Охота на Белорусском Полесье

Геннадий Станиславович Рай (2023)

«Охота на Белорусском Полесье» — это не просто книга, посвященная охоте. Ее автор — Геннадий Рай — охотник со стажем, воспылавший страстью к охоте с самого детства и сохранивший ей верность по сей день. Вместе с ним читатель совершит настоящее путешествие по времени, станет свидетелем забавных и опасных, трогательных и познавательных историй, произошедших с автором, его близкими и друзьями. Книга наполнена искренностью, преданностью своему делу, безусловной любовью к родному краю. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Несколько слов о друзьях, которых уже нет

При всей своей выдержке и загруженности на работе все-таки позвонил другу. Душа охотника не выдержала. Тот ответил мгновенно, словно ждал звонка.

— Душа? — Человек по имени Станислав из деревни Кольно был еще и отменный рыбак.

— Да ты уже и сам должен догадаться, — отвечал ему и продолжил говорить: — Помнишь ли ты, друг, что мне обещал весточку прислать, а?

— Это какую такую весточку? — словно бы не зная, о чем речь, спросил он.

— Добро, напоминаю тебе! Был ли вечерний лет утки? Много ли прилетало птицы? Да где сад, табунков заприметил? — спросил своего друга, знаменитого рыбака, который, можно так сказать, и вырос на разливах рек и озерах.

Конечно, он сам не охотник, но все же во всех делах Станислав, которого все в деревне почему-то кличут «Стась заяц». Он работает на насосной, что стоит на реке Скрипице. А еще раньше этот неугомонный рыбак днями носился на своем тракторе-погрузчике по болотам и стоял в истоке выросшей за несколько лет дамбы у деревни. От деревни Борки и до реки Скрипицы. Дамба стала охранной грамотой для окрестных деревень, от полноводия рек Припяти и Скрипицы. В то же время дамба дала возможность охотникам и рыбакам подбираться к своим любимым рыбным местам вплотную.

— Лена, а почему твоему отцу дали кличку Заяц? — поехав вместе в одной машине, спросил у его дочки.

Но она лишь пожала плечами, смутилась, как мне показалось, и ответила:

— Да не знаю я!

Больше уже ее и не спрашивал. Получилось так, что Стась «тихо ушел рыбачить» в далекие синие дали. Мой вопрос был бестактным. Не стал больше спрашивать эту милую и красивую женщину.

Как-то оказией, когда к нам пришла в гости мама Лены, Нинель Сергеевна, у меня на языке так и вертелся вопрос:

— Почему про моего покойного друга Станислава, когда кто-то уточнял, про кого идет речь, так отвечали: «Какой Стась? Может, заяц? Вон его дом» — и все понимали, про какого человека говорили?

— Ой, да конечно же, я знаю, — ответила его жена, а ныне его вдова, очень веселая и симпатичная женщина. И рассказала мне почему: — Отец моего мужа, когда он был еще маленький, приносил из леса краюшку хлеба, немножко сала, что остались от его обеда, и приучил своих детей, что это зайчик ему дал угощение для них. Ну а Стась был самый маленький и ждал отца на пороге дома, всегда спрашивал: «Батя, а сегодня что зайчик мне передал?» — «Вот, краюшку хлеба», — отвечал ему он. И Стасик, еще малыш, четыре годика, бежал по деревне и кричал: «Смотрите, смотрите, ребята, а мне зайчик хлебца передал!» Люди в деревне смеялись над забавным мальчуганом и прозвали его так: «Ну точно, и сам Стасик — зайчик». Так и прилипла к нему «кликуха» на всю жизнь, — закончила свой рассказ Нинель.

О боже, как тяжело мне даются эти строки о моем друге, аж в пот кидает. Но надо, надо, заставляю себя хотя бы несколькими строками написать портрет моего ушедшего на вечный покой друга. А вот воспоминаний в голове, как говорят, целая телега и вагон!

