Глава 3. Центральный госпиталь (часть 2)
— А что Вы имели ввиду, когда говорили о везении? — спросил Перек.
— Да, потому что, он в хороших руках, — обернулся доктор. — К тому же не все попытки суицида, с применением огнестрельного оружия, заканчиваются легким летальным исходом. Порой бывали случаи, когда человек оставался после этого в живых, но жизнью назвать это очень сложно, — качая головой. — Они получали урок на всю оставшуюся жизнь. Физические увечья и травмы, с которыми им приходилось жить.
— Я видел такое.
— Видели?
— Раньше я работал в другом отделе. Имел дело с преступностью.
— Значит, Вы меня поймёте. Если человек себе отстрелил лицо, и остался в живых, это называют везением. Что до нашего пациента, то он вообще счастливчик! — и врач вернулся вновь к приборам.
— Я Вас понял, — выдохнул старший инспектор. — Вы проверяли содержимое крови на алкоголь, наркотики или иные токсины? — спросил Перек, осматривая приборы.
— Да, мы провели все тесты, но не чего не обнаружили, — обернулся доктор.
— Позволите, — указывая на пациента.
— Да, конечно, пойду пока подготовлю морфий, всякое бывает. Можете особо не утруждаться, говорить с Вами он точно не будет, — удаляясь в дальний угол.
Пока доктор готовил шприцы и ампулы, Мэтью наклонился к больному и стал внимательно рассматривать его.
— Эдмон, — прошептал он. — Эдмон, это ты?
— Погодите! — оборвал Этьен. — Какой ещё Эдмон?
— Док, я просил не перебивать меня, — оскалился бородач. — Если я буду делать постоянные сноски, во что превратиться мой рассказ?
— Ты прав, извини. Продолжай, пожалуйста.
Предполагаемый террорист, так ничего не ответил.
— Проклятье, — на выдохе. — Эдмо… — не успел договорить старший инспектор, как больного внезапно начало трясти.
— Господи Боже! — воскликнул врач, развернувшись вновь к пациенту. — Что Вы сделали? Что Вы нажали?
— Да, ничего я не делал! Ничего, я просто подошел и все. Что с ним?
— Не знаю. Такое впервые. Черт! — беглым взглядом пробегая по приборным доскам подключенных устройств. — Это не хорошо!
Доктор вновь бросил взгляд на приборы, потом на больного и вновь вернул взгляд на измерительные аппараты.
— Да, что такое? Пульс участился. Давление растёт, — в его голосе была тревога.
После врач подбежал к переговорному устройству.
— НЕМЕДЛЕННО! Палата одиннадцать восемьдесят восемь! Пятый корпус! БЫСТРО! Состояние критическое! Повторяю! Палата одиннадцать восемьдесят восемь! Пятый корпус! Состояние критическое! БЫСТРО! БЫСТРО! БЫСТРО! — стал кричать он.
Предполагаемого Дуэйна продолжало трясти. Кровать от тряски стала съезжать в сторону, срывая с пациента все датчики и трубки капельниц. Спустя ещё полминуты дрожь стала заметно спадать, и он успокоился. Доктор проверил пульс, приложив два пальца к шее пациента.
— Живой, — на выдохе. — Фуф, — возвращая датчики на прежнее место.
Двери распахнулись, забежал ещё один врач. Они стали вместе цеплять оставшиеся датчики, постоянно бросая взгляд на приборные доски устройств.
— Тахикардия, — после выдохнул первый, поправляя очки. — Повышенное давление.
К нему судорожно развернулся коллега. На его лице был испуг.
— Но, живой! — запыхавшись, выдохнул второй. — Что происходит? Это тот самый самоубийца?
— Да, — на выдохе ответил первый доктор, продолжая цеплять остальные датчики на прежние места. — Похоже, пульс возвращается в норму, — проверяя уже стетоскопом.
— А давление, как давление? — спросил второй.
— Сейчас. Ага, — вновь поправляя очки. — Уже снижается, — взглянув на приборы.
— Вам следует покинуть палату, — обратился второй врач к Мэтью. — Я Вас очень прошу, присядьте в коридоре, — указывая на дверь. — Мы скоро выйдем к Вам.
— Хорошо, хорошо, — направился Перек к выходу. — Но я буду ждать.
— Да, к Вам подойдут, — снова ответил второй. — Подождите в коридоре. Посидите там. Пожалуйста!
Мэтью в ответ качнул головой и направился к выходу.
— Что с ним, опять? — спросил второй у первого. — Анафилактический17 шок?
— Вполне вероятно, — выдохнул первый. — Тут еще может быть причастна аллергическая реакция на порох. Чёрт! Нужны дополнительные анализы и…
— Вызови медсестру, нужна по… — утихая, ещё доносились голоса врачей, из-за колеблющейся двери палаты с номером 1188.
— Доктор Этьен, — отвлекаясь от рассказа, обратился бородач.
— Да, Мэтью.
— Можно еще воды?
Врач пододвинул графин и Перек, налив воду, сделал глоток. После он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Ты рассказываешь всё это в таких подробностях,… — начал Этьен, — …у тебя хорошая память, и…
— Или хорошая фантазия, — обрывая, Мэтью улыбнулся, оставив стакан в сторону.
— Ну, что ты, я такое не собирался говорить.
— Не стоит недооценивать мой рассказ, я говорю правду, чистую правду в тех подробностях, которыми владею, — спокойно говорил он. — Я НЕ СКЛОНЕН К ПРЕУВЕЛИЧЕНИЮ! — внезапно, переходя на крик.
— Спокойно! — сказал доктор, в его голосе была уверенность. — Спокойно!
— Я спокоен, — монотонно ответил он. — Просто не люблю, когда меня не слушают, — оскалился Мэтью. — А в особенности, когда перебивают, — вскочив со стула. — Я, почти уверен, ты док не всё слушал. Что-то пропустил мимо ушей, но суть уловил и ладно. Надеюсь те таблетки, да, да, вы больше их мне не даёте, я надеюсь, они не повлияли на мою память. Если вдруг я начну рассказывать сказку о красной шапочке, то прошу, поправь меня. Одёрни, верни в этот бренный мир!
— Может, хватит паясничать?
— Хорошо, что у вас есть чувство юмора.
— Сядь, пожалуйста, — улыбнулся доктор. — Извини, я не пытался смеяться!
— Доктор, я бы съел сейчас чего-то сладкого. Карамелек к примеру.
— У нас нет чего-то сладкого. К тому же, карамель вредна для зубной эмали.
— Чёрт! — оскалился Перек, и сел обратно на стул.
