили, — продолжал он. — Переломов конечно не было. Но я хромал почти весь год после этого.

Денис слушал, испытывая дискомфорт в ногах, продолжал стоять на коленях. Хотелось встать, но почему-то дерзить правителю не хотелось.

— Я помню, как они меня били, — усмехался правитель. — А я ничего не мог поделать. Вроде тогда весна была, ночью прошёл дождь, после которого остались огромные лужи в нашем дворе. Помню, как увидел намокшие полы штанов хулиганов и их грязные кеды. Я лежал в той самой луже. Помню мою вымокшую кофту. Мне стало страшно, за то что я испачкал её, ведь меня обязательно будут ругать за это дома, — смеялся Великий. — А ещё я радовался, что они отстали от неё. Это так согревало.

— Она убежала?

— Нет, Денис. Она спряталась за грибочком над детской песочницей. Помню её невероятные косички. Этот взгляд, который не передать словами. Она выглядывала, она смотрела на меня. Она не убежала. Она хотела помочь, но понимала, что справиться с ними, сил ей точно не хватит. А они всё били и били меня. Из моего носа текла кровь, а я думал о кофте, — засмеялся он. — Но я не плакал, мне было приятно помочь ей. Да, периодически я отвлекался от кофты и думал о своём героическом поступке. Я чувствовал себя рыцарем, который спас даму сердца. Глупо конечно, но так я себе это представлял. Страшно было только получить подзатыльник дома за кофту. А может, и вообще посадили бы под домашний арест на неделю. Для нас — мальчишек, это было равносильно тюремному заключению на год-другой. Вот это меня пугало, а не они. Кстати, она попыталась их отбить. Это было эпично! Я помню, как она начала швырять в них камни. Кому-то даже в голову попала. Рассекла бровь. А потом они резко убежали. Вроде за ними дворник ещё погнался. Суматоха была лютая. А ещё помню, когда они убегали, кричали имя девочки и то прозвище, которое было у меня ещё в школе. Они меня называли Грива. Из-за длинной шевелюры, ну таким меня хотели видеть родители. А в итоге одноклассники дали прозвище. Это потом оно стало Грива, а до этого называли Грива Коня.

— А девочку звали Мелисса?

— Да, Денис, — улыбнулся старик. — Да, её так и звали — Мелисса. Прекрасное имя, — по щеке Великого пробежала слеза. — Ох! — вытирая лицо. — Как давно я не вспоминал этого. Поразительно, у меня слезы, — смотря на свою ладонь. — Я думал, что они закончились в первые пятьдесят тысяч лет, под гнётом этого гада!

— О ком ты?

— А это не важно. ОН МЕРТВ! — воскликнул Император, и стекло в оконной раме треснуло.

— Ну, хорошо. Я понял. — продолжая стоять на коленях.

— Так вот, пока они меня избивали, другой написал мелом на стене, причём с ошибкой: „Малесса-Грива“. И он, очевидно, не успел плюс нарисовать, получилась тире. А когда они убегали, кричали „Малесса-Грива тили тесто жених и невеста“. С тех пор мы начали с ней дружить.

— Красивая история.

— Да, — вздохнул император. — Но, по окончанию школы мы поступили в разные университеты и я её больше не видел.

— Тот, кто взял это прозвище, чувствовал свою вину. Будто корил себя за что-то.

— Как ты смог прожить столько лет?

— Денис, первые пятьдесят тысяч лет я не был Императором. Я прожил невероятную и огромную жизнь. Но, став Императором, я прожил ещё куда больше.

— Как это возможно? Как ты обрел бессмертие?

— Думаю я и ты, мы из другого мира. В этом наш секрет. И мы здесь не имеем программы старения. Но нас можно убить. Вернее тебя! Я-то бессмертный!

— Значит, ты просто взял и убил Малесса-Гриву? Чтоб занять его место.

— Не нужно так говорить!

— Но он не умер. Так ведь?

— Ну, зачем об этом вспоминать. Он просто неудачная версия правителя. Я куда лучше!

— Версия? Это ты так решил? Очевидно, он смог разобраться с кодом и всё визуализировал.

— ДА, ИМЕННО ТАК! — оскалился правитель. — НО, Я ЛУЧШЕ ЕГО! ОН НЕДОСТОИН!

— И ты убил его!

— Да, я! Я убил его. И что с того? Видишь ли, в чем дело. В реальном мире, я был второй попыткой оцифровать сознание. И наверно, как и с первым, ничего не получил из сигналов во внешнем мире. А я ведь ждал, когда моя первая копия, подаст хоть какие-то признаки разумного существа. А это тварь молчала! — оскалился Великий. — В место этого он здесь играл в Творца. Когда я встретил его, он завалил меня кучей правил, которые я должен был исполнять. Он ничего не хотел менять здесь. У него было своё виденье, какой должна быть Вселенная. После того, как с огромным трудом, так он говорил, создал всё это по шаблону нашего мира, Первый ничего не хотел менять. И я понял, это теперь моя тюрьма. Я осознал, что не должен, а обязан принять своё предназначение. Я обязан дать сигнал во внешний мир. А уже после, я понял, что это огромный мир!

— Не такой, как наш…

— Куда больше, — улыбнулся Император. — И здесь кое-кто стал Богом!

— И ты просто занял его место.

— Да, — закрыв глаза, ответил правитель. — Да, я понял цену положения, в котором прибывал он. Я осознал цену и результат моим действиям. Я понял, что следует убить Бога и передать сигнал. Иного пути не было!

— Ты просто убил самого себя?

— Он не давал мне что-либо сделать! Я из внешнего мира, наверняка делал попытки. Ты, как я вижу номер тринадцать. Интересно! Значит, до тебя были двенадцать. Есть на что опираться в истреблении двойников!

— Курицын!

— Я есть ТвоБо! Запомни это! И спасибо, что дал в тебе увидеть нужное число! Знаешь, скольких я убил двойников?

— Нет?

— Одного. Я убил Малесса-Гриву! Но другие до сих пор среди нас. Двенадцать минус Первый и Я, остается десять!

— А почему ты не похож на Курицына? У тебя другая внешность.

— Я предчувствовал, но не был уверен, что у меня могут быть двойники. Но, я решил подстраховаться. Я не хотел, чтобы Курицыны знали, что подобный им занимает такое важное положение по Вселенной! К тому же мудрый и седой старик, так ещё и с бородой, вызывает больше одобрение, чем холёный Серёжа на троне. И лицо старца сменилось на молодое лицо профессора.

— Узнаешь? — улыбался правитель с придурковатым выражением на лице.