Кочевая кровь

Геннадий Сорокин, 2019

Все началось с того, что за городом расположился цыганский табор. Сначала от любви к цыганке потерял голову один из сотрудников местного райотдела милиции. Потом при странных обстоятельствах погиб цыганский барон. А уж после того, как в лесу нашли милиционера с проломленной головой и без табельного оружия, в городском УВД забили тревогу. Следователь Андрей Лаптев понимает, что они имеют дело не с обычной бандой, а с племенем, владеющим древней магией, а потому стандартные методы работы на этот раз не годятся…

Глава 7. Студенты

Неприятности начались ближе к вечеру. Вначале позвонил Айдар. Слышимость в телефоне была неважная, все время что-то потрескивало, шуршало.

— Андрей, мы всех студентов установили, сейчас сидим с ними в деканате мединститута.

— Везите всех сюда, — распорядился я.

— Не все так гладко, как мы думали. Есть одна проблема, но это не телефонный разговор. Здесь, как бы тебе сказать, замешана одна девочка, а ее папа у нас работает. Что делать?

— Девочку пока отбрось, а остальных — в отдел.

— Андрей, я не знаю, как бы это сказать, словом, девочка замешана в этой теме по самые уши. Короче, «подарок» у нас появился с ее подачи. Это она предложила к нам «гостя» привезти.

— Кто ее отец? — напрягся я, ожидая услышать фамилию какого-нибудь высокого чина из областного управления.

— Не могу говорить, я здесь не один в помещении… Сейчас, подожди минуту… Ты еще на связи? Короче, о девочке уже в деканате знают, подельники ее с ходу заложили, ни минуты не запирались.

— Если уши вылезли наружу, то вези всех сюда. Девочка, часом, не генеральская дочка?

— Да нет, у нее родитель всего-навсего подполковник. — Дальше в трубке что-то зашипело, и окончание его фразы я не расслышал.

— Айдар, ты меня слышишь? — спросил я потрескивающую пустоту. — Возвращайтесь в отдел. От подполковника я как-нибудь отплююсь.

Первым из института приехал Горбунов.

— Андрей, — в неформальной обстановке он обращался ко мне по имени, — мы решили студентов в два захода привезти. Вначале я с парнями приехал, вторым рейсом — Айдар с девчонками подтянется. Одна девочка, скажу тебе, очень даже ничего. Фигуристая, глазастая.

— Ваня, я тебя не свататься отправлял. Где студенты?

— В коридоре дожидаются.

— Заводи по одному.

— Андрей, по одному расспрашивать смысла нет, они все одно и то же говорят. Давай со всеми разом покончим.

Я согласился. Горбунов ввел в кабинет трех запуганных юношей лет двадцати.

— Рассказывайте мне все события по порядку, — приказал я.

— Мы уже за сегодня сто раз про это проклятое Первое мая рассказали, — пробубнил один из студентов.

— Мне плевать, кому ты и что рассказывал! — вспылил я. — Запомни, здесь я — главный! Понадобится, будешь мне до утра вспоминать, кто у вас за столом икнул, а кто воздух втихаря испортил. Ты меня понял?

— Парни, — примирительно обратился к студентам здоровяк Горбунов, — это Андрей Николаевич, наш начальник. Сергей, расскажи ему всю историю по порядку, как нам с Айдаром Кайратовичем рассказывал.

Самый высокий из студентов, шмыгнув носом, осторожно присел на предложенный стул. Я протянул ему сигареты, он отрицательно помотал головой: «Не курю!»

— Значит, так, Сергей, — обратился я к студенту. — Запомни: от меня зависит, как мы квалифицируем вашу выходку с покойником. Если ты думаешь, что перевозить мертвеца с места на место — это не уголовное преступление, то ты глубоко ошибаешься. Как говорится, «в жизни всегда есть место подвигу», и уголовной статеечке в ней всегда место найдется. Давай, дружище, соберись с духом и поведай мне, как вы провели светлый праздник Первомай. Я на основании твоего рассказа сделаю выводы, что же произошло в этот прискорбный день: испуг, помноженный на жизненную неопытность, или умышленное надругательство над телом покойного. Поехали, я весь внимание.