Как-то раз уговорил Станислава поспособствовать, как казалось мне, в одном рискованном проекте — моей охоте на уток. Дело в том, что его лодка-плоскодонка стояла за Поповым рвом, в озере, ближе к реке. А Стась мне подсказал, что в закрытом озере, со всех сторон которое окружала непроходимая лоза, насмотрел хороший сад уток.

— И где это ты, охотник, ездишь? Что-то не видать тебя давно, — пожурил меня Стась при новой встрече.

— А что случилось, чем помочь? — спросил у рыбака.

И он ответил мне:

— А ты знаешь озеро лесное, что за Поповым рвом, а?

— Да конечно же, знаю! — И сам засмеялся при этом.

— Так вот что, охотник, давай-ка собирай свои манатки и прилетай ко мне на насосную, — пригласил он меня.

— И что? Как дальше поедем-то? Дорога-то разбита тракторами, — сказал я.

— А там поедем на моем мотоцикле. Возьмем лодку-плоскодонку и затащим в озеро. Там прорубим дыру в лозе и выскочим на водную гладь озера. — И продолжил меня «затачивать на интерес»: — Утки так орут, и несметные стаи туда падали. На свои глаза видел, так что ты поохотишься, а я подкормлю карасей, и еще натаскаем рыбы на уху. Сварим потом уху на насосной, да посидим, поговорим о былом! И ты это… — Он замолчал на минуту и сказал: — Ну сам, что, не догадываешься?

— Да нет, — ответил я.

— Бутылку возьми! — крикнул мне в трубку Стась.

— А я на охоте не употребляю, — пошутил я.

— Так ты не пей, сам выпью, — засмеялся Стась.

Рассмеялся и я:

— Добра!

Такой подход к делу и мысли о саде уток меня грызли целый день, до конца работы. Только закончился трудовой день, быстро собрался, телефон выключил. «А там ищи ветра в поле», — подумал сам. Уже через час, а дело было в конце августа, приехали за Попов ров, с лодкой. Да еще добрый час врезались топорами в лозу. «Прорубили окно в Европу», — так пошутил Стась. А на озере были слышны шумные взлеты крякв, которые что вертолеты с вертикальным взлетом, сразу набирали высоту и уносились в сторону реки.

— Ну вот, всех распугали, — заметил я.

— Да нормально, — сказал друг и продолжил тихо шептать на ухо: — На вечернюю зорьку прилетят как миленькие, так что стреляй, не зевай, охотник. — Он толкнул меня в плечо и сказал: — Все, баста, хватит, проход для лодки есть.

И мы, двое в рыбацких сапогах, столкнули лодку на воду. Я уселся на носу, на переднем сидении, а Стась толкал лодку веслом. Только мы выскочили на чистую воду озера, как из-под нависших кустов густой лозы выплывали кряквы, растерянно крутились на воде и с истошным криком срывались и падали, падали обратно, сбитые моими выстрелами.

— Ого, за пять минут шесть крякв уложил! — сказал Стась, с восхищением смотревший на мою пальбу.

А сам я уже был готов к новым выстрелам. Но лишь в самом конце озера сорвалась одинокая утка и улетела прочь.

— Что, далеко была? — тут же спросил напарник.

— Да пока хватит. Маскируемся и ждем вечернюю зарю, — попросил я друга.

Осторожно веслом нащупали дно, и мне пришлось с горем пополам вылезти из лодки да примоститься на купине, примятой утками траве.

— Ты здесь карауль уток, а я на другом конце озера карасей половлю, — сказал Стась и быстро уплыл на лодке.

Время тянулось медленно. Уток больше не было видно. Вот уже и солнце село за горизонт. И понеслось. Со всех сторон, словно кто-то большой из корзины в небе сыпал камни, начали падать на вечерний сад кряковые утки. Кряквы крутились на воде, словно чувствовали, что они тут не одни. И я не вытерпел. Грохнул выстрел, потом другой. На воде остались сбитые утки, а часть крякв рванула в небо. Но со стороны реки шли все новые и новые стаи. И падали, падали без облета на гладь озера. Даже несмотря на мои выстрелы, плыли в лозовые кусты и затаивались, затихали.

