Россыпь

Геннадий Конюков, 2022

Как на излучине реки вода наносит в россыпь множество разноцветных камешков, так и Геннадий Конюков собрал в пригоршню свои самобытные рассказы. Своеобразные персонажи уже почившей эпохи в рассказах Геннадия Конюкова оживают в воображении читателя, открывая ему незатейливый быт аборигенов Забайкалья. Забавные и отходчивые, доверчивые и наивные, хвастливые и бравирующие – герои его рассказов так сильно отличаются от современных, столь похожих друг на друга, людей. Есть место в россыпи и камешкам-очеркам, в которых автор от первого лица описывает незамысловатый, но тяжёлый труд таёжника-промысловика. Особняком в россыпи выделяется этюд «Под завесой дождя» как дань ностальгии по прибалтийской молодости. Ну и как небольшие самородки в пригоршне блестят взгляды Геннадия Конюкова – обобщение накопленного жизненного опыта в устойчивые аксиомы. Красной нитью через все произведения проходит любовь автора к родной Природе. Без всяких сомнений, «Россыпь» – достойное продолжение жанра деревенской прозы.

Левая резьба

Юрий Прохорович Назаров картавил: звук «р» он брал так, точно подтягивался на перекладине, а затем переваливался через «л» к следующему по слову звуку. И за такую вот фонетическую физкультуру он у сельских шутников получил себе прозвище Назарло́. По его личному мнению и глубочайшему убеждению, это был единственный за ним недостаток, других не было и просто быть не могло. В том же самом была убеждена его верноподданная Николаевна, женщина невнятного возраста, с узенькими раскосыми глазами и заколотыми на затылке глубокой гребёнкой волосами. Можно ли отнести к числу недостатков Назарло́ его неодолимую манию ни с кем и ни с чем, ни за что и ни под каким видом не соглашаться безоговорочно, а всё брать под сомнение — вопрос, может быть, спорный. Просто примем к сведению тот факт, что если бы, например, ему сказали, что земной шар крутится влево, против часовой стрелки, он бы ответил, что на это ещё как посмотреть. Для австралийца, живущего в другом полушарии, не будет ли как бы наоборот? А на такое пробное утверждение, что новый день начинается с «доброго утра», он возразил бы, что на это опять же, как посмотреть. Что день, если уж на то пошло́, начинается с начала дня, а что касается утра, то для кого-то оно будет доброе, для кого-то, может быть, и не шибко доброе. Особенно, когда надо бы опохмелиться, а денег нет и занять не у кого. Не пасовал он даже перед убийственно неоспоримыми фактами, выставляя доводы свои, как ему мнилось, столь же неоспоримые и убийственные.

Данное утро выдалось для Назарло «не шибко доброе». Нет, он не страдал с похмелья, такого рода болезни не касались его — он вёл правильный образ жизни. Когда он выезжал утром на сети, его остановила соседка, шедшая навстречу по улице, сказала, что её попросили на почте передать ему письмо. Назарло́ взял письмо. Обратного адреса не было, а подписано оно было от руки печатными буквами. Он уже давно с нетерпением ждал ответа из райсобеса и, весьма заинтригованный, поспешил в дом, где оставались его очки, аккуратно надрезал ножницами сбоку конверт. В конверте был другой конверт, поменьше, самодельный, из простой писчей бумаги. Назарло вскрыл и этот конверт и с удивлением вытащил за уголок салфеточную бумагу. Это была сложенная пополам, использованная по назначению туалетная бумага. С омерзением он машинально бросил бумагу на пол, потом осторожно взял её двумя пальцами и поспешно понёс к печке. В этот момент вошла Николаевна.

— Из райсобеса? Чё пишут? — живо поинтересовалась она.

Назарло окатил её таким «любезным» взглядом, что та сочла за благо удержаться от дальнейших расспросов и удалилась в полном недоумении. В его воображении непроизвольно всплыла физиономия Потапова, столяра приглашённой из райцентра Урея бригады плотников, которая недавно выстроила в посёлке новую пекарню. Сомнений быть не могло: эту пакость сотворил Потапов, с которым он не поладил… Было дело, он заказал ему рамы для своего тепляка́. Сговорились в цене. Потапов скоро принёс рамы, сделанные добротно, с форточками. За форточки попросил доплату. Назарло отказал: «Ничё не знаю! Форлточки я не заказывал. Уговорл дорложе денег!» Получив своё за рамы без форточек, Потапов, матюгнувшись, ушёл недовольный…

Вспомнив про оставленный на столе конверт, Назарло́ взглянул на штемпель. Так и есть, из Урея! Как и бумагу, он с гадливостью закинул конверт в печку и тщательно вымыл руки.

Юрий Прохорович Назаров каждый божий день ездил на мотоцикле ставить сети. И каждый раз ворота на подворье распахивались для него в самый нужный момент, как будто Николаевна на карауле была в ожидании своего господина, так что Назарло с разворота, не сбавляя скорости, заезжал в ограду. С радостью и гордостью ездил он на своём новеньком мотоцикле с коляской, чуть ли не платочком смахивал с него пыль и разве что не облизывал. Крайне сожалел, что поторопился преждевременно истратиться на старый, видавший виды мотоцикл с рук, у Пилюгина. Раньше он никогда не имел дело с техникой и в то время был доволен своим приобретением. А вскорости в райпо завезли на продажу такие же, только новенькие мотоциклы «ИЖ-Планета» с колясками. И не факт, что не Пилюгин первый подошёл к нему с предложением, а как раз наоборот — он к Пинигину, когда услышал, что тот продаёт свой мотоцикл. Поняв, что продавец был явно осведомлён в предстоящем завозе — его невестка работает в райпо — и просто вовремя охотно избавился от старого мотоцикла, Назарло чувствовал себя обжуленным и был уязвлён. Утешал себя тем, что не дорого обошлось. В конце — концов, может сгодиться новому на запчасти.

По утрам уже появлялись забереги, которые исчезали к обеду, когда пригревало солнце. Вчера, казалось бы, тёплым вечером, Назарло на свой риск проставил сети в последний раз. Риск не оправдался: в ночь ударил мороз, и сети у берега вмёрзли. День не задавался: было пасмурно, холодно, надо было спасать сети, иначе они вмёрзнут окончательно. И хотя ледок был не толстый, Назарло, разбивая его шестом, крепко повредил ближние концы сетей. В дальних сидели добротные ленки, но это его уже не радовало. Повреждённые сети, стылый осенний день гнетущим образом действовали на состояние его духа, а на фоне этого то и дело всплывала физиономия Потапова, которого он мысленно исколотил до полусмерти. До чего додумался, паразит!

На подъезде к дому, в дополнение ко всему, его ожидала ещё одна «радость». Он почувствовал, что с мотоциклом на ходу что-то неладное, хотел остановиться и посмотреть, но так как ворота впереди словно бы автоматически распахнулись, въехал во двор без остановки, и обнаружил, что у него спущено заднее колесо. Когда он осматривал его, стараясь понять причину, Николаевна сообщила, что с полчаса назад, приходил Уханов и спрашивал его.

— Почё я ему запонадобился? — не скрывая раздражения, проворчал Назарло.

Конец ознакомительного фрагмента.