— После демонстрации Первого мая мы решили собраться у Вити Жихарева, — обреченно начал студент. — В тот день у него предки съехали на дачу, так что хата была пустая. Спиртное, две бутылки портвейна «777», мы купили заранее. Всего нас к Жихареву пошло шесть человек: четверо парней и две девчонки.

— Стоп! — жестко перебил я рассказчика. — Ты не тетя Валя Леонтьева, сказочки мне на уши вешать не надо. Что за бред ты несешь, уважаемый? Вы собрались с девчонками выпить-закусить и взяли всего два «огнетушителя»? А если не хватит, то в ближайшем магазине решили докупить? Посмотри мне в глаза! У тебя есть знакомый директор гастронома, который в праздничный день откроет тебе «закрома Родины»? Нет? Еще не успел нужными связями обзавестись? Тогда не ври мне про две бутылки портвейна на шесть человек.

— У моих родителей брага стояла, — дерзко, с вызовом заявил сидящий у дверей студент.

— Твоя фамилия Жихарев? Это вы у тебя дома собирались? Бражку хоть ничего родители поставили, не на томатной пасте?

— На томатной, — неохотно признался он.

«Вот и вся разгадка трупа на свалке, — догадался я. — Дома у парня была фляга с брагой. Если бы они вызвали «Скорую помощь», то следом приехала бы милиция. Осмотр трупа, осмотр места происшествия. Сорокалитровая фляга с бражкой не коробок спичек, в карман не спрячешь. Выбор у них был невелик — либо прятать труп и уводить подозрения от квартиры, либо подставлять родителей Жихарева под удар. Вот тебе и «сухой закон»! Вот тебе и следствие борьбы за трезвость».

— Продолжай, — велел я Сергею. — За брагу не беспокойтесь, мы самогоноварением не занимаемся. Труп, это да, это по адресу, а за бражкой пусть участковый охотится.

— Сели мы за стол, распили бутылку вина, — продолжил студент Сергей. — По телевизору начался праздничный парад. Мы разлили еще по стакану, и тут Грибанов, это тот, который умер, как закричит: «Зуб, зуб!» — и повалился на пол.

— Он вначале рукой схватился за щеку, — добавил Жихарев, — а уж потом закричал и упал. Я сперва ничего не понял, подумал, что он из-за зубной боли сознание потерял, а потом смотрю, у него по ногам конвульсия пошла, руки трясутся, глаза помутнели.

— Мы решили, что это приступ эпилепсии, — вновь вступил в разговор Сергей. — Попробовали его откачать — не получилось. Он умер у нас на руках примерно через час, как начался припадок.

— Это не припадок был, — заметил я. — Он умер от врожденной аневризмы головного мозга. Спасти его вы бы все равно не смогли, но, как я вижу, даже не пытались. Вам не жалко было своего товарища, когда он в судорогах помирал у вас под ногами?

Студенты опустили головы. Наступила нехорошая тишина.

— Ладно, поехали дальше! — велел я.

Сергей неприязненно посмотрел на Жихарева и продолжил:

— Одна девчонка с нашей группы, ее Света зовут, предложила вывезти труп за город. Она говорит: «Умер он сам по себе, так что давайте вывезем за город, куда-нибудь в поле, и получится, что он сам туда пришел и там уже умер». Мы все согласились. Мы же не должны все страдать, потому что у него сосуд в голове лопнул.

— Вам не страшно было с покойником в одной комнате сидеть? — спросил я.

— А чего бояться, мы же в мединституте учимся. Настроения, конечно, никакого не было, а так, сдвинули его к стене, чтобы ходить не мешал, да сели за стол думать, что дальше делать.

— Да, да, — задумчиво сказал я. — Положили покойничка лицом к плинтусу и сели за стол. Праздник же, чего раньше времени веселье заканчивать? Клянусь вам, парни, я не удивлюсь, если вы после его смерти по стаканчику-другому бражки пропустили, так сказать, за упокой души новопреставленного. Хорошо, хоть к танцам не приступили. Или поплясали с полчасика? Жихарев, скажи мне, а ведь куда проще, чем с покойником мудрить, вылить брагу, прополоскать — и делу конец! Чистая фляга, она как чистая совесть — любой в нее заглянет и компромата не найдет.