Вечерело. Заря вовсю занималась на западе. Темная августовская ночь плавно легла на лозу. Опустился туман. Над озером ночь вытолкнула день, и стало тихо-тихо. Только одинокая фигура человека в лодке, это Стась подплывал к моему месту засады.

— Надеюсь, уток навалял и на мою долю, — шутливо сказал рыбак.

— Да, конечно, — ответил я ему. — Давай-ка соберем добычу, пока совсем не стемнело.

Собрали пятнадцать крякв. Это было очень много. Помню, что мы пару часов на пару с другом обрабатывали уток и нажарили красных, почти золотистых карасей. И ой как нам пригодился бодрящий голову напиток!

Другой раз, в то далекое время мой бывший шеф — Степаненко Алексей Николаевич — как-то сказал мне:

— Все говорят, что мой зам — большой охотник и рыбак. Но что-то не вижу никакой рыбы, угостили бы меня.

— Так нет проблем, Алексей Николаевич, — сказал я и сразу же предупредил Стася, чтобы он нас ждал с самого утра за Поповым рвом.

А сами мы с рассвета понеслись на ниве в угодья.

— Вот хорошо, — сказал Алексей, — заодно посмотрим, как идет косьба трав. Много ли стогов сена заготовил Гена Маркевич?

Это бывший председатель колхоза «Советская Белоруссия», ныне покойный, очень хороший Человек.

Вся река Припять спала еще в немом безмолвии тумана. Рассвет только забелел, как мы стали рыбачить на широком песчаном плесе Сам начал тягать окуней один за другим. Клев был бешеный, словно кто-то в реке, а может, сам водяной, помогал. Скоро у меня было полное ведро рыбы. Тут вспомнил про Алексея. Подхожу, и что? Темнее тучи мой шеф!

— Не клюет? — спросил я его.

— Да проблема у меня, перепутал удочки и взял с большим крючком и поплавком, — сказал Алексей. — Смотри!

И правда. Посмотрел на снасть, и меня словно током прошило.

— Возьмите мою, — сказал, а сам сел на траву.

Алексей тут же взял мою удочку. За час натаскал окуней и плотвы еще одно ведро. Оба, довольные, начали собираться домой.

— Это кто к нам плывет? — вдруг громко воскликнул Алексей.

Из-за поворота реки к нам — на песчаный берег реки — приплыл Стась.

— Это наш друг, — сказал я шефу. — Он от нас отдельно, в озере рыбачил.

— И что поймал? — спросил мой шеф.

— Смотрите! — сказал Станислав.

Он вынес из лодки полный рюкзак золотистых карасей, сыпанул их на песок, и в лучах восходящего солнца золотым ковром заиграла эта редкая уже и в то время рыба.

— Удочкой наловил? — спросил его Алексей Степаненко.

Быстро и незаметно кивнул другу, и тот ответил утвердительно.

— Хотел и вас позвать, но надо было в темноте плыть по реке. А лодчонка-то у меня маленькая. Троих боялся везти, да еще начальников, — улыбнулся Стась, широко открыв рот и выставив напоказ зубы. — Забирайте, это для вас — рыба. А я остаюсь еще порыбачить. Так что еще для себя наловлю.

— Спасибо, Стась!

Мы оба его поблагодарили и уже через час были дома. Долго еще Алексей Николаевич вспоминал эту рыбалку. А я благодарил Станислава!

Как-то незаметно и тихо он ушел, пусть эти строки будут тебе, Станислав, светлой памятью, а мы тебя, дорогой наш друг, помним всегда! Вот правлю строки, а уже нет и Алексея Степаненко. Царство вам Небесное!

Охотничий дуэт «Дед Бекас», г. Дрогичин

Охотник Падченя Василий