— Ага, — насупился Жихарев, — а что бы я потом родичам сказал, куда бражка делась?

— Обалдеть, какая у тебя логика, — изумился я. — Пропажа браги — это катастрофа, а труп в квартире — это так, пустячок. Теперь тебе твоя бражка боком выйдет.

— Она не моя, а родителей, — уточнил Жихарев.

— Едем дальше, — предложил я. — Итак, у вас есть труп. Шустрая девочка предложила вывезти его за город. Что дальше было?

— Андрей пошел за ключами от машины, — Сергей показал на парня, доселе молчавшего.

Кивком головы я велел своему тезке вступить в разговор.

— Я сходил домой, — мрачно начал студент Андрей. — У родителей были гости. Пока они сидели за столом, я незаметно взял ключи от гаража. Потом пошел в гаражный кооператив, завел отцовские «Жигули» и приехал к Жихареву. Я и Сергей взяли Грибанова под руки, спустили в машину и запихали на заднее сиденье. Девчонки нас страховали, смотрели, чтобы никого у подъезда не было.

— Ловко вам все с рук сошло. Вначале ты, пьяненький, на отцовской машине разъезжаешь по городу, потом вы мертвеца по лестнице спускаете и в «Жигули» усаживаете. Сколько примерно времени было?

— Около пяти вечера, — ответил Жихарев.

— Понятно. Самый разгар веселья, все еще не дошли до кондиции и за столом сидят. Гаишников тоже можно понять, они телевизор смотрят, конца смены ждут. Поехали дальше. Кто дорогу показывал? Кто в автомобиль сел?

— Я был за рулем, — начал перечислять тезка. — Серега сел на переднее сиденье, остальные — сзади. Всех называть? Грибанова сдвинули влево, рядом сел Жихарев, у окна Светка. Еще одна девчонка, Таня, пошла домой. Вначале мы просто выехали из города, потом случайно увидели указатель «Полигон твердых бытовых отходов». Поехали туда. Свернули с трассы, подъехали к полигону. Светка сбегала, посмотрела, кто в сторожке у шлагбаума. Там спал пьяный сторож. Мы подъехали к сторожке, открыли шлагбаум и заехали на полигон. По нему двигались, пока не уперлись в гору мусора. Вышли из машины, посмотрели — вокруг никого. Вытащили Грибанова, взяли вчетвером его за руки за ноги и понесли вдоль горы. Когда отошли метров на тридцать, положили его на землю, а сами вернулись назад. Я подвез ребят до дома Жихарева, поставил машину в гараж и пошел домой.

— Отец не догадался, что ты на его «Жигулях» разъезжал? — спросил я.

— Он еще в гараже не был, не видел, что я почти весь бензин искатал.

— Так-с! — я, подражая Комарову, отстучал пальцами по столу барабанную дробь. — Дальше что было? Кто какой план предложил?

Студент Сергей тяжело вздохнул, с откровенной неприязнью посмотрел на Жихарева.

— Еще перед поездкой мы договорились, что если у нас все удачно пройдет, то скажем, что Грибанов ушел от нас в три часа и поехал к себе в общежитие.

«Неопытные детишки! — подумал я. — Избавиться от трупа у них ума хватило — и на этом все! Дальше — ни алиби, ни раскадровки действий по времени и пространству».

В кабинет вошел Айдар. Жестом вызвал меня в коридор.

— Я привез девчонок, — доложил он.

— Где они?

— Спросил бы лучше: «Кто они?» Одна так себе, а другая — начальника Заводского РОВД дочка.

— Кто-кто?! — мне подурнело. Неприятный холодный ком скатился вниз живота, в ногах появилась предательская слабость.

Вот так номер, вот так удар судьбы!

«Все сходится, — подумал я, — даже фамилию уточнять не надо. Дочь у Геннадия Александровича Клементьева зовут Светой, учится на втором курсе мединститута. Естественно, что именно ей пришла в голову мысль вывезти труп за город. Дети милиционеров на генетическом уровне впитывают в себя основы криминального мышления. А как иначе? Дома постоянные разговоры о раскрытии и расследовании преступлений, тут волей-неволей научишься изворачиваться и ловчить».

— Где она? — упавшим голосом спросил я.

— Вон, у окна стоит, — ответил Айдар. — Светленькая такая, волосы до плеч.

— Скажи ей, чтобы оставалась на месте. Сам иди к Лиходеевскому и попроси его кабинет на полчаса для конфиденциального разговора. Ты Клементьеву ничего не сообщал?

— Ему из деканата позвонили. Преподаватели, пока мы там были, обзвонили всех родителей. Они бы уже тут были, да не знают, из какого мы отдела. Погоди, сейчас справки наведут и устроят нам Содом и Гоморру. У того пацана, который выше всех ростом, у Сергея, мамаша в горпромторге работает. Сейчас она всех знакомых на уши поставит, всем своим блатным прозвонится.

— Иди к Лиходеевскому, проси кабинет.

Оставив Клементьеву на потом, я вернулся к студентам.

— Коротко — кто как провел остаток дня первого мая?

— Я посидел за столом с гостями, посмотрел телевизор и лег спать, — ответил тезка.

— Я вернулся домой и весь остаток вечера провел с родителями, — доложил Сергей.

Жихарев помолчал, посмотрел на свои запылившиеся за день туфли, глубоко вздохнул и выдал:

— Я и Клементьева вернулись ко мне домой. Она помогла мне прибраться в квартире. Мы помыли посуду, попили чай, и она ушла к себе домой.

— Врешь ты все! — внезапно выпалил Сергей. — Сам же похвалялся, что до утра с ней кувыркался! Ты же сегодня перед лекциями в туалете парням заявил, что Клементьева — шлюха, каких свет не видывал!

— Я это сказал, — парировал Жихарев, — чтобы тебя позлить. Ты же к ней в трусы залезть мечтаешь, да она тебе все никак не дает. Пластик жвачки предложи, тогда согласится.

— Стоп! — я с размаху хлопнул ладонью по столу. — Кто с кем спал, будете разбираться в другом месте. Мой вам совет: если решите драться по-серьезному, а не так себе, до первой крови, то поезжайте в другой район. Идите на трамвай. Через шесть остановок отсюда моя территория закончится, там и бейтесь, а у меня в районе разборки наводить не надо. Честно скажу, по второму кругу я на ваши трусливые рожи смотреть не желаю.

Дверь в кабинет открылась, заглянул Далайханов.

— Дело сделано — пастбище очищено.

— Иван, Айдар, — обратился я к операм, — сейчас в две руки возьмите с них объяснения и отпускайте студентов по домам. Если за ними приедут родители, с них тоже возьмите коротенькие объяснения.

— Что теперь с нами будет? — спросил тезка.

— В юридическом плане или в житейском? С нашей стороны можете ничего не опасаться. Мы вынесем постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Я лично в ваших действиях состава преступления не вижу. Грибанов, как ни крути, умер от врожденного заболевания. Спиртное вы ему насильно не вливали, так что в своей смерти он сам виноват. А вот в житейском плане — тут я вам ничего не скажу. Вы повели себя во всех отношениях трусливо. Вы же не знали и не могли знать, что никакая «Скорая помощь» Грибанову не поможет. Он валялся в агонии у вас под ногами, а вы только о своей безопасности думали. Что мне вам сказать? По нашим законам за трусость не судят, а остальное — не в моей компетенции.

Я вышел в коридор.

— Айдар, приедет Клементьев, будет спрашивать про дочку, ничего ему не говори. Выдержишь натиск?

— Андрей, я же нерусский, бараном прикинусь, на Ваньку все стрелки переведу.

— Отлично, так и поступим. Света! — позвал я.

В дальнем конце коридора с лавочки поднялась одетая в ветровку девушка.

— Света, пошли поговорим.

Пока время есть.